Он несколько раз прикасался к ней
, но отклика не находил. Скоро он заснул. Вслушиваясь в его ровное дыхание,
Доната смотрела, как свет Селии, пробиваясь сквозь ветви, плетет серебря
ную паутину. Лежала и думала, что она скажет Той Женщине, когда будет смотр
еть ей в глаза.

Ц Эй, Ц позвала она. Ц Я, правда, похожа на парня?
Ладимир прошел еще несколько шагов, прежде чем соизволил обернуться.
Ц Правда. Ц Потом тихо добавил, с тем расчетом, чтобы она не услышала. Но
Доната на слух не жаловалась, поэтому расслышала то. Ц На очень красивог
о парня.
Ц Моя душа больше не выдержит ни одной Истины. Ни хорошей, ни плохой, Ц тв
ердо сказала она. Ц Я предпочитаю отдохнуть от общества людей. Меня устр
оит костерок и ветви, что шумят над головой. Вот их я послушаю с удовольств
ием.
Ц Может, и от моего общества тебя тянет отдохнуть? Ц недобро сорвался о
н. Но она посмотрела взглядом из той ночи у реки, о которой оба заставляли
себя не думать. Ладимир хотел еще что-то сказать, по всему видать Ц недоб
рое, но сдержался, и оттого вздох получился особенно печальным. Ц Ладно.
Буду ждать тебя на опушке за деревней. Смотри не проспи.
Ц Это я-то не проспи? Ц возмутилась она. Ц Это ты на мягких перинах смот
ри не проспи.
Лес был ненастоящим. Но тем не менее встретил Донату приветливо. Поздним
и грибами, да чахлыми от утренних холодов ягодами. Она обошла деревню сто
роной и устроилась недалеко от опушки, где уговорились встретиться наза
втра. Огня разводить не стала. От вчерашнего обильного ужина ей досталас
ь целая глухарка, которую милостиво уступил ей Ладимир, сославшись на то,
что уж в деревне его наверняка накормят. Доната съела половину птицы, доп
ила воду из фляжки и не удержалась от соблазна. Сбросила сапоги, доставши
е за время, проведенное в пути, и взлетела по веткам. И деревце попалось хи
лое, и крона гнулась под ее весом, а все равно, пела душа, отдаваясь ветрено
му гуляке.
Даже в наступающих сумерках за холмом вполне угадывалась деревня. Крыши
не были видны, но белый дымок поднимался, указывая на присутствие жилья. Ч
то тянуло Ладимира ко всем этим хмурым лицам и чужим Истинам, Доната не зн
ала. Но одно для нее оставалось бесспорным Ц в нем по-прежнему скрывался
деревенский парень, для которого дорога Ц испытание, что обязательно до
лжно было заканчиваться у теплого очага с домашним хлебом. И как бы она ни
старалась, как бы не лезла из кожи вон Ц ей не заменить ни крыши над голов
ой, ни стакана молока, заботливо поднесенного белолицей девицей.
Эти невеселые мысли заставили ее спуститься на землю. У мшистого пня, на р
оскошной подстилке из сброшенной к зиме листвы, плотно запахнув куртку,
Доната встретила ночь.
Она спала крепко, без сновидений и проснулась задолго до света. Природа е
ще зевала спросонья. Тусклая роса поблескивала на листьях, все готовилос
ь к тому, чтобы принять новый день.
Предвкушая радостную встречу с Ладимиром, она решила его напугать. Подой
дет к опушке, станет ее звать, а она дикой Кошкой прыгнет на него с дерева. Р
ешила и сделала. Забралась на дерево, укрывшее ее в густой листве, и стала
ждать. За веселыми мыслями о предстоящей встрече и не заметила, как Гелио
н пронзил сонный лес столбами света, как наступило утро Ц еще не причина
для волненья. Заспался, видно, парень на мягких перинах. Или девка какая по
нравилась…
Зря она об этом подумала. С уколом в сердце пришло беспокойство. Пока легк
ое, но по мере того, как Гелион поднимался к верхушкам деревьев, усиливала
сь и тревога. Ближе к полудню Доната с трудом удерживалась, чтобы не припу
стить в деревню и собственными глазами посмотреть, что держит там Ладими
ра.
В тот самый момент, когда она совсем уж было собралась брать деревню прис
тупом, ей почудилась пыль, поднятая за холмом. Потом она услышала неспешн
ый топот копыт, бряцание оружия, негромкий разговор. На холм выехала груп
па всадников, которую возглавлял бритый мужчина в гибкой кирасе, с прист
егнутым к поясу мечом. Великолепный каурый жеребец плясал под ним, то и де
ло натягивая узду. Бритому приходилось успокаивать его, ласково похлопы
вая по холке. Доната насчитала одиннадцать всадников. Кроме того, бодро п
однимая пыль сапогами вышагивали человек двадцать крестьян, обряженны
х по-военному. Донате очень хотелось назвать их толпой, потому что даже од
етые в кожаные куртки с нашитыми на них железными пластинами, они не прои
зводили впечатления бравых вояк, в отличие от всадников, сидевших в седл
ах, как влитые. Весело трусили лошадки, запряженные в повозки, доверху нап
олненные добром. С кем-то оживленно болтал возница. И весь отряд казался н
есерьезным, лишенным угрозы, которая должна исходить от военного обоза,
каким он представлялся.
Так считала Доната до тех пор, пока на одной из повозок не разглядела Лади
мира. Она рассмотрела его до мельчайших подробностей, когда обоз прокати
л мимо. Под левым глазом у него красовался свежий синяк, рубаха была разор
вана, а на губах запеклась кровь. Время от времени он бросал пронзительны
е взгляды по сторонам, разминая затекшие связанные руки.
Когда поднятая обозом пыль улеглась, Доната спустилась с дерева, никем н
е замеченная. Случилась беда, и Ладимиру требовалась помощь. Одно не вызы
вало сомнений: нужно следовать за обозом, а там судьба подскажет.
Доната постояла, подняв голову. Деревья наперебой советовали ей, как быт
ь дальше, но она не послушалась. Что толку пользоваться чужими подсказка
ми, если по верху передвигаться все равно нельзя? Разве это лес? Так, назва
нье одно. Огорченно вздохнув, Доната смирилась с неизбежностью пробират
ься сквозь молодую поросль, лишенную листьев, и кустарник.
Трудно ей дались только первые полдня пути. Дороги почти не было видно, и с
уществовал риск углубиться в лес до такой степени, что и вовсе потеряетс
я. Но подбираясь ближе, она пугалась каждого треска, что сопровождал неос
торожное движение. Тогда одна опасность сменялась другой: быть застигну
той врасплох вооруженными мужчинами. А уж в том, что эта встреча не будет с
опровождаться дружескими объятьями, Доната не сомневалась.
Потом она привыкла. Военный обоз не считал нужным скрываться. Доната по к
онскому топоту и шуму колес научилась рассчитывать расстояние, которое
определила для себя как золотую середину. И лес надежно скрывал ее от пос
торонних глаз, и обоз не терялся. Так, полагаясь на слух, она преодолела пе
рвый день пути. Вечером, убедившись, что военные собираются устраиваться
на ночлег, она, наскоро перекусив остатками глухарки, забралась на дерев
о. В кроне она обнаружила сплетенные ветви, послужившие ей, привычной к вы
соте, прекрасным ложем. Кроме того, отсюда отменно просматривался лагерь
в ярких огнях зажженных костров. Но как она ни вглядывалась, Ладимира уви
деть не смогла.
Доната спала тревожным сном, в который вплетались отголоски далекого ра
зговора, осторожное ржание коней и звонкое бряцание оружия.
Следующий день не принес перемен. Подчиненная распорядку обоза, она подн
ималась утром задолго до того, как в лагере начиналось движение. Наскоро
перекусывала Ц благо грибов было много, и воды вдоволь. Всегда находилс
я поблизости пробивающийся сквозь чахлую траву родник. Наполнив флягу, Д
оната лишала себя забот о хлебе насущном. Следуя за обозом, она каждый ден
ь тешила себя мыслью, что уж сегодня ночью непременно подберется ближе и
что-нибудь придумает.
Костры в лагере горели до полуночи, но тот, кто заботился о безопасности о
боза, безусловно знал свое дело. Все попытки Донаты незаметно приблизить
ся потерпели неудачу. В предрассветное время, когда природа молчала, нас
лаждаясь покоем, когда затихал даже ветер, боясь потревожить листву, ког
да смолкали неугомонные птицы Ц эти проклятые караульные не спали! Ловя
их тревожное дыхание, Доната вздыхала в ответ. И кусала губы. Но сделать н
ичего не могла.
На четвертый день преследования Доната сама превратилась в преследуем
ую. В первый раз услышав за спиной приглушенное тявканье, она не испугала
сь, только с досадой передернула плечами. За ней увязался шакал. Тварь шла
по пятам, временами бесстыдно подбираясь ближе. Трижды порывалась она пр
икончить его, заманив в лес, подальше от дороги. И трижды рука, уже сжимавш
ая нож, останавливалась на полпути. Пока шакал один, бояться нечего. Тявка
л себе и тявкал, побуждая к постоянной оглядке. Но стая из трех-четырех тв
арей Ц опасность, не всегда совместимая с жизнью. А убить одного, означал
о позвать его собратьев. Лесные твари чувствовали запах крови на значите
льном расстоянии, и мчались, как собаки по свистку. Сожрут убитого, а дальш
е по следу пойдут и до одинокого человека мигом доберутся. Пойди потом Ц
от стаи отбейся.
Береглась-береглась, да не убереглась. Утром, дождавшись пока обоз троне
тся, хотела спуститься на землю, а не тут-то было. Вместо одного шакала, к ко
торому успела притерпеться, ее терпеливо ожидали две пары горящих глаз.
Вот так. Имея за спиной парочку шакалов, и с оглядкой далеко не уйдешь. Тол
ько зазевайся Ц и на шее челюсти сомкнутся. В то время как другой будет рв
ать жилы на ноге… И камень с косым крестом на могиле ей не светит.
Делать было нечего. Стая когда еще собьется, а там, глядишь и обоз до места
доберется Ц не вечная же его дорога. Так и рассудила, осторожно спускаяс
ь с ветвей на землю. Шакалы оскалили пасти, но нападать не спешили. Выжидал
и, задирали морды и вынюхивали воздух. Доната лишила их возможности разо
браться. Спрыгнула на землю, сжимая в руке нож, и сразу пригнулась. Пусть о
смелеют твари, раз добыча ниже ростом.
Доната не стала дожидаться, когда шакалы нападут. Она метнула нож в самог
о настырного, как только тот угрожающе пригнул морду, готовясь к прыжку. Х
орошо рассчитанный удар принес свои плоды. И пока шакал крутился волчком
, не смиряясь с тем, что торчащий из горла нож не оставляет ему шансов, на До
нату, не издав ни звука, тут же прыгнул второй. Она встретила его во всеору
жии. Ножа, правда, бросать не стала: побоялась промазать или попасть в лоб,
уж больно стремительно он действовал.
Просто пригнулась еще ниже, уходя от оскаленной пасти и со всей злости, ко
торую внушало ей каждое потерянное в схватке мгновение, всадила нож в ша
калье горло. Так глубоко, что острие скрипнуло по кости. Шакал коротко всх
рапнул и умер, еще не долетев до земли.
Она вынула нож и занялась раненым. Рана была смертельной, но у Донаты не бы
ло времени дожидаться, пока он издохнет. Шакал прижался мордой к земле, не
сводя с нее горящих глаз. Она заставила его дважды крутануться, опережая
ее движения, прежде чем вонзила нож с другой стороны от торчащей рукояти.

На следующий день случилось то, чего она боялась. Неприятности покатилис
ь, как волны во время прилива. С каждым разом преодолевать их было все тяже
лее. Чахлый лес, и так заставлявший Донату хмурить брови, сменился редкол
есьем. Скрываться стало труднее, чем она могла себе представить. Но это ещ
е полбеды. Беда случилась ближе к вечеру, когда пришла пора устраиваться
на ночлег. Она искала подходящее дерево, досадуя на то, что и выбирать-то н
е из чего. Спать на земле Ц означало сразу подписать себе смертный приго
вор. Вокруг рыскали дикие звери, а она не имела возможности развести кост
ер.
Ее обложили со всех сторон, отрезав от дерева, единственного, что годилос
ь для того, чтобы залезть наверх, не рискуя согнуть ствол собственным вес
ом. Вожак был мощным, поджарым, с темными подпалинами на боках. И не спешил
подставлять себя под удар, предоставляя молодняку право доказать, кто на
что способен. Молодняк и бросился вперед.
Хорошо, что не с двух сторон. Скромное деревце вполне справилось со своей
задачей: прикрыть спину. Когда первый шакал получил нож в горло и закружи
лся на месте, его пронзительный визг заставил Донату взмолиться: сдохни,
да Тьма возьми, когда же ты сдохнешь! Но шакал не слушался и продолжал визж
ать.
К тому времени ее нож нашел себе новые ножны, погрузившись в шею настигну
той в прыжке твари. Остался последний нож, и сразу два шакала кинулись в сх
ватку. Нанося режущие удары направо и налево, она следила лишь за тем, чтоб
ы на ноге не сомкнулись челюсти: перегрызет тварь сухожилие, что тогда де
лать?
На ее счастье, инстинкт охотника отступил перед инстинктом самосохране
ния. Получив ранения, шакалы откатились. Но и она была ранена: как ни стара
лась уберечься, рука немела и по кисти, сжимавшей нож, струилась кровь. Шта
ны ниже колена были разорваны. Правая нога еще ничего, но левая, судя по вс
ему, серьезно повреждена. Она хотела отступить, потихоньку подбираясь к
намеченному для ночлега дереву, но оступилась и упала. Резкая боль в ноге
пронзила тело. И вот тут-то на нее бросился вожак.
Доната видела перед собой оскаленную пасть, сочащуюся слюной, клыки и оп
аленные ненавистью глаза. Подняться она уже не успевала. Рука, державшая
нож, слабела от потери крови. И те звери, которые еще не лишены способности
передвигаться, доберутся до ее ног, и будут рвать, рвать…
Все, что она успела: тяжело откатиться в сторону.
И вдруг вожак, пронзенный стрелой с трепещущим опереньем, рухнул к ее ног
ам, едва не придавив ее собственным телом.
Ц Ну вот, в нашем лагере прибыль, Ц перед ней стоял плохо различимый в су
мерках, но вполне угадываемый бритый мужчина. Ц Посвети, Натан.
Стало светлее. Черноусый Натан, в одной руке сжимающий обнаженный меч, в д
ругой факел, появился на поляне, полный решимости защищать жизнь команди
ра. Но его решимость не понадобилась. Отвергнув протянутую руку, Доната п
однялась без посторонней помощи. И тут же скривилась от боли.
Ц Боец, парень, Ц бритый широко улыбнулся в бороду, Ц вот такие мне и ну
жны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35