Даже белый перестал раздражать своим странным видом, хотя я не могла уде
ржаться от того, чтобы не обнажать клыки каждый раз, когда видела его алеб
астрово-белое тельце. Он напоминал мне саламандру или какого-то морског
о червя, тогда как его собратья казались гладкими черными змеями. Кроме т
ого, он заметно отставал от черных в росте и силе, но я не могла не заметить,
что Альбинос превосходит их в злобности и решительности. В самом деле, он
проявлял неудержимую жестокость Ц мог кинуться на свою сестру, чтобы от
огнать ее от какого-то заплесневелого кусочка, или вскочить на спину бра
ту и впиться в него острыми словно иглы зубами за проявление малейшего, д
аже воображаемого пренебрежения. Его злобный нрав не мог меня не радоват
ь, поскольку это характерная черта нашего вида.
Теперь в логове было девятнадцать черных и один белый детеныш. Один из зм
еенышей погиб на второй год после того, как вылупился из яйца, Ц он утону
л в сернистом озере во время одного из бурных коллективных купаний. В это
м не было ничего необычного: хотя мы, черные, и можем обходиться без воздух
а достаточно долгое время, но все же дышим, как и почти все остальные сущес
тва, и должны время от времени получать возможность наполнить легкие, чт
обы выжить. В тот раз я обнаружила тело задохнувшегося змееныша в объяти
ях двух других детенышей Ц белого и его черной сестры. Мне пришлось выта
щить их из озера и периодически надавливать на хрупкие грудки, чтобы вос
становить способность дышать. Третий уже был мертв.
Через год на стройных телах стали появляться крылья. После периода беспо
рядочного трепыхания детеныши достигли той стадии, когда их крылья соби
рали достаточно воздуха, чтобы производить протяжное жужжание. Зубы у ни
х тоже выросли, особенно выдавалась пара клыков на верхней челюсти. Даже
при закрытой пасти эти кинжалы оставались снаружи, злобно поблескивая н
а мордах.
Несмотря на общее сходство всех детенышей, я могла различить их и даже да
ла имена. Так, самого крупного самца назвала Кинжалом; он постоянно прихо
рашивался, с важным видом разгуливал по пещере и затевал драки. Мне очень
нравилось заставать его за какой-нибудь проделкой, хватать зубами за хв
ост и отправлять в кислотный бассейн. Он выбирался на берег, яростно отпл
евывался и, к моему немалому удовольствию, бесстрашно нападал на меня, хо
ть я и была раз в десять крупнее его! Тогда приходилось прижимать детеныш
а к земле и одобрительно ворчать, пока он не успокаивался.
Второй любимицей стала Диамант, гибкая самочка, прозванная так из-за чеш
уек в форме ромба на спине. Это была хитрая бестия, мастерица действовать
исподтишка. Я часто наблюдала, как она с притворным интересом исследует
самые дальние уголки логова, а когда ее сверстники тоже подключались к э
тому занятию, потихоньку ускользала, чтобы в одиночестве насладиться пр
ипрятанным кусочком.
Из всех детенышей только белый не удостоился надлежащего имени. Он так и
остался просто Альбиносом.
Все змееныши постоянно были голодными, злобными и драчливыми. По мере по
драстания они все больше предпочитали действовать в одиночку, часто раз
бегались по боковым пещерам, и каждый старался занять свое собственное м
аленькое логово Ц целый грот для самых сильных и небольшой участок пола
между двумя валунами для более слабых.
Я собирала их вместе, чтобы обучить всему, что требуется знать черным дра
конам. Детеныши уже прекрасно умели ходить и карабкаться по стенам, и вск
оре подошло время научиться плавать. С этой целью я однажды повела их по д
линному извилистому переходу к заполненной водой пещере на самом краю л
огова. Одного за другим я стала бросать их в воду.
И вот тогда Альбинос продемонстрировал свой упрямый нрав, который впосл
едствии мне довелось так хорошо изучить. Он наотрез отказывался отправл
яться в воду, злобно шипел и убегал всякий раз, когда я пыталась схватить е
го и сбросить с берега. Я кидалась в погоню, но белый постоянно ускользал.
Кое-как подавив гнев, я в очередной раз вернулась к воде и обнаружила, что
Тень за это время утонула, и, надо признать, несчастье произошло из-за мое
го собственного невнимания. Все остальные черные детеныши чувствовали
себя в воде как в родной стихии. Они, словно угри, скользили по мелководью,
глубоко ныряли и учились оставаться под водой как можно дольше.
И каждый раз, как только я собирала выводок для очередного урока, белый ум
удрялся успешно исчезнуть задолго до того, как мы подходили к кромке вод
ы. Такое поведение раздражало меня, и после нескольких неудачных попыток
заставить Альбиноса окунуться в воду я решила всерьез заняться этой про
блемой. Сначала я заглянула в его личный уголок Ц небольшую пещерку, зав
аленную каменными блоками. Альбинос чертил линии на поверхности камня т
онкой струйкой едкой кислотной слюны, а потом понемногу отламывал края,
пока не получался еще один ровный прямоугольный блок, словно высеченный
руками камнетеса из людского племени. Надо признать, занятие показалось
мне немного странным, но оно отвлекало его и никому не причиняло вреда. Я п
одивилась большому количеству блоков, собранных в пещерке, однако самог
о Альбиноса там не нашла.
Я внимательно осмотрела все уголки логова, обнаружила каждого из своих о
тпрысков, но белого нигде не было. После бесплодных поисков я стала спраш
ивать о нем у сестер и братьев.
Ц Я уже давно не видела белого, Ц заявила Диамант. Ц А когда он объявитс
я, укушу за нос, потому что он украл у меня камень!
Ц А где ты видела его в последний раз?
Ц Внизу, у самой воды, и он опять возился с камнями.
Я озадаченно фыркнула. Я знала, что Альбинос занял для себя еще один уголо
к в самой темной пещере на краю логова, на который больше никто не претенд
овал. Пришлось продолжить поиски.
Ц Он боится здесь показываться! Ц самодовольно произнес Кинжал, сверн
увшийся в центре небольшого сырого грота. Ц После того как я брызнул слю
ной ему в глаза, он завизжал от страха!
Ц А куда он убежал? Ц спросила я.
Змееныш сморщил морду, и я едва удержалась, чтобы не шлепнуть его хвостом.
Кинжал стал самым рослым из своих собратьев, но назвать его самым сообра
зительным было нельзя.
Ц Куда-то, Ц наконец промолвил детеныш.
Я разочарованно отвернулась и принюхалась. Поначалу я ничего не почувст
вовала, но потом, лизнув камень, обнаружила резкий кислотный след Альбин
оса. Как ни удивительно, но выходило, что он двигался по направлению к тому
месту, где глубинный огонь подходил ближе всего к поверхности…
И где начинался выход наружу.
Нет! Неужели Альбинос настолько легкомыслен, что решился выбраться во вн
ешний мир, где один из Великих Драконов быстро слопает его на завтрак? Но о
ставались еще и другие варианты Ц огромные пещеры, глубокие переходы, п
отайные туннели, настолько узкие, что у меня не было возможности преслед
овать упрямого детеныша.
Но я не могла упустить даже малейший шанс.
В первый раз за много лет, с тех пор как я забралась сюда, чтобы отложить яй
ца, пришлось карабкаться вверх по длинной полой колонне вулканического
жерла. Жара казалась невыносимой, гораздо хуже, чем я себе представляла. Г
орячий воздух от расплавленной лавы поднимался жгучими волнами. Скалы б
ыли гладкими, но слишком узкое пространство не позволяло расправить кры
лья, так что приходилось ползти, как ползают ящерицы, цепляясь когтями за
рыхлую пористую поверхность, а потом подтягиваться короткими рывками.

Маленький кружок неба казался очень далеким, но я уже могла определить, ч
то наверху день. Беспокойно облизываясь, я снова почувствовала ненавист
ный знакомый привкус и зашипела от злости. Негодный малыш действительно
поднимался этим путем навстречу предательскому дневному свету, навстр
ечу ужасной опасности мира, завоеванного драконами-владыками.
Я взбиралась все выше и выше, мощные лапы, представлявшие смертельную уг
розу для врагов, болели от напряжения, но все же продолжали цепляться за с
тены. Светлый круг над головой постепенно увеличивался и слепил глаза не
приятной яркостью.
Тело уже требовало отдыха, а кровь вскипала от злости. Альбинос рисковал
не только собственной жизнью Ц его встреча с Берилл или Келлендросом мо
гла привести Великих Драконов к логову, а это означало гибель всего выво
дка Ц и мою тоже. В глотке у меня зародилось глухое ворчание, за сомкнутым
и челюстями забурлила едкая кислота.
Наконец узкий туннель перешел в более широкое пространство глубокого к
ратера вулкана. Стало намного просторнее, и я осторожно попробовала разв
ернуть крылья. Благодаря сильному холодному ветру моя черная чешуя не сл
ишком сильно нагревалась на солнце, но я чувствовала себя ужасно незащищ
енной.
Едва переведя дух, я расправила крылья, подпрыгнула и мощным броском уст
ремилась в небо. Способность летать заложена в инстинктах и не могла быт
ь забыта за долгие годы, проведенные в пещере.
Для начала я держалась ниже кромки кратера и сделала несколько кругов вн
утри вулкана, потом приземлилась на крутом внутреннем склоне, стараясь н
е выдавать свое присутствие кому бы то ни было за пределами горы. И снова с
тала легонько пробовать скалу языком в поисках следов Альбиноса.
Вместо этого я узнала вкус дождя и талой воды, копыт горных коз и помета ор
лов. Эти оттенки были настолько непривычными и резкими, что я отчаялась о
бнаружить среди них след сбежавшего отпрыска. Я передвинулась на сотню ш
агов, затем еще на пару сотен Ц и постепенно начала подниматься к самой к
ромке широкого кратера.
И вот тогда я заметила единственную неровность в почти идеальной окружн
ости. Немного в стороне от того места, где я находилась, вода и ветер подто
чили скальную кромку и образовали выемку Ц проход сквозь внушительный
монолитный барьер. Щель получилась глубокой, но узкой, и мне показалось, ч
то каждый, кто передвигается по земле Ц а моим отпрыскам до полетов нужн
о было еще дорасти, Ц выбрал бы этот путь.
С этой мыслью я снова пустила в ход крылья, оттолкнулась от склона и устре
милась через кратер, держась приблизительно на уровне трещины. Затем опя
ть приземлилась, стараясь оставаться невидимой снаружи. Проход оказалс
я достаточно широким, чтобы я могла протиснуться, справа и слева он огран
ичивался двумя отвесными зазубренными скалами, поднимавшимися вровень
с кромкой кратера.
Я осторожно подняла голову и прошлась языком по наваленным в проходе бул
ыжникам. И немедленно обнаружила на двух валунах то, что искала, Ц след А
льбиноса. Я зашипела, а ярость стала настолько неудержимой, что капли кис
лоты выплеснулись из пасти и зашипели на известняке. Выйти наружу означа
ло обнаружить свое присутствие, а это было равносильно самоубийству. Вел
икие Драконы вряд ли сидели в засаде и ожидали моего появления, но я знала
, что по всему Ансалону у них имеются легионы соглядатаев и шпионов, и один
из них, будь то драконид, гном, гоблин, людоед или даже человек, мог в этот м
омент посмотреть на гору и увидеть меня.
Внизу, в долине, протянулась длинная тень от горы. Если отложить погоню на
несколько часов, станет совсем темно. Все еще шипя от негодования, я выбра
лась из расщелины и уселась ждать, пока дневной свет сменится сумерками.
Я воображала себе безрассудное путешествие Альбиноса и порой надеялас
ь, что он встретит скорую гибель Ц утонет в зыбучих песках или попадет в л
апы стае голодных волков. Если этот неугомонный детеныш погибнет и бессл
едно исчезнет из моей жизни, у меня станет меньше проблем.
Но другая часть меня не могла согласиться с подобным. Я была зла на малень
кого змееныша, но наказание должно последовать от меня и по моему выбору.

Над головой блеснули первые звезды, и, хотя небо на западе еще оставалось
бледно-голубым, я решила больше не ждать. Через узкий проход я выбралась н
аружу и скользнула вниз по склону. Пробираясь по дну глубокого ущелья, я о
ставалась под прикрытием стен с запада и востока, а быстро темнеющее неб
о придавало дополнительную уверенность. Язык и ноздри подтверждали, что
Альбинос воспользовался этим путем и незамеченным спустился с горы.
Книзу склон становился более пологим, а кроны сосен образовывали зелены
й маскирующий полог вокруг основания вулкана. Ущелье выходило в простор
ную неглубокую долину с журчащим ручьем, сбегавшим между гладких скалис
тых берегов. Я остановилась у кромки воды Ц огромная черная тень среди м
рака лесной ночи.
Лес вокруг жил своей жизнью, и я слышала дыхание каждой ветки, каждого ств
ола, даже дрожь каждой маленькой иголки на сосне, даже колыхание травы и л
егкий трепет папоротника, росшего у ручья. Здесь было много живых сущест
в: птиц, мышей, кроликов и оленей, Ц все они ощущали мое присутствие и, дрож
а, прятались в самые глубокие уголки своих убежищ, ожидая, пока я пройду ми
мо.
Я чувствовала этот страх и радовалась ему.
Однако у меня имелись свои опасения, так что я шла как можно быстрее, но вм
есте с тем старалась не создавать никакого лишнего шума. Ощущения наземн
ого мира ошеломили меня, я поразилась тому, насколько соскучилась по про
хладному воздуху, растениям, земле и небу. Некоторые кустарники, отяжеле
вшие от спелых ягод, манили своей сладостью, но я предпочитала им густую ч
ерную грязь, скопившуюся на берегах ручья, и мускусный запах гниющей дре
весины упавшего дерева. В конце концов, этот мир намного сложнее, чем глуб
окое подземное убежище, в течение нескольких лет бывшее моей добровольн
о выбранной тюрьмой.
Неожиданный звук прервал мои размышления: где-то далеко впереди, в лесу, р
аздался сильный удар. Я тотчас насторожилась, прижала крылья к бокам и вы
тянула хвост и шею, так что подбородок коснулся влажной прохладной почвы
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46