— Святыней! — со смехом повторила Марим. — Грейвинг, ты совсем с ума свихнулась!
Грейвинг встала.
— Тебе и свихнуться-то не с чего, Марим, — почти беззвучно рассмеялась она и вышла.
* * *
На камбузе в это время Осри вытер нос, свирепо нахмурился и продолжил резать лук:
— Черт бы побрал этих рифтеров, — бормотал он себе под нос с каждым ударом ножа, — и четырежды побрал этого проклятого светом грубияна Монтроза!
Рука его двигалась с нарастающей яростью до тех пор, пока тихий, мягкий голос не напугал его до такой степени, что он едва не добавил к кучке нарезанного лука четыре собственных пальца.
— Ровными движениями, Школяр, ровными движениями. Комки в этом блюде непозволительны. Если от тебя и дальше будет не больше толку, боюсь, мне придется просить капитана отправить тебя в шлюз. Я один работаю быстрее и спокойнее.
У Осри чесались руки бросить нож в старого монстра, но вместо этого он заставил свои губы подтвердить полученное приказание, а руки — резать ровнее.
Он лелеял картину ножа, летящего в бородатую физиономию Монтроза. Вот было бы здорово увидеть того напуганным... нет, черта с два он испугается, с горечью осознал Осри. Такой рифтер — убийца и вор — скорее всего перехватит летящий нож в воздухе за рукоятку, аккуратно положит его на стол и пошлет Осри еще раз оттирать полы и стены. И если он откажется...
Осри даже зажмурился при воспоминании о той взбучке, которую Монтроз устроил ему в ту незабываемую первую вахту. Здоровяк без малейшего усилия ухватил обе руки Осри одной здоровенной клешней, а потом — приятельски прижав к груди в чем-то напоминающем объятия бронзового памятника, — сообщил ему, что — как бы лично он ни ненавидел насилие в любой форме — хорошая трепка будет «пользительна для твоей души».
Означенная клешня Монтроза теперь выглядела и вовсе неестественно, помешивая маленькой ложечкой соус. Он зачерпнул ею, аккуратно смахнул каплю о край кастрюльки и протянул Осри, который неохотно открыл рот. Он знал, что соус будет изысканный — и что ему придется признать это, если он не хочет быть обозванным полностью лишенным вкуса «как эта балда Марим». Перспектива быть хоть в чем-то приравненным к этой вонючей рифтерской сучке страшила его гораздо больше, чем необходимость восхвалять соусы Монтроза.
— Поболтай во рту. Да не глотай ты его сразу, словно какой-нибудь концентрат из пакетика, будь они неладны. Вот так. Пойми, тут должны быть три вкусовых уровня... Первый — изначальный аромат...
Осри проглотил содержимое ложки и испепелил взглядом Монтроза, который мечтательно смотрел в потолок. Осри молча исходил злостью. С той минуты, когда он ступил на борт этого проклятого всеми богами Космоса рифтерского клоповника, его беспрестанно унижали — и все только потому, что он позволил себе демонстрировать пропасть между офицером-Дулу с безупречной родословной и этим рифтерским сбродом неизвестного происхождения.
Капитан пропустила мимо ушей все, что он ей говорил, и передала его Монтрозу — огромному, заросшему типу, чьи вкусы в одежде были для человека его возраста совершенно возмутительны.
— Кок и судовой врач, — представился Монтроз, широко улыбаясь. — И помощник мне не помешает.
Осри не удержался от презрительного замечания по поводу идеи использовать кока на должности врача, на что Монтроз только рассмеялся.
Позже, когда Осри драил стены в лазарете, он наскоро проглядел тамошний компьютер и обнаружил солидный банк медицинской информации, значительная часть которого была на незнакомом Осри языке. Если этот тип и не имел диплома врача, он все же где-то учился.
— ...потом, когда ты прочувствуешь специи, это должно сойтись в единый вкус с бульонной основой... — продолжал Монтроз, все еще обращаясь к потолку.
Осри стиснул зубы. Этот монстр обращался к нему таким доброжелательным тоном, словно он помогал ему совершенно добровольно. Всем своим сарказмом Осри ни разу не добился ничего более улыбки и снисходительного пояснения.
— И наконец, чистый вкус сладкого вина «Фрафф». Ах... Ты не согласен?
— Уж он во всяком случае гораздо лучше, чем те, для кого он предназначен, — буркнул Осри.
Широкое, поросшее бородой лицо Монтроза изобразило крайнюю степень страдания.
— Я начинаю опасаться, что ты безнадежен и что я теряю драгоценное время на непробиваемого пня. Трава чжнж слишком крепка и нарушает вкусовой баланс второго уровня. Ну да не огорчайся — не все еще потеряно. Возвращайся к начинке и не забывай: ритм! Ритм! — Он ухмыльнулся. — Не хочешь же ты дойти до восьмого замеса и узнать, что все надо начинать сначала. — Монтроз извлек откуда-то длинное, узкое устройство и пристроил его на коленях. — Я буду скрашивать твой труд вдохновляющей музыкой, чтобы ты не сбивался с ритма.
Зажмурившись, он начал играть. Толстые пальцы его запорхали по клавишам, извлекая замысловатую мелодию.
Выругавшись про себя, Осри бросился через камбуз. Громкий, рокочущий звук, слегка напоминающий рык сорванного с креплений двигателя, возгласил о появлении второго по мучительности несчастья из тех, что обрушились на него на борту этого проклятого клоповника под названием «Телварна».
— Пшла вон, тварь проклятая! — рявкнул он огромному коту, неожиданно появившемуся на полке для хранения продуктов. Бежевый мех был короткий, но ровный, с небольшими полосами на лбу, лапах и хвосте.
Тяжелая голова поднялась, и слегка раскосые, голубые, как арктический лед, глаза уставились на Осри. Рокот сделался заметно громче. Кот спрыгнул на пол и, задрав хвост, принялся тереться головой о колено Осри, от чего тот пошатнулся. Кот явно любил музыку и общество.
— Не смей трясти шерсть мне в еду! — огрызнулся Осри. — Брысь! — Он замахнулся на кота ножом.
Голубые глаза кота расширились. Он открыл рот, полный неожиданно длинных и острых зубов, и испустил долгий звук из тех, что можно услышать от наехавшей на камень газонокосилки, потом потерся о его ногу сильнее. Оскорбления, похоже, нравились этой проклятой скотине еще больше.
Монтроз хихикнул и продолжал играть, ни разу не сбившись с ритма и не сфальшивив. Осри не считал себя особенно музыкальным, но образование Дулу позволило ему узнать по меньшей мере в одной из мелодий песню с Утерянной Земли времен до Бегства. Кот тоже аккомпанировал ей громким мурлыканьем.
Бормоча все известные ему проклятия, Осри перегнулся через кота и, едва не падая, шлепнул ком теста на доску.
19
Грейвинг стиснула зубы.
Монтроз работал быстро и ловко; огромные руки его двигались, меняя перевязку, с неожиданной нежностью. Но несмотря на анестезию, боль пробирала её до костей.
— На вид гораздо лучше, — кивнул Монтроз, однако при взгляде на мясо, просвечивающее сквозь тонкий слой защищавшей процесс регенерации псевдокожи, все внутри нее сжалось. Впрочем, Монтроз имел вид художника, гордящегося вышедшим из-под его рук шедевром.
— Завяжи это, чтобы не мешало мне двигаться, — сказала Грейвинг. — Выход из скачка через несколько часов. Если мне понадобится двигаться быстро... — Она дернула здоровым плечом.
Монтроз поднял голову и хмуро сдвинул брови:
— Тебе не нравится наше задание?
Грейвинг поморщилась:
— Вийя сказала, что Аркад обещал нам богатый куш. Может, он и сдержит свое обещание. Но скажи, тебе хочется, чтобы эти чистюли сканировали твое прошлое?
Монтроз покачал головой:
— Мы летим по законному делу, и, если мы не будем сходить с корабля в зоне правления Мандалы, у них не будет на это возможности.
— Ты в это веришь? — фыркнула она.
Монтроз кивнул.
— Если мы не будем нарушать законов, они не поднимутся к нам на борт. Как бы я ни относился к панархистскому правительству, я хорошо знаю, какие строгие ограничения накладывает оно само на себя.
Он закончил перевязку и отодвинулся. Грейвинг хорошо знала, когда Монтроз прекращает разговор.
Она вышла из лазарета и побрела по коридору, проклиная свои внутренности — перед выходом из скачка их всегда начинало невыносимо крутить. Вийя никогда не назначала её на вахту перед скачком, если только в этом не было крайней необходимости — она предпочитала, чтобы Грейвинг принималась за работу свежей. Сама Грейвинг это понимала, но предпочитала чем-нибудь занять себя.
Она глянула на расписание вахт и увидела, что Ивард тоже свободен. Она улыбнулась. Ивард в первый раз летел в качестве штурмана.
Пытаясь представить, чем её маленький брат занимает свой досуг, она заглянула в каюту, которую тот делил с Жаимом, но там никого не оказалось. Решив, что он, должно быть, на мостике, тренируется в навигационных расчетах, она решила поддразнить его немного насчет того, как ему скучно без вахт на камбузе.
К её удивлению, она застала там небольшую толпу. Локри приглядывал за связью — что ж, это была его вахта — но Аркад тоже был здесь. На памяти Грейвинг он впервые вышел из каюты в свободные от вахты часы.
Она задержалась в дверях, оглядывая собравшихся.
— Ну что, начнем? — произнес Локри.
Брендон развел руками.
Ивард, маячивший где-то на заднем плане, махнул Грейвинг. Она подошла к нему; двое за пультом не обратили на нее никакого внимания.
— Фаланга, — шепотом пояснил Ивард, что было ясно и без этого.
Ясное дело, Локри играл в фалангу — теперь у него появилась новая жертва, с которой можно попробовать смошенничать.
— Второй уровень, — добавил Ивард.
Это уже любопытнее. Грейвинг придвинулась поближе к пульту, чтобы посмотреть. Большинство разыгрывает эту сложную, трехмерную стратегическую игру на первом уровне, что позволяет обдумать следующий ход. Второй уровень добавлял не только препятствия, но и существенное ограничение: время. На этом уровне в фалангу играют очень немногие — за исключением тех, кто играет на большие деньги, как правило, в дорогих клубах. Имелся еще и третий уровень, еще более сложный. Грейвинг помнила, как Маркхем сказал как-то раз, что это максимально возможная имитация действий флота против флота в открытом космосе. Интересно, подумала Грейвинг, сообщил ли Локри Аркаду, что на Рифтхавене он регулярно обдирал до нитки людей, занимающихся игрой в фалангу почти профессионально. Вряд ли; она вспомнила, что Локри питал к Крисарху интерес, но отнюдь не дружеского плана.
Локри выпрямился в кресле и хлопнул ладонью по клавише выхода. Ивард сделал шаг назад, словно это он вынудил их прервать игру. Грейвинг стиснула зубы, чтобы не сделать ему замечания: она знала, что её брат побаивается ленивого связиста, но нельзя же все время уступать...
Но Локри даже не смотрел в их сторону. Прищурив серые глаза, он изучал Аркада, который просто сидел, беззаботно улыбаясь. Локри наклонился и, не спрашивая, набрал код третьего уровня.
Никто не проронил ни слова, когда они вновь углубились в игру. Лицо Брендона оставалось отрешенным, но руки уверенно, не задерживаясь, порхали по клавишам.
Грейвинг перехватила взгляд Иварда, и они отошли к его пульту, отвернувшись, чтобы их не было слышно.
— Как ты думаешь, Локри мошенничает? — прошептал Ивард.
— Он всегда мошенничает. Он и Марим, — ответила Грейвинг. — Вот почему я говорила тебе никогда не играть с ними.
По тому, как поежился Ивард, она поняла, что он пренебрегал её советом и, как следствие, отработал не одну вахту на работах, которые Марим и Локри не любили больше всего. Ну что ж, это научит его слушать, что она ему говорит. Научит не играть с ними — или научит мошенничать,
Она снова сжала губы, решив воздержаться от упреков. Она знала, что и она, и её брат могли бы в определенных обстоятельствах выиграть и у Марим, и у Локри; Ивард обыграл дважды даже Маркхема. Но не когда они мошенничают.
Грейвинг ненавидела мошенничество в играх. В жизни другое дело, там все и всегда мошенничают. Это ясно. Этого можно ожидать. Поэтому игра должна вестись по правилам. Иначе это не игра. Это та же жизнь.
Локри оторвал руки от клавиш и откинулся в кресле. Его ленивая улыбка имела на этот раз немного удивленный оттенок.
— Наконец-то, — произнес он, потирая подбородок, — ты хоть немного обратил на меня внимание, прежде чем испарить.
Брендон покачал головой.
— Извини, — сказал он. — Я просто вспомнил...
— Что?
Странное дело, но этот вопрос, пусть и тихо, но вырвался у Иварда, который вообще почти не открывал рта, когда в помещении находилось больше двух человек. А Локри так просто игнорировал его.
Впрочем, Крисарх с улыбкой повернулся к нему.
— Мой брат, Семион, в первый раз играл со мной, когда мне было... гм... лет десять. Он от меня живого места не оставил, конечно, но... — Он поднял взгляд, удивленно нахмурив бровь. — Я вот думаю теперь, не было ли это своего рода испытанием.
«Один — ноль в пользу Аркада», — подумала Грейвинг, приложив все усилия к тому, чтобы её лицо осталось бесстрастным, в то время как острые скулы Локри слегка покраснели.
Разумеется, этот обмен взглядами остался совершенно незамеченным Ивардом. Он был совершенно счастлив уже от того, что панархист счел его достойным собеседником. Ивард сделал маленький шаг вперед и осмелился отпустить еще одну реплику.
— Вы хорошо... — Он оглянулся, и рот его захлопнулся сам собой.
На мостик ворвалась Марим.
— Эй, кто тут режется на третьем? Я увидела это на мониторе в кают-компании... — Она с любопытством уставилась на Брендона. — Ты, Аркад? А я и не знала, что вместе с богатством знать наследует еще и мозги.
— Тогда ты просто дура, Марим, — произнес новый голос. Следом за ней вошел Монтроз с книгой под мышкой. Кто еще следил за этой игрой на своих мониторах? — Сорок семь поколений правителей не могли не оставить в нашем молодом пассажире некоторых способностей.
Марим хлопнула по выключателю пульта.
— Сыграй со мной, — потребовала она. — Нет, лучше сыграй против нас с Локри.
— Но ты же мошенничаешь, — заметил Локри с таким невинным выражением лица, что Грейвинг с трудом подавила смех.
— Ты тоже, говнюк, — отпарировала Марим.
— Я сыграю с вами обоими, — сказал Брендон. — Так уж вышло, что последние несколько лет у меня и занятий других почти не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58