Брезгливость боролась в Осри с любопытством. События десятилетней давности снова всплыли в его памяти, но то, что сказал сейчас Брендон... Чтобы отпрыск семьи Тех, Кто Служит... чтобы он сделался рифтером? Нет, это просто немыслимо.
— Сын Архона Лусорского?
— Бывшего Архона Лусорского, — еще более сурово поправил его Брендон.
— Ну да, Лусор... Позор и самоубийство. — Осри почувствовал себя увереннее: эту печальную историю он знал хорошо. — Я не знаю ни одного другого из Тех, Кто Служит, пошедшего на самоубийство.
— В Тысяче Солнц много еще такого, чего ты не знаешь. — Голос Брендона прозвучал, как удар хлыста. — Ты имеешь в виду, что этим своим поступком он лишил Панарха своей верноподданной службы?
— Этим своим поступком он изменил своему долгу и понятиям чести. В конце концов в его отношении издали вовсе не самый строгий декрет — все его поместья оставались в полной его собственности... — Лицо Брендона сделалось совсем уже каменным, и Осри ощутил настоятельную необходимость пояснить свои слова. — Ну, случаются же время от времени скандалы, и далеко не каждая семья может потребовать от обидчика официального удовлетворения согласно Дуэльному Кодексу. Вот на этот случай и существует система декретов.
— Похоже, ты не понял, насколько это разрушило всю его жизнь. Говоря старыми понятиями, прямо, в его услугах более не нуждались; ему буквально не оставили выбора. Он ведь был из тех людей, для которых слово «Служба» не просто синоним сопутствующих этому привилегий. Уж лучше Семион вызвал бы его на поединок, использовав право нашего дома на смертельное оружие.
Негромкий сигнал с пульта не дал Осри продолжить спор. На экране высветилась траектория полета с наложенной на нее очень и очень неприятной фразой:
«СКОРОСТЬ ПОДХОДА К ПЛАНЕТЕ 4-7,9 КМ/СЕК».
Рука Брендона на мгновение неуверенно легла на край пульта. Даже избыток лекарств в крови Осри не ослабил страха от этих слов. Неумолимые законы космоплавания оставили им теперь две возможности: мгновенную смерть при ударе о планету или медленную, в случае если тяготение Колдуна проведет их мимо Диса и вышвырнет за пределы системы.
— И что теперь? — горько спросил он.
Брендон покачал головой и вызвал на экран «Справочник Звездолетчика». Перед ними возник медленно вращающийся шар Диса. Из быстро мелькавшего поверх него текста Осри успел прочитать только слова «Пари Ляо Шаня», но настроение его было настолько поганым, что остального читать и не хотелось. Брендон вдруг кивнул и снова забарабанил по клавишам. Экран мигнул.
«МОЩНОСТЬ ГРАВИТОРОВ 89% НОРМЫ.
НАСТРОЙКА 1,5%».
В надежде отвлечься от мрачных мыслей, Осри снова стал вспоминать подробности той лусорской истории.
— Архон Лусорский вообще имел репутацию человека эксцентричного — взять хотя бы усыновление мальчика с абсолютно неизвестным прошлым, тогда как всегда хватает семей с безупречным происхождением, с радостью отдавших своих сыновей в ряды Тех, Кто Служит. — Он тряхнул головой и тут же пожалел об этом движении. — Я помню не один случай, когда он действовал, не посоветовавшись с Советом, и его объяснения по этому поводу при дворе были на грани допустимых.
— Твой отец с ним дружил.
— Уж не намекаете ли вы на то, что мой отец ушел с государственной службы из-за этой истории с Лусором? Возможно, это и совпало по времени, но связи между этими событиями нет никакой. Я бы знал.
— Правда?
— Я знаю повод, по которому он подал в отставку, и он ни разу не упоминал при мне слова «Лусор». Мой отец ненавидит скандалы. Я вообще узнал об этом только через полгода, когда гостил у матери на Артелионе... — Осри вдруг осекся, сообразив, что кто-нибудь может упрекнуть леди Омилов в том, что уж она-то любит скандалы. Самое страшное — внутренний голос говорил ему, что так оно и есть. — Ну, как бы противно все это ни было, она решила, что я должен знать...
Последние слова он произнес совсем упавшим голосом, но Брендон и не понукал его.
— И много ли тебе известно? — спросил он с неподдельным интересом.
— Столько же, сколько и всем, то есть очень немного. Из уважения к имени Л'Ранджа Эренарх Семион не хотел, чтобы об этом говорили. Во всяком случае, Архон определенно выступил в оппозиции Эренарху, публично обвинял его в чем-то, даже угрожал ему!
— И в чем он его обвинял?
— Обвинял в позорном изгнании сына из Академии... — Этот разговор не доведет до добра, подумал Осри, которого начинало раздражать уже подчеркнутое безразличие Брендона. Краем глаза он заметил, что одна из двух лун на экране быстро надвигается на них, но почти не обратил на это внимания — голова все еще была занята событиями десятилетней давности. — Какова цель этих расспросов, Ваше Высочество? Уж не хотите ли вы сказать, что Эренарх Семион в некотором роде виновен в том, что отказался вызвать на дуэль сумасшедшего?
И тут Осри ждало еще большее потрясение, когда на весь его сарказм Брендон ответил простым «Да».
— Да вы шутите! — взорвался Осри. — И с вашего позволения, Ваше Высочество, я нахожу эту шутку совершенно неуместной...
Он уловил за спиной какое-то движение — легкое, почти незаметное, но оно напомнило ему про большого, угрюмого телохранителя, который ни на шаг не отставал от Брендона. Может, этот тип тоже так считает? Осри зажмурился: похоже, весь мир вокруг него сошел с ума.
Еще несколько секунд Брендон набирал какую-то команду, потом нажал на клавишу ввода. Изображение траектории застыло. Потом Брендон повернулся и посмотрел на Осри в упор.
— Тебе действительно кажется, что я шучу? — спросил он. В выражении его лица не осталось ни капли иронии, а глаза вдруг пугающе напомнили отцовские. Почему-то это еще больше взбесило Осри. — Уверяю тебя, я не шутил. Уж во всяком случае, шутил не больше, чем тогда, когда был вынужден стоять и смотреть на то, как моего друга Маркхема исключают из Академии.
Осри не без опаски вгляделся в лицо Брендона. Врожденному почтению к династии Аркадов, к всеми любимому Панарху Геласаару и к его строгому, но справедливому и работящему наследнику события десятилетней давности — так, как он их понимал, — нанесли тяжелый удар. Он повернулся к экрану и только тут до него дошел смысл только что проложенного Брендоном курса.
«РАСЧЕТНЫЕ ПЕРЕГРУЗКИ УКЛАДЫВАЮТСЯ В ЛИМИТ ПРОЧНОСТИ КОРПУСА».
Мигающий огонек в углу говорил о том, что Крисарх заблокировал медицинские датчики.
— Что вы делаете? — поперхнулся Осри. Ему совершенно осточертели уже и собственная беспомощность и почти полное отрицание Крисархом всех принятых в панархистском флоте норм пилотирования. Сейчас же он все больше склонялся к тому, что Брендон затеял особо зрелищное самоубийство. — Неужели вы не можете дать сигнал вашим дружкам-рифтерам, чтобы они перехватили нас при близком пролете, вместо того, чтобы рыть нам могилу глубиной в полрадиуса планеты?
Брендон поморщился:
— При той скорости, на которой мы шли через атмосферу, всей мощности генераторов Теслы едва хватало на то, чтобы поддерживать прочность корпуса. Направленную антенну срезало вместе с остальными выступающими частями. Конечно, мы можем еще дать сигнал бедствия, но кто может поручиться за то, что его услышат именно те, кто нужно? Капитан преследовавшего нас корабля чертовски умен — он мог и догадаться, что мы задумали. Нет, единственная наша надежда — горизонтальное приземление. — Брендон скривил губы в невеселой улыбке. — Хотя должен признаться, тот маневр будет рискованней. Если он нам удастся, считай, мы обошли Маркхема на одно очко.
— Но как вы рассчитываете погасить такую скорость? Дис слишком мал, чтобы мы могли затормозить в атмосфере, да и тяготение его разве что чуть отклонит курс.
Брендон мрачно усмехнулся:
— Я рассчитываю на Пари Ляо Шаня. Это длинный выброс гидрокарбонатного льда вулканического происхождения, который тянется вдоль экватора. Если, конечно, можно назвать вулканическим что-то столь холодное. Как бы то ни было, он продолжает расти, и, как следствие, поверхность его остается достаточно гладкой.
Брендон разогнул спину, поднял руку и устало помассировал переносицу. Потом опустил руку и продолжал:
— Если верить справочнику, Ляо Шань был искателем приключений с Као Лая — дело было лет триста пятьдесят назад, когда на Дисе еще велись разработки. Так вот, он побился об заклад, что прокатится по всему выбросу на корабле как на санях. Именно так мы и поступим: пожертвуем обшивкой ради торможения и будем надеяться на то, что гравиторы продержатся достаточно долго, чтобы нас не размололо в кашу.
Осри хмуро уставился в экран, пытаясь сквозь красную пелену боли понять, куда точно ведет их курс. Похоже, им хватит еще запаса энергии на то, чтобы подправить курс параллельно Пари. И если оно и в самом деле гладкое, у них и впрямь есть шанс выжить.
— А что случилось с этим Ляо Шанем? Удалось?
— Вот этого как раз никто не знает. За выигрышем, во всяком случае, он так и не явился, и впоследствии его больше не видели.
Осри вдруг засмеялся — хрипло, болезненно. Он понимал, что это начинается истерика, но ничего не мог с собой поделать. В голове царила необыкновенная легкость — сказывался избыток болеутоляющего.
— Ну уж нам это, во всяком случае, не грозит. Если маневр не удастся, мы пропашем борозду в полтыщи километров. Возможно, им придется даже переименовать ледник в Мозаику Аркада — если, конечно, они удосужатся собрать нас по кусочку.
Вместо ответа Брендон опустил забрало и перевел кресло в аварийное положение. Осри последовал его примеру, а потом ему осталось только молча ждать, глядя на медленно, но верно растущий на экране Дис.
* * *
В штабной комнате было сейчас заметно тише; контролировавшие состояние Щита техники теперь, когда от них не было больше толку, исчезли. Единственным центром сопротивления оставался квартал Архона, и за пультами сидели только абсолютно необходимые специалисты по управлению оборонительными системами на поверхности планеты. Все, что они могли сделать теперь, — это постараться, чтобы последняя атака обошлась рифтерам как можно дороже. Сама высадка после отключения Щита практически не встретила сопротивления — вряд ли нашелся бы хоть один Архон, который подверг бы своих людей риску ядерной бомбардировки в обмен на несколько сбитых рифтерских кораблей.
— В рукопашной мы нанесем им гораздо больше ущерба, и к тому же мирное население это не затронет, — объяснил Танри.
Омилов отказался эвакуироваться, тем более что бежать ему было некуда: каким бы это ни казалось невероятным, целью вторжения был он сам. Он сидел за центральным пультом рядом с Архоном, Бикарой и с небольшой группой гвардейцев, прижимая к груди непривычную тяжесть лучемета, а в голове все вертелись мысли: как там его сын и Крисарх, удалось ли им вырваться?
Свет разом погас, пульты — тоже. Негромкое гудение вентиляторов, понижаясь, стихло, и дверь содрогнулась от близкого взрыва. Мгновение спустя возник звук — низкий, приглушенный рокот. Загорелись красные аварийные огни; углы помещения так и остались погруженными в темноту.
Танри посмотрел на Омилова и улыбнулся, сверкнув зубами.
— Посмотрели бы вы на себя сейчас, Себастьян, — сообщил он. — Самое невероятное сочетание грозного вояки и утонченного интеллигента, какое только можно себе представить.
Омилов улыбнулся в ответ. Вот уж Архон смотрелся сейчас воином до мозга костей.
— Боюсь, что держу эту штуку в руках первый раз в жизни. — Он взвесил в руке лучемет. — Не знаю, для кого я опасней с ним — для рифтеров или для своих.
— Не берите в голову, — усмехнулся Танри. — В конце концов именно за этим мы вам его и дали. Поставьте излучение на среднюю интенсивность, и если вы только умеете держать в руках садовый шланг, вы нанесете им урон не хуже каждого из нас. Вряд ли у них имеется тяжелая броня, а ничему другому их не защитить.
Он оглянулся на входную дверь — приглушенный лязг продолжался — и нахмурился. Звук слышался не из-за двери, но из-за металлической перегородки.
— Они пойдут через технический туннель, — пояснил Архон. Он отдал приказ, и защитники перегруппировались, чтобы встретить угрозу с новой стороны.
Наступила тишина. Омилов физически ощущал, как растет напряжение в зале. В горле у него пересохло, а он все не знал, найдутся ли у него силы нажать на спусковой крючок, чтобы испепелить другого человека, каким бы мерзавцем тот ни был.
Оглушительный рев прервал его размышления — часть перегородки раскалилась добела и почти сразу же испарилась. Снова рев: струя иссиня-белой плазмы ворвалась в отверстие, ударила в ближайший пульт и взорвалась, обрызгав все помещение плавлеными металлом и пластиком.
После третьего выстрела перегородка разлетелась и в зал просунулось тупое рыло плазменной пушки, вокруг которого переливалась радуга защитного поля. Кое-кто из защитников пытался стрелять по ней — безо всякого эффекта. Потом пушка выстрелила снова, и центральный помост перекосило. Омилов вцепился в спинку кресла перед собой, чтобы не упасть. Лучемет выскользнул из его рук и свалился с помоста на пол. Уши заложило от нового взрыва. Входная дверь разлетелась; ворвавшиеся в нее фигуры напоролись на залп оборонявшихся, но успели швырнуть внутрь маленькие черные шарики, и тут Омилов потерял сознание от вспышки и грохота.
* * *
Дис под ними сделался совсем большим, а звезды слегка померкли: они уже шли в верхних слоях атмосферы. Корабль миновал терминатор, выйдя на освещенную сторону планеты, и далекое солнце окрасило горизонт в серый цвет.
Теперь они теряли высоту гораздо быстрее; прямо по курсу вырос, мелькнул внизу и скрылся за кормой иззубренный хребет — порождение борьбы небольшой луны с тяготением Колдуна. Впереди матово поблескивало Пари Ляо Шаня. Поверх изображения на экране вспыхнула дополнительная информация: радар ближнего обзора засек на поверхности воскового плато неровности. Маневровые двигатели в последний раз откорректировали курс корабля и стихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58