«Жаль, что этого не видит Лури...» Таллис побаловал себя размышлениями о том, что бы такого сделать, дабы напомнить Лури, Андерику и прочей команде, кто на «Когте» хозяин. Потом, вспомнив, что послужило причиной инцидента с Андериком, вновь сосредоточился на своем экране, оставив разборку на потом.
Таллис увидел большое размытое пятно — узел — и порадовался тому, что подвесил «Коготь Дьявола» так близко к этому крупнейшему на стационарной орбите поселению. Так близко — по крайней мере ему хотелось в это верить, — что линкор не посмеет бить по ним из рапторов, опасаясь задеть своих. Тот факт, что это решение подсказали ему логосы, не заслонял того, что купил-то логосов он сам, так что общая заслуга в этом, можно сказать, его.
«Хрим считает себя таким хитрым — но я-то видел, на что похож теперь его мостик». Таллис брезгливо дернул носом и грациозным, тщательно продуманным жестом коснулся клавиши крупного плана. Теперь, когда с линкором разделались, стоило бы уйти подальше от этой махины. Вряд ли, конечно, на Узле имеется серьезное вооружение — слишком это сооружение громоздко и уязвимо. Однако среди цилиндров, лепившихся друг к другу наподобие кристаллов в друзе, имелось слишком много укромных местечек для каких-нибудь неприятных сюрпризов...
Кристалл... Недурно! Пожалуй, пришедшее ему на ум сравнение и впрямь удачно. Таллис склонил голову набок, в зону действия микрофона, и начал надиктовывать это в журнал. Он настолько увлекся поэтическим творчеством, что не услышал слабого позвякивания браслетов и неровного стука каблуков, не заметил того, как все до одного на мостике разом повернули головы, как бывало всегда при появлении Лури. Затем мягкая, частично перетянутая шелком плоть сделала попытку целиком влиться в его ухо. Это сопровождалось волной аромата, который Таллис определил как Приворотные Духи Диких Джунглей.
Он поморщился. Могла бы научиться не лезть, когда не надо. Он повернулся — прямо перед его глазами колыхались необъятные телеса, с близкого расстояния заметно напоминавшие Большой Каньон на Альте Магнума. На мгновение глаза его сошлись к переносице, потом он осторожно отстранил ее.
— Тал-лис, — произнесла она раздельно, на вдох и выдох. Это сопровождалось колыханием телес, вновь привлекшим все до единого мужские взгляды.
Таллис разрывался между злостью на то, что она ослушалась его приказа, и нарастающим желанием, которое она разжигала своим присутствием во всех особях мужского пола, да и в некоторых женского.
— Что тебе, Лури? — недовольно спросил он.
Ее пухлая нижняя губа обиженно выпятилась, потом она медленно сложила губы бантиком, чтобы запечатлеть на его щеке влажный поцелуй.
— М-м-м-м, — промычала она. — Не сердись на Лури. Лури подумала, тебе понравится немного шакриян. Ты тааак доооолго не спускался отсюда. — Она завершила фразу новыми колыханиями плоти — настоящими цунами — и переместилась ему за спину. — Ты так устааал... — её пальцы скользнули по его шее, повыше жесткого, расшитого золотом воротника, и начали массировать мышцы у основания черепа.
Таллис заметил, что посмотреть на Лури обернулись все мужчины на мостике. Все, кроме Андерика — этот, разумеется, тоже смотрел на нее, но у него одного хватило ума сидеть так, что от него не укрылось бы любое изменение обстановки на экране. «Они все дураки, и Андерик хуже всех, так как он умный дурак», — мрачно подумал он. В нормальной обстановке он прогнал бы Лури с мостика, но сейчас он испытывал острую потребность подразнить эту чертову лису Андерика и потому развалился в кресле, вытянув ноги в блестящих ботинках и наблюдая сквозь полуопущенные веки за реакцией команды. Нинн, лысеющий голливог за пультом управления огнем, шумно сглотнул слюну, и Таллис не без удовольствия перевел взгляд обратно на экран.
— Тал-лис, — мягко пропела Лури.
— Да? — ответил он чуть нетерпеливо — пусть команда позабавится.
— Ты просидел здесь так до-олго. — Снова эти две ноты, бархатистые, мягкие. — Когда ты спустишься к Лури?
Таллису пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не расплыться в блаженной улыбке от неприкрыто похотливого призыва в её голосе.
— Скоро, скоро, — беззаботно отозвался он. — И не забудь врубить гравитацию обратно, — добавил он вполголоса.
— Ооооох, — она снова капризно надула губы. — Но при четверти «же» столько всего можно делать...
«Ну да, даже стоять прямо». Она настаивала на пониженной гравитации у себя в каюте, так как это заметно облегчало зрительно её фигуру.
— Ничего такого нет в том, что кого-то мутит в невесомости, — буркнул он.
Пальцы её продолжали разминать его шею, и мягкий голос не стихал ни на мгновение.
— Лури так уста-ала, она придумала мно-ого... но-овых... заба-ав... Лури нужен дру-уг...
Этот интимный разговор начинал уже действовать ему на нервы. Он выпрямился в кресле.
— Мы все равно ничего не можем делать, — произнес он, даже не пытаясь скрыть раздражения, — пока этот прыщ Хрим не даст нам знак, а он там явно развлекается вовсю.
При упоминании Хрима Лури брезгливо фыркнула. Таллис погладил её по руке.
— Не думай об этом жалком ублюдке, — произнес он покровительственным баритоном. — Я же обещал, что не подпущу его к тебе.
Ответ её последовал с крошечной задержкой, но все же тоном, не позволяющим усомниться в искренности:
— До тех пор, пока ему будет казаться, что Лури хочет этого, он не станет.
Она снова испустила вздох, который он в равной степени услышал и ощутил, и возобновила гипнотическое поглаживание его шеи и затылка. Помолчав немного, она продолжила свои жалобы на одиночество — все тем же беззаботным, призывным голосом. Таллис отвечал ей все реже, а потом до него вдруг дошло, что её монолог продолжается без всякого поощрения с его стороны. Так может быть, она говорит вовсе не с ним?
Он резко повернул голову и увидел, как Андерик, повернувшись на сто восемьдесят градусов, не отрываясь, смотрит похотливым взглядом куда-то поверх головы Таллиса. Один вид блуждающей улыбки на его мерзкой морде заставил Таллиса выпрыгнуть из кресла.
— Тал-лис! — Лури отпрянула, и её большие круглые глаза наполнились обидой — ну как же, разговаривая вроде как с ним, она соблазняла одновременно всех этих ублюдков, особенно — судя по похотливой роже — этого Андерика!
Горя праведным возмущением, Таллис свирепо смотрел на нее, не находя подходящих слов. Ни одно из изощренных должарианских проклятий, что он разучивал так старательно, к этой ситуации не подходило.
— Обманщица! — завопил он в конце концов, побагровев от злости и забыв при этом следить за собой, так что глаза его выпучились еще более обыкновенного. — Будь ты проклята! Убирайся с...
Зловещий красный огонек, загоревшийся на одном из дисплеев тактической обстановки, насторожил его за миг до того, как ослепительный свет залил на мгновение все экраны, и тут же корабль тряхнуло, словно от удара исполинской руки. Экраны заполнились мельтешащими хлопьями — компьютеры захлебывались информацией, наведенной лазерами снаряда за мгновение до того, как он взорвался.
— Таллис! — взвизгнула Лури. — Я не понимаю...
— Инфоснаряд! — рявкнул Таллис. — Ульгер! Настроить датчики! Визуальные в первую очередь! — Он бросился обратно в кресло, и рука его застыла над рычагом скачка, готовая ударить по нему при первом признаке того, что за первым снарядом панархистов следует что-то поопаснее. От того, чтобы прыгнуть, не дожидаясь этого, его удерживал только страх перед Эсабианом и Хримом.
«Доложить обстановку!»
Он был так потрясен, что чуть не заговорил вслух.
«Фрииж-нииш валла зу-опош нри фаземпт, — скрипучим фальцетом отозвался логос. — Восстановительный алгоритм задействован, — продолжал он уже на три октавы ниже. — Пожалуйста, не уходите со связи. — За этим последовало громкое пение на языке, которого таллис не знал. — Мазу, мазу, мии рамеш болгоятни...» От одного этого звука голова начинала болеть, а глаза — слезиться.
Он выбил дробь на клавишах пульта, сумев наконец сделать голос чуть тише. Экраны частично очистились от снежных хлопьев, демонстрируя Щит, превратившийся в бешено вращающийся водоворот света. Прямо над центром этого безобразия стремительно вырастал узкий луч.
— Кэп, Щит раскрывается!
«Рамеш ниинор ггунгли пунгла...» Таллис тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти этот безумный голос и освободить хоть немного места для собственных мыслей.
— Нинн! Они запустили бустер! Запеленговать и зарядить гиперснаряд!
Коренастый рифтер набрал команду и в бессильной ярости стукнул кулаком по пульту.
— Заряжается! Но я ни хрена не могу поделать, пока этот недоносок не вернет компьютеру зрение!
Ульгер злобно забарабанил по клавишам своего пульта, на что тот откликнулся замысловатым переливающимся узором из сотен цифр и значков, наложившимся на остаток изображения и окончательно скрывшим их мишень. Техник испустил злобный вопль и бессильно уронил руки.
Андерик бесцеремонно выдернул его из кресла, швырнув на пол, и прыгнул на его место. Таллис открыл было рот, чтобы одернуть его, но так и не произнес ни звука, ибо экраны начали очищаться.
— Ну давай же... — ворковал Нинн, ласкающими движениями едва касаясь клавиш. — Давай... давай же, моя лапочка... открой глазки...
Казалось, он молится маленькой голове Горгоны, которую водрузил над своим монитором. Она холодно поблескивала в огнях пульта, и взгляд её мертвых глаз с каждой минутой становился все неодобрительнее. Картина дополнялась хрипом валявшегося на полу Ульгера.
Эти звуки напомнили Таллису ритуальное удушение, которое продемонстрировал ему как-то его спонсор из клана Карру; идиотское завывание логоса служило этому жутковатым фоном.
«Бужа ларримнишш т-храмен...» Таллис напряженно вглядывался в экран, на котором бустер, все еще неясно видный сквозь строки бегущей информации, уверенно стремился прочь от планеты, навстречу свободе. Лури прижалась к нему и дрожащей рукой одернула прозрачное платье.
— На нас напали? — спросила она приглушенным голосом.
Таллис бросил на нее раздраженный взгляд. Меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы его отвлекали: он и так почти ничего не соображал из-за этих идиотских голосов в голове.
— Нет, — бросил он через плечо. — Это подвох. Ловушка, подстроенная этими карра-проклятыми панархистами.
Он сопроводил должарианское слово драматическим жестом, но успел заметить при этом, что Андерик поморщился. До Таллиса дошло, что его техник присутствовал при том их единственном разговоре, когда Эсабиан произнес это слово — значит, Андерик запомнил тогда то ощущение отдаленного грома, которое придавало слову должарианское произношение, которого сам он не мог воспроизвести.
Лури ни разу еще не слышала, как говорит Эсабиан — да и не особенно скрывала того, что не горит таким желанием. Тем не менее она погладила Таллиса по затылку; Таллису припомнилось, как она говорила однажды, что он привлекательнее всего, когда злится. Как это ни странно, прикосновение её руки снова разожгло в нем желание. Уже не в первый раз он заподозрил, что её генетический набор позволяет ей продуцировать феромоны или что-то в том же роде. Как иначе объяснить её чудовищную, неодолимую сексуальность?
— Убирайся с мостика, — пробормотал он взяв себя в руки и постарался придать своему голосу необходимую строгость. — Андерик...
— Иду, капитан, — перебил его техник. Безукоризненная вежливость, с которой тот произнес эти слова, показалась Таллису оскорбительной и угрожающей одновременно, так что он на всякий случай переключил внимание на Нинна, чье сражение с компьютером выродилось в беспомощный детский лепет напополам с изощренными проклятиями. Таллис ни разу не видел его ни с женщинами, ни с мужчинами, и в такие минуты он понимал, почему.
— Эй, Нинн, сколько еще можно трахаться с этим гребаным управлением огнем?
Ответом ему послужила трель мелодичных сигналов с пульта Нинна, и техник торжествующе повернулся к нему, подняв вверх большой палец.
— Взял на прицел гадов!
— Так стреляй же, болван! — сорвался на визг Таллис: уходящий бустер находился уже на предельной дальности для стрельбы. Потом он вспомнил, что управление стрельбой переключено на него и в ярости стукнул кулаком по красной клавише.
12
Диарх Теппль болезненно сглотнул и слизнул еще одну пилюлю из расположенной под забралом шлема аптечки, не отрывая при этом взгляда от цели. Эсминец находился почти в радиусе досягаемости — всего в нескольких секундах дальше, чем стоило бы для гарантированного проникновения сквозь его защитные поля.
«Из тридцати только шестнадцать еще на что-то годны, и нет надежды, что нас поддержат огнем».
Что бы ни послужило причиной взрыва «Кориона», им были уничтожены остальные три абордажные шлюпки, и он же сильно повредил «Шершня», а тридцать находившихся на его борту морские пехотинцев получили критическую дозу радиации. Почти половина из них уже умерли, сварившись заживо в своих противоперегрузочных ваннах, а остальные знали, что жизни им осталось от силы несколько часов. «Хорошо еще, если часов, — подумал он, скорчившись от приступа дурноты, насколько позволил ему тяжелый боевой скафандр. — Хорошо еще, я не успел включить сервомоторы... Я бы вырвал ванну к чертовой матери».
По прозрачному дисплею на забрале пробежала надпись: предупреждение, что скопление обломков, в которых они укрывались до сих пор, медленно относит их от неприятеля. Если они собираются атаковать, это надо делать немедленно. Что ж, они рассчитали все, насколько могли. Даже в своем полуживом состоянии, решил он, они имеют еще шанс одолеть построенный двести лет назад эсминец с рифтерским экипажем. Он опробовал голос — хриплый, но сойдет — и нажал на клавишу интеркома.
— Закрывай лицо, девочки, если не хотите надышаться вакуума. Приготовиться к ускорению.
Древнее напутствие абордажной команде было встречено хором аналогичных откликов, тут же стихших — нескольких пехотинцев стошнило, и они поспешно отключили связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58