В соответствии с этим, ответствен-
ность за провокацию преступления должна определяться по пра-
вилам ст. 17 Основ и соответствующих статей уголовных кодек-
сов союзных республик как за подстрекательство к совершению
преступления. В случаях, когда мотивы, побудившие лицо при-
бегнуть к провокации преступления, не были связаны с корыст-
ными или иными личными видами, может лишь стоять вопрос об
уменьшении степени ответственности и в соответствии с этим
уменьшении наказания ".
Этой линии советская судебная практика неизменно придер-
живается в тех редких случаях, когда ей приходится сталкивать-
ся с провокацией преступлений.
В качестве примера можно привести дело Г. Обстоятельства
этого дела таковы, будучи членом колхоза имени Политотдела
и зная о том, что с \олхоного поля неизвестными лицами про-
изводится хищение кукурузы, Г. пришел к бараку кирпичного за-
вода, где проживали Г-ко, П. и С., и предложил им купить куку-
рузу. Последние согласились на это. Затем с купленной
кукурузой они были самим же Г. задержаны и переданы органам
расследования.
Рассмотрев это дело в порядке надзора. Судебная коллегия
по уголовным делам Верховного Суда СССР указала не непра-
вильную квалификацию действий Г., осужденного за ложный
донос по ч. 2 ст. 95 УК РСФСР, и дала подробное толкование
вопросов уголовной ответственности провокатора. <Лицо, спро-
воцировавшее другое лицо на совершение преступления, хотя бы
с целью последующего изобличения, должно отвечать как за
подстрекательство к преступлению> .
Следует отметить, что в отдельных случаях законодатель счи-
тает провокацию преступления настолько опасной, что выделяет
ее в самостоятельное преступление. Такой состав преступления
провокации взятки предусмотрен, в частности, Уголовным кодек-
сом УССР 1960 г. В ст. 171 сказано, что провокация взятки есть
заведомое создание должностным лицом обстановки и условий,
вызывающих предложение или получение взятки, в целях после-
дующего изобличения давшего или получившего взятку.
Новые уголовные кодексы других союзных республик сейчас
такого рода состава не содержат . Поэтому во всех союзных
республиках, кроме УССР, для привлечения к ответственности
лица, провоцирующего получение или дачу взятки, необходимо
руководствоваться общими правилами ответственности за под-
стрекательство к этим преступлениям.
" Судебная практика Верховного Суда СССР, 1946, вып. VI (XXX). М.,
1948. стр. II-14.
В ранее действовавших уголовных кодексах союзных республик такой
состав преступления был предусмотрен. В частности, в УК РСФСР 1926 г. от-
ветственность за провокацию взятки предусматривалась ст. 119.
" См.: А. Н. Трайнин. Учение о соучастии, стр. 103; М. Д.
родский. Вопросы общей части уголовного права, стр. 149; П.
ш а е в, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному праву, стр.
М. И. Ковалев. Соучастие преступлении. Часть первая, стр.
А. А. П и о н т к о вс к и и. Ученье о преступлении, стр. 573-574.
Ш арго-
И. Гри-
148-149;
283-285;
9 9-679
Глава V
ОБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА
СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ. ВИДЫ СОУЧАСТНИКОВ
1. Понятие объективной стороны
соучастия в преступлении.
Классификация соучастников
и ее основание
В социалистической науке уголовного права, как указывалось,
имеются различные мнения о конструкции института соучастия
в преступлении. Одни считают, что <основной причиной того. что
законодатель специально регламентирует ответственность соу-
частников в Общей части УК, является то, что соучастники (под-
стрекатель пособник) сами не причиняют преступного результа-
та и не выполняют действий, образующих объективную сторону
преступления, которое вменяется им в вину> . Это обстоятель-
ство и является причиной того, что законодатель должен фикси-
ровать в своих постановлениях особенности ответственности за
соучастие. Другие полагают, что <определение институтов под-
стрекательства и пособничества в Общей части Уголовного ко-
декса вызвано в первую очередь стремлением к экономии законо-
дательной техники, так как благодаря этому отпадает
необходимость специально упоминать в каждой диспозиции Осо-
бенной части о их наказуемости> ".
В соответствии с развитыми выше положениями о назначении
и роли института соучастия, мы придерживаемся второй точки
зрения, хотя и не согласны с проф. Солнаржем в приписывании
институту соучастия акцессорной природы. По нашему мнению,
приведенное выше высказывание В. Солнаржа о назначении
постановлений о подстрекательстве и пособничестве как раз и
является той гирей на ше весов, которая перевешивает в сторо-
ну самостоятельной ответственности соучастников преступления.
Вместо того, чтобы в каждой статье Особенной части Уголов-
ного кодекса давать описание объективной стороны состава пре-
М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть вторая, стр. 53.
Владимир Солнар ж. Соучастие по уголовному праву Чехосло-
вацкой Социалистической Республики, стр. 125. См. также: М. Д. Ш арг о-
родский. Некоторые вопросы общего учения о соучастии.-<Правоведе-
ние>, 1960, № 1, стр. 84-85.
уления не только исполнителя, но и других соучастников, за-
донрдатель использует технический приём так называемого
ридесения за скобки. Поскольку преступная деятельность лиц,
отррые не выполняют действий, образующих объективную сто-
ронУ конкретного состава преступления, предусмотренного в
Особенной части, по своей природе однородна, законодатель
читает возможным сказать о ней лишь один раз - в Общей
иас-ги Уголовного кодекса, тем самым соотнеся её со всеми со-
дами преступлений, указанными в Особенной части и содержа-
щими описание объективной стороны действий исполнителя.
Такой вывод можно сделать из законодательного определе-
ния соучастников преступления и данного в норме Общей части
описания их деятельности. Содержание ст. 17 Основ и соот-
ветствующих ей статей уголовных кодексов союзных республик
не оставляет сомнения в том, что в качестве критерия для раз-
граничения отдельных соучастников законодатель использует
характер действий каждого из соучастников, его функциональ-
ци роль в совместно совершаемом преступном деянии. Та-
1 образом, объективная сторона действий лиц, совместно со-
вершающих преступление, является основой подразделения со-
участия на виды.
1 В советской уголовно-правовой литературе общепризнано,
что. разграничение соучастников возможно лишь по объективной
роди, выполняемой ими в преступлении. Этой же точки зрения
придерживаются законодательство и наука других социалисти-
ческих государств .}
Следует, однако, отметить, что помимо законодательного под-
разделения соучастников в советской науке уголовного права
См.: А. Н. Т райни н. Учение о соучастии, стр. 104; П. И. Г ришае в,
г "V. К риге р. Соучастие по уголовному праву, стр. 124; А.Д.Пионт-
(з с кий. Учение о преступлении, стр. 567; М. И. Ковалев. Соучастие в
притуплении. Часть вторая, стр. 12.
См.: Оаэ 81га?гесМ йег ОеисЬе ОетосгаэсЬе КериЫЯс. ВегПп, 1956,
192; СезЬооуепвЬё 1гев1п1 ргауо, куагеЬ 1, оЬеспа 0351. РгаЬа, 1969,
г. 163-165.
В буржуазной науке уголовного права вопрос о критериях разграничения
(ддльных видов соучастников до настоящего времени единообразного раз-
решения не получил.
В дореволюционной русской литературе преобладали взгляды сторон-
ников объективного критерия в делении соучастников. (См.: Н. С. Таган-
ц е в. Русское уголовное право. Часть общая, СПб., 1902, стр. 757;
н, 3.. Сергеевский. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть
общая, изд. VI. СПб., 1905, стр. 297). На Западе в настоящее время все более
широкое распространение получают субъективные теории деления соучастни-
ков. в основе которых лежит отношение соучастников к совершаемому ими
действию. Разбор объективных и субъективных теорий см.: К. МаигасЬ.
е1115с1е5 51га1гесЫ, АИететег Те11, Каг15гиЬе, 1954. . 495-510, 523-528.
нередко параллельно даётся и деление, проводимое по иному,
также объективному, основанию, данному в законе, а именно: по
степени участия каждого из них в совершении преступления.
Проф. Пионтковский по этому критерию подразделяет соучастни-
ков на главных и второстепенных. Однако надлежащей четкости
в определении критерия такого деления у А. А. Пионтковско-
го нет. С одной стороны, он пишет, что при соучастии в тесном
смысле слова, как и при любом соучастии нескольких лиц в со-
вершении преступления, <обычно оказывается, что степень вины
каждого из этих лиц неодинакова. Данное различие советский
закон связывает не с какими-либо чисто внешними, формальными
признаками (например, принимало ли данное лицо участие в
непосредственном совершении преступления или нет), а с вы-
яснением роли этого лица в совершении преступления (главной,
определяющей или вспомогательной, второстепенной)>. Из этой
цитаты вытекает, что в качестве критерия для разграничения
главных и второстепенных виновников А. А. Пионтковский берет
степень вины.
В другом же месте проф. Пионтковский, указывая, что орга-
низаторы ряда преступлений обычно не принимают непосред-
ственного участия в выполнении тех действий, которые принад-
лежат к составу преступления, пишет: <Тем не менее именно они
являются главными виновниками совершенного деяния. Наш за-
ког пооводит различие между исполнителями, организаторами,
подстрекателями и пособниками по той объективной роли, кото-
рую они играют в совершении преступления. Этот же критерий
берется судом и для различия между отдельными пособниками,
подстрекателями, организаторами и исполнителями преступле-
ния...> Здесь в основу классификации соучастников, их подраз-
деления на главных и второстепенных автор кладет объективный
критерий.
В принципе/деление соучастников на главных и второстепен-
ных1вызывать возражений не может. Такое делениеолжно дать
ответ о действительной роли соучастника в преступлении и тем
самым помочь суду выполнить его обязанность по индивидуали-
зации наказания отдельным соучастникам. Этот вывод следует из
ст. 17 Основ, устанавливающей, что <степень и характер участия
каждого из соучастников в совершении преступления должны
быть учтены судом при назначении наказания>. При этом харак-
тер участия определяет функциональную роль соучастника пре-
ступления, а степень участия-интенсивность его действий по
выполнению своей роли в совершении преступления. 1
(_Из сказанного вытекает, что при одной и той же функцио-
нальной роли лица возможна разная степень его участия в совер-
шении преступления. Так, можно себе представить пособника
при убийстве, чья роль свелась только к тому, что он посовето-
вал, когда и где лучше подкараулить- жертву, и пособника, ко-
торый, помимо указанного, по просьбе исполнителя добыл для
него орудия убийства, транспортные средства для быстрого
отъезда с места преступления, помог скрыть следы преступления
и т. д. Функциональная роль пособника в обоих случаях одина-
кова, степень же участия - различна. Как бы интенсивна ни была
деятельность пособника, но, если он не был инициатором преступ-
ления. не составлял детального плана убийства, не руководил во
ления, не
Сп>1Л, п ,---___ _
всем действиями исполнителя, признать его организатором пре-
ступления нельзя.)
Только в действиях, точнее-в характере действий следует
искать различие между отдельными соучастниками. В связи с
этим едва ли можно согласиться с предлагаемым М. И. Ковале-
вым двойным основанием для классификации соучастников пре-
ступления. Поскольку фигура организатора преступления <отли-
чается от других соучастников наивысшей степенью участия в
выполнении преступного деяния, независимо от формальной роли
в выполнении состава преступления>, проф. Ковалев полагает,
что <критерием в разграничении организатора от других соучаст-
ников является степень участия в преступлении, характер же
участия в этом плане имеет только второстепенное, подчиненное
значение>. Основанием же для разграничения исполнителей,
подстрекателей и пособников М. И. Ковалев считает <характер
участия в преступлении>.
Предлагаемая М. И. Ковалевым конструкция для классифи-
кации соучастников вызывает возражение по ряду соображений.
Прежде всего, она не вытекает непосредственно из закона. Мы
уже указывали, что в ст. 17 Основ и соответствующих статьях
уголовных кодексов союзных республик разграничение между
отдельными соучастниками проведено по одному основанию -
характеру их действий, поскольку законодатель, употребляя гла-
голы <организовал>, <руководил>, <склонил>, <содействовал>,
дает описание именно действий соучастников. Что же касается
<степени участия>, то она, как показано выше, может отличать
не только интенсивность действий организатора в числе других
соучастников, но и интенсивность действий отдельных соучаст-
ников, выполняющих в совместно совершаемом преступлении
одноименные функции. Как неодинакова степень участия несколь-
ких лиц, действующих в качестве соисполнителей, так может
Ї А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 566. (Курсив
наш.- Ф. Б.).
Ї Т а м же, стр. 567. (Курсив наш.- Ф. Б.).
" М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть вторая, стр. 12-
13. (Курсив наш.- Ф. Б.).
быть различной и степень участия в преступлении организато-
ров, подстрекателей, пособников.
Представляется неприемлемой и сама конструкция двойного
основания классификации соучастников. Поскольку в логическом
плане одновременную классификацию по двум основаниям про-
вести невозможно, М. И. Ковалев проводит ее в два этапа. По
его мнению, необходимо всех соучастников разделить сначала
на организаторов и неорганизаторов, а затем уже вторую под-
группу подразделять на исполнителей, подстрекателей и пособ-
ников. Только так можно понять его утверждение о том, что
организатор отличается от других соучастников наивысшей
степенью участия в совершении преступления, <независимо от
формальной роли> в выполнении состава преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42