Сервис на уровне Wodolei
На наш взгляд, это
обстоятельство и не противоречит такому делению. Деление пре-
ступлений на материальные и формальные носит исключительно
технический характер. В нем выражается данная законодателем
конструкция составов. Если законодатель ввел в качестве необ-
ходимого элемента состава преступления определенный резуль-
тат, налицо состав материального преступления, если не ввел -
налицо состав формального преступления. Конечно, такое разде-
ление проводится законодателем не произвольно. Конструируя
тот или иной состав, он неизменно считается с принципом обще-
ственной опасности, положенным в основу классового отбора со-
ставов.
Решение вопроса о причинной связи по ряду дел не представ-
ляет, как правило, каких-либо трудностей. В обыденной жизни
связь между действиями того или иного лица и наступившим
результатом бывает настолько очевидной, что и при судебном
исследовании дела этот вопрос не вызывает каких-либо осложне-
ний. Однако в отдельных случаях причинная связь превращается
в камень преткновения при решении конкретных дел, причем не-
верно понятая связь между событиями порождает ошибки.
По одному из дел, рассмотренных народным судом Подоль-
ского района г. Киева, К. была вменена смерть Б., происшедшая
при следующих обстоятельствах. К. и Б., поссорившись, затеяли
на улице драку. Почувствовав, что перевес на стороне К., Б. пус-
тился наутек и, перебегая улицу, попал под колеса автомашины.
К. был предан суду по обвинению в неосторожном убийстве. До-
воды адвоката, утверждавшего, что К. может нести ответствен-
ность только за хулиганство и что причинной связи между его
действиями и наступившим результатом нет, были отвергнуты
А. Н. Трайнин. Учение о соучастии, стр. 194. Возражения против
этой конструкции см.: Я. М. Б райни н. Некоторые вопросы учения о со-
ставе преступления в советском уголовном праве.- Ученые записки КГУ,
т. IX, Юридический сборник, №4, К., 1950, стр. 63-66; его же. Уголовная
ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М" 1963,
стр. 189-196.
7 9-679 97
судом, считавшим, что в данном случае вопрос может идти только"
о вине, а не о причинной связи. Ход мыслей суда понятен: если
бы К. не гнался за Б., тот не удирал бы и не попал бы под маши-
ну. На этом основании суд признал наличие причинной связи,
которой в действительности не было.
В приведенном случае мы как раз и столкнулись с пересече-
нием двух причинных рядов. Наступившие последствия не могли
быть вменены К., поскольку они не вытекали с необходимостью
из его действий. То обстоятельство, что в момент драки Б. бро-
сился бежать именно на мостовую и что в это время проезжала
автомашина, /1о отношению к действиям К. было случаем в объек-
тивном смысле. Естественно, что оно было случайным и в субъек-
тивном смысле, поскольку К. не мог предвидеть случайных по-.
следствий, наступивших от вклинения в его действия посторон-
него фактора.
Недоразумения и ошибки в судебной практике возникают
особенно часто по делам об авариях и несчастных случаях на
производстве, транспорте и т. д., поскольку здесь с оправданным
производственным риском иногда переплетается случайность, свя-
занная с недостатками в разработке новых конструкций, меха-
низмов и оборудования , а также по делам, в которых несчаст-
ный случай сопряжен с ненадлежащим выполнением отдельными
работниками своего профессионального долга.
Так, народный суд г. Алчевска Луганской области 14 октября
1961 г. осудил врача Ф. по ст. 167 УК. УССР. Ф. была признана
виновной в том, что, работая зав. терапевтическим отделением
медсанчасти треста <Алчевскстрой>, преступно халатно относи-
лась к исполнению своих служебных обязанностей. 16 июля
1961 г., узлав от медсестры Д. по телефону о поступлении в боль-
ницу А., Ф. без обследования больного назначила ему лечение
от острого гастрита, а после второго звонка медсестры назначила
введение платифиллина под кожу. 17 июля Ф. лично осмотрела А.
и пришла к выводу, что он страдает острым гастритом. Поскольку
к концу дня А. не стало лучше, Ф. решила устроить консилиум.
19 июля больного осмотрели врачи Н. и О. Н. подтвердила диаг-
ноз Ф., а О. пришла к выводу, что у А. острый ревматизм. По-
скольку состояние здоровья А. не улучшилось, ему 20 июня была
сделана операция, во время которой было установлено, что у него
заворот кишок. Ввиду того, что операция была сделана с опозда-
нием, А. скончался. Суд признал, что Ф., назначив лечение по
телефону, допустила халатность, результатом которой и была
смерть А. Луганский областной суд согласился с этим выводом.
Однако Верховный Суд Украинской ССР, рассматривая дело
в порядке надзора, прекратил его, так как признал, что между
См.: П. Л а новенк о. Кримшальна в1дпов1дальн1сть, за порушення-
правил техшки безпеки у промисловост!. К., 1961, стр. 72.
халатностью, допущенной Ф., и смертью А. нет причинной связи.
Свою позицию Верховный Суд УССР мотивировал так: <Как
видно из заключения судебно-медицинской экспертизы, смерть А.
наступила не потому, что Ф. сама лично не осмотрела больного
в день его поступления и по телефону назначила лечение, а по-
тому, что Ф., как и врачи Н. и О., допустила диагностическую
ошибку>. Результатом этой диагностической ошибки и явилась
смерть А.
Еще больше затруднений вопрос о причинной связи вызывает
в делах, где преступление совершено объединенными усилиями
нескольких лиц, выполнявших в нем разные функции.
Проще всего обстоит дело с пособником, оказывавшим своими
действиями ту или иную помощь исполнителю в совершении пре-
ступления. Его действия в соответствии с развитыми выше поло-
жениями о причинной связи создают условия, облегчающие дея-
ния исполнителя и приводящие вместе с действиями последнего
к одному последствию.
Однако подстрекатель и психический (интеллектуальный) по-
собник непосредственно действий, причиняющих результат или
содействующих причинению результата, не выполняют. Их дея-
ния сводятся к воздействию на исполнителя, на его психику.
В этом смысле установить причинную связанность их действий
с наступившим последствием значительно труднее. Ведь испол-
нитель не является простым орудием в руках интеллектуального
соучастника, которое может быть приравнено к силам неживой
природы или к действиям невменяемого лица. Исполнитель об-
ладает сознанием и волей, в соответствии с которыми он и опре-
деляет свое поведение. Следовательно, чтобы включиться в цепь
причинности, стать в определенное отношение к результату, дея-
тельность интеллектуального соучастника должна преломиться
через сознание исполнителя, стать мотивом его сознательной, во-
левой деятельности.
Возникает вопрос: существует ли вообще причинная связь
между действиями интеллектуального соучастника и наступив-
шим результатом? Этот вопрос, неразрешимый для буржуазных
юристов, исходящих из индетерминистических теорий, признаю-
щих абсолютную свободу воли и тем самым отрицающих всякую
причинную обусловленность человеческих поступков, не возни-
кает в теории советского уголовного права.
Прочно базируясь на философии диалектического материализ-
ма, советское уголовное право исходит из детерминированности
человеческих поступков, которая не исключает ни свободы дей-
ствий, ни ответственности за собственные поступки .
Архив Верховного Суда Украинской ССР, д. № 48-П-62.
См.: Б. С. М а ньковски и. Проблема ответственности в уголовном
праве. М.- Л., 1949, стр. 43-54.
В отличие от метафизического детерминизма, отрицающего
какую-либо возможность господства человека над окружающей
природой и подчиняющего его действия слепой необходимости,
диалектический материализм признает за человеком определен-
ную свободу, основанную на познании объективных законов и ис-
пользовании их для своих целей.
Отношение марксизма-ленинизма к свободе воли с предель-
ной ясностью изложено Энгельсом в <Анти-Дюринге>. <Не в во-
ображаемой независимости от законов природы заключается
свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом зна-
нии возможности планомерно заставлять законы природы дей-
ствовать для определенных целей. Это относится как к законам
внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и ду-
ховным бытием самого человека,- два класса законов, которые
мы можем отделять один от другого самое большее в нашем
представлении, отнюдь не в действительности. Свобода воли озна-
чает, следовательно, не что иное, как способность принимать
решение со знанием дела> .
Таким образом, деятельность человека обусловливается ок-
ружающей средой, детерминируется законами природы и обще-
ственного развития.
Однако обусловленность, детерминированность человеческих
поступков не превращается в фатализм. <Детерминизм,- говорил
В. И. Ленин,- не только не предполагает фатализма, а, напро-
тив, именно и дает почву для разумного действования> .
Следовательно, детерминизм в марксистско-ленинском пони-
мании вовсе не отрицает свободы человека руководить своими
поступками, принимать то или иное решение. Он подчеркивает
лишь, что решение это человек не может принимать и осуще-
ствлять произвольно, без учета окружающего мира, законов при-
роды и общественного развития.
<Идея детерминизма, устанавливая необходимость человече-
ских поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли,-
учит В. И. Ленин,- нимало не уничтожает ни разума, ни совести
человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при
детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная
оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю> .
Руководствуясь этими указаниями классиков марксизма-ле-
нинизма, советская наука уголовного права строит свое учение
об уголовной ответственности вообще и об уголовной ответствен-
ности соучастников, в частности.
Путем сознательной волевой деятельности человек может вли-
ять на окружающую среду, подчинить ее закономерности своим
целям. Однако воля человека определяется не из пустоты, а из
окружающей его среды. Содержание воли человек черпает из
окружающего мира. В противоположность чисто механической
или химической причинности окружающий мир определяет волю
человека не непосредственно, а проходит через сознание и пере-
рабатывается им. Между моментом восприятия и действием ле-
жит сложный психический процесс, выяснение существа которого
позволяет установить механизм воздействия интеллектуальных
соучастников на исполнителя.
Советская психология, основываясь на ленинской теории от-
ражения, устанавливает следующие этапы, предшествующие со-
знательному волевому действию: 1) возникновение у человека
определенной потребности; 2) осознание этой потребности и воз-
никновение желания; 3) борьба мотивов; 4) принятие решения
и, наконец, 5) выполнение этого решения ЇЇ.
Таким образом, принятию решения всегда предшествует борь-
ба мотивов, <борьба между сознанием долга, чувством долга
и какими-то противоречащими долгу побуждениями> Ї. От того,
каков исход этой борьбы, какие мотивы - положительные или
отрицательные-возьмут верх, и зависит принимаемое челове-
ком решение. Отсюда следует, что волевой акт человека - это
акт избирательный.
Выбор между мотивами как раз и является сознательным
опосредствованием полученных извне представлений и опреде-
ляет характер решения человека, формирование его воли. Од-
нако поскольку сама воля человека детерминируется окружаю-
щим миром, определяется той или иной ситуацией в виде мотивов
человеческого поведения, она не начинает собой нового самостоя-
тельного причинного ряда, зачеркивающего все существующее до
него, а продолжает уже начатый причинный ряд.
Отсюда ясно, что лица, создающие в других мотивы, обус-
ловливающие их волю, их решение и, наконец, их поведение, тем
самым причинно связаны с этим поведением, а через него и с по-
следствиями, явившимися результатом этого поведения.
С этой точки зрения подстрекатель является лицом, возбудив-
шим в другом лице мотивы, которые определили его решение
совершить преступление. Создавая определенные мотивы у ис-
полнителя, подстрекатель принимает самое деятельное участие
в формировании его умысла. В соответствии с изложенным выше,
он тем самым включается в общую цепь причинности, развивае-
мую далее исполнителем.
В отличие от подстрекателя интеллектуальный пособник, кото-
рому в совершении преступления, как правило, принадлежит
о" К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр.
В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 440.
""Там же, стр. 159.
ЇЇ См.: Б. Теплое. Психология, стр. 171; П. Шеверов. Психология.
М., 1946, стр. 175.
Ї Б. Тепло в. Психология, стр. 175.
более скромная роль, не создает у исполнителя решимости совер-
шить преступление. Его функция уже: он укрепляет возникшую
у исполнителя решимость совершить преступление, либо усиливая
мотивы, влекущие к нему, либо ослабляя противодействующие
ему мотивы. Тем самым интеллектуальный пособник облегчает
непосредственный переход от принятого решения к действию,
выражаясь другими словами, укрепляет волю исполнителя совер-
шить преступление. Отсюда вполне ясна причинная связь между
деятельностью интеллектуального пособника и действиями испол-
нителя, а следовательно, и его причинная связанность с наступив-
шим в результате этих действий последствием.
Глава IV
СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА
СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
. Субъективная сторона преступления
и соучастие. Содержание умысла
соучастников преступления
( Субъективная сторона состава преступления, выполненного
Б соучастии, неразрывно связана с самим понятием соучастия,
которое, как уже отмечалось, возможно лишь в умышленных
преступлениях.
) Законодательное определение умысла включает три призна-
ка: сознание лицом общественно опасного характера своего дей-
ствия или бездействия, предвидение его общественно опасных
последствий и, наконец, желание или сознательное допущение
этих последствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
обстоятельство и не противоречит такому делению. Деление пре-
ступлений на материальные и формальные носит исключительно
технический характер. В нем выражается данная законодателем
конструкция составов. Если законодатель ввел в качестве необ-
ходимого элемента состава преступления определенный резуль-
тат, налицо состав материального преступления, если не ввел -
налицо состав формального преступления. Конечно, такое разде-
ление проводится законодателем не произвольно. Конструируя
тот или иной состав, он неизменно считается с принципом обще-
ственной опасности, положенным в основу классового отбора со-
ставов.
Решение вопроса о причинной связи по ряду дел не представ-
ляет, как правило, каких-либо трудностей. В обыденной жизни
связь между действиями того или иного лица и наступившим
результатом бывает настолько очевидной, что и при судебном
исследовании дела этот вопрос не вызывает каких-либо осложне-
ний. Однако в отдельных случаях причинная связь превращается
в камень преткновения при решении конкретных дел, причем не-
верно понятая связь между событиями порождает ошибки.
По одному из дел, рассмотренных народным судом Подоль-
ского района г. Киева, К. была вменена смерть Б., происшедшая
при следующих обстоятельствах. К. и Б., поссорившись, затеяли
на улице драку. Почувствовав, что перевес на стороне К., Б. пус-
тился наутек и, перебегая улицу, попал под колеса автомашины.
К. был предан суду по обвинению в неосторожном убийстве. До-
воды адвоката, утверждавшего, что К. может нести ответствен-
ность только за хулиганство и что причинной связи между его
действиями и наступившим результатом нет, были отвергнуты
А. Н. Трайнин. Учение о соучастии, стр. 194. Возражения против
этой конструкции см.: Я. М. Б райни н. Некоторые вопросы учения о со-
ставе преступления в советском уголовном праве.- Ученые записки КГУ,
т. IX, Юридический сборник, №4, К., 1950, стр. 63-66; его же. Уголовная
ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М" 1963,
стр. 189-196.
7 9-679 97
судом, считавшим, что в данном случае вопрос может идти только"
о вине, а не о причинной связи. Ход мыслей суда понятен: если
бы К. не гнался за Б., тот не удирал бы и не попал бы под маши-
ну. На этом основании суд признал наличие причинной связи,
которой в действительности не было.
В приведенном случае мы как раз и столкнулись с пересече-
нием двух причинных рядов. Наступившие последствия не могли
быть вменены К., поскольку они не вытекали с необходимостью
из его действий. То обстоятельство, что в момент драки Б. бро-
сился бежать именно на мостовую и что в это время проезжала
автомашина, /1о отношению к действиям К. было случаем в объек-
тивном смысле. Естественно, что оно было случайным и в субъек-
тивном смысле, поскольку К. не мог предвидеть случайных по-.
следствий, наступивших от вклинения в его действия посторон-
него фактора.
Недоразумения и ошибки в судебной практике возникают
особенно часто по делам об авариях и несчастных случаях на
производстве, транспорте и т. д., поскольку здесь с оправданным
производственным риском иногда переплетается случайность, свя-
занная с недостатками в разработке новых конструкций, меха-
низмов и оборудования , а также по делам, в которых несчаст-
ный случай сопряжен с ненадлежащим выполнением отдельными
работниками своего профессионального долга.
Так, народный суд г. Алчевска Луганской области 14 октября
1961 г. осудил врача Ф. по ст. 167 УК. УССР. Ф. была признана
виновной в том, что, работая зав. терапевтическим отделением
медсанчасти треста <Алчевскстрой>, преступно халатно относи-
лась к исполнению своих служебных обязанностей. 16 июля
1961 г., узлав от медсестры Д. по телефону о поступлении в боль-
ницу А., Ф. без обследования больного назначила ему лечение
от острого гастрита, а после второго звонка медсестры назначила
введение платифиллина под кожу. 17 июля Ф. лично осмотрела А.
и пришла к выводу, что он страдает острым гастритом. Поскольку
к концу дня А. не стало лучше, Ф. решила устроить консилиум.
19 июля больного осмотрели врачи Н. и О. Н. подтвердила диаг-
ноз Ф., а О. пришла к выводу, что у А. острый ревматизм. По-
скольку состояние здоровья А. не улучшилось, ему 20 июня была
сделана операция, во время которой было установлено, что у него
заворот кишок. Ввиду того, что операция была сделана с опозда-
нием, А. скончался. Суд признал, что Ф., назначив лечение по
телефону, допустила халатность, результатом которой и была
смерть А. Луганский областной суд согласился с этим выводом.
Однако Верховный Суд Украинской ССР, рассматривая дело
в порядке надзора, прекратил его, так как признал, что между
См.: П. Л а новенк о. Кримшальна в1дпов1дальн1сть, за порушення-
правил техшки безпеки у промисловост!. К., 1961, стр. 72.
халатностью, допущенной Ф., и смертью А. нет причинной связи.
Свою позицию Верховный Суд УССР мотивировал так: <Как
видно из заключения судебно-медицинской экспертизы, смерть А.
наступила не потому, что Ф. сама лично не осмотрела больного
в день его поступления и по телефону назначила лечение, а по-
тому, что Ф., как и врачи Н. и О., допустила диагностическую
ошибку>. Результатом этой диагностической ошибки и явилась
смерть А.
Еще больше затруднений вопрос о причинной связи вызывает
в делах, где преступление совершено объединенными усилиями
нескольких лиц, выполнявших в нем разные функции.
Проще всего обстоит дело с пособником, оказывавшим своими
действиями ту или иную помощь исполнителю в совершении пре-
ступления. Его действия в соответствии с развитыми выше поло-
жениями о причинной связи создают условия, облегчающие дея-
ния исполнителя и приводящие вместе с действиями последнего
к одному последствию.
Однако подстрекатель и психический (интеллектуальный) по-
собник непосредственно действий, причиняющих результат или
содействующих причинению результата, не выполняют. Их дея-
ния сводятся к воздействию на исполнителя, на его психику.
В этом смысле установить причинную связанность их действий
с наступившим последствием значительно труднее. Ведь испол-
нитель не является простым орудием в руках интеллектуального
соучастника, которое может быть приравнено к силам неживой
природы или к действиям невменяемого лица. Исполнитель об-
ладает сознанием и волей, в соответствии с которыми он и опре-
деляет свое поведение. Следовательно, чтобы включиться в цепь
причинности, стать в определенное отношение к результату, дея-
тельность интеллектуального соучастника должна преломиться
через сознание исполнителя, стать мотивом его сознательной, во-
левой деятельности.
Возникает вопрос: существует ли вообще причинная связь
между действиями интеллектуального соучастника и наступив-
шим результатом? Этот вопрос, неразрешимый для буржуазных
юристов, исходящих из индетерминистических теорий, признаю-
щих абсолютную свободу воли и тем самым отрицающих всякую
причинную обусловленность человеческих поступков, не возни-
кает в теории советского уголовного права.
Прочно базируясь на философии диалектического материализ-
ма, советское уголовное право исходит из детерминированности
человеческих поступков, которая не исключает ни свободы дей-
ствий, ни ответственности за собственные поступки .
Архив Верховного Суда Украинской ССР, д. № 48-П-62.
См.: Б. С. М а ньковски и. Проблема ответственности в уголовном
праве. М.- Л., 1949, стр. 43-54.
В отличие от метафизического детерминизма, отрицающего
какую-либо возможность господства человека над окружающей
природой и подчиняющего его действия слепой необходимости,
диалектический материализм признает за человеком определен-
ную свободу, основанную на познании объективных законов и ис-
пользовании их для своих целей.
Отношение марксизма-ленинизма к свободе воли с предель-
ной ясностью изложено Энгельсом в <Анти-Дюринге>. <Не в во-
ображаемой независимости от законов природы заключается
свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом зна-
нии возможности планомерно заставлять законы природы дей-
ствовать для определенных целей. Это относится как к законам
внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и ду-
ховным бытием самого человека,- два класса законов, которые
мы можем отделять один от другого самое большее в нашем
представлении, отнюдь не в действительности. Свобода воли озна-
чает, следовательно, не что иное, как способность принимать
решение со знанием дела> .
Таким образом, деятельность человека обусловливается ок-
ружающей средой, детерминируется законами природы и обще-
ственного развития.
Однако обусловленность, детерминированность человеческих
поступков не превращается в фатализм. <Детерминизм,- говорил
В. И. Ленин,- не только не предполагает фатализма, а, напро-
тив, именно и дает почву для разумного действования> .
Следовательно, детерминизм в марксистско-ленинском пони-
мании вовсе не отрицает свободы человека руководить своими
поступками, принимать то или иное решение. Он подчеркивает
лишь, что решение это человек не может принимать и осуще-
ствлять произвольно, без учета окружающего мира, законов при-
роды и общественного развития.
<Идея детерминизма, устанавливая необходимость человече-
ских поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли,-
учит В. И. Ленин,- нимало не уничтожает ни разума, ни совести
человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при
детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная
оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю> .
Руководствуясь этими указаниями классиков марксизма-ле-
нинизма, советская наука уголовного права строит свое учение
об уголовной ответственности вообще и об уголовной ответствен-
ности соучастников, в частности.
Путем сознательной волевой деятельности человек может вли-
ять на окружающую среду, подчинить ее закономерности своим
целям. Однако воля человека определяется не из пустоты, а из
окружающей его среды. Содержание воли человек черпает из
окружающего мира. В противоположность чисто механической
или химической причинности окружающий мир определяет волю
человека не непосредственно, а проходит через сознание и пере-
рабатывается им. Между моментом восприятия и действием ле-
жит сложный психический процесс, выяснение существа которого
позволяет установить механизм воздействия интеллектуальных
соучастников на исполнителя.
Советская психология, основываясь на ленинской теории от-
ражения, устанавливает следующие этапы, предшествующие со-
знательному волевому действию: 1) возникновение у человека
определенной потребности; 2) осознание этой потребности и воз-
никновение желания; 3) борьба мотивов; 4) принятие решения
и, наконец, 5) выполнение этого решения ЇЇ.
Таким образом, принятию решения всегда предшествует борь-
ба мотивов, <борьба между сознанием долга, чувством долга
и какими-то противоречащими долгу побуждениями> Ї. От того,
каков исход этой борьбы, какие мотивы - положительные или
отрицательные-возьмут верх, и зависит принимаемое челове-
ком решение. Отсюда следует, что волевой акт человека - это
акт избирательный.
Выбор между мотивами как раз и является сознательным
опосредствованием полученных извне представлений и опреде-
ляет характер решения человека, формирование его воли. Од-
нако поскольку сама воля человека детерминируется окружаю-
щим миром, определяется той или иной ситуацией в виде мотивов
человеческого поведения, она не начинает собой нового самостоя-
тельного причинного ряда, зачеркивающего все существующее до
него, а продолжает уже начатый причинный ряд.
Отсюда ясно, что лица, создающие в других мотивы, обус-
ловливающие их волю, их решение и, наконец, их поведение, тем
самым причинно связаны с этим поведением, а через него и с по-
следствиями, явившимися результатом этого поведения.
С этой точки зрения подстрекатель является лицом, возбудив-
шим в другом лице мотивы, которые определили его решение
совершить преступление. Создавая определенные мотивы у ис-
полнителя, подстрекатель принимает самое деятельное участие
в формировании его умысла. В соответствии с изложенным выше,
он тем самым включается в общую цепь причинности, развивае-
мую далее исполнителем.
В отличие от подстрекателя интеллектуальный пособник, кото-
рому в совершении преступления, как правило, принадлежит
о" К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр.
В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 440.
""Там же, стр. 159.
ЇЇ См.: Б. Теплое. Психология, стр. 171; П. Шеверов. Психология.
М., 1946, стр. 175.
Ї Б. Тепло в. Психология, стр. 175.
более скромная роль, не создает у исполнителя решимости совер-
шить преступление. Его функция уже: он укрепляет возникшую
у исполнителя решимость совершить преступление, либо усиливая
мотивы, влекущие к нему, либо ослабляя противодействующие
ему мотивы. Тем самым интеллектуальный пособник облегчает
непосредственный переход от принятого решения к действию,
выражаясь другими словами, укрепляет волю исполнителя совер-
шить преступление. Отсюда вполне ясна причинная связь между
деятельностью интеллектуального пособника и действиями испол-
нителя, а следовательно, и его причинная связанность с наступив-
шим в результате этих действий последствием.
Глава IV
СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА
СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ
. Субъективная сторона преступления
и соучастие. Содержание умысла
соучастников преступления
( Субъективная сторона состава преступления, выполненного
Б соучастии, неразрывно связана с самим понятием соучастия,
которое, как уже отмечалось, возможно лишь в умышленных
преступлениях.
) Законодательное определение умысла включает три призна-
ка: сознание лицом общественно опасного характера своего дей-
ствия или бездействия, предвидение его общественно опасных
последствий и, наконец, желание или сознательное допущение
этих последствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42