– Как думаете, я еще успею слазить наверх?
– По-моему, да, – ответил Том. – Только будьте осторожны. Вы тут единственный электрик.
– Я всегда осторожен.
Он взбирался по боковой стороне опоры, словно какой-нибудь паук-переросток, ритмично переставляя длинные ноги и руки. И вскарабкался наверх вдвое быстрее, чем это делал Том. Пристегнувшись к держателю, он затенил руками глаза и посмотрел вниз, на долину, после чего отстегнулся и спустился на землю.
– Там есть две вышки сотовой связи, которые видны и из Оринджа. Если сориентировать их как нужно и если в них все еще есть ячейки, можно было бы наладить между нами связь.
– Шутите?
– Ничуть.
– Тогда позвольте задать вам глупый вопрос. Почему вы не сделали этого раньше?
Джеймс вскинул на плечо сумку с инструментами.
– Просто не возникало желания с кем-то связываться. Здесь отнюдь не все настроены дружелюбно.
Том кивнул в знак согласия.
– Это правда можно сделать?
– Не без проблем, конечно, и серьезных, но если мы найдем то, что требуется, то вполне.
* * *
Ночь была ясная, месяц отбрасывал мягкий свет на полянку рядом с домом. Звезды сияли над Кристиной и Эваном, сидящими на скамье рядом с кленом. Легкий ветерок вздымал вокруг их ног прошлогодние листья. Кристина наклонилась и набросала поверх ботинок груду листьев.
– Зачем ты это сделала? – спросил Эван.
– Ноги замерзли. Хочу, чтобы скорее стало тепло.
– Я тоже. Я всю свою жизнь прожил в Калифорнии – пока мы с мамой не перебрались сюда, – сказал Эван. – И все еще не привык.
– На что похожа Калифорния?
– Сейчас? Откуда мне знать? Раньше там было очень хорошо. Полно народу, конечно, но все равно хорошо. У нас были славные соседи, у меня много друзей…
– Я никогда не бывала там… прежде. А жаль. Теперь уж вряд ли туда попаду.
– Этого никто не знает. Всегда есть шанс – если жизнь изменится к лучшему.
– Пройдет, наверно, много времени, прежде чем мир хоть отчасти станет таким, как прежде.
– Так, как было, скорее всего, никогда уже не будет. – Эван вздрогнул под порывом холодного ветра. – Но это не так уж плохо. В том старом мире было немало скверных вещей, по которым я совсем не скучаю.
– Ты скучаешь по друзьям?
Он помолчал.
– Да, я скучаю по друзьям. Очень сильно. И скучаю по сестренкам.
– Доктор Сэм?
– Да.
– У меня никогда не было сестренки или братишки, – сказала Кристина.
Эван удивленно посмотрел на нее.
– А как же Алекс?
– Ох! Я имею в виду, когда я была младше. Как у тебя. Твои сестры… они были намного младше?
– Джулия на восемь лет… можно сказать, малышка. Франни – младше меня на четыре года – была уже достаточно большая, чтобы временами выводить из себя. Но забавная и очень сообразительная. – Эван усмехнулся. – Она помогала мне с домашними заданиями по английскому, когда я учился в средней школе, а она всего лишь в начальной. А как она играла в слова! Просто ас в «Колесе фортуны». Иногда угадывала слова, когда и букв-то почти не было.
Кристина улыбнулась.
– Я тоже обожала это шоу.
Внезапно подул прохладный весенний ветер; Кристина вздрогнула. Эван очень медленно протянул руку и обнял ее за плечо. Она повернулась к нему и улыбнулась.
– Спасибо.
– Да не за что. – Расхрабрившись, он притянул ее поближе. – Вот. Как теперь?
Она уютно устроилась в его теплых объятиях.
– Приятно. Правда приятно. Я рада, что встретила тебя, Эван.
– Я тоже рад, что встретил тебя.
Они молча глядели на звезды. Потом он спросил:
– Что бы ты хотела делать, если бы жизнь наладилась?
Она мечтательно ответила:
– Просто жить. Понимаешь? Самой обычной жизнью.
– И я тоже.
Она положила голову ему на плечо. Оба молчали, обдумывая, что с ними будет дальше. Внезапно темное небо прочертил падающий метеорит.
– Может, это знак, – сказала Кристина.
– Знак чего?
– Того, что мы будем жить.
Глава 15
Прочтя лишь часть текста, Алехандро поднял взгляд на де Шальяка.
– Это вряд ли можно назвать письмом. Это стихотворение.
Он прочел его вслух с самого начала, по-английски:
Златокудрая дева в замке старинном томится,
Плачет, бьется о прутья решетки, как птица.
Но тем, кто ее захватил, и этого мало,
Жаждут они, чтоб она еще больше страдала.
Пусть идет под венец с человеком столь подлым и низким,
Что даже у ангелов гаснут улыбки, когда он близко.
Но нет, не бывать тому! В канун первого мая,
Когда все веселятся, древних богов вспоминая,
Облачившись в наряд из цветов, она ускользнет,
Будет скакать всю ночь и наутро пройдет
Меж дубами, в жарком объятии сплетенными,
Словно парень и девушка, вечно друг в друга влюбленные.
В древнее место они охраняют проход.
Там тени и призраки водят свой хоровод,
Когда вокруг буря и тьма, там жаркое солнце встает,
И небо само песнь неземную немолчно поет.
И в том древнем месте, где мир, красота, благодать,
С надеждой отца своего дорогого она будет ждать.
– Господи! – воскликнул Алехандро.
Лист дрожал в его руке.
– Коллега? – обеспокоенно окликнул его де Шальяк. – Что там?
– Она призывает меня спасти ее наконец. Какое сегодня число?
– Шестое… нет, седьмое апреля.
Алехандро положил лист на постель и замер в кресле.
– Объясните же, что там такое!
Постепенно Алехандро снова начал обретать ясность мысли.
– Чосер ведь в Виндзоре, да?
– Я уже говорил вам, он там. Какое это имеет значение?
– По-моему, – взволнованно заговорил Алехандро, – это написал он. Мы много раз разговаривали по-английски, и он знает, что я умею читать на этом языке. Полагаю, вы правы, де Шальяк. Еще в мою бытность в Англии король плохо знал язык, и уж тем более он не в состоянии расшифровать это послание. Даже если бы оно было написано по-французски. Вы сами, человек образованный, не смогли бы этого сделать. Чосер зашифровал свое послание таким образом, что лишь я один могу понять его! Слушайте. Я перескажу вам смысл письма.
Перевод был не слишком точен, но де Шальяк уловил суть.
– Первого мая, – сказал он и выпрямился на постели. – День выбран умно. В эту ночь королевские солдаты никуда не суются, а простые женщины, напротив, высыпают из домов. Кэт может нарядиться жрицей или даже ведьмой, но в любом случае она не привлечет ничьего внимания. Умно, очень умно.
– Не понимаю.
– Тамошние крестьяне не всегда были христианами. Много лет назад они были язычниками и поклонялись порождениям земли, а не небесам. В основном эти традиции уже ушли в прошлое, но они глубоко укоренились в народе. В ночь тридцатого апреля девушки пляшут в свете костра вокруг столба с ленточками, и среди них выбирают Королеву мая. Король закрывает на это глаза, поскольку, по крайней мере, в эту ночь его подданные довольны и счастливы.
– Три недели, – прошептал Алехандро. – Я должен отправиться в путь немедленно.
– Да, – согласился де Шальяк.
* * *
Алехандро нашел Гильома в их комнате-башенке – тот сидел в кресле у окна, сквозь которое лился яркий дневной свет. Светлые волосы мальчика блестели в его лучах.
– Чем ты так увлечен, малыш?
– Я читаю Библию, которую месье де Шальяк подарил мне.
– Ах, да. Непременно еще раз поблагодарю его за этот щедрый дар.
Библия на латыни, которую де Шальяк прислал ему много лет назад, стала той книгой, по которой Алехандро учил Гильома читать. Первая часть книги была знакома Алехандро, поскольку отражала учение и историю его собственного народа, но вот вторая часть… Читая ее впервые, он вспоминал, как еще в Англии некий безумный священник посвящал его в таинства христианства и какой протест у него тогда вызвали настойчивые утверждения этого человека, что Иисуса родила девственница.
«Невозможно. Невероятно».
И тем не менее христиане верили в это, некоторые так страстно, что посвящали всю свою жизнь прославлению Матери Божьей.
Однако он не стал утаивать от мальчика эту историю, какой бы бессмысленной она ему ни казалась, поскольку мать Гильома – по крайней мере, по происхождению – была христианкой. И хотя в пору их совместных скитаний Кэт не слишком-то соблюдала религиозные ритуалы, она часто просила Деву Марию о помощи и защите и молилась ей. Именно в честь этого Алехандро позволил Гильому – и даже поощрял это – ознакомиться с историей Иисуса.
– Только посмотри, дедушка, какие картинки!
Библия де Шальяка была прекрасно иллюстрирована – с цветными картинками и удивительными заглавными буквами, написанными золотыми чернилами. Именно рисунки завораживали мальчика, не сам текст. Некоторое время они вместе восхищались изящной работой художника.
– Боюсь, мне придется отвлечь тебя, поскольку нам с тобой нужно обсудить кое-какие важные вопросы.
– Да, дедушка.
Мальчик послушно закрыл книгу, не забыв, однако, заложить ее закладкой из тесьмы.
Алехандро подтянул стул поближе к нему и тоже сел. Гильом с выражением серьезности и в то же время любопытства во все глаза смотрел на него.
– Я должен снова отправиться в путешествие, но уже без тебя. Это далеко от Парижа, и меня не будет довольно долго.
Гильом, похоже, встревожился.
– Но зачем? – внезапно ослабевшим голосом спросил он.
– Моя поездка связана с твоей матерью. И я один могу сделать то, что требуется, посылать кого-либо другого бесполезно.
Мальчик выпрямился.
– Ты привезешь ее с собой, когда вернешься?
– Надеюсь. Если на то будет Божья воля.
Гильом задумался со взволнованным выражением лица. И вдруг заявил:
– Я поеду с тобой, дедушка. И помогу тебе.
Эти слова приятно удивили Алехандро; он опасался, что мальчик расплачется, или начнет возражать, или еще как-то выразит свое недовольство, а вместо этого, совершенно неожиданно, он предложил помощь.
– Гильом, – уважительно сказал Алехандро, – из тебя вырастет прекрасный мужчина. Такое великодушие – замечательное качество, и я благодарен тебе, но вынужден отказаться от твоей помощи.
На детском лице выражение надежды сменилось огорчением. Пытаясь успокоить мальчика, Алехандро обнял его.
– Теперь, перед отъездом, я должен рассказать тебе кое-что, а ты слушай меня внимательно.
Гильом кивнул с серьезным видом. С чего начать?
«Я убил в Испании человека, был вынужден бежать и в итоге оказался в Англии. Там твоя мать полностью находилась во власти своей вздорной старшей сестры, которая и сейчас держит ее в заточении и собирается выдать замуж за жалкого, низкого человека, дальнего родственника еще более подлого злодея…»
Нет, ни в коем случае не следует пугать мальчика.
– Я рассказывал тебе об Англии…
– Да, дедушка, много раз. Эта страна далеко на севере, и мы с ней воюем…
«Мы», – сказал Гильом; он ощущал себя французом. Естественно – его отец был французом, а мать он не знал. Тем не менее лишенному родины еврею слышать такое было удивительно.
– Ну да, хотя война в основном закончилась и сейчас наступил относительный мир. В Англии, как и у нас, правит король. Его зовут Эдуард. Много лет назад я служил у него лекарем.
– Дедушка!
– Да, я понимаю, это кажется невероятным, но все так и есть. Это был не мой выбор; меня отослал туда де Шальяк, чтобы я защитил английскую королевскую семью от чумы.
– Но ведь де Шальяк твой друг – зачем он отправил тебя к нашим врагам?
– Потому что это было очень важно для всех – чтобы английская королевская семья выжила во времена «черной смерти». И в то время наша дружба… – Алехандро помолчал, с трудом подбирая нужные слова. – Она еще не сформировалась в той степени, как сейчас.
– Вы не любили друг друга?
– Ну, не совсем так. Я восхищался де Шальяком с первой нашей встречи – его умом, его широкой образованностью. Точнее будет сказать, что мы не доверяли друг другу. Он мало знал обо мне, а я о нем, не то что сейчас. По правде говоря, довольно долго де Шальяк был обо мне невысокого мнения. Однако со временем мы стали уважать и даже полюбили друг друга, и сейчас нас связывает самая искренняя дружба.
Обдумав услышанное, Гильом спросил:
– Зачем ты снова должен туда ехать?
– Я как раз к этому и подхожу. У короля Эдуарда много детей, в основном рожденных его женой, королевой. Однако в королевских семьях принято иметь связи на стороне, и иногда в результате этих связей на свет появляются дети.
Гильом хихикнул, но не сказал ни слова.
– Так появилась на свет и твоя мать.
Мальчик выскочил из кресла и забрался на колени Алехандро.
– Моя мать – дочь короля Англии?
– Тссс! Тише. Не нужно, чтобы наш секрет стал известен слугам. Но да, это так. Сейчас она уже взрослая женщина, прекрасная женщина, но когда я взял на себя заботу о ней, она была маленькой девочкой. Я всегда называл ее «дочерью», но, по существу, она дочь короля Эдуарда. В некотором роде я похитил ее.
– Значит, он мой дедушка, а не ты.
У Алехандро перехватило дыхание.
– Это правда.
– Ты и меня похитил у моей матери, – с расстроенным видом сказал мальчик.
– Конечно, она хотела, чтобы я ее похитил, – быстро заговорил Алехандро. – Просто умоляла увезти ее. И тебя увезти тоже – чтобы и ты не оказался в лапах английской королевской семьи.
На лице Гильома промелькнуло выражение облегчения, но он явно еще не полностью успокоился. Алехандро ожидал, что сейчас на него обрушится град непростых вопросов, но, к его удивлению, мальчик сказал лишь:
– Наверно, король Эдуард был сильно раздосадован.
У Алехандро мелькнула мысль описать подробно, как все происходило, – их побег, скитания, свою собственную схватку с чумой.
Нет, даст бог, мать сама расскажет все сыну.
– Раздосадован – это мягко сказано, малыш. Его ярость переходила границы всех приличий. Он разослал повсюду своих лучших воинов, чтобы схватить нас, но нам очень повезло, и мы от них ускользнули.
– Но… почему мама хотела покинуть Англию, свою родину?
– Потому что ее сестра Изабелла держала твою мать взаперти в замке и непременно причинила бы ей вред, чтобы заставить меня страдать, поскольку она меня ненавидела.
– Как можно ненавидеть тебя?
«Святая наивность», – подумал Алехандро.
– Когда-нибудь я объясню тебе природу этой ненависти, но сейчас просто поверь, что так оно и было. Изабелла считала, что я обманом добился любви одной из ее придворных дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63