Самолет проломил бетонное ограждение и рухнул в бостонскую гавань. Погибли весь экипаж и большая часть сидящих впереди пассажиров.
– Я провел по проходу трех ребятишек и собирался возвращаться за их матерью, когда самолет взорвался.
– Дети хоть спаслись?
– Они упали в воду, но там было довольно мелко. Не знаю, уцелели ли они. Надеюсь, что да. Мне претит мысль, что я превратился черт знает в кого без всякого толка.
– А здесь вы как оказались?
– Кто-то привез меня сюда, понятия не имею кто. Они оставили меня у двери пункта первой помощи и уехали.
– А тут никого?
– Они, скорее всего, не думали, что здесь никого нет. И по-моему, считали, что я все равно не жилец. Как бы то ни было, я благодарен им за то, что попал сюда.
В конце рассказа Фредо даже смахнул слезу. Узнав, что сделал Брюс, чтобы выжить, он принялся настаивать, чтобы тот пошел с ним.
– У нас есть небольшая группа. В Вустерском технологическом. Пока мы дезорганизованы, но постепенно начинаем объединяться…
Только попав туда, Брюс понял, насколько прав был Фредо насчет дезорганизации. Никто не возражал, когда он взял на себя роль лидера. Это вернуло его к жизни; теперь у него появилась цель и было чем занять голову, кроме мыслей о своем бедственном состоянии.
– Три новые точки за эту неделю, – сказал он, выйдя из ванной.
– Я видел, – откликнулся Фредо. – Довольно далеко к западу.
– Определенно дальше, чем когда-либо прежде. Что думаешь об этом?
– Не знаю. Может, просто распространяется естественным образом.
– Брось, Фредо, ты ведь и сам в это не веришь, правда?
– Наверно.
– Это хорошо, а иначе я потерял бы веру в тебя. Нет, кто-то сознательно рассылает эту заразу.
– Но зачем? Какой смысл добивать тех немногих, кто остался?
– Мы неверующие, не забыл? Это новый джихад. Второе пришествие, которое должно окончательно смести нас с лица земли.
– Все равно не вижу никакого смысла. Ну, ладно, они разбрасывают эту новую дрянь, но она же может обратиться против них самих – как Доктор Сэм, к примеру. Не верю, что они стали бы делать это, не имея собственных средств защиты.
– Они могут просто залечь на дно и позволить ей делать свое дело. Они и раньше изолировали себя от всего мира, как «Талибан» в Афганистане или «Аль-Каеда»… У них есть возможность дождаться, пока не останется ни одного природного водохранилища.
Тесты на птицах показали, что они разносят это новое заболевание, но сами не подвержены ему. Однако они могут погибнуть от множества других вещей – когда исчезнут водохранилища, без которых они не в состоянии обходиться.
Брюс вспомнил о птичьем гриппе и содрогнулся.
– Необходимо предостеречь «дельт», – сказал Фредо. – Если они затевают новый раунд встреч, нужно выяснить, не планируется ли одна из них здесь.
«Да, нужно, – подумал Брюс, снова переведя взгляд на карту. – Это и называется „действовать локально“. Потому что никак иначе действовать мы не можем».
* * *
Майкл пришел, когда Джейни была в главном зале одна, перетряхивала мелкие детали костюма.
– Доброе утро, – сказал он, широко улыбаясь. – Когда я вернусь, хотелось бы получить тушеной капусты с солониной.
– Репы со свининой, – поправила его Джейни.
– Ну, мечтать не вредно, верно? – Он внимательно изучил костюм. – Выглядит вполне прилично. Вы, леди, похоже, немало над ним потрудились. А где сапоги?
– У твоей жены.
Тут как раз вошла Кэролайн с начищенными до блеска сапогами. Поставив их, она чмокнула Майкла в щеку, но лицо у нее было обеспокоенное.
– Хочешь немного перекусить перед выходом? Яйца, к примеру?
Майкл одной рукой обнял жену.
– Нет, спасибо, дорогая. Поем, когда вернусь.
– Но тебе же требуется «горючее».
– Да, но внутри этой штуки жарко. Тебе же не понравится отчищать яйца со шлема?
На протяжении десяти минут они застегивали на нем молнии, клапаны и крючки; осталось лишь надеть шлем. Он стоял, словно астронавт, со шлемом в одной руке и перчатками в другой.
– Ну, как я выгляжу?
Кэролайн сумела улыбнуться.
– Настоящий герой.
Джейни восприняла это как намек, что ей самое время исчезнуть.
– Пойду к детям, – сказала она и оставила Майкла и Кэролайн прощаться.
* * *
Когда она вошла в детскую, Сара и Алекс еще спали на своей сколоченной вручную двухъярусной кровати. Два года назад их пытались поселить в разных комнатах, полагая, что так будет правильнее. Однако после целой серии ночей с ревом, нескончаемыми просьбами попить и кошмарами Джейни напомнила остальным, что Алехандро – согласно его дневнику – спал в одной комнате со своей сестрой, одевался-раздевался при ней, и ничего дурного с ним не случилось, верно? Эти дети тоже фактически были не столько друзьями, сколько братом и сестрой.
Джейни раздвинула занавески на окнах.
– Поднимайтесь и приведите себя в порядок.
Сара, как обычно, проснулась почти сразу и оперлась на локоть. Алекса пришлось мягко потрясти.
– Просыпайся, соня. День уже в разгаре.
Ей нравилась эта часть утра, потому что, едва вынырнув из тумана сна, Алекс улыбался и протягивал к ней руки; тепло его маленького тела согревало ее. Она всегда с неохотой отпускала сына.
– Хватит валяться, – с притворной строгостью сказала Джейни.
Они вылезли из-под одеял в своих пижамах. Сара спустилась по лестнице, но последние две ступеньки просто перепрыгнула, приземлившись с глухим стуком и улыбкой – прекрасная маленькая гимнастка, демонстрирующая свое умение перед восторженной публикой. Джейни поморщилась, но ничего не сказала. Дети выбежали за дверь, а она быстро привела в порядок обе постели. Матери беспокоятся, матери убирают; некоторые вещи никогда не меняются.
Вернувшись в зал, она увидела, что Сара стоит, обхватив ногу Кэролайн, – еще одна привычка, остающаяся неизменной. Выражение личика девочки можно было охарактеризовать как смесь благоговения и страха. Она ведь никогда прежде не видела отца в этом костюме; по крайней мере, в более или менее сознательном возрасте, когда ребенок в состоянии хотя бы понять, испуган он или нет. Сейчас, даже имея весьма ограниченные контакты с внешним миром, она без всяких объяснений осознавала, что такие «доспехи» отец надел неспроста.
Алекс, напротив, стоял рядом с Майклом, прикасался к костюму, щупал его.
«Бесстрашный, как всегда, – подумала Джейни. – В точности как его…»
Его кто?
За все годы, прошедшие со времени появления сына на свет, Джейни так и не придумала ни одного удовлетворительного термина, характеризующего степень родства Алехандро и Алекса. «Отец» было бы неправильно; его отцом был Том. «Оригинал»? Не совсем точно. «Близнец» – лучшее, что приходило в голову, но по какой-то неясной причине тоже не удовлетворяло Джейни.
«Это не важно», – напоминала она себе.
А важно то, что он здоров, относительно счастлив и является совершенно самостоятельной личностью, независимо от своего происхождения.
Не обратив внимания на появление матери, он продолжал сосредоточенно и восхищенно изучать снаряжение Майкла. Медленно провел кончиком пальца по одному из уплотненных швов, стараясь ощутить каждый стежок. Представив себе выброс адреналина в его мозгу, Джейни попыталась почувствовать то же восхищение, но ее многоопытное сознание не позволяло в полной мере ощутить это как чудо. Правда, она восхищалась своим сыном.
Он повернулся и посмотрел на нее, широко и удивленно распахнув глаза.
– Мама, это так круто!
Интересно, откуда к нему пришло это словечко?
– Папа видел этот костюм?
Все засмеялись; страх ненадолго отступил. Из соседней комнаты вышел Том, тоже смеясь.
– Видел. Потрясающе, правда?
В руках он нес что-то завернутое в темную ткань и сейчас положил сверток на стол.
– Вычищен и готов к действию.
Джейни и Кэролайн знали, что в свертке пистолет, не тот, с которым Джейни в последний раз много лет назад ехала в лагерь, но той же модели.
– Шесть, – добавил Том.
Майкл одобрительно кивнул.
– Просто на всякий случай.
Все смотрели на него, даже Алекс сделал шаг назад. Майкл пробежал взглядом по лицам.
– Ну тогда, наверно, пора открывать парад.
* * *
Женщины и дети стояли парами по обеим сторонам ворот. Том был готов проводить Майкла почти до вершины горы. То, что осталось от дороги – теперь это были просто замерзшие рытвины и булыжные глыбы, – все еще покрывал лед. Весна в горах наступала поздно, хотя эта зима выдалась относительно умеренной.
Они безмолвно смотрели, как Том помог Майклу взобраться на его жеребца, которого назвали Галеном в честь древнегреческого лекаря и целителя, чьи теории и практика оказывали большое воздействие на медицину во времена Алехандро. Это имя они нашли на страницах его дневника. Сам Том скакал на Конфетке; лошадь получила свое имя в связи с тем, что Джейни пришлось прибегать к драже, приманивая и обучая ее, когда они впервые обосновались в лагере. Чтобы проверить ее состояние, Том сделал круг по двору; хромота таинственным образом исчезала, едва на спине Конфетки оказывался всадник – по-видимому, эта ситуация ей нравилась.
Наблюдая за сборами мужчин, Джейни прошептала Кэролайн:
– Как только жены первопоселенцев переживали все это?
Кэролайн медленно покачала головой:
– Не знаю.
Укус ядовитой змеи. Медведи. Камнепады… да мало ли чего можно опасаться. В прежние времена пневмоподушки в машине, копы и супермаркеты приглушали изначально свойственную людям настороженность, зато теперь все с особой остротой чувствовали опасность.
– Постойте! – внезапно воскликнул Алекс. – Нам нужны мечи!
– Что? – удивилась Джейни.
– Чтобы сделать арку!
Видя, что мать по-прежнему не понимает его, он добавил:
– Ну, ты же знаешь, как раньше делали, когда рыцари покидали замок!
Конечно. Арка! Джейни замахала Майклу и Тому, призывая их немного задержаться.
– Что такое? – спросил Том.
– Подождите минуточку!
Она бегом пересекла внутренний двор, ворвалась в дом и вернулась с охапкой швабр и метел. Быстро раздала их и встала на прежнее место. Спустя несколько мгновений Том и Майкл проскакали в большой мир под аркой из сыпавшихся со всех сторон льдинок и пыли, в сопровождении подбодряющих, хотя и не лишенных затаенного беспокойства криков своих семей.
* * *
Дорога – точнее, то, что от нее осталось, – извивалась в соответствии с рельефом горного склона. Вообще-то это было скорее предгорье – по сравнению с настоящими горами Юты и Колорадо – но и здесь путников поджидали неприятные сюрпризы, один из которых обнаружился примерно на полпути к вершине. Скатившийся сверху огромный валун лежал как раз посреди дороги, в окружении миниатюрных гор из собственных осколков.
– Не так давно свалился, – заметил Том. – Грязь вокруг еще свежая. Думаю, вон там будет легче объехать.
– Наверно, ты прав.
Майкл сжал коленями бока коня, и тот двинулся вокруг валуна, сначала осторожно, потом более уверенно. Почва под ногами была влажная, зыбкая, но конь, казалось, понимал, как нужно действовать, и упорно продвигался вперед, несмотря на то что утопал в грязи по щиколотки.
Конфетке, однако, пришлось потруднее. Предприняв несколько безуспешных попыток, Том окликнул Майкла:
– Не думаю, что она справится. Я, пожалуй, привяжу ее и пойду дальше пешком.
– Это ни к чему. Возвращайся. Я поеду один.
Том сначала не соглашался, но в конце концов уступил.
– Я вернусь до заката, – заверил его Майкл.
– Опусти щиток. И если с кем-нибудь встретишься, будь повнимательнее со своим английским.
Майкл рассмеялся, опустил плексигласовый щиток шлема, поднял большой палец в знак того, что все нормально, и снова сжал ногами бока коня.
Жеребец осторожно, шаг за шагом, продвигался вперед, изумляя Майкла своей способностью сохранять равновесие. Обогнув очередную груду камней, они воспользовались естественным разрывом в зарослях кустарника и направились вдоль дороги, но вернуться оттуда обратно оказалось нелегко; кусты, хоть и лишенные листьев, росли плотно, и продираться сквозь них в костюме, который мог от этого пострадать, Майклу хотелось меньше всего. Он похлопал коня по крупу и приглушенно – из-за шлема – сказал:
– Просто нужно добраться до ближайшей оленьей тропы, верно?
Какое-то время они двигались параллельно дороге, а потом Майкл снова заметил впереди слева разрыв в кустарнике. Значит, совсем скоро он сможет вернуться на дорогу. Они уже почти добрались до этой прорехи, когда почва ушла из-под ног коня. Тот заскользил вниз, а Майкл, вцепившись в поводья, отклонился в противоположную сторону, борясь с гравитацией в попытке помочь Галену сохранить равновесие.
Однако гравитация победила; конь упал на бок, и Майкл свалился с него, с такой силой ударившись спиной, что едва не лишился чувств. Гален дико молотил ногами в неистовых попытках подняться. Майкл сел и слегка отодвинулся от него. В конце концов жеребец встал, фырканьем и топаньем выражая недовольство собственным падением.
Майкл со стоном, медленно поднялся на ноги, ощупал руки и ноги; вроде бы ничего не сломано. Он начал отряхиваться, однако в перчатках делать это было затруднительно, и возникло искушение снять их, но он удержал себя от этого.
Пока он отряхивался, палец зацепился за что-то. Выворачивая, насколько можно, голову, Майкл поглядел на бедро.
– Твою мать! – В пластифицированной ткани костюма виднелся разрыв около трех дюймов. – Твою мать, какого черта!
Он поднял щиток шлема, сдернул перчатки и в ярости швырнул их на землю. Теперь, когда уши оказались открыты, в них хлынул поток звуков: птичий щебет, вой далекого ветра. И потом он услышал то, чего никак не ожидал.
– Не двигайтесь!
Он резко обернулся и увидел дуло пистолета: в него целилась невысокая женщина в куртке из овчины. Правая рука Майкла инстинктивно метнулась к бедру, где, не будь на нем костюма, висело бы оружие. Однако свой пистолет он засунул под ремень впереди седла; взгляд устремился к жеребцу, но тот стоял таким образом, что разглядеть, там ли еще пистолет, не представлялось возможным.
– Он на земле, – сказала женщина. – Взять его для меня пара пустяков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63