* * *

Манвэ присел на ступеньку у выхода из Залов, обхватив колени руками.
– …так что хотелось бы сплавить его под твое покровительство.
– А ты сам?
– А я буду все это потихоньку разгребать.
– Так что ты решил?
– Соберу Круг и оглашу Указ – то же, что сказал в чертоге Ниэнны. Пока все проглотят, а там… Еще с Вардой придется поговорить…
Мелькор, нахмурившись, опустил глаза.
– Где она сейчас?
– В Лориэне – отдыхает.
– Понятно, – покачал головой Черный Вала. – А ты уверен, что не хочешь менять решение?
– А тебе сильно за Грань хочется? Мелькор поднял глаза к небу.
– Вот видишь, – преувеличенно мягким, вкрадчивым голосом проговорил Манвэ, – тебе за Грань не хочется, мне надоел этот театр… Все дракону под хвост! – Владыка закусил губу.
Мелькор неожиданно для себя обнял Манвэ за плечи.
– Выкрутимся как-нибудь. Ну что, двинулись? Манвэ позвал крутившегося неподалеку орла.
– Сейчас еще одного вызову. – Он взмахнул рукой, и темный силуэт огромной птицы словно соткался из воздуха, снижаясь.
– Может, я сам?
– А ты сумеешь?
– Попробую. А ты?
– Я не летаю больше. – Повелитель Ветров впился заледеневшими глазами в мягкую замшу ночного неба.
Мелькор сощурился, сжав кулаки. Потом все же сказал:
– Попробуй… Тебе же даже крыльев не надо было… В боязливом свете звезд лицо Манвэ выглядело совсем мертвым, искривленное застывшей улыбкой:
– Нет… Небо не для исполнителей… Мелькор отвел взгляд.
– Надо торопиться, время дорого, – проговорил Манвэ тускло.
Черный Вала направился ко второму подлетевшему орлу.

Глава 17

Эонвэ приземлился у самого Сада Грез и, вернувшись в обычный облик, вошел в переливчивый полумрак. Осторожно раздвигая мягкие стебли высоких трав, усеянные белозвездчатыми соцветиями, он вышел на поляну, кажется, ту самую, где полгода назад лежал, прощаясь с собой прежним… Пушистые мхи, от серебристых до густо-лиловых, пружинистым ковром улеглись перед ним. Эонвэ сел, подогнув под себя ноги, и огляделся. Странный зверек с интересом глядел на него круглыми желтыми глазами. Герольд протянул руку, чтобы погладить, но тот бесшумно скрылся в зарослях, взмахнув удивительно длинным хвостом.
Айо, наблюдавший из-за деревьев, разрывался между желанием расспросить, что все же происходит в стольном городе Валмаре, и наказом не высовываться. Мастер Иллюзий помнил, как Эонвэ приходил в Лориэн и как возился с ним Учитель. Сейчас лицо майа не было таким безнадежно отчаянным, но все же уж очень он был взволнован.
«Может, принять облик Ирмо?» – пришла в голову Айо шальная мысль. Любопытство победило. Он тихонько окликнул Эонвэ. Тот вскинул голову, озираясь.
– Ирмо?
– Здравствуй. Ты снова пришел – что-нибудь еще случилось?
– Нет… не знаю.
– А Мелиан куда утащил?
Эонвэ, не вдаваясь в подробности, рассказал о поединке и последовавшем за ним решении Короля.
– И что теперь? – спросил Айо.
– Не знаю, – раздраженно повторил Эонвэ.
– А почему Манвэ тебя сюда отправил?
– Если б я знал! С ним что-то непонятное творится, и я боюсь… за него боюсь. Ирмо, ты никому не расскажешь? – с тревогой спросил майа.
Айо стало совестно за свой розыгрыш, но теперь выходить из роли стало просто опасно. Эонвэ и сам, подобно своему Вале, мог открутить голову кому угодно, и не зря в Валиноре его побаивались немногим меньше. Так что Мастер Иллюзий почел за лучшее промолчать и только покачал головой. Потом все же спросил как можно мягче:
– А что с ним?
– Ничего. Просто таким спокойным я его давно не видел. И в то же время таким усталым.
– Как это?
– Так… Ты можешь представить, чтобы Вала выглядел на свой возраст? Не знаю, как это объяснить, – ты понимаешь меня?
– Кажется, да. – Айо-Ирмо поежился.
Ему стало совсем не по себе – услышать то, что для его ушей явно не предназначалось… Скорее бы Ирмо вернулся. Он-то уж точно разберется. А может, к Эстэ сбегать? Так там, на берегу Лореллина, спит Варда. Точнее, вот-вот проснется…
Эонвэ выжидательно смотрел па него.
В это время Айо почувствовал приближение Ирмо, причем ощутил, что Владыка Лориэпа взвинчен до предела. Надо было что-то срочно предпринимать. Лучше всего под каким-нибудь благовидным предлогом оставить Эонвэ и успеть рассказать все Ирмо – хоть напрямую, открыв память. А то не избежать конфуза.
– Я покину тебя ненадолго, – обратился Айо к герольду Манвэ. – Подожди меня здесь и никуда не отлучайся, хорошо?
Эонвэ безразлично кивнул.
Айо скрылся меж кустов и побежал навстречу Ирмо. Поймав его почти у входа в сад, он остановился, чтобы отдышаться.
– Что еще случилось? – мрачно поинтересовался Мастер Грез.
– Послушай, Учитель, тут опять Эонвэ пришел и такое рассказывает…
– Ты что, показался ему?! – всплеснул руками младший из Феантури.
– Нет… то есть… извини, Учитель, я принял твой облик, я же не знал, когда ты вернешься, ну и подумал, вдруг что-то важное или просто… как тогда, когда его Манвэ прислал…
– Ну ты даешь… – вздохнул Вала. – И что произошло? Он тебя раскусил?
– Нет, что ты… – В улыбке Айо скользнула еле заметно гордость, но тотчас исчезла.
– Ты услышал что-то, что для твоих ушей не предназначалось? – усмехнулся в свою очередь Ирмо.
Майа кивнул головой.
– Ну хоть расскажи, что там такое.
Айо, раскрыв память, передал Мастеру все, что поведал ему Эонвэ. Ирмо задумался. Становилось все неуютней, тревожней. В то же время он чувствовал, что у него просто нет сил вникать еще во что-то сию минуту. Хоть бы полчаса просто посидеть у того же Лореллина…
А там еще Варда. Судя по всему, ей действительно не стоит ничего говорить – если бы Манвэ счел нужным, он бы прислал своего герольда за ней, а не просто так…
– Айо, побеседуй с ним сам, ладно? Хоть в своем облике – может, и разговор иначе пойдет. В крайнем случае память ему почищу – не впервой. Или в моем облике оставайся, хотя это рискованно: он может в разговоре сослаться на что-то, лишь мне известное.
– Попробую в своем: в конце концов, что бы ни задумал Манвэ, высунуться придется. На сей раз со мной так легко не управятся, если что… – Нечто недоброе скользнуло в глазах майа, опасное даже…
– Хорошо. Только все же не очень нарывайся: Эонвэ и в расстроенных чувствах способен устроить окружающим веселую жизнь. – Ирмо устало вздохнул. – Если что, все же позови меня.
Мастер Грез повернулся и медленно побрел в направлении Лореллина.
Айо, проводив его глазами, вернулся к Эонвэ. Тот, увидев мятежного майа Ирмо, не выказал особого удивления. Герольд Манвэ знал о происходящем немногим меньше своего Повелителя.
– Здравствуй, Айо, – проговорил он. – Ирмо позволил тебе показаться?
Айо несколько смутило столь спокойное отношение. Впрочем, почему бы и нет? Не крик же на весь Лориэн поднимать? Мастер Иллюзий кивнул:
– Эстэ послала за ним. Так что я пришел вместо Ирмо. Учитывая то, что ты сказал…
Мысль о Едином не давала покоя мятежному майа – вот так все сошло? Хотя… Манвэ что хочет, то и воротит. Может, Единый давно уже на Арду внимания не обращает, а что Король ко всем своим указам добавляет «такова воля Эру» или «во имя Эру», так это так, для порядка… И с Мелькором он тогда расправился, ибо ему это самому важно было, а Единый тут постольку-поскольку. Но если тогда это была Воля Единого, то сейчас – можно ли ее исправлять? Ту, что высказана раз и навсегда: «НАВЕЧНО».
– Думаешь, он нарушил решение Творца? – проговорил Айо.
Эонвэ поежился, потом нахмурился:
– Решения Манвэ направлены ко благу Арды. Это не может противоречить Воле Единого, – сказал он сухо.
– Так мы не знаю до чего договоримся.
– Знаешь, – отрезал герольд Короля. – Но стоит ли продолжать?
– Может, и не стоит. Просто многое кажется ясным, и в то же время не ясно почти ничего… – Айо замолчал, задумавшись. Потом спросил, собравшись с духом: – А ты не знаешь, в таком случае, что со Златооким? Ты же помнишь его! – Глаза Мастера Иллюзий обрели непривычную жесткость.
– Он в забвении, – прищурился Эонвэ. – Возможно, Манвэ пробудит его. Может, поэтому меня и услал – чтобы под ногами не путался, – усмехнулся он.
– Но… вернется ли к нему память? – тревожно спросил майа Ирмо.
– Может, и нет. Зачем такая память? Я с моей-то, наверное, уже не подхожу для служения. А тут будет чистый лист. Получит иное имя…
Айо невольно зажмурился, замотал головой:
– Златоокий? Без памяти? Нет…
– А что такого? Зато не будет помнить всей этой грязи… Коситься не будет, таиться не будет. Не то что я.
– Да что ты, в самом деле? Манвэ же обещал прислать за тобой.
– Ага, не пройдет и… Не знаю. Словно специально все… Боюсь – что-то с ним случится.
– С кем, со Златооким?
– Да с Манвэ же! А Златоокий… Пусть спит…
Они сидели друг напротив друга в мягкой траве, складывая так и эдак мозаику сегодняшних событий, пытаясь восстановить связную картину.
Прошлое с новой силой ожило в памяти Айо. Эндорэ, замок Мелькора, выразительное лицо Златоокого… Мучительно хотелось увидеть тех, с кем был разлучен шесть тысяч лет. Неужели возможно? Воля Манвэ?.. Странно. Годы научили Айо подозрительности. Допустим, Эонвэ не притворяется, но можно ли это с уверенностью сказать о Манвэ? А уж Владыка точно в Лориэн не явится… Самому, что ли, посмотреть?
– Ты позволишь, я взгляну, что там стряслось? Я не собираюсь отсюда вылезать и рассказывать все и всем, – поймав настороженный взгляд Эонвэ, сказал Айо.
Герольд Манвэ прислонился к стволу серебристой ивы, чьи ветви упали на его плечи, смешавшись с золотыми прядями волос. Айо содрогнулся от давнего воспоминания – точно так же когда-то, в Предначальную, он погружал в сон своего ближайшего друга. Тогда он тоже хотел понять.
Перед Айо разворачивалась память Эонвэ: Манвэ, склонившийся над Аллором… Допрос в Ильмарин. Непроизвольный взлет пальцев к вискам, замерзший на полпути. Лицо, утонувшее в узких ладонях. Усталость в глубине крошечных льдинок зрачков. Тревожно, болезненно… Опасность. Мастеру Иллюзий стало не по себе в чужих грезах. Он осторожно вывел Эонвэ из сна.
– Манвэ не гневается на тебя, просто действительно хочет, чтобы ты держался от него подальше. По-моему, это он за тебя боится.
– За меня? Да ну, глупость какая! – фыркнул Эонвэ.
– Мне так кажется. Может, я и ошибаюсь. Но опасность просто сочится отовсюду…
– Ну и с какой стати я тут сижу?! Неужели ему и впрямь что-то грозит? Так я должен быть там, с ним!
Внезапно Эонвэ оглянулся по сторонам.
– А ты не знаешь, когда Варда проснется? Айо сверил время по цветам:
– Скоро – вот-вот.
– Я, пожалуй, все же пойду. А то выловит, начнет расспрашивать, еще наговорю что-то не то. Полечу обратно. Заберусь в дальнюю комнату и посижу там. А в остальном… Мне напомнить или сам помнишь?
– Никакое знание не выходит из Садов Лориэна, буде в этом не возникнет особой необходимости и важности для судеб Арды, – отчеканил Айо. – К тому же, Эонвэ, мне ведомо такое понятие, как честь целителя. – Вышло очень напыщенно, но Мастер Иллюзий начал закипать, и, хотя предосторожность Эонвэ была понятна, он с трудом сдерживался.
– Я понимаю, – ответил герольд Манвэ, – просто… ты много знаешь. Ты ведь, наверное, и тогда рядом был – когда я полгода назад здесь объявился? И все слышал? – Он нахмурился.
– Да, слышал! И видел! И еще много чего слышал, видел и чувствовал за все эти эпохи! У Ирмо уже давно сил нет в одиночку справляться со всем этим бредом! Кто его после вытаскивает?! Эстэ?! Какое там – она тело исцеляет, не душу. Или Мелиан, которую, когда не в запое, так хоть саму в забвение погружай?! Наелся уже этих мороков аж досюда! – Айо провел наотмашь указательным пальцем по горлу. – Ладно, иди уж, а то еще и впрямь на Варду нарвешься, – бросил он уже другим тоном.
Эонвэ встал, направился к выходу. Обернулся на краю поляны – Айо сидел, подобрав под себя моги, мрачно перебирая опавшие звезды цветов.
– Если я увижу Златоокого… прежнего… что-нибудь передать ему?
– Спасибо, наверное, ничего не надо. Разве только, что я здесь. Ну и… – Айо, наклонившись, сорвал бело-звездный цветок. – Еще это: все же памятка.
– Что это за цветок? – тихо спросил Эонвэ.
– В Эндорэ росли.
Эонвэ осторожно взял цветок. Потом, не оглядываясь, широко и решительно зашагал прочь.

* * *

Эстэ пробудилась у тихих густо-прозрачных вод Лореллина – сон был не самым удачным и оставил смутное ощущение беспокойства. Ей почему-то захотелось, чтобы кто-то погладил по голове и успокоил. Но Ирмо рядом не было, и, может, к лучшему – ее возлюбленному и так волнений хватает. Он последнее время словно истончается, сгорает изнутри, и каждый новый бред выпивает из него силы. А бреда все больше и больше, напряжение, усталость, безнадежность висят в слепящем воздухе Валмара, и в Лориэн уже вползают отголоски разрушения и тления. Задыхается хрупкий, обособленный мир…
Эстэ вздохнула, привычно ополоснула лицо водой Лореллина и огляделась. Недалеко от нее, на ложе из пушистых трав, укрытая невесомым, словно сотканным из росы покрывалом, спала Варда. Годы Арды оказались тяжелы и для нее, хранительницы Замысла, не знающей по определению боли и усталости. По крайней мере, в глазах всего Валинора…
Владычица Амана спала, золотые волосы струились в траве, руки свободно и расслабленно лежали вдоль тела – ослепительно красивая статуя. Веки слегка дрожали, и почти неуловимая улыбка, словно скачущий по волнам солнечный блик, скользила по лицу.
Лориэн лечил, утешал, баюкал то, давнее…

* * *

Приближаясь к Отцу, она чуть не столкнулась с Мелькором, огорченным и взволнованным. Испуганно посторонившись, она продолжила свой путь и предстала перед огненным взором, казалось, видящим ее насквозь. И что-то в нем еще было, то ли тревога, то ли горечь. Что опечалило Единого? Видимо, отлучки первого из Айнур… Как-то Мелькор начал рассказывать ей об увиденном, и все ее существо наполнилось тоской о невидимом и недостижимом, но желанном…
Она попыталась увидеть. С отчаянной решимостью предпринимала попытку за попыткой проникнуть за пределы светящихся чертогов, пока, рванувшись из всех сил, поглощенная одним желанием – услышать и увидеть ту, иную музыку, не оказалась – вне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75