Майа попытался приподняться, тонкие, удивительно изящные руки с неожиданной силой подхватили его, бережно поставив на ноги. Он стоял рядом с сотворившим, разглядывая его, а тот рассмеялся, заглянув ему в глаза, и сказал слово: «Эонвэ…» – сказал, как пропел, и майа понял, ощутил: это его имя. Его суть. Он вопросительно взглянул на создателя.
– Я – Манвэ, – прозвучал ответ. – Еще меня называют Сулимо.
Майа кивнул – он запомнил оба имени.
Внезапно пришел их смысл: «Ман-вэ» – «благословенный» и «Сулимо» – от «сул» – «ветер», то есть «Повелитель Ветров». Он уже знал, что такое ветер, и еще многое, многое другое – сам не зная, откуда…
– Ну вот и познакомились, – раздалось в его сознании.
– Ты слышишь все, что я думаю?
– Конечно, ты же часть меня. Можно говорить словами, а лучше – петь, но общаться проще так.
– Как замечательно… Ты всегда меня услышишь? Манвэ улыбнулся в ответ, кивнув. Эонвэ подумал, что улыбка вышла грустная, но решил, что показалось, тем более что он еще не знал, что такое грусть. Просто откуда-то знал, что улыбки бывают разные. Он уже видел две…
Создатель и сотворенный вышли на широкий балкон, и майа увидел небо. Огромное, завораживающее. Стихия его Валы. Его стихия…

* * *

Видение постепенно начало блекнуть, превращаясь в просто воспоминание. «Интересно, Манвэ помнит тот день? Ну да, он же ничего не забывает», – грустно подумал Эонвэ. Он прислушался, скорее все же уловив, чем услышав движение. Кто-то направлялся к месту его заключения. Еле слышная, летящая походка – конечно, это был Манвэ…
«Зачем? Что он со мной сделает? Может, все же простит? Или… Что делать? В ноги броситься? Нет, он еще и презирать станет за слабость… А уж что решил, то и будет. Он решений не меняет. Так что потерпи немного и все узнаешь», – одернул себя Эонвэ, но глаз от двери оторвать не смог. Замок чуть слышно щелкнул, тяжелые створки приоткрылись… Манвэ.
Эонвэ невольно сжался в комок, ожидая, что будет.
Повелитель Ветров решительно прошел на середину залы.
– Эонвэ! Иди сюда.
«Голос… чужой, холодный. Гневается. Значит, не простил». Он попытался встать навстречу Манвэ, но онемевшее тело не слушалось. «Да что со мной? Неужели ТАК трушу? Вот еще!»
– Я жду. – Манвэ, казалось, чуть отстраненно наблюдал за своим майа.
«Как за край пропасти… неужели так тяжело – сделать шаг… Ну же! Еще один, еще…»
– Подойди ближе.
Эонвэ бездумно подчинился – еще шаг вперед, в мыслях – хаос, обрывки слов.
– Дай мне руки. – Голос Манвэ был мерный, спокойный, ровный, красивый, как всегда. И равнодушный.
«Даже в мою сторону не смотрит, словно и нет меня. Что он задумал? Зачем?»
Он покорно вытянул вперед скованные руки. Отчаяние захлестнуло майа, когда Манвэ коснулся его, показалось невыносимым все, с чем он было смирился, разум и воля отказали, не дав времени собраться, смяв достоинство и гордость, вихрь мыслей налетел, прорвавшись невольно мольбой, – Эонвэ не мог сдержать себя, это было сильнее…
– Манвэ! За что? Я же ничего не сделал?! Я… не… прости!
Майа глазами умолял о том, о чем не решался просить ни вслух, ни мысленно.
Манвэ, сняв наручники, разжал пальцы – металл тихо звякнул о камень, – и внимательно посмотрел на своего майа.
– Эонвэ, что с тобой? – В голосе мелькнуло удивление.
– Манвэ… не прогоняй… – Майа стиснул руки в беспомощной мольбе, впившись лихорадочно блестящими глазами в лицо Валы.
– С чего ты взял, что я собираюсь прогнать тебя? – подчеркнуто изумленно вскинул брови Манвэ.
– Но… я ведь не нужен тебе больше… такой…
– Какой? – прищурился Вала.
– Ну… ты мне теперь не веришь…
– Я не верю никому. Просто одним совсем, а другим – постольку-поскольку. Тебе доверял – чуть больше.
– Но, Манвэ… – Эонвэ не находил слов, уверенность в том, что Манвэ не желает его видеть, все росла – вместе с отчаянием.
– К тому же ты боишься меня, дико, всем своим существом… и возможно, правильно, у тебя есть для этого немало оснований…
Голос был вкрадчив и мягок, но внутри скрывался металл. Манвэ пристально наблюдал за своим майа, готовым вот-вот рухнуть ему в ноги – увы, не из раскаяния. Из страха, отчаяния, боязни быть покинутым – но раскаяния не было.
– А потому я не стану удерживать тебя, – продолжил проникновенно Король, – иди… куда пожелаешь. Не бойся, я САМ отпускаю тебя, ведь ты никогда не решился бы на такую дерзость, как покинуть Ильмарин без моего согласия…
– Манвэ!.. – прохрипел Эонвэ – он едва не упал на колени перед Валой, но какая-то сила не давала сделать это.
– Манвэ… не надо! – повторил он шепотом.
– Что – не надо? О чем ты?
Эонвэ замолчал. «Гонит. Делает вид, что не понимает, о чем я. Надо идти… Тряпка!»
«Что еще он себе напридумывал? Почему так боится? Настолько…» – подумал Манвэ. Он явно пережал.
– Я же не наказываю тебя, – сказал он вслух, пожав плечами. – Просто… ступай, отдохни, поразмысли, в конце концов… – Манвэ отступил на шаг, чтобы Эонвэ не пришлось огибать его.
Майа сделал несколько шагов, бездумно переставляя ноги, боясь оглянуться, замер в дверях и вдруг, резко развернувшись, прижался спиной к косяку, глядя на Манвэ.
– Нет… не могу… – все, что угодно, только не прогоняй!
«Да что с ним такое? Впрочем, конечно… я же его таким сотворил – преданным… И он нужен мне… Но он должен понять наконец, что можно и чего не следует делать…»
– Все, что угодно? – повторил Манвэ вслух. – А если возьму да запру тебя здесь – для надежности? Или…
Эонвэ опустил голову и притих. Раскаяния не было – был страх. И попытки – жалкие, неумелые – скрыть обрывки недавних размышлений.
«Вот это любопытно – в чем же дело?» – заинтересовался Манвэ и сказал вслух:
– Ладно, подумаю. Скажи-ка все же, почему ты пытался подсказывать Аллору?
– Я хотел…
– Оградить его от моего гнева, это я уже слышал, – отрезал Манвэ. – Меня интересует не для чего ты это сделал, а почему.
– В нем что-то… не знаю – хрупкое, что ли… Или он слишком равнодушен – это могло толкнуть его на дерзость…
– Значит, он, по-твоему, нуждался в защите.
– Да. Я не мог иначе. – Эонвэ неожиданно твердо посмотрел в глаза Повелителю.
– Конечно – ты же не веришь мне, а в мое милосердие – тем более. И похоже, давно. Может, потрудишься объяснить почему? Знаешь, я, пожалуй, не буду лезть в твои мысли – объясни все сам, словами – а там посмотрим. Ну, я слушаю.
Внезапно Эонвэ ощутил какую-то непривычную пустоту. Между ним и Манвэ словно выросла преграда. Он почувствовал бесконечное одиночество, но тут же одернул себя. В конце концов его молчание может Манвэ надоесть…
Лихорадочно перебрал воспоминания, из которых ни одно не улучшило бы отношение Манвэ к нему. А как объяснить, почему он так встревожился из-за Аллора? Не скажешь же, что из-за того, что он нуменорец. Последний. Это важно, но это не все.
А почему не верит?..
– Ну? – Манвэ кивнул, дав понять, что желал бы услышать то, что Эонвэ ему хочет сказать, и побыстрее.
– Хорошо. Ты помнишь менестреля с золотыми глазами, что пел перед тобой о Забытых землях? Ты отругал его и выгнал, назвав отступником.
– Да, Златоокий отступил от пути Света, ты это знаешь.
– Но он не был похож на отступника… А потом… – Эонвэ запнулся, но продолжал: – я засомневался – тогда… А вчера, когда Аллор стоял на Круге перед тобой, он чем-то напомнил его…
– Очень мило! И ты решил, что можно попрать все приличия?
– Я не мог иначе. Что-то сломалось…
– Вот как? А дальше от тебя можно ожидать чего угодно? Ладно, учту. А что еще? Это ведь одна из причин, не так ли? Когда ты перестал мне верить, отвечай!
– После войны. Первой войны. Когда по твоему приказу и с моей помощью был истреблен целый народ. Без разбору, – выдавил Эонвэ свистящим шепотом.
– Та-ак, – нахмурился Манвэ. – И после этого ты пытаешься просить прощения? Надеешься на него? Говори!
– Твоя воля, Манвэ… Повелитель…
– Ах, так? – Владыка Арды усмехнулся краем губ. – А если я…
«Не гони, пожалуйста!» – Эта мысль вытеснила все остальные из сознания Эонвэ, он не понимал, почему это так, но ничего поделать с собой не мог.
– А еслия пожелаю, чтобы ты и впредь исполнял ВСЕ мои поручения, – продолжил Манвэ, чуть выдержав паузу, – ты выполнишь?
– Я постараюсь…
– Постараешься или исполнишь?!
– Постараюсь исполнить…
– Ну и зачем тебе все это? Почему умоляешь не прогонять тебя?
– Я не могу. Это буду уже не я, я… не умею жить… Манвэ… – Последние слова майа прошептал, словно боясь услышать собственный голос, и добавил одними губами: – Пойми, Дан Манвэ…. Впрочем, уйду, если хочешь. Если не желаешь меня видеть…
Владыка прикрыл глаза. «Он же мой майа! Прикажу – уйдет… как тот, первый… Нового творить? Да сколько можно, в конце концов? Или с майа опять что-то случится, или я опять сорвусь… Видимо, изъян – во мне… А с этим что делать?»
Манвэ положил руку на плечо Эонвэ, тот вздрогнул и притих, уставившись в пол. Глядя на него в упор, Манвэ проговорил:
– Тебе надо отдохнуть: с такими мыслями невозможно работать. Ступай в Лориэн – вернешься через три дня, я буду ждать. Ты мой майа, ты нужен мне, и я не хочу, чтобы такое повторилось.
Майа прикусил губу. Вот и все. У него есть выбор. Уйти, остаться одному, а это невыносимо, или отправляться в Лориэн – наверное, для того чтобы его там изменили, ибо таким он Манвэ не нужен… Может, он ослышался? Нет. В Лориэн. Вернуться через три дня. Конечно же, измененным… Разве это – не то же, что выгнать? Силы оставляли Эонвэ, он уже ничего почти не воспринимал, с трудом держась на ногах.
– Эонвэ! – Голос Манвэ выдернул его из сгущающегося оцепенения. – Я сказал – отдохнуть. Ты будешь со мной. Слышишь?
– Да.
– Сядь. – Манвэ усадил майа на скамью, сам сел рядом. Эонвэ застыл, боясь пошевелиться. «Надо было мягче…» – с досадой на себя подумал Вала. Хотелось погладить майа по голове, как когда-то, но он сдержался. Эонвэ провинился, и его еще утешать? Пусть Ирмо утешает. Никаких слабостей. Он осторожно тронул майа за плечо, тот затравленно покосился на сотворившего.
– Ступай. Я не отворачиваюсь от тебя. Всем случается делать ошибки, споткнуться может любой. Отдохни у Ирмо.
– Как пожелаешь… – покорно прошептал Эонвэ, – Дан Манвэ… – и испуганно смолк.
– До встречи. – Манвэ, запахнув плащ, вышел из залы.
Энвэ посмотрел ему вслед, а потом встал и побрел через весь Валмар к Ирмо, в Сады Грез.

* * *

Тихий изумрудно-золотой сумрак Лориэна дарил покой, гася боль и отчаяние. Так было всегда, будет и впредь; Эонвэ знал это, но сейчас не желал ни покоя, ни утешения – ничего. Разве что вернуться в очень далекие времена, когда ничего этого еще не было…
И жгла мысль, что возвратится он в Ильмарин уже другим, что его – такого, как он сейчас – не будет. Останется оболочка. И Манвэ этого хочет? Зачем тогда сотворил – таким? Майа хотелось взвыть, забыв о приличиях, но он не мог, и не потому, что кто-то мог его увидеть или услышать, – просто не мог, и все.
Рухнув на траву, он попытался расслабиться, даже на мгновение понадеялся, что сможет заплакать, – но вышел только сдавленный стон и какое-то жалкое поскуливание, как у обиженного щенка. При мысли о том, что он похож на беспомощный комочек шерсти, ему стало так тошно, что он умолк. И теперь тихо лежал под каким-то деревцем – он не смотрел по сторонам, и ему было неважно, что творится вокруг. Этот мир был чужим, а майа был чужим для него.
Кто-то мягко опустился рядом с ним на траву и легонько коснулся плеча.
– Эонвэ, что с тобой? – Мягкий голос Ирмо не узнать было невозможно. Майа обернулся и встретился взглядом с колдовскими сияющими глазами младшего Феантури.
– Что случилось?
Майа молчал, ему казалось, что получится одна сплошная жалоба, а этого он себе позволить не мог. Да и какая разница, если все равно меняться?
– Ну не молчи, я постараюсь помочь, поверь…
– Ничего. Ничем помогать не надо – а то, что надо… Манвэ тебе, наверное, объяснит или объяснил. Только можно я еще просто так посижу? – проговорил Эонвэ.
– То есть? – удивленно воззрился на него Ирмо.
– Прости, Ирмо, это я так. – Майа смотрел в сторону. Вала насторожился – что это стряслось со всегда уверенным, строгим герольдом Манвэ?
Выглядел он неважно, если честно, то откровенно плохо. С Манвэ поругался? Да нет такого понятия – поругаться с Королем: с ним либо не ссорятся, либо испытывают всю сомнительную прелесть его гнева. И что тогда Эонвэ делает в Лориэне?
– Что значит – объяснит? – поинтересовался Ирмо. – Это он тебя сюда послал?
– Да, – процедил Эонвэ, – отдохнуть… Я нужен ему в работоспособном состоянии. – Он еле заметно улыбнулся.
Мастер Грез слегка нахмурился – отрешенность майа тревожила его. Простое пребывание в Садах вряд ли поможет, нужно что-то более сильно действующее. Лучше всего, чтобы спокойно поспал, в легких грезах…
– Ляг, отдохни, – улыбнулся Ирмо, коснувшись плеча Эонвэ и пытаясь укрыть майа неизвестно откуда взявшимся пушистым пледом.
– Благодарю, – усмехнулся Эонвэ углом рта, совсем как Манвэ, – так лучше будет…
Ирмо в удивлении склонился к майа, еще не понимая, о чем тот говорит. Взял за руку, пытаясь погрузить в легкий сон…
Тело Эонвэ чуть обмякло, глаза потускнели, закрываясь…
– Я изменюсь… как угодно Манвэ. Его воля…
– Что-о? – подскочил Ирмо, рывком выдернув майа из начинающегося сна. – Как… изменишься?
– Как надо, – мотнул головой Эонвэ. – Я не нужен Манвэ… неправильный… А без него я не могу – у меня никогда ничего другого не было, кроме… служения. Вот так.
– Ну и в чем дело? Что же еще ему надо? – с нарастающим раздражением поинтересовался Ирмо. «Ну и репутация у меня образовалась – промывателя мозгов!» – со злостью подумал он.
– Доверие – хотя бы мое. Может быть. А я… я уже давно не верю ему. Зато боюсь – рядом с ним, как… как с драконом в его пещере! – выпалил неожиданно для себя Эонвэ. – И вчера он узнал это. То есть, наверное, всегда знал, но… может, внимания не обращал – какая ему разница, лишь бы выполнялось то, что должно…
Ирмо, боясь спугнуть попытку откровенности, попытался соткать вокруг ощущение доверия, покоя и безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75