«Подумай!» Это все, что ему хотели сказать? Небольшая передышка: к постоянному легче привыкнуть. Сжимавшие лоб и виски клещи ослабли, оставив тупую, тяжелыми мутными волнами плещущуюся в голове боль.
Ладно, с этим уже можно существовать.
Краем глаза увидел, как метнулся в его сторону Эонвэ.
– Спасибо, я вполне в состоянии держаться на ногах. – Манвэ распрямился, опершись на руку Мелькора.
Тот с тревогой и недоумением поглядывал на него. «Играет или нет? С такими понятиями? Учитывая публику… Или знает, как направить слухи и сомнения в нужное русло? Или действительно ему все настолько надоело? Пошел напролом, „с цепи сорвался“? Страшная это может быть сила – если полетят стальные обручи, в которые он сам (или Творец?) заключил себя…» По сути, его мла-а-адшенький братец еще более неукротим и отрешен – есть ли преграды ветру? Что-то будет…
Приблизившийся Гортхауэр завороженно смотрел на Мелькора. Он давно не видел Учителя таким. С чего бы это Манвэ так расщедрился – не иначе, что-то задумал. Кто его знает, Ветреного Валу…
Мягко отстранив Эонвэ, Повелитель Арды направился в сторону Аллора. Спит? Подозрительно… «Лориэн не поможет – и мне тоже… Просто тяжелый случай». Ирмо о чем-то умолчал – не хотел давать в руки еще одно средство воздействия? Можно подумать, их без того мало. «Тяжелый случай…» Память? Душа, не способная ни удержаться, ни уйти?.. Что там?
Мелькор вопросительно посмотрел на Манвэ:
– Что ты хочешь сделать?
– Посмотрим. Тебе-то есть чем заняться: вон майа твой без плоти ходит, неприлично как-то. – Владыка ехидно усмехнулся. – А я им займусь – он же у меня «любимчик», как шепчутся в Валиноре.
Внезапно их глазам предстал Тулкас, успевший обзавестись новым обликом. Воитель был, против своего обыкновения, бледен и мрачен. И неудивительно.
Доселе поражений он не знал. Откуда вдруг взялась в нем эта неуверенность, отвлекшая, рассеявшая внимание? Это было непонятно и ненормально. И подумать только, с кем был поединок – с майа, да еще явно не воином по призванию! Ничто в облике наглого противника не предвещало реальной опасности… Расслабился он, Астальдо Непобедимый, недооценил… Тулкас даже невольно проникся некоторым уважением к майа, но что теперь сказать? Вала-Воитель не был мастером говорить и теперь только что не переминался с ноги на ногу, не в силах уйти и не зная, как остаться и стоит ли.
– Ну как тут все? – выдавил он из себя, чтобы хоть что-то сказать.
– Загляденье просто! – зашипела Эльдин, сощурив зеленые глаза, отчего стала похожа на рассерженную кошку. – Любуйся, может, это послужит хотя бы малым утешением по случаю неудачного поединка!
– Можно подумать, я его имел в виду…
– А ты собирался красиво победить того, на кого дунь – зашатается? Тут ты силен…
– Я?!? Да я против армий бился! Против всяких лиходейских пустотных и прочих тварей! И на кого угодно пойду, если он угрожает спокойствию Арды!
– Ага, вот сейчас особенно угрожали… – зло усмехнулась Эльдии.
– Да как ты смеешь, девчонка?!!
Разозленный Воитель, над которым еще никто не решался насмехаться, замахнулся было, плохо владея собой, по Манвэ удержал его руку. Намо подскочил с другой стороны – теперь уже не вмешаться он точно не мог, никто ему не указ – его гости, в конце концов! Впрочем, рука Астальдо расслабилась и поникла, он даже не пытался вырваться из цепких пальцев Короля Мира.
– Пусти, не трону я ее. И вообще… – На лице Воителя появилось досадливо-раздумчивое выражение.
– А что – вообще? – поинтересовался Мелькор.
– Вообще не знаю, что тут происходит, например, – огрызнулся Тулкас, подозрительно глядя на Черного Валу.
– И… ждешь указания, кому морду бить?
– Это я и без указки неплохо знаю, – мрачно съязвил Астальдо, бросая взгляд на Мелькора.
– Ну что же, всегда готов.
– Начнем прямо сейчас?
– Да вы что, взбесились?! – заорала Ниэнна. – Сколько можно?! Глаза бы мои не смотрели!
Манвэ, стоявший уже над ложем Аллора, не оборачиваясь, процедил:
– Прекратить! – И, повернувшись лицом к публике, добавил: – По исходу поединка Мелькор признан свободным от предъявлявшихся ему прежде обвинений. Также не подвергаются более преследованиям те, кто с ним. Такова моя воля. Дальнейшее выяснение отношений – по обоюдному желанию сторон. А теперь – прошу не беспокоить меня некоторое время. Собственно, я больше никого не задерживаю. – Манвэ опустился в кресло, заботливо придвинутое Эонвэ, рядом с Мелиан, пристально вглядывавшейся в лицо недомайа.
Тулкас, махнув рукой и не глядя больше на Мелькора, быстро вышел из залы. Остальные присутствующие замялись, размышляя, не являются ли слова Короля предложением покинуть помещение как можно скорее. Расходиться тем не менее никто не торопился, лишь старались стать понезаметнее. Намо со своими майар и Ниэнна устроились в углу – в конце концов, Ниэннины чертоги. Оромэ прислонился к двери.
Мелькор, поманив Гортхауэра, удалился в дальний угол зала. Времени было мало, и в любое мгновение его, времени, могло вообще не остаться. Легко сказать – помочь сотворить новую плоть… Когда сил так мало… И какую плоть? На что хватит его, Мелькора?
– Сосредоточься, Ортхеннэр, вспомни свой облик.
– Который? – Неожиданно злой короткий смешок.
– Тот, который помню я…
– Я сильно изменился, Учитель. Будет ли тебе приятно созерцать прежний облик, уже не соответствующий внутреннему содержанию?
– Не беспокойся, как-нибудь разберусь. Да и для меня ты – все тот же Ортхеннэр, это хоть понимаешь?
– Спасибо… Учитель. – Мелькор отметил про себя эту запинку.
Совместных усилий должно было хватить. Облик Ученика он помнил всегда: гриву черных волос, стройную, легкую фигуру, пронзительно-светлые глаза, волевой рот с тонкими губами…
Только хватило бы сил и времени закрепить облик. Впрочем, внимание Творца, скорее всего, сосредоточено сейчас на Манвэ – ибо не простить ослушание тому, кто был безраздельно послушен… А он, Мелькор, – давно уже «отрезанный ломоть». И то, что называлось «обруч», давно пережег. Не враз, долго, каждый раз перешагивая через кажущуюся невыносимой боль, каждый раз словно выжигая ее по кусочкам…
Он сосредоточился, собирая силы…

* * *

Манвэ коснулся рукава Мелиан, та, вздрогнув, взглянула на него.
– Что с ним? – спросил Король.
– Я… не знаю, – опасливо начала майэ. – Похоже, что-то в его состоянии…
– Не так?
Мелиан развела руками, не в силах дать описание ужасу, запомнившемуся еще с первого визита недомайар в сады Лориэна, боясь высказать вслух подозрение. Она хотела бы убедиться, что это не так и все лучше, чем кажется, но – хватит ли у нее сил? Мелиан уже была готова шагнуть куда угодно, и Эльдин собиралась последовать за ней, не ожидая помощи со стороны, когда вмешался Повелитель Арды.
– Так что – не так? – проговорил он.
– Многое, – прошептала Мелиан..
– Хорошо. Я попробую достучаться до него, и ты, Мелиан, поможешь мне в этом. Полагаю, ты больше меня понимаешь в Завесе…
Мелиан, еле заметно вздрогнув, кивнула. Завеса… Конечно, Владыка Арды знал… Неужели ни разу не попытался проникнуть? Или это было нечто еще более тонкое? Манвэ – чего он хочет? В чем успел разобраться? Ирмо что-то сказал ему? Вряд ли. Или – сам Аллор? Не сказал – просто не смог скрыть от проницательного Валы? Лучше уж помочь… Майэ сжалась, увидев холодную усмешку Короля. Прочитал. Расслабилась, дура. Теперь все – будь что будет.
– Следуй за мной, Владыка. Попробуем позвать его.
– А я? – дернулась Эльдин.
– А ты слишком связана с ним, чтобы удержать, если что. Да и «снаружи» кто-то должен встретить его и… нас.
Манвэ взял рукл майа в свои и прикрыл глаза, вслушиваясь в чужие мысли и воспоминания. Мелиан была где-то рядом, осторожно раздвигая мерцающие слои памяти, словно лепестки диковинной розы – высохшие, а то и обугленные, невероятно хрупкие…
Перед Манвэ проходили картины, одна за другой, сталкиваясь и сплетаясь в пеструю мозаичную ленту. – одни ярче, другие бледнее. Порой кажущийся бессмысленным кусок слепил четкостью, хотя ничего не происходило, иногда целые сцены мелькали, как в тумане. Людская память. Майа иногда рассказывал о своем прошлом – давнем, человеческом. Одна из немногих нескользких тем… Рассказывал, как он это умел – увлекательно, живо, заразительно… Может, они еще поговорят – потом. Если майа вернется…

* * *

Присутствие Аргора, бешеное напряжение поединка, раны – это лишило сил. Попытка удержаться была неудачной – мягкие лапы беспамятства когтями впились, не давая вырваться. Словно опустился занавес. Надменное лицо Манвэ, в глазах которого нуменорец успел увидеть… горечь – не обиду, не недоумение, не гнев даже. Словно ничего иного и не ожидал от него Повелитель Валинора, просто – не могло быть иначе. Только от этого не легче. Он успел почувствовать, как кинулись к нему Эльди и Мелькор – отчаяние, страх, жалость, злость… «никогда не прощу себе – бессмертный подлец!» Хотелось сказать Черному Вале что-то насмешливое или хотя бы улыбнуться ободряюще, но – не успел…
Видимо, его не пытались привести в чувство, не желая для него же лишней боли. Аллор остался наедине с собой, со своей памятью. Он должен удержаться, иначе – воспоминания о первом посещении Лориэна были еще свежими. Бездна, притаившаяся в глубинах сознания, ставшая частью его самого, ждущая малейшей слабинки, чтобы поглотить. Но он же майа – он должен вернуться к жизни. Или нет? Повиснет в Ничто, как Курумо? Черный Вала был рядом, исцеляя тело, к которому майа имел уже весьма умозрительное отношение. Знал ли Мелькор, как и где ловить его душу? Душу, не привыкшую к оболочке? Сознание отвыкшего жить?
Но не трогала же его Бездна в чертогах Намо, когда он там очутился, выплеснутый взрывом Ородруина… Видимо, из тех чертогов никуда не уйти, если они сами не отпускают. Впрочем, сейчас необходимо было удержаться. Выкарабкаться. Выжить. Вернуться. Хотя бы потому, что там – Эльди. Его звездная искра…
Ленивые волны воспоминаний властно ворочали остатки мыслей. Раскручивалась лентой жизнь. Вспышки, высвечивающие отдельные разрозненные фрагменты. Детство. Высокие своды замка в Андуниэ, море и небо за окнами. Постоянный шум прибоя и надсадные крики чаек. Забытый лист пергамента на пюпитре, украшенном затейливой резьбой. Грифель в руках – красноватый. Мягкая линия. И еще одна…
На дальней полке – книги, исписанные причудливыми, плавно-угловатыми письменами. Тэнгвар. Квэниа, синдарин.
– Когда-нибудь потом, сын.
– Почему?
– Узнаешь.

* * *

– Аллор, расскажи еще что-нибудь! Или нарисуй – ты же можешь! – Блестящие от предвкушения чуда глаза. Вот не было ничего – и вдруг оживает только что рассказанная сказка…
Тебя слушают и слушаются. Ходят по пятам, смотрят в рот. Подражают. Ты умеешь сделать так, чтобы в голову никому не пришло обидеть. Не зря почти всегда рядом несколько рослых не по годам ребят, копирующих твою речь и манеры, способных поколотить из-за тебя любого – если тебе самому некогда. А от твоих насмешек редкий не расплачется…
Картинки… Армэнэлос. Родовой замок. Двор. Блистательный Ар-Фаразон Златоликий. Пышность и блеск. Поединки. Приемы. Высший свет. Мелькает, кружит опавшими листьями прошлое. Кружит. Как воронка, как смерч. Закручивается спираль. Не выйти, не удержаться.
Картинки… Война… Блеск мечей, захватывающая игра схватки. Кровь – красная на лазури, красная – на черном. И – близко – чье-то лицо с удивленно раскрытым стекленеющим глазом. А другого – нет, как и вообще половины лица, отсеченной твоим мечом. Волосы в крови на лезвии. Грязь. Собственное отражение в зеркале после битвы – те же кровь и грязь. Пыль. Принять ванну – и забыть. Впрочем… Ведь, в сущности, это красиво. И нервы щекочет. Пьянящая радость победы, приятная усталость мышц. Бахрома рдяных капель, глубоко-багровая на благородной серебристо-синей стали. Страстно извивающийся, как ханнатская танцовщица, дым – черно-жемчужный.
Зазубренная стрела под ключицей. Косой удар мечом. «Хорошо, лицо не задели: шрамы – это так уродливо…» Говорят, шрамы украшают мужчину. Арбитр изящества так не считал. Похоже, оружие и впрямь щадило красивое тело. А небольшие отметины – что же, многочисленные возлюбленные любили целовать их, и прекрасные глаза подергивались дымкой…
Жизнь кипит – неокоченная поэма, переводы с квэниа, недописанная уже который месяц картина. Суета…
Все темнее и темнее – зрение гаснет?
Все шире и шире воронка.
Кольцо.
Мистерии на Менельтарме.
Оргии в Храме Тьмы.
Скука…
Холод. Бред. Презрение…
Обрыв – черно-красный край.
Не остановиться. Все туже спираль.
Мордор. Измененный мир.
Блеск факелов. Огонь. Тьма.
Ужас вокруг тебя – страшнее заклятого лезвия. Лед и огонь.
Плащ – черным облаком за призрачными плечами. Бешеный конь.
Бледные клинки. Восемь черных теней, и ты – девятый.
Недобрый, подозрительный взгляд Властелина…
Нет, не надо, остановиться, нельзя помнить, нельзя – сейчас… Нет сил остановить видения, засасывает воронка.
Все ближе и ближе. Рвется ткань памяти, расползается гнилыми лохмотьями… вот и все – падение, без конца – дыхание огня, уколы льда. Не удержаться… Сил нет. Вытянуть некому. Уничтожит.
Гаснет память. Конечно, там не до меня.
Бездна. Вечно. Навсегда. Может, сообразит Эльди хоть сюда не соваться… Эру сохрани! Тот знакомый ужас, парализующий, обжигающий, уничтожающий. И никто… Мелькор не справится – откуда у него столько сил? Да ему могут и не дать – чем не кара для предателя? Если вообще кто-то понимает. Ирмо? Так его еще звать… Кто это сделает? Манвэ? Он не захочет. Он не простит…
Отчаяние, которое он уже не способен был подавить и заглушить, захлестнуло майа. Он летел в Бездну, навстречу радостно и жадно раскрытой огненной пасти, в усеянные ледяными когтями лапы. Не… надо…
– Аллор! – Зов? Кто это? Голос знакомый. Но не узнать. Бездна искажает звуки.
– Аллор, ты слышишь? – Как тогда, в залах. Неужели Мелькор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75