– Эльдин, ты бы его хоть вразумила: натерпелась же от Тьмы… А здесь были рады вас принять, – сорвалось немного тише.
Вала запнулся, одернув себя: «Не смей – перед ними! Они заплатят за то, что чуть не пробудили в тебе… Нет!»
– Спрашивай с меня… Владыка, – подал голос Мелькор. – Это я позвал его, связался мысленно – интересно стало, кто моего майа переиграл… А они такие любознательные… Пощади их, они просто пожалели меня – ну с кем не бывает?
– Пожалели? – усмехнулся Манвэ, взяв себя в руки. – И в ученики к тебе он пошел из жалости? Или из любопытства?
– Я не ученик ему. – Голос Аллора прозвучал почти мягко, музыкально даже. – Просто… друг.
Беспомощно-ошарашенное выражение появилось одновременно на лицах Владыки Арды и Черного Властелина – как они были похожи в этот момент…
Друг? Майа ни разу не обращался к нему – так. Мелькору вспомнилось, как после очередного визита недомайар пытался объяснить издерганному ревностью и самоуничижением Гортхауэру («Он будет лучшим твоим учеником, а я… я больше, наверное, не нужен тебе…»).
– Пойми: учеников можно найти – было бы что передать. А вот друзей…
– А ученик не может быть другом? – вскинулся тот.
– Может, но друг может не быть учеником. Просто… другом. О Тьма, как это объяснить…
Манвэ приподнял бровь:
– Вот как… – (Друг? Конечно. Он же не ты. Кто осмелится назвать другом – тебя, Владыку? Только почитать либо бояться. Но стиль надо выдерживать до конца. Победного…) Пауза чуть затянулась.
– Но ты же знаешь, что они совершали преступления против Замысла и Арды и осуждены судом Круга Судеб и Эру?
Аллор утвердительно наклонил голову, при этом слегка дрогнул угол рта, придав склоненному лицу двусмысленно-ироничное выражение.
– Да они издеваются! – не выдержал Тулкас. «Заповедь войны – не заговаривай с противником. Вечно Манвэ со своими изысканиями!» – Похоже, тут кто-то сомневается в справедливости суда Валар – и Эру. Так я сейчас объясню – еще раз – тогда, видно, до него не дошло!
Манвэ молчал – прекрасная мраморная статуя. Действительно, зачем все это? Разобраться по-быстрому: одних – назад в Пустоту, других… казнить? запереть? Все равно – потеряет. Потерял. А кто тебе сказал, что находил?! Что делаешь – делай скорее. Не видеть. Или – покаются? Хоть для вида…
Они должны понять – Отступник изгнан навсегда. Не им это менять. Даже не ему, Владыке. Кто поспорит с судом Эру? С Предопределением. Какая глупость, какая скука…
Легкий, почти бессознательный, равнодушный взмах полупрозрачной руки. Покой Валмара не будет нарушен. Скоро все закончится. Потом можно будет кого-нибудь помиловать. Тихо. Попозже. Впрочем, и это уже не так важно.
Мелькор, распрямившись, откинул волосы со лба и поудобнее перехватил Ангайнор.
– Ну нет, давай уж так, как было, – усмехнулся Тулкас. – При чем тут цепочка? Ты меч бери. Небось, не забыл еще, как его в руках держать? – Воитель покосился на Манвэ – меч Справедливости с украшенной алмазами рукоятью висел на поясе Короля.
– Ну что же… – процедил тот. Но не в оковах же драться. Этого не было. Тогда. Достав меч из ножен, приблизился к Мелькору.
– Натяни цепь, – отрывисто бросил Владыка. Черный Вала, усмехнувшись, повиновался. Меч сверкнул в руках Манвэ, почти неуловимым движением перерубив заклятую сталь у самых браслетов. Два удара, почти одновременных. Третий взмах – совсем легкий – клинок ушел на несколько пальцев в глубь пола, чуть задрожав. Тулкас одобрительно кивнул.
– Ну что же ты? Испугался? – обратился он к Мелькору. – Может, сразу признаешь поражение – целее будешь?
Усмехнувшись и пожав плечами, Черный Вала шагнул вперед и протянул руку к мечу. Вслепую? Отчего бы и нет? Попробуем. Кинулся к оружию, стараясь опередить Учителя, Гортхауэр, забыв, что он – тень.
Но еще быстрее в том же направлении скользнула высокая фигура. К рукояти небрежно протянулась изящная рука. Тонкие длинные пальцы с ухоженными ногтями. Такие руки для меча не предназначены – перо там, кисть – это другое дело. Такими пальцами книги листать, струн касаться…
Аллор с некоторым усилием вытащил клинок из камня, взвесил на руке – чуть тяжеловат. Усмехнулся.
– Этот? – Синие глаза насмешливо блеснули.
– Не надо, – прошептал Мелькор, – я сам. Ты не сможешь – алмазы разрежут ладони…
– Вот и проверю, все ли человеческое растерял. Майа стиснул рукоять – кольнуло. Ничего. Главное – взять. Потом уже неважно.
Подмигнул Эльдин – та улыбнулась и сощурила глаз в ответ.
«Встретимся в Залах – если что?» – «Разумеется. – Майэ погладила висевший на поясе кинжал. – Если что… я составлю тебе компанию». Аллор нахмурился: «Прости». – «Все правильно», – еще шире улыбнулась Эльдин.
Манвэ слышал их мысленный разговор – как и все мысли в зале.
Вот так – спокойно… Словно на вечеринку собрался. Ну почему – он? Друг…
Владыка стиснул зубы: теперь – все. Покаяние – как раз… Жаль. Остановить? И что? Ничего. Ничего… Пускай.
Вполне в состоянии сам решить – недомайа всегда казался в чем-то взрослее – трудно было подобрать другое определение, – майар Валинора. Сам ответит. Здесь и сейчас…
– Я к вашим услугам, любезнейший, – светски, как на званом приеме, улыбнулся Аллор Тулкасу.
– Говорил я, от этого книжника несчастного всего можно ждать, – процедил сквозь зубы Астальдо.
– Разгильдяя, зазнайку и неженку забыли помянуть-Возьмите меч. милейший Тулкас, а то как-то неловко будет лишить вас ваших знаменитых кулаков неосторожным ударом, нарушив эстетическую гармонию поединка…
Оромэ протянул Воителю свой меч. Чуть презрительно глянул на оружие Тулкас, привыкший доверять железным кулакам, – вот еще, поединок на равных. С этим? Наглец… Придется проучить. Это будет первая смерть – похоже, ступенчатую казнь дерзкий недомайа себе обеспечил. «Думаешь, Манвэ тебя выгораживать будет? Как бы не так – у него нет любимчиков», – подумал Тулкас.
Первые удары не принесли толку – его противник уклонялся едва уловимыми движениями, словно танцуя. Злость и раздражение захлестнули первого бойца Валинора. Снова удар – опять ускользнул, да еще ухитрился кольнуть откуда-то сбоку. Ага, вот, кажется, задел – майа еле заметно пошатнулся, дернулся угол рта… Ничего, скоро выдохнешься, не таких ломали…
– Ну что ты крутишься – здесь не танцкласс! Боишься, майа недоделанный? Тоже мне, черный ужас… – Выпад, увертка, снова рубящий удар, опять увернулся – или все же достал? – Эй, это тебя, поди, в вашем нуменорском болоте так прыгать учили? Квакать, видимо, тоже… – Двойной удар – опять мимо – да что же это?! – Доквакались – понравилось в валинорских волнах плескаться? Видно, до сих пор обсохнуть не можешь!
«Ох, зря это он! – подумал Гортхауэр не без ехидства. – Говорили же: если ищешь бед на свою… голову, обругай Нуменор при нуменорце…»

* * *

Они любили его. Разные – в этом они сходились. Аллор не был исключением.
Ироничный циник, прекрасно знакомый с изнанкой роскошных фасадов, пресыщенный болезненно-утонченной, упадочной культурой погружающегося в тень царства, насмехающийся над его боевой славой – он любил Нуменор. Связан был неразрывно. Сказал как-то: Нуменор – это состояние ума… Вернувшись после потопа, Гортхауэр знал, где найдет их – впервые в жизни потерявшего власть над собой, безумным зверем воющего Аргора и этого… эстета, казалось, любовавшегося буйством стихий, только спина была неестественно прямой, а пальцы скрещенных на груди рук когтями вонзились в плечи… Лишним почувствовал он себя тогда – Владыка и Учитель…
Так что зря, ой зря коснулся Нуменора Вала-Воитель…
– Чтобы обсохнуть… у меня было достаточно времени и идеальные условия, – очень тихо и внятно проговорил Аллор.
Присутствующие не сразу поняли, что произошло, перемена казалась незаметной – сначала. Просто мягкая, почти кошачья пластика уступила место танцу гибкого лезвия клинка – так пляшет он в умелых руках. И какая-то неотвратимость в движениях… Страшно изменилось лицо – что-то стерло с него даже неизменную, казалось бы, усмешку, оставив абсолютно ничего не выражающую маску.
Гортхауэр вздрогнул, почувствовав иное присутствие, и в то же мгновение вспомнил, узнал – чье… Аргор… Как? Почему? Похоже, страшнее всего были глаза. Синий цвет сменился даже не на вороненую сталь, – а черный майа помнил еще по нуменорским временам, что такой цвет не сулил ничего хорошего, – нет, цвет исчез вовсе. Глаза были почти белые, как сталь особой закалки – беспощадное, злое оружие изготовляли из нее…
Он, Гортхауэр, как-то видел эти глаза – похожими. Причина сейчас стояла рядом, поигрывая кинжалом и слегка закусив губу. Страшно. Страх, вырвавшийся на волю, – тогда он ударил Кольцом изо всех сил – инстинктивно, ища защиты, не размышляя, – не простить было этого липкого, осклизлого ощущения, холодным червем скользнувшего по телу, – уничтожить того, кто его вызвал…
Воспоминание на миг ослепило призрачного майа – а когда зрение вернулось, поединок продолжался, только вольные и невольные зрители старались сильнее вжаться в стены. И какая-то неуверенность вдруг проскользнула в движениях Тулкаса. Впрочем, очередной его удар сшиб противника с ног, но обрушившийся следом меч рассек пустоту – стремительно откатившись, майа рубанул по ногам параллельно полу. Вала успел отскочить, нанеся в свою очередь решающий, сокрушительный удар и… всей силой и массой, в него вложенными, встретил меч – там, где сердце… Вздрогнув, Воитель упал ничком, унося в себе острие, выдрав рукоять из все еще судорожно сжимающих ее онемевших ладоней, превратившихся в кровавые лохмотья. Крик-вздох забил сгустившимся воздухом горло у большинства из присутствующих, а майа, глянув искоса на покинутую Валой негодную для жизни оболочку, приблизился к Манвэ, двигаясь с небрежным изяществом. Наваждение исчезло, он снова был собой.
– Так – достаточно? – спросил он, глядя прямо в глаза Королю Мира. Тот внутренне вздрогнул, почувствовав – понимание. То самое, что заставило полгода назад потянуться к пришельцу…
Усмехнувшись невесело, Аллор привычным жестом поправил волосы, и вдруг рука, с которой кровь уже не капала, а стекала тонкой струйкой, бессильно упала – сознание оставило победителя непобедимого Тулкаса.
Манвэ сделал шаг вперед, чтобы подхватить майа, но Мелькор и Эльдин успели раньше – Аллор упал на руки Черного Валы. Тот осторожно опустился на пол, придерживая разом обмякшее тело, а Эльдин в каком-то оцепенении прижала к лицу изрезанные ладони – ее глаза напоминали слюду. Эонвэ, выскочив из-за спины Манвэ, кинулся к ним, чуть не столкнувшись лбами с Тирзэ и призрачным Гортхауэром.
На последнего жалко было смотреть – его отчаянно-недоумевающий взгляд был в чем-то страшней окаменевшего лица Эльдин.
«Я должен был быть на его месте – мой же Вала, мой Учитель! „Просто друг…“ – почему он?»
Не ожидал: холодный, насмешливый баловень судьбы, изнеженный прожигатель жизни – Аллор не мог быть таким, как сейчас… Но ведь что-то привлекло черного майа в нуменорце… А потом… идеальное оружие… «Что угодно, Господин-Учитель?» – не поднимая глаз… Ни разу с тех пор – иначе. А еще в Нуменоре выяснил, как звали Саурона – изначально. Видите ли, предпочитает имена кличкам в личном общении. И называл – Ор-тхеннэром. Как Крылатый. Что? Неужели… Высветило вспышкой молнии – нуменорец напоминал – иногда, как полуосознанное воспоминание – Мелькора. Как получилось, что последнее кольцо было с обсидианом? Все искал, кому его вручить. Выжидал. Дождался…
Аллор вызывал в памяти образ Крылатого – но им не был. И это было кощунством, непростительным издевательством, – чем-то немыслимо бессовестным, противоречивым… Но ведь не видел же нуменорец Мелькора! Сплошной бред. Дурацкий бред. Страшный бред…
Гортхауэр покосился на Эльдин. Та, словно почувствовав его взгляд, пришла в себя, выйдя из секундного оцепенения. «Идиотка! – прошипела она, прибавив сквозь зубы нечто неразборчивое. – Расселась!» Глянула на Мелькора, положившего руки на лоб и грудь раненого и вслушивающегося напряженно в нечто, ему лишь понятное.
– Тирзэ, принеси, пожалуйста, воды, а ты, Эонвэ, позови Мелиан – объяснишь. Ну? – Голос ее предательски зазвенел.
Эонвэ, покосившись в сторону Манвэ, кинулся к выходу. Повелитель Валинора не остановил герольда – казалось, он не заметил его ухода. Эльдин с треском отодрала рукав своей сорочки, за ним последовал второй, и вскоре они были разорваны на полоски. Впрочем, кровь начинала сворачиваться: руки Черного Валы делали свое дело, хотя сил у того было не по-валарски мало. Майэ нахмурилась – покалеченные ладони не могли быть причиной столь глубокого обморока у ее возлюбленного; при всей своей охотно демонстрируемой изнеженности, он был способен вынести многое. Разрезав темно-пурпурную рубашку, на которой кровь вообще была незаметна, убедилась, что права: чуть ниже плеча на левой руке и в боку обнаружились глубокие раны. Возможно, он даже не заметил их в горячке боя… Но и это не столь опасно. Что-то еще было не так. Что-то надломилось… Как будто неясная, но ощутимая грань уплотнилась, отделяя его от… жизни? Эльдин беспомощно огляделась по сторонам. Намо и Ниэниа стояли рядом. Валиэ опустилась на корточки и вгляделась внимательно в заостряющиеся черты.
– Что это? – пробормотала она.
– Ума не приложу, – прошептала Эльдин, боясь поделиться вслух возникшим страшным подозрением. – Это… – Она умолкла.
– Тут Ирмо нужен, – молвил Намо, – или кто-то из его ближних… Скорее бы Мелиан добралась.
Манвэ приблизился к ним. Эльдин мрачно посмотрела на него исподлобья:
– Владыка доволен? Все было по правилам?
– Поединок есть поединок. Так или иначе. Только… он не должен был… Я сейчас даже не спрашиваю о том, как вы там очутились и почему, но – не его же вызывали…
– Не его… А кого? Мелькора, который на ногах еле держится? Или это… сокровище? – Она покосилась на Гортхауэра, еле заметного в блеске зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75