Отойди, Лориэн, сейчас я ему покажу!
– Какого балрога ты меня вообще сюда притащил, Воитель, так тебя!.. – зарычал Ирмо, добавив сквозь зубы пару выражений, которых от него мало кто ждал, уместных разве что в умбарских портовых притонах. – Я вам сейчас такие мороки устрою, до Второго Хора выть будете! И Охтариэн сами будите, может, разбудите, так она тебе, Астальдо, еще добавит! А у меня и так дел по горло. Надоело мне все это!.. – Ирмо рывком подхватил с пола сумку и направился к выходу, на ходу откупоривая склянку с успокоительным. Поистине, идиотский день!
– Ирмо! – закричал Астальдо, кидаясь вслед за Мастером Грез. – Не уходи, прости, пожалуйста, я сорвался, иу разберись с Охтариэн, я же не справлюсь, ты же видишь, что делается!
Талион недоуменно смотрел на своего Валу – таким вежливым он его не помнил: чтобы Тулкас кого-то умолял и извинялся перед кем-то? Что все-таки происходит?
Ирмо больше всего хотелось послать Астальдо куда подальше, за пределы Эккайи, но Охтариэн было жаль, он помнил майэ-воительницу, еще с начала Первой эпохи бывшую частой гостьей в его садах.
– Ладно, – мрачно процедил он, возвращаясь и садясь рядом с ней. – Жаль девчонку, а то послал бы тебя подальше. Талион, иди сюда, может, помощь твоя понадобится.
Майа осторожно подошел, и Ирмо снова занялся привычным делом.
…Охтариэн пыталась уйти – бороться было бесполезно, каждый раз, вставая для очередной схватки, она чувствовала, как отчаяние охватывает ее. Майэ стремилась ускользнуть, но каждый раз не успевала – хохочущий Астальдо всюду настигал ее. Рядом был Талион, пытающийся сопротивляться, но бесполезно, и с каждым разом ему все сложнее было восстановить облик. Да и ей тоже.
Сейчас к Ирмо двигалась, прихрамывая, кое-как в очередной раз поднявшаяся Охтариэн – полупрозрачное лицо, изрубленные латы, бесконечно усталый взгляд. Понимая очевидность поражения, она уходила. Да, уходила. Она уже не считала это позором и пыталась уговорить Талиона следовать за ней – бросить его она не могла, и каждый раз не хватало слов, чтобы убедить его…
Ирмо шагнул навстречу майэ, осторожно прижал к себе, она подняла на него ошалелые, безумные глаза, приникла, положив голову на плечо Мастера Грез.
– Ирмо, ты пришел забрать меня? Тебе разрешили?
– Да, конечно, я возьму тебя с собой, – прошептал Вала, погладив ее по голове.
– А Талион? – дернулась она.
– С ним все будет хорошо, – поспешно пообещал Ирмо. (Что – хорошо? Ты-то сам вообще знаешь, что будет?!)
– Ты дашь мне забвение? – полусонно пробормотала майэ, сильнее повисая на нем. Ирмо словно по голове ударили. И эта туда же, сговорились они, что ли? Забвение… Нашли выход. Да что же это за жизнь такая, мир такой распрекрасные сотворились, что сдохнуть хочется?!
«…ибо настанет время, что и Могущества позавидуют уделу Смертных…» – но почему так скоро – пяти эпох не прошло, да какое там, первые просьбы вон когда были… И теперь это стылое безразличие пополам с отчаянием больно рванули душу, вызывая желание разнести все вокруг к такой-то недивной матери.
Ирмо покрепче обнял Охтариэн, боясь отпустить, и старался как можно мягче развеять морок. Майэ открыла огромные темные глаза с плещущимся в них бредом и невидяще огляделась по сторонам. Когда ее взгляд прояснился, в нем скользнуло разочарование.
– Так мы не у тебя? – грустно спросила она. – Значит, это неправда – то, что ты сказал? Тебе приказали другое… – Майэ отвернулась, прикрыв глаза.
Ирмо с трудом сдержался, чтобы снова не разразиться соответствующей тирадой, и, подойдя к Астальдо, поднес к носу Валы-Воителя изящный кулак.
– Не умеешь, не берись! – прошипел он. – Разобраться – разобрался, но если уж сжалился, какого балрога ты не попросил меня хоть усыпить прилично? Лень тебе было до садов дойти или хотя бы позвать?! Врезал бы тебе, да проку уже нет, и так тут сплошные драки. Сможешь сейчас-то с ними без мордобоя договориться? Или подождать? – Ирмо прислонился к колонне, сложив руки.
Тулкас тоскливо опустил голову.
– Зол я был… зол… Не умею я – наполовину…
– А зачем ты их будить задумал? Перевел бы я их в грезы тихие. Либо и впрямь… – Ирмо сглотнул, – в забвение…
– Но ведь они больше не подлежат преследованию – зачем же им в забвении быть? – Вала-Воитель развел руками. – Пускай что хотят, то и делают. Со мной-то им говорить не о чем, – добавил он тише.
Майар насторожились. Что происходит? Их что, больше мятежниками не считают? Значит ли это, что…
– А что, Мелькор больше не Враг? – спросил Талион с усмешкой.
– Он освобожден, – отрезал Тулкас. – Как следствие честного поединка, – добавил он, видя недоумение майар.
Глаза Охтариэн и Талиона округлились. Похоже, попытки достойно ответить создателю они решили отложить. Рассказ Астальдо весьма впечатлил их, майар жадно слушали, почти не перебивая. Ирмо усмехался про себя, представив, какие у них будут лица, когда они увидят победителя их Валы.
Известие о порче облика вызвало на лице Охтариэн некое подобие сочувствия: Талион хмыкнул. Объяснять пришлось немало: майар понятия не имели ни о Нуменоре, ни о назгулах.
Ирмо, послушав какое-то время, решил покинуть их – похоже, драки на ближайшее время не намечалось. Впрочем, может, Охтариэн и Талион захотят уйти?
– Вот и все, – закончил к тому времени рассказ Тулкас. – Больше ничего не знаю. Мелькор то ли у Ниэнны, то ли у Намо, а может, у этих недомайар остановился.
Так что… – Он пожал плечами, освобождая проход к двери.
Ирмо не без удивления заметил, что Астальдо небезразлично, уйдут его сотворенные или нет. Но вмешиваться он желания не имел, а посему, небрежно помахав рукой на прощание, направился восвояси – иди знай, кто еще дожидается его в Садах Грез.
А майар не спешили уходить. Как же это – уйти без оружия? А его еще надо было привести в порядок…

Глава 16

Эльдин вернулась, не принеся от Намо никаких известий. Спокойствия это не прибавило.
– Пожалуй, я все же попытаюсь узнать, что там. – Мелькор поднялся с кресла, поправляя плащ.
– Ты так и пойдешь? – косясь на живописные лохмотья, облекавшие фигуру Черного Валы, спросила Эльдин.
– А у вас найдется что-то подходящее?
Аллор развел руками – его одежда была бы узковата и немного коротка Черному Вале.
– Может, хоть заштопать на скорую руку? – спросила Эльдин.
– Фиолетовыми заплатами? Или всех цветов радуги? – расхохотался Мелькор.
Гортхауэр решительно начал стаскивать рубаху…
– Помедленней, пожалуйста, – томно донеслось с кровати, где возлежал Аллор.
Гортхауэр обернулся на голос с непередаваемым выражением лица, обещающим стереть недомайа в порошок, но тут вмешался Мелькор:
– Ладно, суетно. Некогда с заплатами возиться. Пойду в чем есть: порванное приличней, чем зашитое. И вообще, чего мне стесняться? – Он иронично-торжественно запахнулся в плащ, закутавшись с ног до головы, и направился к выходу. В этот момент и раздался стук в дверь.
– Интересно, кого еще принесло? – пробурчал Гортхауэр, косясь на Курумо, – уж не Ауле ли своего майа по всему Валмару разыскивает?
Мелькор открыл дверь и столкнулся нос к носу совсем не с Ауле. На пороге стоял Манвэ. Губы кривила привычная насмешливая улыбка, но лицо осунулось, резче залегли тени под глазами. Он вошел в комнату, и Мелькор затворил за ним дверь.
– Присаживайся, Манвэ. – Эльдин, поклонившись, пододвинула неожиданному гостю кресло. Тот уселся, положив ногу на ногу и сцепив руки на колене. Майэ подала ему бокал с вином и поставила в который раз чайник. Манвэ слегка пригубил и отставил бокал.
– Итак, – начал он, – я не знаю, к каким умозаключениям вы здесь пришли, но бегству вашему я препятствовать не буду. Возможно, это выход. А к тебе, Мелькор, просьба: майа моего, Златоокого, помнишь? Так вот, возьми его с собой…
– Куда? – недоуменно спросил Мелькор.
– Подальше отсюда!
– И?..
– И все. Надеюсь, ты сможешь защитить себя и тех, кто с тобой? От кого? Да хотя бы от меня, если… – Король Мира слегка запнулся. – Я ручаюсь за свои обещания, пока я – это я. Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ну и куда нам податься, если все так обернется? А будем защищаться – снова будет война, и тогда на Арде камня на камне и впрямь не останется? Возьму вот и не постесняюсь на сей раз из нее кусок на собственные нужды выдрать…
Манвэ нахмурился, прикрыв глаза. Закурил, выпустив струю дыма в усеянный звездами потолок.
– Если честно, я не знаю, что делать, – сказал он. – Побег – это временный выход. Если вообще выход…
Владыка задумался. Мелькор развел руками.
– Неужели обязательно надо бежать? – подал голос Аллор. – Впрочем, как тебе удобнее…
– У тебя из-за всего этого неприятности? – смущенно пробормотала Эльдин.
– С чего ты взяла? – вскинул брови Владыка. Эльдин пожала плечами, покачав головой.
– Глупости какие, – беззаботно махнул рукой Манвэ. – И нечего на меня виновато коситься, – усмехнулся он, глядя на Аллора. – Что вышло, то вышло. Девять бед – один ответ.
Вала отпил еще глоток и откинулся в кресле, созерцая переливы оттенков сквозь хрустальные стенки бокала.
Ему было понятно, что беспокоит Аллора: сознание майа не пытался закрыть. Раскаянием в содеянном там и не пахло. И все же Владыка понял: они не были против него – просто не желают делить мир на друзей и врагов. Их расположение и явная приязнь к нему не противоречат дружбе с Мелькором. А на предопределение и даже на Замысел им плевать. Такие уж они… Ну не будешь же злиться на сквозняк? «Ветер веет, где хочет!» – не ты ли это говорил? Достаточно, что им самим не по себе.
– Послушай, что все-таки происходит? – Мелькор уселся на табурет напротив Манвэ. – Ты говорил с Единым?
– Именно поэтому я прошу тебя заняться Златооким – лучше ему держаться от меня подальше: ни защитить, ни помочь ему я не смогу.
– А где он?
– В Ильмарин, где еще ему быть?
– Он спит?
– Сейчас да. Ты пойдешь?
– А как же? Я готов. А вы, господа майар, останьтесь пока здесь, – обратился он к остальным. Гортхауэр недоуменно взглянул на него, но, встретив решительный взгляд, промолчал.
– Мы не будем путаться под ногами, – улыбнулся Аллор. – Но если что, пожалуйста, позовите.
– Ладно, выздоравливай. – Владыка наклонился к нуменорцу и осторожно пожал забинтованную руку.
Валар скрылись за дверью.
– Так все же расскажи, если не секрет, что произошло? – попросил Мелькор. Манвэ зло сощурился.

* * *

– …Итак, сейчас – Четвертая эпоха. Мелькор на свободе, и ты тоже свободен и волен идти куда пожелаешь.
Манвэ стоял, заложив большие пальцы за пояс, глядя на своего первого майа, сонно щурящего ярко-золотые глаза.
Златоокий приподнялся на ложе, где пролежал шесть тысяч лет, откинул со лба тяжелую темно-медового цвета прядь волос. Четвертая эпоха? Как это? Он же только что заснул. Точнее, был усыплен. Мелькнули перед ним глаза Манвэ – холодные, жесткие и все же больные, коснулась тонкая рука – и он провалился в забвение. Ничто. Ни звуков, ни цвета, ни чувств. Все было как вчера. Надо же…
Личина Короля была сделана на совесть – как всегда. То есть почти как всегда. Златоокий помнил Владыку другим, но как давно это было… А что происходит сейчас? Зачем пробудил? Затем, чтобы прогнать? Конечно, лишний он здесь… Майа вздохнул, сел. Искоса взглянул на Манвэ.
– Гонишь? Конечно, я же мятежник… – Златоокий вскинул голову, прикрыв глаза – как когда-то. – Хорошо, уйду…
Он помедлил. Куда идти? Опять – не куда, а откуда… К Мелькору? Уж не обман ли это?
– А собственно, где он сейчас? Снова в Эндорэ? Если мне будет позволено спросить, – прибавил он едко.
– Да нет, у Намо, – процедил Манвэ.
– В Залах?! «На свободе»… – Златоокий усмехнулся. – Видимо, сейчас это так называется… Конечно, коль скоро Владыка не желает… и не может видеть меня на Таникветиль…
– А тебя-то что здесь может держать? Ты выбрал – сознательно. Так что ступай к тому, чей путь ты избрал…
– В залы Мандоса… Спасибо, – покачал головой Златоокий.
– У тебя есть возможность составить собственное мнение о степени его свободы.
– Да уйду я, уйду… – Златоокий окончательно сел на ложе, спустив ноги на пол. – Зачем ты меня вообще разбудил? – В его голосе мелькнула злость.
– Затем же, зачем освободил Мелькора. Можешь считать это моей прихотью.
– А тогда… тоже – прихоть? – прошептал майа и сжался, словно ожидая удара.
Манвэ скрестил руки на груди, пытаясь унять дрожь. Златоокий посмотрел на него исподлобья.
– Разумеется. Необходимость. Покой Арды. Нет своих и чужих, есть согласные с Предначертанным и избравшие иной путь. И я свой – избрал, ты прав, тебе нечего делать со мной… И вообще, какое тебе дело до меня? – Златоокий устало отвернулся, вставая.
«Не распускаться. Пусть он наконец уйдет. Он же не сможет не вмешаться, если что-то произойдет. Не выходи за рамки созданного образа, пусть думает о тебе что угодно – лишь бы шел отсюда подальше. Мало Эонвэ? Что же он медлит? Наорать? Вытолкать взашей? Глупость. Выдержать, не ввязываться в разговор».
И не нужно, чтобы мнение Златоокого о нем менялось, – надо остаться в памяти майа таким, как всегда, – чтобы и вспоминать не хотелось…
Майа наконец встал с ложа, изящным движением, так похожим на движения создавшего, поправил складки одеяния. Откинул назад волосы. Сделал шаг, еще один. Поравнявшись с Валой, твердо взглянул ему в глаза. Тот не отвел взгляд. Майа остановился.
– Ну что же ты? – проговорил Манвэ.
– Ничего, уже ухожу. Раз уж ты так меня гонишь…
– Да, так. А как еще? – «Ну что еще ему надо? Чтобы прощения попросил? Но ведь это будет попыткой примириться, удержать – нельзя. Ну что еще ему сказать?!»
– Гоню? Просто позволяю уйти – ты же сделал это когда-то.
– Ну да… – усмехнулся майа. – Позволяешь… Разве я могу ослушаться приказа сотворившего?… Ты же… мой Вала. – Златоокий еле слышно вздохнул.
«И он – туда же, – подумал Манвэ. – Как я мог сотворить его – таким… Разрушитель… Скорее бы это закончилось».
– Да в чем дело? – не выдержал он. – Кто я тебе – после того как вынес приговор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75