Затем была получена из Тифлиса копия телеграммы великого князя Николая
Николаевича, адресованной на имя государя.
Великий князь докладывал государю, что, как это ни ответственно перед бо
гом и родиной, но он вынужден признать, что единственным выходом для спас
ения России и династии и для возможности продолжать войну является отре
чение государя от престола в пользу наследника.
Главнокомандующий румынского фронта, генерал Сахаров, долго не отвечал
на посланную ему телеграмму и требовал, чтобы ему были сообщены заключен
ия всех главнокомандующих.
После посланных ему мнений главнокомандующих он прислал свое заключен
ие.
В первой части своей телеграммы, отзываясь очень резко об образовавшемс
я комитете Государственной Думы, называя его шайкой разбойников, захват
ивших в свои руки власть, он указывает, что их надо просто разогнать.
Во второй части телеграммы он говорит, что то, что сказал, подсказывает ем
у сердце, но разум принужден признать необходимость отречения в пользу н
аследника.
После приезда государя в Псков генерал Рузский доложил ему все телеграм
мы.
Поздно вечером 1/14 марта генерал Рузский прислал телеграмму, что государь
приказал составить проект манифеста об отречении от престола в пользу н
аследника с назначением великого князя Михаила Александровича регенто
м.
Государь приказал проект составленного манифеста передать по прямому
проводу генералу Рузскому.
О полученном распоряжении я доложил генералу Алексееву и он поручил мне
, совместно с начальником дипломатической части в ставке г. Базили, срочн
о составить проект манифеста.
Я вызвал г-на Базили срочно и мы с ним, вооружившись Сводом Законов Россий
ской империи, приступили к составлению проекта манифеста.
Затем составленный проект был доложен генералу Алексееву и передан по п
рямому проводу генералу Рузскому.
По приказанию генерала Алексеева, после передачи проекта манифеста в Пс
ков, об этом было сообщено в Петроград председателю Государственной Дум
ы.
От М. В. Родзянко после этого была получена довольно неясная телеграмма, з
аставившая думать, что и эта уступка со стороны государя может оказаться
недостаточной.
2/15 марта после разговора с А. И. Гучковым и В. В. Шульгиным, государь хотел под
писать манифест об отречении от престола в пользу наследника.
Но, как мне впоследствии передавал генерал Рузский, в последнюю минуту, у
же взяв для подписи перо, государь спросил, обращаясь к Гучкову, можно ли б
удет ему жить в Крыму.
Гучков ответил, что это невозможно; что государю нужно будет немедленно
уехать заграницу.
«А могу ли я тогда взять с собой наследника?» Ц спросил государь.
Гучков ответил, что и этого нельзя; что новый государь, при регенте, должен
оставаться в России.
Государь тогда сказал, что, ради пользы родины, он готов на какие угодно же
ртвы, но расстаться с сыном Ц это выше его сил; что на это он согласиться н
е может.
После этого государь решил отречься от престола и за себя и за наследник
а, а престол передать своему брату великому князю Михаилу Александрович
у.
На этом было решено и переделанный манифест был государем подписан.
Перед отречением от престола государь написал указ об увольнении в отст
авку прежнего состава совета министров и. о назначении председателем со
вета министров князя Львова.
Приказом по армии и флоту и указом правительствующему сенату верховным
главнокомандующим государь назначил великого князя Николая Николаеви
ча.
Все это с курьером было послано в ставку для немедленного распубликован
ия.
Примечание. Лукомский писал свои воспоминания по памяти и затем сам же. н
а основании материалов, перепечатываемых в нашем издании, внес исправле
ния. Самое главное вот в чем. В ночь с 1 на 2 марта Рузский убедил царя дать от
ветственное министерство. В разговоре по прямому проводу с Род-зянко от 3
до 7 утра 2 марта Рузский узнал, что ответственное министерство никого уже
не удовлетворит и только отречение может дать выход. В 10 час. утра 2 марта Ру
зский начал убеждать царя пойти «а отречение, опираясь на мнение и предл
ожение Алексеева. К 2 часам дня были получены ответы главнокомандующих. Р
ед.

Ген. С. С. САВВИЧ.
Принятие Николаем II решения об отречении от престола.

… За обедом у себя Ц Рузский сказал двум генералам: «Я вижу, что государь
мне не верит. Сейчас после обеда поедем к нему втроем, пускай он, помимо ме
ня, еще выслушает вас».
Приехали на вокзал около двух с половиной часов дня 1 марта, и все трое нем
едленно были приняты государем в салон вагоне столовой императорского
поезда. Кроме государя и их, никого не было, и все двери были закрыты плотн
о.
Государь сначала стоял, потом сел и предложил всем сесть, а оба генерала в
се время стояли на вытяжку. Государь курил и предложил курить остальным.
Рузский курил, а генералы не курили, несмотря на повторное предложение г
осударя.
Рузский предложил сначала для прочтения государю полученные телеграмм
ы, а затем обрисовал обстановку, сказав, что для спасения России, династии
сейчас выход один: отречение его от престола в пользу наследника. Госуда
рь ответил: «Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия». Рузский доложил: «ваш
е величество, заниматься сейчас анкетой, обстановка не представляет воз
можности, но события несутся с такой быстротой и так ухудшают положение,
что всякое промедление грозит непоправимыми бедствиями. Я вас прошу выс
лушать мнение моих помощников, они оба в высшей степени самостоятельные
и притом прямые люди». Это последнее предложение с некоторыми вариациям
и Рузский повторил один или два раза. Государь повернулся к генералам и, с
мотря на них, заявил: «Хорошо, но только я прошу откровенного мнения». Все
очень сильно волновались. Государь и Рузский очень много курили. Несмотр
я на сильное волнение государь отлично владел собою. Первый говорил гене
рал Ю. Н. Данилов о том, что государь не может сомневаться в его верноподда
ннических чувствах (государь его знал хорошо), но выше всего долг перед ро
диной и желание спасти отечество от позора, приняв унизительные предлож
ения от желающего нас покорить ужасного врага, и сохранить династию; он н
е видит другого выхода из создавшегося тяжкого положения, кроме приняти
я предложения Государственной Думы.
Государь, обратясь к генералу Саввичу, спросил: «А вы такого же мнения?».
Генерал этот страшно волновался. Приступ рыданий сдавливал его горло. Он
ответил:
«Ваше императорское величество, вы меня не знаете, но вы слышали обо мне о
тзывы от человека, которому вы верили.
Государь: «Кто это?».
Генерал: Ц «Я говорю о генерале Дедюлине».
Государь: «О, да».
Генерал чувствовал, что он не в силах больше говорить, так как сейчас разр
ыдается, поэтому он поспешил кончить: «Я человек прямой и поэтому я вполн
е присоединяюсь к тому, что сказал генерал Данилов».
Наступило общее молчание, длившееся одну-две минуты.
Государь сказал: «Я решился. Я отказываюсь от престола», и перекрестился.
Перекрестились генералы.
Обратясь к Рузскому, государь сказал: «Благодарю вас за доблестную и вер
ную службу», и поцеловал его. Затем государь ушел к себе в вагон. Вошел дво
рцовый комендант, свиты генерал-майор Воейков, которого присутствовавш
ие считали одним из главных виновников переживаемой катастрофы.
На вопросы Воейкова генералы отвечали неохотно и недружелюбно. Рузский
очень небрежно напомнил Воейкову, как в Петрограде его «Куваку» употреб
ляли в качестве шумих против конной полиции.
Затем вошел министр граф Фредерике. Врейков сейчас-же вышел. Фредерике б
ыл страшно расстроен. Он заявил, что государь ему передал свой разговор с
присутствующими и спросил его мнения, но раньше, чем ответить на такой уж
асный вопрос, он, Фредерике, хочет выслушать присутствующих.
Фредериксу повторили то, что было сказано государю. Старик был страшно п
одавлен и сказал: «Никогда не ожидал, что доживу до такого ужасного конца.
Вот, что бывает, когда переживешь самого себя».
Здесь-же был обсужден вопрос о назначении великого князя Николая Никола
евича верховным главнокомандующим. Это мнение было единогласное. На воп
рос Фредерикса, как оформить детали, связанные с актом отречения, ему отв
етили, что присутствующие в этом не компетентны, что лучше всего государ
ю ехать в Царское Село и там все оформить со сведущими лицами. Фредерике с
этим согласился.
В это время была получена телеграмма, что из Петрограда в Псков к государ
ю выехали член Государственного Совета А. И. Гучков и член Государственн
ой Думы В. В. Шульгин.
Вошел государь и вынес собственноручно написанную им телеграмму к Родз
янко о том, что нет той жертвы, которую он не принес-бы на благо родной мату
шки России, что для ее блага он отказывается от престола в пользу своего с
ына с тем, чтобы он до совершеннолетия оставался при нем. Государю было до
ложено Фредериксом о назначении верховным главнокомандующим великого
князя Николая Николаевича, на что государь охотно согласился. Затем госу
дарь снова ушел писать телеграмму в ставку, Алексееву, о назначении верх
овного главнокомандующего и о своем отречении. По уходе государя было об
ращено внимание Фредерикса на то, что в телеграмме на имя Родзянко госуд
арь ничего не упомянул о великом князе Михаиле Александровиче. Рузский н
аписал на клочке бумаги, как необходимо дополнить телеграмму, и передал
это Фредериксу, который понес государю. Государь, вынося дополненную тел
еграмму Родзянко и телеграмму Алексееву заявил, что он дождется в Пскове
Гучкова и Шульгина. Затем он распрощался с присутствующими, поблагодари
в генералов за откровенный ответ. Это было в 3 ч. 45 минут дня.
В виду ожидавшегося прибытия Гучкова и Шульгина, Рузский решил не отправ
лять телеграмм государя до их приезда.
Через 20 минут государь потребовал эти телеграммы к себе. Рузский лично по
нес их и уговорил государя оставить их у него (Рузского), дав слово не отпр
авлять их до выяснения цели прибытия Гучкова и Шульгина.

Герцог Н. Н. ЛЕЙХТЕНБЕРГСКИЙ

Беседа с журналистом Л. Ганом о последних днях Николая II в ставке.

Герцог Н. Н. Лейхтенбергский при низложенном императоре Николае II нес обя
занности флигель-адъютанта в дни государственного переворота. Он дежур
ил в последние две недели при царе и был свидетелем всего происходившего
, как в ставке верховного главнокомандующего, так и в Пскове в момент отре
чения царя от престола.
Н. Н. Лейхтенбергский сопровождал Николая II до царского павильона, и его в
печатления представляют несомненно большой интерес.
Герцог Лейхтенбергский до сих пор не может опомниться от всего пережито
го. Отдельные его фразы хаотичны, цельности в его рассказе нет.
Он говорит:
Ц Для меня, по крайней мере, с первого дня революции все было ясно; я чувст
вовал, что без тяжелых последствий для царствующего дома возникшие собы
тия не закончатся. Все, что я вам скажу, верьте, это правда, чего я лично не в
идел и не слышал, об этом говорить не стану.
Когда были получены в ставке первые совсем еще смутные сведения о возник
ших в Петрограде беспорядках на почве недостатка хлеба, в свите считали,
что событие это носит лишь прискорбный характер, оно не опасно и не грози
т тяжелыми последствиями царствующему дому.
Я не знаю, что говорил государь о первом дне революции, но лица свиты счита
ли, что возникшие беспорядки Ц это типичный бунт, что при известной энер
гии его можно прекратить.
На царских завтраках и обедах, на которых я, как флигель-адъютант, присутс
твовал, я ничего не слышал, какие меры вырабатываются для водворения пор
ядка в столице и для восстановления спокойствия.
Среди же свиты высказывались соображения, что надо послать в Петроград г
енерала с диктаторскими полномочиями, предоставив в его распоряжение о
тряд войск для усмирения восставших.
Из Могилева в Петроград выехал ген. Иванов с эшелоном георгиевских кавал
еров. Как я слышал, затем, уже в пути, по мере приближения георгиевского ба
талиона к Петрограду, среди георгиевцев возникло брожение. Они говорили
, что напрасно их посылают в Петроград, так как в народ и народные войска с
трелять они не будут.
Дальнейшие события шли, однако, с такой лихорадочной быстротой, что труд
но было остановиться на определенной линии действий. Проектировалось о
существить эту меру, но через час намеченный план уже не годился, так как н
ародные требования шли не эволюционным, а революционным темпом.
Был момент, когда казалось, что положение, может быть, в значительной степ
ени спасено, если послать в Петроград популярного генерала из фронта, хо
тя бы генерала Брусилова, снабдив его диктаторскими полномочиями и дав в
месте с тем возможность объявить народу, что государь согласен на образо
вание ответственного министерства.
Генералу Воейкову приписывается страшная, задуманная им мысль, будто бы
он, при обмене мнениями о создавшемся положении, сказал:
Ц Что ж, надо открыть двинский фронт, революция немедленно будет тогда п
отушена.
Лично я этой фразы не слышал, как не слышал ее от царя и других членов свит
ы и мне кажется, что если и была такая фраза, то она была произнесена в сове
ршенно ином смысле.
Фраза эта могла быть произнесена так:
Ц Революцию можно подавить силой оружия, но откуда взять войска. С север
а, тогда ведь будет открыт двинский фронт.
Герцог Лейхтенбергский продолжает:
Ц Мне кажется, если бы царь все время продолжал находиться в Могилеве и в
ел бы оттуда переговоры с исполнительным комитетом Гос. Думы, он бы не очу
тился в таком положении, в каком находится теперь. Ведь в пути царь не имел
возможности установить правильных и тройных сношений по телеграфу с М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41