Это был генерал Данилов…
Гучков снова заволновался. Он подошел к тому, что может быть единственны
м выходом из положения было бы отречение от престола.
Генерал Рузский наклонился ко мне и стал шептать:
Ц По шоссе из Петрограда движутся сюда вооруженные грузовики… Неужели
же ваши?.. Из Государственной Думы?
Меня это предположение оскорбило. Я ответил шопо-том, но резко:
Ц Как это вам могло притти в голову? Он понял.
Ц Ну, слава богу, Ц простите… Я приказал их задержать.
Гучков продолжал говорить об отречении… Генерал Рузский прошептал мне:

Ц Это дело решенное… Вчера был трудный день… Буря была…
Ц … И, помолясь богу… Ц говорил Гучков.
При этих словах по лицу государя впервые пробежало что-то… Он повернул г
олову и посмотрел на Гучкова с таким видом, который как бы выражал:
Ц Этого можно было бы и не говорить…


* * *

Гучков окончил. Государь ответил. После взволнованных слов А. И., голос его
звучал спокойно, просто и точно. Только акцент был немножко чужой Ц гвар
дейский:
Ц Я принял решение отречься от престола… До трех часов сегодняшнего дн
я я думал, что могу отречься в пользу сына, Алексея… Но к этому времени я пе
ременил решение в пользу брата Михаила… Надеюсь, вы поймете чувства отца
…
Последнюю фразу он сказал тише…


* * *

К этому мы не были готовы. Кажется, А. И. пробовал представить некоторые во
зражения… Кажется, я просил четверть часа Ц посоветоваться с Гучковым…
Но это почему-то не вышло… И мы согласились, если это можно назвать соглас
ием, тут же… Но за это время сколько мыслей пронеслось, обгоняя одна другу
ю…
Во-первых, как мы могли «не согласиться?»… Мы приехали сказать царю мнени
е Комитета Государственной Думы… Это мнение совпало с решением его собс
твенным… а если бы не совпало? Что мы могли бы сделать? Мы уехали бы обратн
о, если бы нас отпустили… Ибо мы ведь не вступали на путь «тайного насилия
», которое практиковалось в XVIII веке и в начале Х1Х-го… Решение царя совпало
в главном… Но разошлось в частностях… Алексей или Михаил перед основным
фактом Ц отречением Ц все же была частность. Допустим, на эту частность
мы бы «не согласились»… Каков результат? Прибавился бы только один лишни
й повод к неудовольствию. Государь передал престол «вопреки желанию Гос
ударственной Думы»… И положение нового государя было бы подорвано.
Кроме того, каждый миг был дорог. И не только потому, что по шоссе движутся
вооруженные грузовики, которых мы достаточно насмотрелись в Петроград
е, и знали, что это такое, и которые генерал Рузский приказал остановить (н
о остановят ли?), но еще и вот почему: с каждой минутой революционный сброд
в Петрограде становится наглее, и, следовательно, требования его будут р
асти. Может быть, сейчас еще можно спасти монархию, но надо думать и о том. ч
тобы спасти хотя бы жизнь членам династии.
Если придется отрекаться и следующему, Ц то ведь Михаил может отречься
от престола…
Но малолетний наследник не может отречься Ц его отречение недействите
льно.
И тогда что они сделают, эти вооруженные грузовики, движущиеся по всем до
рогам?
Наверное, и в Царское Село летят Ц проклятые…
И сделались у меня:
«Мальчики кровавые в глазах»…


* * *

А кроме того…
Если что может еще утишить волны, Ц это если новый государь воцарится, пр
исягнув конституции… Михаил может присягнуть. Малолетний Алексей Ц не
т…


* * *

А кроме того…
Если здесь есть юридическая неправильность… Если государь не может отр
екаться в пользу брата… Пусть будет неправильность!.. Может быть, этим выи
грается время… Некоторое время будет править Михаил, а потом, когда все у
гомонится, выяснится, что он не может царствовать, и престол перейдет к Ал
ексею Николаевичу…


* * *

Все это, перебивая одно другое, пронеслось, как бывает в такие минуты… Как
будто не я думал, а кто-то другой за меня, более быстро соображающий…
И мы «согласились»…


* * *

Государь встал… Все поднялись…
Гучков передал государю «набросок». Государь взял его и вышел.


* * *

Когда государь вышел, генерал, который сидел в углу и который оказался Юр
ием Даниловым, подошел к Гучкову. Они были раньше знакомы.
Ц Не вызовет ли отречение в пользу Михаила Александровича впоследстви
и крупных осложнений в виду того, что такой порядок не предусмотрен зако
ном о престолонаследии?
Гучков, занятый разговором с бароном Фредериксом, познакомил генерала Д
анилова со мною, и я ответил на этот вопрос. И тут мне пришло в голову еще од
но соображение, говорящее за отречение в пользу Михаила Александровича.

Ц Отречение в пользу Михаила Александровича не соответствует закону о
престолонаследии. Но нельзя не видеть, что этот выход имеет при данных об
стоятельствах серьезные удобства. Ибо, если на престол взойдет малолетн
ий Алексей, то придется решать очень трудный вопрос, останутся ли родите
ли при нем, или им придется разлучиться. В первом случае, т. Ц е. если родит
ели останутся в России, отречение будет в глазах тех, кого оно интересует,
как бы фиктивным… В особенности это касается императрицы… Будут говори
ть, что она так же правит при сыне, как при муже… При том отношении, какое се
йчас к ней, Ц это привело бы к самым невозможным затруднениям. Если же ра
злучить малолетнего государя с родителями, то, не говоря о трудности это
го дела, это может очень вредно отразиться на нем. На троне будет подраста
ть юноша, ненавидящий все окружающее, как тюремщиков, отнявших у него отц
а и мать»… При болезненности ребенка это будет чувствоваться особенно о
стро.


* * *

Барон Фредерике был очень огорчен, узнав, что его дом в Петрограде горит. О
н беспокоился о баронессе, но мы сказали, что баронесса в безопасности…


* * *

Через некоторое время государь вошел снова. Он протянул Гучкову бумагу,
сказав:
Ц Вот текст…
Это были две или три четвертушки Ц такие, какие, очевидно, употреблялись
в Ставке для телеграфных бланков. Но текст был написан на пишущей машинк
е.
Я стал пробегать его глазами, и волнение, и боль и еще что-то сжало сердце, к
оторое, казалось, за эти дни уже лишилось способности что-нибудь чувство
вать… Текст был написан теми удивительными словами, которые теперь все з
нают…


* * *

Каким жалким показался мне набросок, который мы привезли. Государь прине
с его и положил на стол.


* * *

К тексту отречения нечего было прибавить… Во всем этом ужасе на мгновени
е пробился светлый луч… Я вдруг почувствовал,, что с этой минуты жизнь гос
ударя в безопасности… Половина шипов, вонзившихся в сердце его подданны
х, вырывались этим лоскутком бумаги. Так благородны были эти прощальные
слова… И так почувствовалось, что он так же, как и мы, а может быть гораздо б
ольше, люби! Россию…


* * *

Почувствовал ли государь, что мы растроганы, но обращение его с этой мину
ты стало как-то теплее…
Но надо было делать дело до конца… Был один пункт, который меня тревожил…
Я все думал о том, что, может быть, если Михаил Александрович прямо и до кон
ца объявит «конституционный образ правления», ему легче будет удержать
ся на троне… Я сказал это государю… И просил его в том месте, где сказано: «
… с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех начала
х, кои будут ими установлены…» приписать: «принеся в том всенародную при
сягу».
Государь сейчас же согласился.
Ц Вы думаете, это нужно!
И присев к столу, приписал карандашом: «принеся в том ненарушимую присяг
у».
Он написал не «всенародную» а «ненарушимую», что, конечно, было стилисти
чески гораздо правильнее.
Это единственное изменение, которое было внесено.

* * *

Затем я просил государя:
Ц Ваше величество… Вы изволили сказать, что пришли к мысли об отречении
в пользу великого князя Михаила Александровича сегодня в 3 часа дня. Было
бы желательно, чтобы именно это время было обозначено здесь, ибо в эту мин
уту вы приняли решение…


* * *

Я не хотел, чтобы когда-нибудь, кто-нибудь мог сказать, что манифест «вырв
ан»… Я видел, что государь меня понял и, повидимому, это совершенно совпал
о и с его желанием, потому что он сейчас же согласился и написал: «2 марта, 15 ч
асов», то-есть 3 часа дня… Часы показывали в это время начало двенадцатого
ночи…
Потом мы, не помню по чьей инициативе, начали говорить о верховном главно
командующем и о председателе совета министров.
Тут память мне изменяет. Я не помню, было ли написано назначение великого
князя Николая Николаевича верховным главнокомандующим при нас, или же н
ам было сказано, что это уже сделано…
Но я ясно помню, как государь написал при нас указ правительствующему се
нату о назначении председателя совета министров…
Это государь писал у другого столика и спросил:
Ц Кого вы думаете?..
Мы сказали: Ц князя Львова…
Государь сказал какой-то особой интонацией, Ц я не могу этого передать:

Ц Ах, Ц Львов? Хорошо Ц Львова… Он написал и подписал…
Время, по моей же просьбе, было поставлено для действительности акта дву
мя часами раньше отречения, т. Ц е. 13 часов.


* * *

Когда государь так легко согласился на назначение Львова, Ц я думал: «Го
споди, господи, ну не все ли равно Ц вот теперь пришлось это сделать Ц на
значить этого человека «общественного доверия», когда все пропало… Отч
его же нельзя это было сделать несколько раньше… Может быть, этого тогда
бы и не было»…


* * *

Государь встал… Мы как-то в эту минуту были с ним вдвоем в глубине вагона,
а остальные были там Ц ближе к выходу… Государь посмотрел на меня и, може
т быть, прочел в моих глазах чувства, меня волновавшие, потому что взгляд е
го стал каким-то приглашающим высказать… И у меня вырвалось:
Ц Ах, ваше величество… Если бы вы это сделали раньше, ну хоть до последне
го созыва Думы, может быть, всего этого…
Я не договорил…
Государь посмотрел на меня как-то просто и сказал еще проще:
Ц Вы думаете Ц обошлось бы?


* * *

Обошлось бы. Теперь я этого не думаю. Было поздно, в особенности после убий
ства Распутина. Но если бы это было сделано осенью 1915 года, то-есть, после на
шего великого отступления, Ц может быть и обошлось бы…
Государь смотрел на меня, как будто бы ожидая, что я еще что-нибудь скажу. Я
спросил:
Ц Разрешите узнать, ваше величество, ваши личные планы? Ваше величество
поедете в Царское?
Государь ответил:
Ц Нет… Я хочу сначала проехать в Ставку… проститься… А потом я хотел бы п
овидать матушку… Поэтому я думаю или проехать в Киев, или просить ее прие
хать ко мне… А потом Ц в Царское…
Теперь, кажется, было уже все сделано. Часы показывали без двадцати минут
двенадцать. Государь отпустил нас. Он подал нам руку, с тем характерным ко
ротким движением головы, которое ему было свойственно. И было это движен
ие, может быть, даже чуточку теплее, чем то, когда он нас встретил…
Около часу ночи, а может быть двух, принесли второй экземпляр отречения. О
ба экземпляра были подписаны государем. Их судьба, насколько я знаю, тако
ва. Один экземпляр мы с Гучковым тогда же оставили генералу Рузскому. Это
т экземпляр хранился у его начальника штаба, генерала Данилова. В апреле
месяце 1917 года этот экземпляр был доставлен генералом Дэчиловым главе вр
еменного правительства князю Львову.
Другой экземпляр мы повезли с Гучковым в Петроград. Впрочем, обгоняя нас,
текст отречения побежал по прямому проводу и был известен в Петрограде н
очью же…
Мы выехали. В вагоне я заснул свинцовым сном. Ранним утром мы были в Петрог
раде…

А. И. ГУЧКОВ.
В царском поезде.

… Для меня было ясно, что со старой властью мы расстались и сделали именно
то, что должна была сделать Россия. Но для меня были не безразличны те форм
ы, в которых происходил разрыв, и те формы, в которые облекалась новая влас
ть. Я имел в виду этот переход от старого строя к новому произвести с возмо
жным смягчением, мне хотелось поменьше жертв, поменьше кровавых счетов,
во избежание смут и обострений на всю нашу последующую жизнь. К вопросу о
б отречении государя я стал близок не только в дни переворота, а задолго д
о этого. Когда я и некоторые мои друзья в предшествовавшие перевороту ме
сяцы искали выхода из положения, мы полагали, что з каких-нибудь нормальн
ых условиях, в смене состава правительства и обновлении его общественны
ми деятелями, обладающими доверием страны, в этих условиях выхода найти
нельзя, что надо итти решительно и круто, итти в сторону смены носителя ве
рховной власти. На государе и государыне и тех,, кто неразрывно был связан
с ними, на этих головах накопилось так много вины перед Россией, свойства
их характеров не давали никакой надежды на возможность ввести их в здоро
вую политическую комбинацию; из всего этого для меня стало ясно, что госу
дарь должен покинуть престол. В этом направлении кое-что делалось до пер
еворота, при помощи других сил и не тем путем, каким в конце концов пошли с
обытия, но эти попытки успеха не имели или, вернее, они настолько затянули
сь, что не привели ни к каким реальным результатам. Во всяком случае, самая
мысль об отречении была мне настолько близка и родственна, что с первого
момента, когда только-что выяснилось это шатание и потом развал власти, я
и мои друзья сочли этот выход именно тем, чего следовало искать. Другое со
ображение, которое заставило меня на этом остановиться, состояло в том, ч
то при учете сил, имевшихся на фронте и в стране, в случае, если бы не состоя
лось добровольного отречения, можно было опасаться гражданской войны и
ли, по крайней мере, некоторых ее вспышек, новых жертв и затем всего того, ч
то гражданская война несет за собой в последующей истории народов, Ц те
х взаимных счетов, которые не скоро прекращаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41