– Но кое-что следует поменять.
Под ее взглядом стол и стулья чуть подпрыгнули и бодро промаршировали к окну, а диван по-тюленьи подполз ближе к камину. Графиня постояла, посмотрела и с сомнением покачала головой.
– Так тоже не годится, – пробормотала она.
Мебель вновь заскакала, затопала и выстроилась в новом порядке. Однако и эта комбинация Наталью Дмитриевну не удовлетворила. Если б дело происходило в обычном московском доме, разбуженные ночью жильцы, вероятно, решили бы, что у их соседки-графини репетирует балетная труппа. Причем без музыки и в кованых сапогах.
Не успели Глеб и Даша вылезти из шкафа, как зазвонил телефон. Глеб поспешно снял трубку. Звонил Такэру.
– Брат согласен встретиться, Глеб-сан, – сообщил он по-японски.
– Когда и где? – по-японски спросил Глеб.
– Завтра в шесть вечера. А где… Сато-сан полагается в выборе места на вас, сэнсей. Никто не должен видеть вас вместе.
Глеб чуть подумал.
– Предлагаю Дашину квартиру. Кроме тебя с братом и меня, там никого не будет. Согласен?
– Да, Глеб-сан. Думаю, нас это устроит.
– Адрес запомнил? Найдешь?
– Не ходи к гадалке, – ответил Такэру по-русски и по-японски закончил. – Доброй ночи, Глеб-сан.
Когда Глеб дал отбой, подслушивающая Даша вздохнула:
– У меня, но без меня. Ладно, давай перекусим
– Я – кефир, – объявил Глеб.
– Я тоже, – сказала Даша. – Только с булочкой.
Звонок Ильи не помешал им предаваться этому пиршеству.
– Пораскинул я тут мозгами, – возбужденно произнес Илья, – и понял, что надо прощупать твоего директора.
– Как ты это понял? – заинтригованно спросил Глеб.
– Да так, ничего существенного.. Только его отношения с Дашкиным дядькой. Но врожденное чувство гармонии мне подсказывает, что, если бы Мангуст и Змей работали в одной школе, это было бы забавно.
– Пожалуй, слишком, – усмехнулся Глеб и рассказал о сегодняшнем визите к “больному” директору.
Илья помолчал, переваривая услышанное.
– Значит, Ольку он угробил… – Илья был растерян. – Не ожидал, признаться. Мелковато как-то для него.
– Ну, во-первых, он не Змей, а скорей всего “глаз Змея”, – прокомментировал Глеб. – А во-вторых, Самарскую он лишь усыпил, а довершили дело бандиты Митьки Грача. Эта нечисть охотно пользуется услугами спецслужб и криминала.
– Но зачем? – недоумевал Илья. – Почему бы твоему Гаврилычу было не убрать девушку по-тихому? Превратил бы в лягушку, как ты меня грозился.
– Я-то умею, а он вряд ли.
– …или распылил бы на атомы, или… Мало ли вариантов?
– Много, старик. Но исчезновение известной журналистки спровоцировало бы ее поиски именно в кругу тех, у кого она перед этим брала интервью. Ольгин список мог оказаться не только у нас. Поверь, Илюша, слуги Змея – мерзавцы, но не глупцы. Для них гораздо разумней свести дело к бытовому криминалу, а дальше пускай менты шерстят московские группировки. Каковы будут успехи, легко угадать.
– Возможно, возможно… – в задумчивости пробормотал Илья. – Следующий, кто у меня на заметке, американский сенатор Колмен. Какого черта он здесь ошивается в такой милой компании? Что у них там – бизнес, большая политика? А может, ни то и ни другое?
– Так давай придумай для Колмена провокацию, – предложил Глеб. – А я тем временем постараюсь на него выйти.
– Запросто, – ответил Илья. – Утром наверняка что-то придет в мою мудрую голову. Зайн гезунд.
Они оба дали отбой.
Даша не спеша отложила книгу, встала напротив Глеба и спросила:
– У Мангуста может родиться Мангуст?
Глеб со вздохом развел руками.
– Увы. Рождаются самые обыкновенные дети. Разве что здоровые физически. Часто ты слыхала, чтоб, к примеру, от гениев рождались гении?
– Жаль, – вздохнула Даша, глядя ему в глаза. – Тогда о другом. Ты говорил, что у твоего учителя, Стивена Пирса, было второе имя – имя его Сущности… Можешь мне сказать?
– Ну, пожалуй… теперь могу. Повелитель Стихий. Зачем тебе?
– Так. А у того Мангуста, который исчез или погиб, второе имя было… Неудержимый, кажется?
– Да. Что за допрос?
– А какое у тебя второе имя?
Глядя ей в глаза, Глеб усмехнулся:
– А вот это уж фиг!
– И не надо! – улыбнулась Даша. – Я и так знаю.
Глеб насторожился.
– Откуда, черт возьми, ты знаешь?
– Мысли твои читаю. Радуйся.
– Радуюсь. Но имя моей Сущности для тебя под семью замками.
– Ой ли? Хочешь скажу?
– Попробуй.
– Нет, серьезно?
– Давай говори.
Даша посмотрела на него с невыразимой нежностью.
– Твое второе имя – Плакса.
Глеб перевел дух.
– Надеюсь, ты никому об этом не расскажешь?
– Что за вопрос, дурак? – рассердилась Даша. – Хочешь, скажу тебе свое второе имя? Или сам догадаешься?
Глеб с улыбкой покачал головой:
– Даже не представляю.
Глядя ему в глаза, Даша с наигранной торжественностью произнесла:
– Мое второе имя – Ученица.
В небесах оглушительно громыхнуло. Даша в испуге бросилась в объятия к Глебу. Прижимая ее к груди, Глеб ошеломленно пробормотал:
– Боже мой, родная… гроза в начале марта. Что за имечко ты себе придумала, дуреха?
– У меня иногда такое ощущение, – прошептала Даша, – будто я школьница, десятый еще не окончила. Мне так это ощущение нравится!
Глеб поцеловал ее в макушку.
– Очень тебя понимаю.
– Еще бы не понимал, Плакса!
Ночью Дашу мучили кошмары. Она вздрагивала, кричала и отбивалась от чего-то руками. Глеб разбудил ее, успокоил и баюкал на коленях до утра. Эти кошмары его насторожили. Очень насторожили.

Глава пятая
Утром, пока Даша отсыпалась, Глеб успел сделать гимнастику и сесть на кухне за печатную машинку. Статья о ритуалах двигалась из рук вон плохо. Изложение получалось пресным и скучным, и мысли тонули в каком-то словесном болоте. Глеб злился на себя, комкал напечатанное и швырял на пол. Затем начинал заново и опять комкал. Он предавался этому занятию с таким остервенением, что не заметил, как на кухню явилась Даша. Влажная после душа и насмешливая, она подобрала скомканные листы и принялась читать. Ненароком поймав ее за этим занятием, Глеб вскипел.
– Это еще что такое?! – Он выхватил у Даши лист. – Кто разрешил?!
– Первый абзац неплохой, – поделилась впечатлениями Даша, – второй… в общем, так себе. Дальше – гораздо хуже.
– Сам знаю, – буркнул Глеб. – Нечего подбирать с пола!
Даша театрально захлопала ресницами.
– Это для музея, лорд Грин.
– Удар ниже пояса, – обиделся Глеб. – Я сижу тихо, ничего никому не показываю… К чему здесь твое ехидство?
Даша обвила руками его шею.
– Хочу и ехидничаю. Садистка потому что.
– Да на здоровье. Вот уйду, как Илья, работать к подруге…
– Нет! – крикнула Даша. – Я больше не буду!
– Поклянись самым дорогим, – потребовал Глеб. Но тут зазвонил телефон. Глеб поднял трубку.
– Француз?! – раздался голос Васи златозубого.
– О-о! – удивился Глеб. – Чем обязан?
Вася помолчал, посопел и выпалил:
– Папаню вывезли, Француз! Люди Грача, б…! Из-за шести вагонов никеля! Они грохнут его, без понтов! Замочат, суки! Помоги, Француз!
Удивление Глеба возросло.
– Я-то при чем? Мне эти ваши разборки, знаешь…
– Грач, гнида, его не выпустит! – захлебывался речью златозубый. – Пускай Папаня отдаст ему никель, один хер – кранты! А наши все по щелям расползлись, перебздели! Если сейчас его не вытащить…
– При чем здесь я? – перебил Глеб. – Только мне и дел в уголовщину вашу впутываться.
– Игнат не падло, Француз! – заорал Вася. – А Грач – это беспредел! Ты сам знаешь, какой он… – Будто поперхнувшись, Вася замолчал. Потом проговорил тихо: – Француз… Глеб Михайлович, помоги, а! У Папани дети, внуки маленькие…
– Ну давай, бери меня на жалость! – заорал Глеб, выскакивая в прихожую. – Сейчас я всё брошу и полечу ваших уркаганов выручать! И попрусь к черту на кулички! – Он сдернул куртку с вешалки. – Говори, гад, куда ехать!
– Француз, ты это… по-шустрому только, ладно? – пробормотал Вася и обрисовал место встречи.
Даша приняла у Глеба телефон.
– У меня один лишь вопрос, – вздохнула она, – во сколько вернешься?
– Как управлюсь. – Глеб поцеловал ее в губы. – У меня еще встреча с братьями Абэ. Потом – сразу домой.
Даша вернула ему поцелуй.
– На жалость тебя как раз и взяли, – с усмешкой заметила она. – Только ленивый тебя на жалость не возьмет.
Глеб застегнул куртку.
– Не навестить ли тебе графиню? – предложил он, выбегая за дверь.
Даша собиралась положить телефон на место, но он зазвонил в ее руке.
– Дашуля! – раздался в трубке голос Эдика. – Тебя ли слышу?!
– Угадал, – ответила Даша.
– Киса, ты совсем меня забыла.
– Котик, я вышла замуж.
– За кого? За телохранителя?
– Опять угадал. Ты в ударе.
Помолчав, Эдик спросил:
– Почему так скоропалительно?
– Боялась опоздать. Как ты меня разыскал?
– Тоже мне проблема. Люди подсказали.
– Не Митя ли Грачев? – Даша открыла шкаф и расчистила себе проход меж платьев.
– А хоть бы и Митя? – с вызовом проговорил Эдик. – Тебе-то какая разница?
– Да, в сущности, никакой. Бай-бай, котик. Не звони мне больше.
Бросив телефон на постель, Даша вошла в шкаф и направилась в гости к графине.
Когда Глеб выбежал из подъезда, два суетливых субъекта отпрянули от его “жигуленка” и заспешили к припаркованному неподалеку “опелю”. Пока Глеб открывал ключом дверцу, эта парочка влезла в свой автомобиль, но отъезжать не торопилась: один из субъектов деловито рылся в портфеле, другой – с интересом разглядывал голубей. “Сапожники”, – усмехнулся про себя Глеб, включая зажигание.
“Жигуленок” медленно тронулся с места, и связка динамитных патронов, засунутая в мотор, каким-то непонятным образом осталась лежать в луже. Глеб чуть отъехал, притормозил и посмотрел в боковое зеркальце. Выскочившие из “опеля” субъекты в недоумении склонились над упавшим динамитом. Обменявшись короткими репликами, они решили, видимо, убрать бомбу в портфель, но она взорвалась у них в руках. Причем настолько бесшумно, что сидящие на лавочке пенсионеры вообще ничего не услышали, однако заметили, как двух копошащихся в луже ханыг разнесло вдруг в клочья.
Глеб выехал из подворотни и погнал машину к месту встречи с Васей златозубым.
Вася ждал его у Окружной на повороте в Бутово. Нервничал он жутко. На его предложение бросить “жигуленок” здесь и ехать дальше на “вольво” Глеб ответил отказом.
– Вызволим Папаню, – пояснил Глеб, – повезешь его отлеживаться. Вы – в одну сторону, я – в другую.
– Если вызволим, – буркнул златозубый, влезая в свой бордовый “вольво”.
Глеб на “жигуленке” последовал за ним. Ехали они около получаса и остановились неподалеку от недостроенного многоквартирного дома. Судя по тишине и отсутствию техники, строительство явно было заморожено. На таком же примерно объекте, по свидетельству прессы, была изнасилована и убита журналистка Самарская. Митька Грач, очевидно, привычек своих менять не любил.
Из-за штабеля бетонных блоков выскочил амбал с биноклем, подбежал к “вольво” и через опущенное стекло пошушукался с Васей. После короткого этого совещания амбал вновь спрятался за штабель, а Вася вылез из “вольво” и махнул рукой, подзывая Глеба. Глеб подошел. Вася блеснул золотыми зубами в сторону стройки.
– Его там держат. Восемь человек охраны. Три “Макарова”, пять “Калашниковых”. Грача пока нет, вот-вот должен подъехать.
Завершив сей лаконичный доклад, Вася выдернул из-за ремня пистолет, снял с предохранителя и уставился на Глеба, ожидая указаний. Глеб взглянул на него с интересом.
– В штаны небось наложил?
– Ну, – хмуро отозвался Вася. – И что с того?
– То есть ты готов за хозяина живот положить?
Вася помолчал, глядя в землю, и буркнул:
– Друг он мне, понял? Чё-то делать надо, блин.
– Да, блин… – удивленно проговорил Глеб, – ты парень с сюрпризом. Спрячь свою пушку и жди здесь.
– Француз, я не фраер… – запротестовал было Вася, но Глеб резко его оборвал:
– Начхать мне, кто ты есть! Сиди тихо, или я тебя вырублю, понял?!
Разумеется, Вася понял. Засунув пистолет обратно за ремень, он лишь уточнил:
– Вообще, что ли, не лезть?
– Вообще и в частности, – ответил Глеб. – Даже если услышишь выстрелы. Даже если эта стройка взлетит на воздух. Если Игнат жив – ты его получишь.
Держа руки в карманах куртки, Глеб зашагал к недостроенному дому. Меж курганов мусора дом взирал на него провалами окон. Территория казалась безлюдной. Однако стоило Глебу приблизиться, перед ним возникли четверо молодцов с автоматами, угрюмых и самоуверенных.
– Куда прешь? – спокойно осведомился один из них.
– Гуляю, – ответил Глеб. – Нельзя?
Молодчики переглянулись: нахальство Глеба не укладывалось в обычные рамки. Парни, похоже, были тертые.
– Вот что, мужик, – предложил тот, кто завел разговор, – если поссать забрел – ссы и делай ноги. Усек?
– Угу, – кивнул Глеб, – могу стравить в твой карман.
Парень навел на него автомат, лениво и равнодушно.
– Только и всего? – спросил он, сплюнув.
– Мочи его, Гринь! Чё ты зыришь?! – вскипел молодчик слева. – Мочи к едрене фене!
В этот момент из дверного проема показались еще двое. Один из них, видать, для разнообразия, держал в руке пистолет. И взмахнув этим пистолетом, он произнес начальственно:
– Какие-то проблемы?
– Да вот, – откликнулся Глеб, – хочу Игната у вас забрать, а эти придурки не пускают.
Мужчина с пистолетом посмотрел на него озадаченно. Глеб ответил нахальной ухмылкой.
– Кончай его, Гринь, – приказал мужчина с пистолетом.
– Кажись, это мент, – неуверенно возразил Гриня.
– Мент, не мент, – повысил голос его начальник, – кончай, кому сказано.
Гриня пожал плечами и сжал автомат.
– Предупреждаю, – объявил Глеб, – кто выстрелит в меня, убьет своего товарища. Кроме шуток.
Но предупреждение, что называется, ушло в песок.
– Всё, довыступался, – вроде бы с сожалением произнес Гриня и выпустил Глебу в грудь автоматную очередь.
Двое молодчиков слева и справа, прошитые пулями, упали замертво. Четверо оставшихся воззрились на Глеба с досадой.
– Еще попробуешь? – Глеб шагнул к своему палачу. – Прицелься получше.
Парень выпустил еще одну очередь – метров с пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62