Да хрен с тобой, думаю, паси – я на отдыхе. Приезжаю, значит. И первый, кого зырю на этой сходке, Митька Грач. Весь расфуфыренный, падло, по-английски чешет – я те дам! А на сцене какой-то чурка размалеванный фокусы задрючивает, и в зале все прямо торчат. Гляжу вокруг – ни одной нормальной телки, сплошные мымры. Покрутился я там, значит, покрутился…
– Все, Игнат, спасибо, – перебил Глеб, выходя из машины. – Ты мне очень помог.
– Пользуйся, – махнул рукой Дока. – А как насчет поединков? Может, надумаешь?
– Ага, шнурки только поглажу. – Глеб захлопнул дверцу, пересел в свой “жигуленок” и уехал.
А на его место плюхнулся Вася.
– Ну чё? – воззрился он на Папаню.
– Да так… – Дока отвернулся к окну, – помощи просил. Наезжают на его знакомую, грозят по телефону. Я сказал, подумаю.
Но Василий был отнюдь не простак.
– Папань, чё ты гонишь? – ухмыльнулся он.
– Ну ты, сосок отгрызанный! Хлебало-то закрой! – рявкнул вдруг Игнат. И тут же, как бы извиняясь, похлопал Васю по плечу. – Как думаешь, он Грача зарыть сможет?
– Ну, – уверенно кивнул Вася.
Дока опустил стекло и плутовато взглянул на здание школы.
– Так надо помочь человеку, – сказал он, – в этом конкретном деле.
Висящее над школой солнце, казалось, подмигнуло ему из-за облака и спряталось, чтоб не рассмеяться.
Дверь открыл Стас и спросил, понизив голос:
– Почему Такэру называет тебя сэнсеем?
Глеб снял куртку.
– Я его тренировал около месяца. Еще вопросы есть?
– Не за один раз, – улыбнулся рыжий.
– Да чего там, – вздохнул Глеб, – выстреливай уж всю обойму.
В комнате Даша играла в шахматы с Ильей. Такэру напряженно “болел”. Белые фигуры Даши теснили черных по всему полю. Илья нервно поглаживал курчавую бороду.
– Шолом, – обронил он при появлении Глеба.
Даша подняла на Глеба сияющие глаза и тут же уставилась на шахматную доску.
– Может, прерветесь? – предложил Глеб. – Помните, зачем я вас здесь собрал?
Обдумывая очередной ход, Илья рассеянно пробормотал:
– Угу, минутку.
– Сейчас я с ним разберусь, – пообещала Даша.
– Трепись, трепись, – буркнул Илья, двинув ладью. Даша мгновенно ответила конем и выиграла качество.
– Сливай воду, гроссмейстер, – улыбнулась она.
– Перебьешься, – огрызнулся Илья, делая рокировку. Даша срубила его слона и похвасталась:
– Деру, как щенка.
– Дуська! – взвился вдруг Илья. – Ты мешаешь мне думать!
Даша подняла руки вверх:
– Все, котик, молчу. Сдаюсь из старой дружбы.
Лицо Ильи стало пунцовым.
– Слушай, Дуська… либо играй, либо…
Его реплика потонула в общем хохоте. Смеясь, Глеб хлопнул в ладоши.
– Все, хватит!
Никто, однако, не обратил на него внимания: все уставились на шахматную доску. Глеб с усмешкой вздохнул.
Вдруг шахматная доска плавно взлетела в воздух, проплыла над головами и повисла под потолком. Наступила, как говорится, гробовая тишина. И в тишине этой торжественно прозвучал голос Даши–
– Гольдберг, предлагаю ничью.
И вновь раздался общий хохот, причем на сей раз смеялся даже уязвленный Илья. “Ну я вам покажу!” – Глеб изо всех сил старался нахмуриться.
В комнату вдруг вбежал огромный бенгальский тигр, поставил передние лапы на стол и громоподобно зарычал. Илья чуть не проглотил черного ферзя. Хохочущий Стас поперхнулся и застыл с идиотски раскрытым ртом. Такэру попятился, заслоняя собой Дашу, а Даша пролепетала побледневшими губами:
– Господи, Глеб… пожалуйста, прекрати.
– Вижу, проняло, – без улыбки произнес Глеб.
Тигр снял передние лапы со стола и вытянул их перед собой. Висящая под потолком шахматная доска, словно сухой лист, опустилась и улеглась на эти лапы, как чайный поднос. Держа перед собой доску с фигурами, зверь чинно прошествовал на задних лапах и вышел из комнаты.
– Чтоб я сгорел! – то ли хихикнул, то ли всхлипнул Илья.
– Голограмма, – небрежно пояснил Глеб, осёдлывая стул. – Может, поговорим, мальчики-девочки?
Такэру деликатно присел на тахту. Стас взгромоздился на подоконник. А Илья полюбопытствовал:
– Если это голограмма, как он тащил доску?
– Доска сама двигалась, синхронно, – ответил Глеб. – То, что я вам сейчас расскажу, кроме вас, не должен знать никто. Можете вы мне это обещать?
Все молча кивнули.
– Гриф “Совершенно секретно”, – криво усмехнулся рыжий.
Глеб шутки не принял.
– Такэру, – взглянул он на японца, – ты ничего не должен рассказывать брату. Согласен?
Опустив глаза, Такэру не ответил.
– А что будет, если расскажет? – с той же кривой усмешкой осведомился Стас. – Какая будет кара?
Глеб посмотрел на него с грустью.
– При чем тут кара? Просто все мы можем попасть в беду. В большую беду.
Даша взяла свой стул и поставила рядом с Глебом.
– Только не из-за меня, – сказала она, усаживаясь. Такэру поднял голову и посмотрел Глебу в глаза.
– Я не расскажу никому, сэнсей… Глеб-сан.
Глеб удовлетворенно кивнул:
– Я всем вам верю. Мне двести тридцать два года, и в людях я немножко разбираюсь.
– Сколько, сколько? – ядовито переспросил Стас. Глеб вздохнул.
– Я сказал: мне двести тридцать два года. И это еще не самое для вас удивительное. Можно, я продолжу?
Рыжий примирительно поднял руку.
– Извини. Выглядишь ты моложе меня и если малость себе набавляешь… не мое это дело.
– Вот и ладно, – насмешливо произнес Глеб. – Такой парень, как я, рождается на земле примерно раз в четыреста лет. Мы называем себя Одинокими Мангустами, и в наших жилах смешалась кровь многих народов. Сочетание наших генов – уникальная случайность, загадка природы, но мы умеем творить то, что принято называть чудесами. Хотя когда-нибудь, я уверен, наука объяснит механизм наших способностей…
– Старик, а что конкретно ты умеешь? – заинтригованно перебил Илья.
Глеб смущенно пожал плечами.
– Да практически… Я, конечно, не Господь Бог, но… Легче перечислить, чего я не умею. Притом я постоянно учусь, так что…
– Чего тогда ты не умеешь? – не унимался Илья.
– Например, оживлять мертвых. Поэтому, ребята, ошибаться мы не имеем права. Об остальном, так сказать, в рабочем порядке…
– Старик, а продемонстрировать можешь? – с улыбкой перебил Илья. Он, стервец, вполне уже оклемался. – Твой голографический котяра, бесспорно, впечатляет, но… Ребята, кто за полноценную демонстрацию чудес?
Руки подняли все. Даже Даша с виноватым видом. Глеб в досаде хлопнул по спинке стула.
– Так мы до ночи не закончим!.. Ладно, демонстрация в завершение моего краткого рассказа. Итак – я Мангуст. Главный долг Мангуста – убить Змея, который есть воплощение мирового зла. Змей – это человек, также обладающий сверхъестественными способностями, которые используются им для достижения абсолютной власти над человечеством. Понимаю, ребята, звучит это как параноидальный бред, однако… Сила Змея обычно уступает силе Мангуста. Но Змей всегда строит вокруг себя Систему, или Пирамиду, которая порой превосходит силу Мангуста.
– Где-то я об этом слышал, – пробормотал Илья.
– Ничего подобного ты слышать не мог, – раздраженно возразил Глеб. – Сведения о Мангустах в течение тысячелетий передаются лишь от учителя ученику. Если, к примеру, сегодня где-то в мире родится Мангуст, об этом узнаю только я. Перед глазами у меня возникнет объёмный зрительный образ, который подскажет мне… Короче, я быстро найду этого Мангустенка, отберу у родителей и займусь его воспитанием. Рождение Мангуста – случайность, он может явиться на свет в любой семье, генофонд которой содержит достаточно разных национальностей. Но даже эта семья никогда не узнает о чудесном своем ребенке. Тем более что все остальные дети в этой семье окажутся вполне обыкновенными.
– И ты отберешь Мангустёнка у родителей? – тихо спросила Даша.
Глеб вздохнул.
– Да. Так же как забрали меня, путем подмены. Мои родители воспитали чужого нормального ребенка, ни о чем не догадываясь. Никто не пострадал.
Дашины глаза заблестели.
– Ты даже не знал своих родителей?
Встав со стула, Глеб прошелся по комнате.
– Вот ты меня уже и пожалела, – горько усмехнулся он. – Способности Мангустёнка развиваются стремительно, сразу пошли бы слухи… Чудо-ребенка непременно выкрали бы слуги Змея и либо угробили бы его, либо воспитали по-своему. Вот поэтому о существовании Мангустов не известно ни единой душе, – Глеб обернулся к Илье, – и слышать о них ты ни от кого не мог.
Илья смущенно опустил взгляд.
– Старик, но я слышал. Не помню… кажется, в январе на встрече выпускников нашего класса…
– Точно, – вдруг поддержала его Даша. – Танька Лунцова трепалась.
– Ну да! – хлопнул себя по лбу Илья. – Она пересказала, не помню уж к чему, какую-то восточную легенду, в которой Мангуст, олицетворяющий Добро, побеждает Змея – излюбленную ипостась Дьявола. Конечно же, Танька Лунцова!
Такэру задумчиво кивнул.
– В Токийском университете я тоже что-то слышал.
Глеб рассмеялся.
– Ну вот, пошло-поехало! Теперь всех одолеют воспоминания!.. Нет, конечно же, я не отрицаю, что ваша Танька Лунцова и вообще кто угодно могли рассказывать нечто подобное. Мотив противоборства мангусты и кобры весьма популярен в Юго-Восточной Азии. Но, ребята, поверьте: к нашему разговору это не имеет ни малейшего отношения.
– А не могло быть так, – предположила Даша, – что сведения о Мангустах просочились от Змея и его сподвижников?
Глеб кивнул ей с улыбкой:
– Хороший вопрос. Давай рассмотрим подобную возможность. В течение своей долгой жизни Мангуст убивает не одного, а двух, трех, а то и большее число Змеев. Да-да, не удивляйтесь. Змей – это человек, но… его действительно можно воспринимать как некое воплощение Дьявола. Мангуст его убивает, однако через столетие-другое он возрождается вновь. Разумеется, это уже новая личность, не обладающая в отличие от Мангуста памятью о прошлых столетиях. Все Змеи разные. Обычно это мутанты, человекоподобные уроды, скрывающиеся от людских глаз. При желании они способны изменять свой облик, но ненадолго и не без веских причин. Иногда, очень редко, Змей ничем внешне не отличается от нормального человека. Для Мангуста этот случай самый трудный… Иными словами, Змеев гораздо больше, чем Мангустов, и все они во многом друг от друга отличаются. Но и сходство меж ними, как подметили Мангусты, имеется весьма существенное. Во-первых, Змей рождается лишь в те моменты Истории, когда в мировом сообществе накапливается определенное количество канцерогенов зла. Змей не может существовать без эпидемий человеческой ненависти, подлости, страха – он ими дышит, ими питается. И не в каком-нибудь метафорическом смысле, а в самом прямом. Сама физиология Змея устроена так, что из этих темных истоков произрастает его великая сила. Кстати, именно поэтому ныне здравствующий Змей обосновался в России: сегодня здесь накопилось столько всякого дерьма, что парню этому просто раздолье… Во-вторых, все до одного Змеи, неизвестно почему, строят свою Систему, или Пирамиду, по двоичному принципу. То есть у Змея всегда имеются два главных подручных – Мангусты называют их “глаза Змея”. У каждого из этой двойки свои двое подручных – “клыки Змея”, их, соответственно, четверо. К их числу относится твой дядя, Даша, и, вероятно… – Глеб бросил быстрый взгляд на Такэру, однако промолчал. Лицо Даши вспыхнуло. Она не сводила с Глеба глаз.
– Виталий Петрович? – живо переспросил Стас. – Ну, в общем… с него станется. Я б не удивился.
Илья и Такэру слушали напряженно, не проронив ни звука.
– У каждого из “клыков” тоже двое подручных, – продолжил Глеб, – их восемь, и зовутся они “хребет Змея”. К их числу принадлежит барон Мак-Грегор. Вот все, что мне пока доподлинно известно относительно конкретных “слуг Дьявола”, а времени в обрез… Далее. За “хребтом Змея” следуют первое, второе и третье “кольца Змея”, состоящие, соответственно, из 16, 32 и 64 бойцов. Дальнейшие удвоения названий не удостаиваются. Но когда число приспешников превысит некую критическую величину, власть Змея станет абсолютной. Что произойдет в этом случае, трудно даже вообразить. Но, к счастью, Мангусты убивают Змеев, и через столетия новый народившийся Змей вынужден начинать всё сначала. Ну как, ребята, интересно вам слушать эту сказочку?
Стас прокашлялся.
– Валяй дальше, – выразил он общее мнение.
– Итак, – Глеб посмотрел на Дашу, – вернемся к твоему вопросу: не просочились ли сведения о Мангустах от Змея и его сподвижников? Ответ очевиден: это исключено. Мангуст выслеживает Змея и убивает, не оставляя визитной карточки. Чтобы разрушить Систему Змея, достаточно уничтожить “глаза” его и “клыки”, что Мангусты и делают. В результате Система распадается, и ни один из “посвященных” не подозревает, кто ее разрушил. К тому же следует добавить, что осиротевшие прислужники проживают короткую человеческую жизнь, и внукам их едва ли известно о существовании и гибели Змея. А уж о Мангустах… о них не ведает ни одна живая душа. В данный момент, правда, я сам начал трепаться… но мне за это и отвечать перед вами, перед будущим и… Только не говорите мне, что вы уже слышали все это в каких-то легендах.
После продолжительного молчания Даша спросила:
– А сколько проживет Змей, если его не убить?
Глеб с грустью усмехнулся.
– Практически вечно. Вот же мерзавец.
Даша опустила глаза.
– А Мангуст… сколько живет он?
– Сколько захочет, пока не надоест. – Глеб продолжал вышагивать по комнате. – Мой учитель, к примеру, убил трех с половиной Змеев и умер… ушел из жизни в возрасте 1647 лет. Как видите, я совсем мальчишка.
– Почти две тысячи лет, – мечтательно проговорил Такэру.
– Охренеть! – поддержал его Стас. А Илья уточнил:
– Как это убил трех с половиной Змеев? Что значит “с половиной”?
– Ну ты и зануда! – Глеб взглянул на свои часы. – Это я так, образно. Трех Змеев он убил сам, а четвертого обескровил и поручил добить своему ученику.
– Что значит “обескровил”? – вновь уточнил Илья.
– Какому еще ученику? – одновременно с ним спросила Даша.
Глеб возвел глаза к потолку.
– Слушайте, этак мы с места не сдвинемся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62