– Ты так легко бы не отделалась, если б я была уверена, что этот поджог устроила ты.
Жанна приподнялась, встала на колени и устремила взгляд на хозяйку.
– А разве не я? Горящий пепел попал в корзину и…
– Допустим, – перебила Виктория. – Но пластик-то у нас огнеупорный. Как он вообще загорелся? Да еще от каких-то бумажек.
Сидящая на столе фотомодель и стоящая на коленях секретарша выразительно посмотрели друг на друга.
“Жигуленок” Глеба мчался на запад Москвы, словно преследуя заходящее солнце. Глеб молча размышлял за рулем.
– Куда все-таки мы едем? – нарушила молчание Даша.
– А вот не скажу. – Глеб взял ее за руку, и она улыбнулась с облегчением.
– Ну что ты хмуришься? Испереживался весь.
– А чему радоваться? Испортил офис двум очаровательным женщинам.
– Никакие они не очаровательные. В тебе говорят гормоны.
Глеб усмехнулся:
– Гормоны как раз говорят в тебе.
Даша погладила его руку.
– Ничего подобного. Просто я смотрела на эту голубоглазую бестию, смотрела… Прямо ангел небесный! Глеб, могу поклясться, что эта фототёлка – совсем не то, чем кажется.
Глеб задумчиво пожал плечами.
– Не знаю, мисс Марпл… может, в чем-то вы и правы, однако следует признать, что этот наш выстрел оказался холостым. В результате ничего не прояснилось. Если так и дальше пойдет…
Даша стиснула его пальцы.
– Твоя француженка окажется “клыком”. Сегодня вечером она в кого-нибудь превратится. Считай это пророчеством ведьмы.
Глеб рассмеялся:
– Смотри, ведьма, ты обещала. Кстати, везу я тебя к себе домой. Во-первых, в мое отсутствие они тебя там не достанут, а во-вторых… во-вторых, без тебя я уже не могу. Но это личное, отношения к делу не имеет. А если я тебе надоем…
– Дурак! – Даша обняла его за шею.
– А если я тебе надоем, – невозмутимо повторил Глеб, – ты сможешь от меня легко отгородиться без ущерба для своей безопасности.
Разомкнув объятия, Даша нахмурилась.
– А если я тебе надоем?
– Ты не надоешь мне никогда, потому что тебя попросту не бывает.
– Нет, меня бывает, бывает! – крикнула Даша. – Это тебя не бывает, Мангуст фигов.
Глеб грустно улыбнулся.
– Меня-то как раз бывает. Только очень редко.
Остановившись у своего дома, он вышел из машины и быстро огляделся. Затем открыл дверцу и помог выйти Даше, которая тоже огляделась, но без опаски, а с любопытством. Переступив порог квартиры, Даша азартно потерла руки.
– Сейчас буду все высматривать, везде совать свой длинный нос!
Глеб снял с нее куртку.
– Сделай одолжение. Тут особенно не разгуляешься.
Даша прошла на кухню и заглянула в холодильник. На пустых полках сиротливо стоял пакет кефира. Хмыкнув, Даша холодильник закрыла. На столе она углядела печатную машинку с заправленным в нее листом. Даша наклонилась к листу и вслух прочла:
– “Значение ритуалов в жизни человечества”. Ёлки зеленые…
– Дашка, отойди! – потребовал Глеб, вбегая на кухню. – Это читать нельзя!
Даша насмешливо посмотрела ему в глаза.
– Мне все можно. Я наглая и бесцеремонная.
– Даш, пожалуйста! Это лишь наброски, у меня пока ничего не выходит!
Даша смотрела на него во все глаза.
– Тяжелый случай. – Она едва сдерживала смех. – Зачем ты вообще за это взялся?
Глеб смущенно пожал плечами.
– Интересно было попробовать, научиться… Что ты на меня так уставилась?! – неожиданно разозлился он. – Да, я хочу писать статьи! Что здесь смешного?!
Даша рассмеялась:
– Ничего, милый… извини. Почему бы тебе, допустим, не поработать еще и сварщиком?
Глеб погрозил ей кулаком.
– Поиздевайся мне!.. Надо бы одежду сменить: мы с тобой гарью пропахли.
– Я же ничего не захватила, – вздохнула Даша и прошла в комнату. – Мамочки! У тебя телевизора нет, какое счастье!.. И диванчик совсем узенький.
– Он раскладывается, – успокоил Глеб.
– Это излишество, – отмахнулась Даша и заглянула в рассохшийся шкаф.
В лицо ей плеснуло солнцем и запахами цветущего луга. Даша вскрикнула и зажмурилась. Глеб наслаждался произведенным эффектом.
– Можешь позагорать да искупаться, – предложил он небрежно. – Народу здесь ни души.
Дашин взгляд невозможно было описать.
– Боже мой… где это?
Глеб развел руками.
– Как говорят в Одессе: чтоб я так знал! Во всяком случае, это не в нашей солнечной системе. Вероятней всего – в другой галактике… Не спрашивай, как я это место отыскал: объяснить не смогу. Но перекинуть туда мостик я сумел при помощи тех самых уравнений, которые… В общем, с подсказкой Илюшки и Альберта.
Даша робко ступила в шкаф и, жмурясь, выглянула наружу. Мимо ее носа прожужжал шмель. Вокруг торжествующе пели птицы, и ветерок разносил речную прохладу. Даша вернулась обратно в комнату, осторожно прикрыв дверцу. В глазах ее, обращенных на Глеба, сверкали слезы.
– Как жаль, – всхлипнула она, – что ты не умеешь писать чертовы статьи в эти долбаные газеты.
– Поверь, писать статьи ничуть не легче, – возразил Глеб. – Но я научусь, гадом быть! – Он взглянул на часы. – О-о! Скоро ехать к Элен!
– Мог бы не напоминать, – буркнула Даша. Глеб обнял ее и поцеловал в макушку.
– Я быстренько переоденусь, и мы чего-нибудь перекусим, ладно?
– С удовольствием, – кивнула Даша, отправляясь на кухню, – мы разделим твой кефир по-братски.
Распахнув холодильник, она протянула руку за пакетом. Холодильник был набит до отказа. И чего там только не было!
– Кефиром я не обойдусь! – заявил из комнаты Глеб. – От борьбы с пожаром у меня аппетит разыгрался!
Извлекая из холодильника гусиный паштет с шампиньонами, Даша облизнулась.
– Пей свой кефир! – отозвалась она. – Перед свиданием наедаться вредно! Стошнить может!
Глеб явился на кухню в темно-синих брюках, фиолетовом свитере и в модных черных туфлях. Даша придирчиво его оглядела.
– Сойдет для француженки, – заключила она. – Где, кстати, хранится твоя одежда?
– Как это где? – Глеб стал проворно накрывать на стол. – В шкафу. Там же, где и твоя.
– Ясно, – вздохнула Даша. – Очень остроумно.
Когда они ели, Глеб дотронулся вдруг до ее руки и спросил:
– Почему ты развелась с Кашиным? Если не хочешь отвечать, извини.
Даша горько усмехнулась:
– Поставим вопрос иначе: почему я вышла за Кашина? Отвечаю: сдуру. И вопрос, почему я развелась, становится лишним. Дело не в том, что он был амбициозным и недалеким, и не в том, что сильно пил, мир праху его. А дело в том, что, как подметил Илья, мы с ним персонажи разных комедий… Но, если уж у нас пошел такой душевный разговор, ответь мне тоже. Какие отношения были у тебя с твоим учителем?
Глеб взглянул на нее удивленно.
– Превосходные отношения. Он был единственный родной мне человек, единственный друг… Даш, зачем ты спрашиваешь?
Даша опустила глаза.
– Не понимаю, почему он тебя бросил.
Глеб застонал.
– Опять двадцать пять! Перед своим уходом Стив предупредил: “Опасайся женщин”. Теперь, кажется, я начинаю его понимать.
– Какая глубокая мысль! – ядовито произнесла Даша. – Надо было прожить тысячу шестьсот лет, чтобы до этого додуматься!
Глеб со вздохом взглянул на часы.
– Сходи, родная, прогуляйся, – сказал он, вставая. – Я скоро вернусь.
Он вышел в прихожую и стал надевать куртку.
Даша, примирительно чмокнув его в щеку, подошла к шкафу и открыла дверцу. Шкаф был завешан женской одеждой, в просветах которой виднелся все тот же цветущий луг.
– С ума сойти! – восхитилась Даша.
– Это я из журналов надергал по памяти, – проговорил из прихожей Глеб. – Насчет размеров не сомневайся: все на тебя. Обувь в левом углу, белье внутри дивана. Пока.
За ним захлопнулась дверь.
А Даша увлеченно пересмотрела все платья, костюмы и блузки. Затем кое-что примерила, подобрав соответствующую обувь. Гардеробом своим она осталась довольна. Надев короткое летнее платье и босоножки на каблучке, она раздвинула плечики с одеждой и через шкаф отправилась на прогулку.
Пройдя несколько шагов по траве, Даша неуверенно оглянулась. Позади остался небольшой зеленый холм с пещеркой, из которой, собственно, Даша и вышла. Через эту пещерку, значит, она и попадет обратно в шкаф. Вдохнув полной грудью, Даша направилась к журчащей неподалеку речке. “Мог бы взять меня с собой, я бы в машине посидела, – ворчала она мысленно. – Конечно, здесь потрясно, может, лучше чем на Гавайях, но… Вот сейчас искупаюсь, присяду на камушек и примусь реветь”. Произнося мысленно эти глупости, Даша сама себе удивлялась. А по щекам ее меж тем катились слезы. И это в такой прекрасный денек, при такой чистейшей экологии… Дура, да и только!
Элен встретила Глеба в чем-то розовом, полупрозрачном и благоухающем до одури. Хотя, следует признать, она и в этом агрессивном одеянии выглядела чертовски привлекательно. Ее черные как вороново крыло волосы были схвачены розовой лентой, губы розовели парижской помадой, а в глазах, что называется, кипела и клокотала страсть.
– О, Майкл, я так ждала! – возопила она, едва прикрыв входную дверь.
– Я стремился к тебе, Элен, – патетически произнес Глеб, – но стечение обстоятельств, эти ужасные интриги… Если б ты знала, друг мой!
Он лепил пошлость за пошлостью, изображая волнение. Говорили они, разумеется, по-французски. Глеб расстегнул куртку, однако снимать ее не торопился. Он с любопытством рассматривал “любовное гнездышко” кинозвезды и как бы нечаянно чуть приотворил входную дверь.
– Ты все мне расскажешь, Майкл! – Элен повисла у него на шее. – Ты поведаешь мне о своих заботах!
Глеб обнял ее и прошептал:
– О да! Впереди у нас целая ночь любви!
Элен потянулась к нему влажными губами.
– О, дорогой, ты был со мной так жесток…
Глеб украдкой взглянул на часы. От этого опереточного диалога его подташнивало. Собравшись с духом, он уж намеревался подарить даме лобзание, но, по счастью, помощь подоспела вовремя.
Стас и Такэру ворвались в квартиру с чулками, натянутыми на лица, и с пистолетами в руках. Глеб, обнимающий француженку, стоял к ним спиной. Такэру без лишних слов “вырубил” его, как бы ударив рукояткой пистолета. В падении Глеб успел заметить, как сузились от ярости зрачки Элен.
Стас заорал во всю глотку:
– Деньги, драгоценности гони!
– Что вам нужно, подонки?! – завопила в ответ Элен. Конечно же, по-французски.
Рыжий поднес пистолет к ее носу.
– Будешь верещать, кукла, мозги вышибу!
Элен бесстрашно оттолкнула пистолет.
– Пошли прочь! Убирайтесь в задницу! – продолжала вопить она.
Разговор явно шел по принципу “моя твоя не понимай”. Глеб лежал на паркете, изображая кандидата в покойники, и приоткрыв один глаз, наслаждался этим шоу.
Такэру дважды выстрелил в воздух. Выстрелы, разумеется, были холостыми. Вряд ли Элен сумела это определить, но испуга тем не менее не проявила. Напротив, от ярости она как-то вся ощерилась и зашипела. Стас протянул руку к жемчугам на ее шее.
– Ну-ка снимай! Битте шон!
Для Элен, очевидно, это было уж слишком. Она отпрыгнула, бросив взгляд на лежащего Глеба, и вновь зашипела. И шипение ее перешло вдруг в ужасный звериный рык. И очертания тела киноактрисы начали меняться на глазах. Встав на четвереньки, она стряхнула с себя розовый пеньюар, под которым оказалось уже не трепетное женское тело, а тулово зверя, обросшее короткой черной шерстью. И красивое лицо француженки, ощерясь изогнутыми клыками, превратилось в голову разъяренной черной пантеры.
– Ёлы-палы! – выдохнул ошеломленный Стас, направляя на пантеру пистолет, заряженный холостыми.
– Не ожидал, – признался Такэру, становясь рядом с рыжим.
“Сматывайтесь, идиоты!” – мысленно взывал к ним Глеб.
Пантера меж тем пошла на них, сверкая злобными желтыми глазами и молотя в бешенстве хвостом о пол. “Грабители” наконец опомнились и рванули к двери. Пантера Элен, прыгнув, как черная молния, устремилась за ними. До выхода оставался шаг, но горе-налетчики сделать его уже не успевали. Однако часы на их руках вспыхнули, и два синих луча вонзились в оскаленную пасть оборотня. Издав крик боли, пантера закружилась волчком. Стас и Такэру, выскочив из квартиры, захлопнули за собой дверь. Пантера прыгнула и, рыча от бешенства, принялась царапать дверь когтями.
Через некоторое время она, однако, угомонилась, бесшумно приблизилась к “оглушенному” Глебу и внимательно посмотрела на него желтыми глазами. Глеб не подавал признаков жизни. Тогда пантера, можно сказать, на цыпочках удалилась в соседнюю комнату и вернулась опять же на цыпочках, но уже в натуральном облике Элен Вилье. Француженка была голой, и щеки ее раздувались от набранной воды. Надев сброшенный пеньюар, Элен склонилась над Глебом и выплеснула на его лицо воду изо рта.
– Майкл, дорогой… – она похлопала Глеба по щекам, – очнись, Майкл.
Глеб со стоном открыл глаза.
– Что случилось, Элен? – осведомился он, ощупывая свой затылок. – На нас напали?
– Да, дорогой. Какие-то мерзавцы пытались отнять мое ожерелье.
Глеб “с трудом” поднялся. Элен заботливо его поддержала.
– Отнять ожерелье?.. – переспросил тупо Глеб. И вдруг вспылил: – Ах, негодяи! Где они?! Я сотру их в порошок!
Элен с улыбкой потрепала его по щеке.
– Но, дорогой, разве их теперь разыщешь?
Глеб взял ее за плечи.
– Что они с тобой сделали? Говори правду, я все вынесу.
Элен хихикнула.
– Майкл, ты прелесть! Со мной все в порядке: они просто сбежали.
– Как сбежали? Почему?
– Потому что до смерти испугались.
– Чего, черт возьми, они испугались?
Элен заморгала, подыскивая ответ.
– Ну, я не знаю… мало ли чего…
Глеб встряхнул ее за плечи.
– Что тут произошло? Говори правду!
– Майкл, я не знаю, – повторила Элен в досаде. – Просто их что-то напугало.
Застегнув “молнию” на куртке, Глеб решительно устремился к выходу. Следы огромных когтей на двери он как бы не заметил.
– Что за несчастная страна! – возопил он на ходу. – Но я найду этих подонков! Из-под земли достану!
– Но, Майкл… ведь это смешно. Где ты их теперь…
– У меня есть знакомства в МВД! Не волнуйся, дорогая! Жди звонка!
С этими словами Глеб вышел и захлопнул дверь.
Элен растерянно смотрела на следы своих когтей, оставленные на обшивке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62