Но почему?
Глеб нахмурился.
– Я разберусь. Но лишь в интересах следствия. А работа эта… ну ее к свиньям.
– Серьезно?
– Вполне. Я еще вчера хотел с тобой об этом поговорить, но… Слушай, прекрати на меня так смотреть!
– Как?
– Вот так.
– Как вот так?
– Сама знаешь. Сейчас я растаю.
– Тогда я соберу тебя в пузырек. И буду принимать по две капли на ночь.
Они смотрели друг другу в глаза.
– В общем, так… – Глеб прокашлялся. – Меня вызывает на ковер директор…
– Я порву ему пасть, – пообещала Даша.
– …думаю, минут на десять, – невозмутимо продолжал Глеб. – Ты ждешь меня здесь. Потом мы едем в Мытищи знакомиться с колдуньей из Ольгиного списка.
– Я сама ведьма, – сказала Даша, не сводя с него глаз. Глеб хмыкнул.
– Кто тебе это сказал?
– Многие говорят.
– Плюнь им в лицо. И сиди тихо.
Дверь кабинета подергали. Глеб отпустил дверную ручку, и в комнату заглянула географичка.
– Ну, что ты закопался? Иван Гаврилович неважно себя чувствует и просил поторопиться… – Тут она заметила Дашу. – О, инспектор министерства! Что-то вы к нам зачастили!
Даша вздохнула:
– Служба.
Глеб шагнул за дверь и обернулся:
– Дарья Николаевна, дождитесь меня, пожалуйста.
Даша деловито взглянула на свои часики:
– Ладно, Глеб Михайлович. Даю вам десять минут.
Когда шаги Глеба затихли в коридоре, географичка ядовито поинтересовалась:
– Вам так понравились его уроки? Или, наоборот, много замечаний?
Даша обезоруживающе улыбнулась.
– Сказать откровенно, по-французски я не понимаю ни слова.
– Зачем же тогда вы явились?
– Спросить, что он ел на завтрак.
Девчонки-секретаря в “предбаннике” не оказалось. Было похоже, она смоталась с концами. Постучав, Глеб приоткрыл дверь директорского кабинета и вошел. Кабинет был пуст. Чертыхнувшись, Глеб стал прохаживаться из угла в угол. Этак он маршировал минут двадцать пять.
Директор вошел, кашляя, сопя и хромая более обычного.
– А вот и я, вот и я… Давно ждете? Извините, дружок. Я чайку горячего напился и лекарство принял.
– Что с вами, Иван Гаврилович? – посочувствовал Глеб.
– Да шут его знает. Простыл, радикулит обострился… Бог с ним, не будем о болячках. Слыхал я, вы ругаете презентацию нашего издательства? Только не подумайте, будто я собираю сплетни…
– Иван Гаврилович, такое мне даже в голову не пришло.
Директор остро на него взглянул и тут же опустил глаза.
– Вот и правильно, Глеб Михайлович. Для меня очень важно знать ваше мнение. Пусть самое нелицеприятное.
Теперь Глеб посмотрел в глаза директору.
– Иван Гаврилович, вам известно, что Дмитрий Грачев – бандит до мозга костей?
Директор закашлялся, но взгляда не отвел.
– Да вы, Глеб Михайлович, никак удивить меня хотели?
– Признаться, хотел, – усмехнулся Глеб. – Зачем тогда вы держите этого пахана в авангарде? Нанять больше некого?
Ероша седые волосы, директор проковылял к окну.
– Глеб Михайлович, ведь и я могу полюбопытствовать: известно ли вам, что Виталий Лосев – бандит похлеще Грачева? Если неизвестно – ваша проницательность весьма однобока. А если известно, зачем вы подались к нему в охрану? Мы с вами, дорогой мой, в такое время живем и в такой стране, где у интеллигентного человека выбор…
– Нет, Иван Гаврилович, – перебил Глеб, – на это я не куплюсь. У вас благородные цели и огромные финансовые возможности. Вы просто не имеете права себя компрометировать. А у меня задачи более скромные – так сказать, на уровне шкурных интересов…
– Ах, Глеб Михайлович, – директор прохромал к своему креслу, – до чего мне приятно с вами беседовать! Мы с вами точно дипломаты двух враждующих стран: ходим вокруг да около и выискиваем слабые места.
Глеб пожал плечами:
– Иван Гаврилович, я вас не понимаю.
– Ну, полно, полно, дружок! Если б вы доверяли мне больше и поведали откровенно, в чем именно состоят эти ваши шкурные интересы…
В дверь постучали, затем в кабинет впорхнула Даша.
– Глеб Михайлович, прошло сорок минут… – Заметив сидящего директора, она обворожительно ему улыбнулась. – Прошу прощения, вы Иван Гаврилович?
Директор кивнул с улыбкой.
– Если мне не изменяет память.
Даша ткнула ногтем в стекло своих часиков.
– Извините за бесцеремонность, но у меня скоро заседание коллегии в министерстве. А мы с Глебом Михайловичем еще не обсудили методику его уроков и…
Директор рассмеялся, и смех его перешел в кашель.
– Прекратите, Дарья Николаевна… – проговорил он, запыхавшись, – ей-богу, уморите.
– Мы знакомы? – смутилась Даша.
– Как сказать… Племянницу Виталия Петровича забыть невозможно. Я дважды имел честь вас видеть, а вы едва ли меня заметили.
Даша с улыбкой вздохнула.
– Значит, попалась.
Директор перевел взгляд на Глеба.
– Эх, молодежь, молодежь… Что с вами делать – идите. Но, Глеб Михайлович, наш с вами разговор…
В дверь вновь постучали, и ворвалась сердитая географичка.
– Эта фифа якобы из министерства!.. – заметив Дашу, она осеклась и пробормотала: – Ах, она уже здесь!
Директор вперил в географичку колючий взгляд.
– Галина Даниловна, что за паника? Разве у нас налёт террористов?
– Кто его знает? – усмехнулся Глеб. – Галина Даниловна всегда начеку и спешит уведомить начальство. Как утверждал один великий стратег, кадры решают всё. До свидания, Иван Гаврилович.
– Приятно было познакомиться, – сказала Даша. Директор поднялся, хромая, обошел стол и поцеловал ей руку.
– Взаимно. Глеб Михайлович, надеюсь, наш разговор не закончен.
Глеб молча кивнул, и они с Дашей вышли. Географичка пролепетала:
– Иван Гаврилович, я просто подумала, что…
Директор хлестнул ее по щеке.
– Гусыня безмозглая!
Из глаз географички потекли слезы.
– За что, Иван Гаврилович?
Директор подошел к двери и запер ее на ключ. В походке его не осталось и следа хромоты, и морщины на лице разгладились.
– Вертись возле него, шалава, и не упускай из виду. – Голос Ивана Гавриловича как-то вдруг очистился от кашля и хрипоты. – Для этого и существует твоя задиристая задница.
– Ну да, задница! А у этой девчонки…
– Делай что велено! Девчонка эта долго не протянет! – Низенький и щуплый директор с легкостью швырнул пышнотелую Галину животом на стол и задрал ей сзади юбку. – Не тушуйся, заманивай его своими прелестями!
Географичка взвизгнула.
– Ой, не надо!
Одним резким движением директор сдернул с нее колготки и трусики.
– Раздвинь ляжки, персик! – приказал он и, приспустив на себе штаны, вонзил в ее телеса увесистый член. – Вот так, вот так, потренируемся…
– Ненавижу! – вскричала Галина Даниловна. – Подонок!
Однако она постанывала от удовольствия.
Из окна “жигуленка” Даша посмотрела на здание школы.
– Симпатичный дедуля.
– Чересчур, – задумчиво отозвался Глеб.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что сказал.
Пятый день весны тоже выдался пасмурный. Спасибо, хоть не было дождя, и Глеб гнал свой “жигуленок” настолько быстро, насколько позволяли дороги, потоки транспорта и служба ГАИ. Достав из дубленки пачку сигарет, Даша повертела ее в руке и выкинула в окошко.
– Странно, – проговорила она, – все нормальные люди бросают курить с трудом, а мне хоть бы хны.
– Поздравляю, – усмехнулся Глеб. – А город-то зачем засорять?
– Извините, сэр Майкл. Остановите: я подберу.
– Ладно уж. Но впредь остерегись.
– Нет, правда, я сама не терплю такого свинства. Давай подберем.
– На обратном пути. Запомни место.
Они рассмеялись. И Даша спросила:
– А ты чем вчера занимался?
– Глупостями.
– Какими? Давай подробности.
– Дашка, дай поразмышлять. Создай условия.
– Да пожалуйста! Думаешь, мне охота с тобой трепаться? У меня самой мыслей, как у дурака махорки.
До Мытищ они ухитрились доехать молча. Затем Глеб дважды выходил из машины и, назвав адрес колдуньи, просил у прохожих подсказки. Прохожие как-то многозначительно усмехались, но подсказывали охотно. И в конце концов после недолгого блуждания “жигуленок” Глеба остановился возле жиденького забора, за которым виднелся покосившийся домишко – обычное жилье колдуний.
– Посиди пока в машине, ладно? – попросил Дашу Глеб, выходя.
Даша тут же вышла следом.
– Ладно-ладно, я здесь постою, – пообещала она.
– Только без фокусов! – Глеб отворил просевшую калитку и зашагал по тропе, расчищенной в сугробе.
Дом казался нежилым, даже дымок над печной трубой не вился. Входа было два: один (застекленная верандочка), очевидно, летний, другой, тот, что подальше, использовался, похоже, в холодное время года. Вот к тому-то входу Глеб и направился. Дверь вполне соответствовала общему антуражу: обшарпанная и потрескавшаяся – ни ручки, ни звонка. Глеб попробовал заглянуть в окно, однако оно оказалось завешено изнутри темной тряпкой. Глеб собрался уж было в него постучать, но вдруг услыхал со стороны веранды испуганный Дашин возглас. Чертыхнувшись, Глеб бросился к летнему входу.
Он увидел Дашу, обалдело замеревшую внутри веранды. А из дома, через распахнутую дверь, на нее лилась визгливая ругань:
– Кыш отсюда, мерзавка! Нечего тут высматривать! Пошла прочь, лярва!
– Но послушайте, – пыталась оправдаться Даша, – я ведь хотела только…
– Нечего мне слушать! Катись, кому сказала!
– Но я хочу только задать вам…
– Я тебе задам, прошмандовка! Так задам, костей не соберешь!
Взбежав на крыльцо веранды, Глеб разглядел в полумраке дома безобразную старуху, одетую в засаленный халат, на ворот которого ниспадали длинные свалявшиеся патлы. При появлении Глеба эта злосчастная образина будто захлебнулась своей руганью и чуть отступила в глубь комнаты.
– Кого ты привела, мерзавка?! – прокаркала она. – Думаешь, я не справлюсь с вами обоими?!
От изумления брови Глеба взлетели вверх. Слегка отстранив обомлевшую Дашу, он шагнул к порогу, за которым агрессивно ощетинилась старуха.
– Графиня? – тихо проговорил он. – Наталья Дмитриевна?
Вздрогнув, старуха так и подалась ему навстречу.
– Боже мой… Глеб Михайлович… – Голос ее зазвучал вдруг нежно, как серебряный колокольчик. – Неужели это вы?
Воздух вокруг старухи внезапно загустел и заклубился, как дым, и вся она словно погрузилась в клубящийся белый омут. Комната вдруг вспыхнула ярким светом, засверкала огнями, и дым рассеялся, будто от дуновения ветерка. На месте безобразной старухи стояла взволнованная пожилая дама, седеющие волосы которой уложены были в старомодную прическу, а длинное дорогое платье, казалось, было сшито для дворянского бала.
Дама перешагнула порог, и они с Глебом троекратно расцеловались.
– Неплохая маскировка, мадам, – улыбнулся Глеб. – И ругаться вы наловчились, как… Не знаю, приятен ли вам подобный комплимент, графиня.
Графиня зарделась.
– Вы же сами, сударь, понуждали меня одолеть эту науку. Али запамятовали?
– Помню, – подтвердил Глеб, – и ничуть о том не сожалею.
Даша пошатнулась и оперлась о его руку.
– Дамы и господа, могу я тут на что-нибудь присесть?
Глеб обнял ее за плечи.
– Просил ведь: подожди в машине.
Пожилая дама виновато проговорила:
– Душечка, не знаю, сможете ли вы меня простить, но поверьте: недостойное мое поведение имеет свои причины. Если бы я знала, что вы пришли с Глебом Михайловичем… Извините меня и не принимайте всерьез брань выжившей из ума старухи. В утешение вам должна заметить: за свои сто двенадцать лет я не встречала женщины, красота которой могла бы равняться с вашей.
Дашины щеки заалели, как маков цвет.
– Благодарю вас, графиня, вы слишком ко мне снисходительны. И вам не пристало оправдываться. Я и без того уверена, что ни характер ваш, ни воспитание не позволили бы вам обидеть кого-либо понапрасну.
Глеб с усмешкой на нее покосился.
– Каков стиль, блин!
– Не встревай в базар, – в тон ему ответила Даша. – Я с детства тонкий стилист. Не усёк разве?
Графиня рассмеялась.
– Вижу, сударыня, мне придется брать у вас уроки.
– Да это я так… – вздохнула Даша, – от девичьей застенчивости.
Графиня лукаво посмотрела на Глеба.
– Где вы отыскали это чудо?
– Места надо знать. – Глеб взглянул на свои часы. – Однако, Наталья Дмитриевна, у нас к вам два вопроса. За этим, собственно, мы и приехали.
Графиня всплеснула руками:
– Что же мы стоим! Глеб Михайлович и…
– Даша, – подсказал Глеб.
– Дашенька. Вам так идет ваше имя. Заходите, прошу вас.
Они вошли, разделись и очутились в голубой гостиной, тесноватой для дворянского гнезда, но весьма просторной для этого домишки. В углу гостиной помещался белый рояль, на котором в бронзовом канделябре горели свечи. Графиня пробормотала нечто невнятное, взмахнула руками – и на столе появилась кружевная скатерть.
– Сейчас, мои хорошие… минутку… – Обойдя вокруг стола, графиня произвела руками несколько пассов, и на скатерти прямо из воздуха возникли всевозможные варенья да печенья вместе с посудой и кипящим самоваром. А из соседней комнатушки своим ходом приковыляли три стула с резными спинками и чинно встали у стола. – Прошу, гости дорогие! – пригласила графиня.
И откуда-то из пустоты на свободное место стола шваркнулось блюдо с гусем, обложенным печеными яблоками.
– Спасибо, с удовольствием, – сказал Глеб. – Мы голодны как волки.
Графиня взглянула на него в изумлении.
– Глеб Михайлович, гуся я не готовила.
– Да? – удивился Глеб – Значит, он сам сюда залетел.
Графиня погрозила ему пальцем.
Глядя на всё это, Даша тихо объявила:
– Кажется, я в обморок грохнусь.
– Лучше после обеда, – попросил Глеб.
– После обеда охота пропадет, – возразила Даша. Чуть подумав, Глеб кивнул.
– Ладно, падай. Только по-быстрому.
Даша вздохнула и села за стол. Графиня была в восторге.
– Глеб Михайлович, Дашенька, ваш приход для меня – просто Божья милость.
– А уход наш станет избавлением, – съехидничал Глеб, уписывая гуся. И не дав графине возразить, тут же задал вопрос: – Не довелось ли вам, Наталья Дмитриевна, месяц-два назад побывать в нехорошей компании?
Графиня быстро подняла на него взгляд.
– Вы не устаете меня поражать, Глеб Михайлович. Ну откуда вам это известно?
Отодвинув от себя тарелку, Глеб обтер салфеткой губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62