Попал, кажется, в живот, но урону не нанес н
икакого, а всего-навсего оттолкнул от себя.
Ц Ну… это… ты… Ц мычал Горюн, прицеливаясь, как бы удачнее залепить опле
уху.
Отчаяние придало Годимиру силы. Он, рванув на себя жердь, услышал треск и о
казался с оружием в руках.
Ц Получай!!!
Первый же удар пришелся крепышу по уху. От второго он попытался заслонит
ься, но вскрикнул неожиданно жалобно и согнулся. Правая рука повисла пле
тью.
Ц Ага!
Жердь гулко легла бельмастому поперек спины. Он взвыл и упал на четверен
ьки.
А к Годимиру уже подступал Авдей. Мечник сгорбился и держал в опущенной н
иже колена руке корд.
Размахнувшись, как косарь косой, словинец заставил Авдея отпрянуть. Возв
ратным движением попытался выбить корд, но промахнулся.
Ц Проткну, как свинью. Сдохнешь, рыцаренок, без покаяния, Ц шипел мечник,
вновь наступая.
Бельмастый тем временем протер глаза и поднялся. Потянул клинок из ножен
, но потом передумал, пошарил по земле, подбросил на ладони угловатый каме
нь размером в два кулака.
Увернуться одновременно от камня и корда Авдея, Годимир не рассчитывал.
Ну, не дано обычному человеку подобное мастерство, и все тут. Он попытался
скрыться от бельмастого за широкоплечей фигурой мечника, но только загн
ал себя в угол. Ткнул в грудь заречанина торцом жерди. Авдей чуть отодвину
лся и зажал деревяшку под мышкой. Попытался уколоть рыцаря в лицо.
Годимир перехватил запястье мечника и увидел, как бельмастый замахивае
тся булыжником…
Словинец знал, что не успеет даже пригнуть голову.
Все. Отстранствовался, рыцарь.
Черная тень упала на плечи бельмастого и обернулась тоненькой женской ф
игуркой в обрамлении вихря разметавшихся волос. Маленькая ладонь сколь
знула дружиннику под нижнюю челюсть, задирая подбородок кверху. Мужик за
хрипел, отчаянно дергая кадыком. Камень выпал из разжавшихся пальцев.
Навья подмигнула Годимиру (а может, рыцарю просто показалось в неверном
свете факелов?) и, оскалив зубы, вцепилась в жилу на горле. Бельмастый упал
на колени, а потом на бок, судорожно дрыгая ногами.
Горюн, на чьих глаза только что загрызли товарища, завизжал и попытался з
акрыть глаза рукой, пятясь на заднице по смешанной с навозом соломе.
Наверное, у рыцаря округлились глаза, коль Авдей решил оглянуться. Грех б
ыло не воспользоваться. Годимир изо всех сил приложил островецкого мечн
ика сапогом промеж ног, а когда заречанин согнулся, безжалостно, до хруст
а в суставах выкрутил руку с кордом. Клинок выпал, и Годимир, вдавил его в г
рязь сапогом, искренне рассчитывая сломать закаленное лезвие.
Крепыш визжал на высокой ноте. Хвала Господу, негромко, не привлекая лишн
его внимания. Бельмастый рыл землю пятками. Скрюченный Авдей с высоко за
дранной рукой ругался и пытался вырваться. Годимир с удовольствием пров
ел его, нажимая на локоть и заставляя тем самым подниматься на цыпочки, во
круг себя и с размаха припечатал головой о стойку ковочного станка. Мечн
ик сложился пополам и затих.
Зеленокожая подняла голову, улыбнулась рыцарю, сдувая капельку крови с н
ижней губы.
Ц С-с-спасибо… Ц заикаясь, выговорил Годимир. Счастье, что вообще сумел
хоть что-то сказать. Какие тут, к лешему, хорошие манеры, когда такое твори
тся?
Навья сплюнула:
Ц Какая гадость… Терпеть не могу кровь.
Ц Но ты его…
Ц А лучше бы он тебя? Ц усмехнулась нежить.
Даже не раздумывая, Годимир ответил, что нет, не лучше. Жизнь быстро отучае
т от дурацкого Ц излишнего и вредного для здоровья Ц благородства.
Ц То-то же… Тебе спасибо, рыцарь Годимир.
Ц За что? Ц опешил молодой человек.
Ц Как Ц за что? Было скучно, теперь нет. Еще не весело, но уже не скучно. А ск
олько ненависти вы отдали… Ц Она аж причмокнула от удовольствия. Ц Вку
сно… А этот еще и испугался, Ц он показала пальцем на безумно вращающего
глазами Горюна. Ц Теперь я сыта. Надолго. Спасибо, рыцарь Годимир.
Ц Ну, тогда Ц не за что… Ц Словинец пожал плечами.
Ц Есть за что. Прощай!
Навья одним прыжком взлетела на крышу конюшни, и Годимир мог бы поклясть
ся, что видел второй прыжок, совершенно немыслимый Ц на гребень стены.
Откуда-то накатила брезгливость. К мертвому бельмастому, чьего имени он
так и не узнал. К трясущемуся от ужаса Горюну. К скорчившемуся Авдею. Рыцар
ь с трудом сдержал рвоту. Перешагнул через тело бельмастого и пошел проч
ь.
Замок продолжал кипеть неразберихой. Крышу конюшни потушили и теперь во
звращали коней. С пожаром внутри башни, похоже, обстояло хуже. Ведра как пе
редавали по цепочке, так и продолжали передавать.
Увидев деловито распоряжающегося стражниками пана Тишило, Годимир пос
пешил к нему. Полещук вскинул бровь, увидев его измаранную в навозе одежд
у, но не сказал ни слова. Наверное, решил, что словинец спасал коней. Разубе
ждать его Годимир не стал, а сразу принял живейшее участие в передаче вод
ы, дав пинка под зад опрокинувшему ведро оруженосцу Ц при этом он очень н
адеялся, что оруженосец этот из свиты королевича Иржи. Пан Конская Голов
а одобрительно кивнул, и дальше они уж не расставались до рассвета.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
«И ПОЛКОРОЛЕВСТВА В ПРИДАЧУ…»

Слова падали, будто камни на головы осаждающих крепость супостатов. Или
как искренние слезы в свежевырытую могилу…
В главной зале, за виселицеобразным столом собрались все гости короля До
брожира. Мрачные, невыспавшиеся, в прожженной кое-где одежде, с красным от
дыма глазами.
Пан Божидар сидел, выпрямив спину, но почему-то втянув голову в плечи, и от
того напоминал Годимиру филина-переростка Ц если бы такие водились на
самом деле, немало странствующих рыцарей почло бы за честь сразиться с о
пасным хищником.
Король Желеслав, напротив, сгорбился, опираясь подбородком в сложенные в
месте кулаки, а локтями Ц в столешницу. Заострившийся нос, сальные черны
е волосы. Ворон, да и только. Еще бы! В одну ночь растерять добрую треть друж
ины, находясь в гостях, в чужом королевстве. Бельмастого нашли утром там, г
де Годимир и видел его в последний раз Ц у ковочного станка. Следы укуса н
а шее вызвали немало пересудов. Вспомнили и разговоры о вомпере, гуляющи
е по округе, и сказки о черном одноглазом коте с клыками-иглами… Предполо
жение о причастности к убийству летающей гадюки с сапфиром в голове отме
ли, как малоправдоподобное и не имеющее ничего общего с суровой действит
ельностью. Авдей с перевязанной головой гордо молчал или возмущался вме
сте со всеми распоясавшейся нечистью. Имя рыцаря с гербом Косой Крест из
его уст не прозвучало ни разу. Или совестился растрезвонить, или что-то за
мыслил. И о судьбе Горюна он никому не поведал, но Годимир почему-то не сом
невался, что душевное потрясение дружинника не даст ему больше исправно
исполнять воинский долг по отношению к своему государю. И придется тепер
ь крепышу до конца дней своих сидеть на завалинке, пускать слюни из уголк
а рта и крутить дули воробьям, как говорили в Грозовском королевстве об у
малишенных.
Что ж… Птичьи сравнения, так птичьи.
Пан Тишило выглядел, как это не унизительно для могучего полещука, разду
вшимся кочетом. Такой выходит во двор курятника, распушив хвост и сдвину
в гребень на бровь, как новомодную шляпу-беретку, весьма распространенн
ую среди мещан орденских земель, и гордо поглядывает по сторонам в поиск
ах соперника. Такой соперник у пана Конской Головы как раз имелся Ц пан С
тойгнев герба Ланцюг, гордым профилем вызывающий образ белого кречета.

Прочие паны напоминали птичек помельче.
Королевич Иржи Ц выпятившего грудь снегиря, пан Криштоф, длинношеий и г
оленастый, Ц черного аиста, молоденький пан Лукаш Ц взъерошенного вор
обья, а король Доброжир Ц мокрого голубя.
Нельзя не признать, ошмянскому королю приходилось тяжелее других. Но он
нашел в себе силы появиться во главе стола и даже обратиться с речью к рыц
арству.
Годимир уже знал, что ночной пожар возник из ничего. Ну, не было никаких пр
ичин! Не оставили свечу или лучину около занавеси, не выскакивали угольк
и из камина, не бросал никто факел… Да и какой факел в покоях королевны? От
куда? Ведь горели именно покои Аделии, дочери Доброжира. Горели сильно. Пл
амя пожрало почти все убранство Ц и кровать под балдахином, и резной сто
лик, и сундук с нарядами, и шкуры на полу. Все превратилось в черную вонючу
ю грязь. Уж заливали, заливали челядинцы огонь, а все равно, пока все не выг
орело, пожар не унялся. Странно, подозрительно и наводит на мысли о недозв
оленном чародействе…
Огромное количество перетасканных наверх ведер не позволило огню расп
ространиться на прочие комнаты, хотя, протекая по лестнице, вода изрядно
подпортила покои самого Доброжира. А провонялся уж весь замок, без исклю
чения. Даже в своей комнате, прибежав дабы проверить Ц не случилось ли че
го с цистрой Олешека, Ц Годимир не сумел вынюхать прежний аромат копчен
остей. Скорее всего, жилье ошмянского короля еще долго нужно будет прове
тривать, чтобы избавиться от зловония. И запах какой-то неестественный, н
епривычный… Торф не такой дым дает, и дрова тоже.
А самое главное событие, о котором объявил его величество Доброжир, Ц он
о перебивало по значительности и пожар, и испорченное добро, и отвратите
льный смрад Ц это пропажа королевны.
Аделия исчезла. Пропала, растворилась, улетела по воздуху.
Сгореть она не могла. Хоть какие-то косточки остались бы. Или пуговицы с п
ряжками от платья.
Убежать тоже. Стражники на воротах клялись и божились, что ее высочество
мимо них проскочить никак не могла. Правда, строгая нянька, приставленна
я к Аделии после того, как ее мать двенадцать лет назад померла от скороте
чной горячки, эту ночь промаялась животом и в чулане, где ей положено было
спать, находилась лишь изредка. Но всем доказывала, что прозевать короле
вну не могла.
А еще нянька Михалина всех поразила тем, что, с криками метаясь по комнате
Аделии, рвала волосы на голове, разодрала кирейку
Кирейка Ц верхняя одежда,
подбитая мехом.
на груди… А кричала-то… Просто язык не поворачивается повторить. В
общем… Как бы сказать помягче…
По словам Михалины выходило, что королевну Аделию украл дракон.
Вот так. Не больше и не меньше.
Мол, уже давно кровиночке, куколке медовой, снились ужасные сны с гадом че
шуйчатым. Смущал рассказами прельстительными, волшбой дивной и прочими
непристойностями (Годимир тут же вспомнил беседу со лже-Пархимом о инку
бах и суккубах). Нянька божилась, что крылатый охальник прилетал к Аделии
уж никак не меньше месяца, с конца кветня. Часто просыпалась королевна ср
еди ночи, бежала жаловаться старой Михалине.
Слова няньки сперва восприняли с недоверием. Не рехнулась ли старая? От д
ушевного расстройства Ц пожар среди ночи, паника, грязные полуодетые му
жики с ведрами бегают, исчезновение любимой воспитанницы, к которой прив
ыкла и сроднилась, тем более что своих детей у няньки не имелось. Но потом
кто-то обнаружил перекушенную ножку от балдахина, укрывавшего некогда п
остель королевны. Она не сгорела, поскольку валялась под окном замка.
Найденную деревяшку, наверное, подержали в руках все рыцари, гостившие у
Доброжира. Даже Годимиру дали посмотреть, хоть и далеко не все признали е
го рыцарем. Но пан Божидар рыкнул: «Один-единственный драконоборец в зам
ке! А ну, закрыли рты, кому лишних хлопот не хочется!» При этом он так вырази
тельно сжал кулаки, что рыцари помоложе куда-то срочно разбежались Ц оч
евидно, по своим, очень важным делам, а те, кто был постарше, только руками р
азвели Ц мол, да пускай смотрит, кто бы возражал?
Деревянный брус, толщиной почти в ладонь, в самом деле был перекушен. Уж в
чем, в чем, а в этом словинец знал толк. Не перерублен мечом, не сломан, не пе
репилен острым ножом, не перегрызен, как это сделала бы крупная собака, на
пример, а именно перекушен. Одним махом, одним нажатием огромной челюсти.
Сохранились следы по меньшей мере двух клыков.
Тут уж самые недоверчивые сдались.
Против таких свидетельств не попрешь.
Сны королевны Ц раз.
Перекушенный брус Ц два.
Чародейский огонь, не поддающийся тушению водой, Ц три.
Ну и, ясное дело, исчезновение ее высочества…
Отцу, лишившемуся любимой дочери, не позавидуешь. Но король Доброжир дер
жал себя в руках. Не срывал зло на челяди и стражниках. Только постарел сра
зу лет на десять. Морщины, прежде свидетельствующие скорее об умудреннос
ти, теперь стали глубокими и подчеркивали возраст. Мешки под глазами Ц с
ледствие бессонной ночи Ц посливели и набрякли. И седины прибавилось… В
роде бы. Но, вполне возможно, рыцарям показалось. Многие видят то, что хотя
т увидеть.
Его величество, король ошмянский Доброжир герба Трилистник, собрал гост
ей Ц островецкого короля с мечником, рыцарей, их спутников более низког
о звания.
Перво-наперво Доброжир объявил об отмене турнира.
Кто бы возражал? Смешно сражаться во славу панны, когда сама панна находи
тся в опасности. А может быть, ее и нет уже в живых? Тем более турнир станови
тся бессмысленным.
Во-вторых, его величество призвал рыцарей отправиться на поиски королев
ны Аделии. В лучших традициях давно забытых преданий. Разыскать дракона,
уничтожить мерзкого гада и освободить наследницу ошмянского престола.
Так и сказал король:
Ц Кто привезет мою дочь живой, пускай и не в добром здравии Ц если надо, и
тут подлечим, самых лучших лекарей доставим, Ц тот получит ее руку, звани
е королевича, а также в придачу половину королевства, то бишь все земли ме
жду Ошмянами и Щарой. Такова моя воля, произнесенная в присутствии цвета
рыцарства, и да будет она нерушима…
Очень многие рыцари, тут уж руку на отсечение дать можно, сразу подумали п
ро то, что дочка-то и наследница у Доброжира одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39