Это защитило его от немедл
енной расправы, но не от выволочки. Почти всю обратную дорогу до Усожи он м
ыл посуду, тер песком котлы и чистил сапоги не только пана Стойгнева, но и
ушибленного пана Ясека Полкороны.
А степняки не отставали. Преследовали рыцарское войско, как выжлы оленя-
трехлетку. Отбили и вырезали обоз. К счастью, Годимир там уже не лежал. Тре
вожили биваки еженощными налетами. Во время одного из них Славощ-Бычок, б
ывший некогда злейшим врагом паныча из Чечевичей, получил стрелу в живот
и скончался в страшных муках через три дня.
Переправившись через Усожу недалеко от Дядичей Ц маленького укреплен
ного городка, Ц словинцы воспряли духом. Все-таки левобережье Ц это уже
почти родина. Даже степь зеленее и небо более синее, и птицы поют по-друго
му, и кони бегут резвее.
Ох, и ударили они по обнаглевшим от безнаказанности кочевникам!
Славно ударили. Ой, как славно…
Копья на упор!
Кони в галоп!
Бунчуки шелестят, тяжелые хоругви полощутся в жарком степном мареве. Пен
а хлопьями слетает на сапоги. Пыль вздымается подобно пожару позади разв
ернувшегося для атаки строя рыцарей.
Степняки не ожидали такой прыти от северян, которых считали раздавленны
ми и побежденными. Зная, что в конной сшибке грудь на грудь проиграют вчис
тую, попытались избежать столкновения, но замешкались и не успели отверн
уть в сторону. Подставили левое крыло своего отряда под копейный удар.
В тот день жирный чернозем левобережья вдосталь напитался кровью собак-
безбожников. Рыцарское копье запросто пронизывает двоих-троих степняк
ов. Ну, или степняка вместе с конем. Да и тяжелый меч словинца не сравнить с
легким кочевничьим.
Правда, горстке удальцов, рубящихся, как одержимые, удалось вырваться из
схватки. Предводитель степняков Ц широколицый, покрытый шрамами аскер
Ц и дюжина его телохранителей. Они гнали коней, не щадя ни животных, ни пл
етей.
В погоню помчались лучшие из лучших.
Пан Крыштоп герба Груган
Груган Ц ворон (белорус.).
.
Пан Леська Белоус из Шебуршицы.
Пан Стойгнев герба Ланцюг и его оруженосец Годимир.
Они мчались, забыв обо всем на свете, отдавшись безумному полету коней. Вы
бивали дробь копыта. Воздух со свистом врывался в распяленные от натуги
ноздри скакунов.
Годимир наклонился вперед, привстав в стременах, и «качал» повод, старая
сь добиться невозможного от подуставшего коня.
Рядом сверкал глазами из-под кустистых бровей пан Стойгнев. Слева пан Ле
ська Ц прославленный во многих сражениях рыцарь Ц яростно шевелил бел
ыми усами.
А впереди, все ближе и ближе, волчьи малахаи басурманов!
Степные лошадки неприхотливы и выносливы, но сравниться с северными ска
кунами на коротком рывке не могут.
Вот сейчас задний аскер окажется досягаем для клинка. Сейчас, сейчас…
Годимир взмахнул мечом, спеша обрушить всю накопленную за время неудачн
ого похода ненависть на спину кочевника. И в это миг его конь Ц серый в яб
локах, отлично вышколенный красавец Ц угодил ногой в сурчину. Молодого
оруженосца вынесло из седла, как гранитную глыбу из требушета. Только и у
спел ноги из стремян выдернуть. Меч в одну сторону, всадник в другую. Да не
куда-нибудь, а прямо под копыта буланому коню шебуршицкого пана Леська.

Белоусый рыцарь сделал все возможное, чтобы спасти непутевого. Вздыбил ш
порами коня, вытолкнул его в немыслимом прыжке вверх-влево, уходя от стол
кновения. И тут же буланому в бок врезался светло-рыжий пана Крыштопа Гру
гана. От удара лопнули подпруги на седле рыцаря Леська. Не выдержали напо
ра. Белоус грянулся оземь. Пан Крыштоп тоже потерял стремя, был вынужден о
бхватить шею коня руками, чтобы остаться верхом.
Все это Годимир увидел снизу, стоя на четвереньках и ошалело тряся голов
ой. А еще он увидел, как сунется боком по земле вороной пана Стойгнева. Бед
олага зацепился передними ногами за круп сломавшего ногу серого. Пан Лан
цюг выругался по-черному, совсем не так, как приличествует благородному
рыцарю изъясняться, и с маху вогнал меч в землю едва ли не на половину клин
ка.
Черные клобуки, отъехав на безопасное расстояние, придержали коней. Маха
ли мечами, орали что-то обидное. Предводитель аскеров приподнялся на стр
еменах и похлопал себя по заднице. Что он хотел этим сказать? Догони и поце
луй? Или накося выкуси? Теперь уж точно никто не ответит.
Вот тут пан Стойгнев осерчал по-настоящему. Годимир понял, что раньше был
и цветочки, а пришла пора ягодок. Если бы не Леська, мог бы пан Ланцюг и зару
бить бестолкового неудачника. Но первый удар, наносимый сердцем, а не раз
умом, пан Белоус принял на свой щит, а тут и пан Крыштоп повис у Стойгнева н
а плечах.
Короче говоря, от немедленной и кровавой расправы они оруженосца спасли
, но от справедливого наказания кто же, будучи в своем уме, спасать станет?
Наказание, оно для того и придумано, чтобы заставить исправиться, чтобы в
иновный постарался искупить проступок.
Но пану Стойгневу одних наказаний, навроде чистки сапог, коня и доспехов,
показалось мало. Но, с другой стороны, не в колодки же заковывать? И на кол н
е посадишь, как бы не хотелось.
И пана Ланцюга, от безысходности, надо полагать, прорвало.
Бесчестил он Годимира долго. Какими только словами ругательными не назы
вал.
Горемыка бесталанный и неудачник. Пустым мешком из-за угла пришибленный
и бездольный. Бездарь, которому не меч в руках держать, а веретено, не на ко
не скакать, а на шелудивом псе облезлом вокруг выгребной ямы гарцевать. И
руки у него из задницы растут, и ноги правую с левой в детстве мамка перепу
тала, когда рожала обалдуя. И много еще обидного и не вполне справедливог
о…
В конце обличительной речи сказал пан Стойгнев, что не бывать такому кос
орукому, кривоногому и дурноглазому… ни за что не бывать рыцарем. В оруже
носцах старость встретит. А лучше всего, чтобы ни себе, ни честным людям вр
еда не приносить, сразу в монастырь уйти, как пан-отец Ладибор некогда сов
етовал.
Недорыцарю не быть рыцарем!
Вот и весь сказ.
И указал непутевому на все четыре стороны.
Годимир ушел.
Не стал унижаться, просить прощения. Тем паче, что и вины особой-то за собо
й не чувствовал. Ну, скажите на милость, разве он мог предвидеть, что дурац
кий сурок нору вырыл в самый раз в том месте, куда его серый ногу поставил?
Да и ни одному человеку не дано подобным даром предвидения обладать. Даж
е чародеям…
Ушел Годимир как был. Без коня и припасов. С мечом за спиной и кольчугой на
плечах. Пешком. От Дядичей до Хороброва путь не близкий. Верхом дней двадц
ать, если не больше. А на своих двоих и подавно…
По дороге изгнанный с позором оруженосец прибился к купеческому обозу и
з Загорья. Все-таки навыки боя с мечом в руках он не оставил вместе с воинс
кой службой. Пятнадцатилетний мальчишка живо доказал охранникам, среди
которых попадались и седые, в деды ему годящиеся, что не задаром хлеб есть
вознамерился. А поскольку выглядел он лет на семнадцать, то к концу месяц
а предводительствовал десятком суровых воинов, каждый из которых был ст
арше его. Потом, словно по заказу, случился набег лесных молодцев. До Хороб
рова оставалось не больше пяти дневных переходов, скоро должны были нача
ть встречаться заставы княжеской стражи и разъезды служивых рыцарей. Во
т разбойники и решили Ц или пан, или пропал.
Бой оказался яростным и скоротечным. Грабители удрали несолоно хлебавш
и. Охранники отделались четырьмя ранеными, да ротозей-купец получил стр
елу в шею. А Годимир, орудуя мечом в первых рядах защитников обоза, заслужи
л почет и всеобщее уважение. Настолько высокое, что его звали подождать в
озвращения купцов обратно, в широко известный южный город Жулны, славный
ремесленниками и виноделами.
Но оруженосец по-прежнему грезил рыцарскими шпорами, а потому отказался
от любезного предложения, взял плату, которой ему хватило на полгода без
бедной, но весьма скромной жизни в Хороброве, и погрузился в чтение манус
криптов. Тут, в городском хранилище рукописей, он и познакомился с трудам
и архиепископа Абдониуша и магистра Родрика, а также проштудировал от ко
рки до корки «Естественную историю с иллюстрациями и подробными поясне
ниями к оным» Абила ибн Мошша Гар-Рашана, прозванного… Да неважно, как про
звали современники старого басурмана, старательно собравшего и занесш
его в манускрипт правдивые и не очень истории о всевозможных чудовищах.

Там же Годимир сочинил и записал первые в своей жизни рифмованные строчк
и:

Господи Пресветлый, успокой
мне душу
И из океана выброси на сушу.
Дай мне землю твердую ощутить ногами,
А не зыбкость палубы между берегами,
И не дай мне, грешному, утонуть в пучине,
Не сойти с дороги мне на половине…

Он не захотел и не смог изменить себе, ибо свято верил Ц если хочешь стать
рыцарем, то станешь им. И никто не сможет тебе воспрепятствовать. Ни пан С
тойгнев герба Ланцюг, ни Славощ-Бычок, ни родной отец.
Из Хороброва молодой упрямец вышел в начале весеннего месяца кветня. Виш
невые сады, которым столь славятся окрестности величайшего города в пра
вобережье Оресы, стояли будто в пене. Жужжали пчелы. Плечи оттягивала уве
систая надежность меча.
Годимир радостно подставлял то одну, то другую щеку ласковым лучам еще н
е вошедшего в полную силу солнца и шагал на север. Он знал, что на этом пути
ждут его волколаки и кикиморы, людоеды и драконы. В особенности драконы…


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ПУТЬ ЧЕСТИ, ВЫБОР ЛЖИ

Молчание воцарилось в комнате.
За окнами, на подворье замка, дальним кветневым громом пророкотал хохот
веселящихся гостей Доброжира.
Ц А дальше… Ц робко, совсем непохоже на его обычную, чуть нагловатую ман
еру, проговорил Олешек. Ц Дальше что было?
Годимир вздохнул:
Ц Много чего было. Доброго и злого. Веселого и грустного. Это дома, за мамк
иной юбкой и отцовским щитом, можно долго быть маленьким. Дорога и лишени
я быстро делают из мальчишки взрослого…
Парнишка, сам себя посвятивший в рыцари, шагал и шагал по пыльным трактам
Хоробровского королевства. Не забывал каждый вечер и каждое утро упражн
яться с мечом. Не гнушался обществом кметей и купцов, когда представлялс
я случай. Иногда даже нанимался к ним поработать за харчи и ночлег под кро
вом. Плетень поправить, дров наколоть, воды в бочку натаскать Ц дело нехи
трое. И не позор для странствующего рыцаря, давшего обет помогать слабым
и защищать обиженных. Тем более что на рыцаря он похож не был.
Рыцарю положен конь, щит, копье, красивая суркотта и шлем с плюмажем. Полож
ены ему слуги и оруженосцы, просторный шатер и телега, набитая доверху вс
яким барахлом. Как у пана Тишило Конская Голова, к примеру. Вот он Ц насто
ящий рыцарь. С первого взгляда отличить от простолюдина можно.
Но в народе болтают: самые упрямые словинцы живут в Бытковском воеводств
е. Еще говорят: уперся, как бытковец. А уж паны из Чечевичей всегда отличал
ись особенным, родовым упрямством. Могли идти к намеченной цели, презрев
опасности, холод и голод.
И вот ближе к концу липня, в самый раз после дня рождения, когда стукнуло Г
одимиру немного-немало, а целых шестнадцать годков, повстречался ему в к
орчме нахальный и заносчивый рыцарь. Пан Тавдзьвил герба Белая Вежа из П
оморья.
До той поры Годимир не встречал никого из Поморья. Знал, что речь тамошних
жителей отличается чуток от словинецкой. Самую малость. Но в любой толпе
сразу услышишь и отличишь. Звуки, срывающиеся с их языков, жужжат усталым
и шмелями и шипят рассерженным четырехполосым полозом. Весьма забавно п
олучается.
А еще Годимир знать не знал и ведать не ведал, что поморские паны терпеть н
е могут, когда словинцы над ними потешаются. В особенности те из них, что в
окрестностях города Костравы родились и выросли, а предков своих считаю
т по два десятка поколений и готовы продать скорее последние портки, чем
согласиться уступить словинцу.
Пан Тавдзьвил был рыцарем что надо Ц при копье, коне и щите. Волочилась за
ним телега, заваленная выше бортиков каким-то тряпками, тюками, скамеечк
ами и тазами. Имелся и оруженосец Ц хмурый малый с бородавкой на носу, Ц
и слуга, корчащий по обыкновению такие рожи, словно с рождения маялся зуб
ами. Причем сразу всеми. И, конечно же, благородный пан не сомневался, что с
легкостью призовет к ответу излишне развеселившегося мальчишку, а заод
но, поскольку мальчишка настоящий меч на перевязь нацепил, и славу стяжа
ет, как и положено, победив вооруженного соперника.
Вначале пан Тавдзьвил велел приструнить юнца своему оруженосцу, которы
й, к слову сказать, был старше Годимира на пару лет, а следовательно, давно
мог носить пояс и шпоры, а раз не стал рыцарем, значит воистину рылом не вы
шел. Или умением…
Годимир с легкостью увернулся от его подзатыльника, просунул руку хмуро
му оруженосцу между ног и, подсев, вскинул его себе на плечи. После этого, н
евзирая на протесты со стороны как оруженосца, так и самого рыцаря, вынес
несчастного во двор, и с размаху уложил в навозную кучу возле хлева. Корчм
арь, видно, огород вознамерился удобрить и ждал, пока коровьи лепешки и ко
нские кругляши хорошенько перепреют.
Оруженосец вскочил, смахнул рукавом навоз с бородавки и кинулся с кулака
ми, но получил короткий удар в подбородок и отправился в пышущую жаром ку
чу вторично. На этот раз надолго. Еще бы! Куда ему до Славоща…
Пан Тавдзьвил выскочил следом и видел от начала до конца надругательств
о над своим человеком. Тут уж никакой рыцарь не стерпит. Даже под угрозой в
ерного поражения. Честь дороже всего. Пан Белая Вежа выхватил меч и броси
лся в бой. Перчатки он не бросал. Не много ли чести какому-то малолетнему б
родяге?
Возможно, горячий пан из Поморья и считался неплохим фехтовальщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39