Я рассуждаю со своей точки зрения, ее взгляд от остального мира все время застилает Пийа, о которой она так беспокоится. Тем больше, чем меньше она понимает мотивы поведения дочери.
Одно время они ходили по улицам и паркам, писали аэрозольными красками на всех стенах свои лозунги: занимайтесь любовью, не войной — нет, это уже никакой не эстонский язык, но я не умею получше перевести, ты же поймешь, что я имею в виду. Любовь они тоже воспринимают ужасающе упрощенно, неприлично и говорить. Но теперь у них сызмала под рукой спирали и противозачаточные пилюли, чего им еще бояться или думать. Девушки воспринимают все это так же, как ребята, и от этого у меня волосы встают дыбом. Какие там они после этого женщины?
На сегодняшний день положение слегка изменилось. Ватаги распались, коммуны надоели, сколько можно воодушевленно валяться в чужой грязи! Теперь все больше просто по случаю собираются возле грохочущих динамиков и топчутся, покачивая в руках стаканы с коктейлями отлично пережил все их бунтарство, со временем он стал еще зажиточнее и в высшей степени доволен собой. Они этим страшно разочарованы, их просто обманули — это видно по дочери Теперь она бунтует только еще против меня, я ведь слабая и беззащитная, сдачи не дам.
Почему Пийа это делает? Видимо, никак не может примириться с тем, что я произвела ее в этот бездарный и мерзкий мир, другой вины я за собой не чувствую. Будто это я придумала именно таким этот мир. Мне самой от него тошно. Просто мир существовал задолго до нас да и после нас останется таким, каким ему заблагорассудится, наши желания или усилия для него ничего не значат. Если мы станем валить друг на дружку все недостатки и беды, какие существуют на белом свете, жизнь превратится в сущий ад, она и без того достаточно жестока.
У тебя что, никого нет?
Мужика, что ли? Не под силу завести. Я не столь энергична и упорна. Вижу ведь, как та или другая знакомая мается со своими бойфрендами. Кое-какие подруги пока еще водятся. Ты не представляешь себе, насколько приьередливыми стали здешние мужчины — ну чисто бабы. Нынче им для начала нужно совсем немножечко женщины в постели, а в остальном будь ему маманей, чтобы было кому поплакаться по поводу любой пустячной ссадины на душе да недомогания в теле. Неужели же хорошая жизнь и действительно за одно поколение способна так безнадежно испортить мужскую половину человечества или это тоже знамение времени? Порой я думаю, что если мы, женщины, пойдем по их стопам — а почему бы нам вечно взваливать на себя больше? — то, считай, последнее поколение людей уже народилось на свет. Дальше будут детей рожать и воспитывать наперекор трудностям разве что одни бушмены и прочие первобытные люди. Если только среда обитания и их не лишит такой возможности.
Отвратные вещи городишь, Лууле
Да уж куда там. Если содрать побрякушки да финтифлюшки, то именно так жизнь и будет выглядеть. Вы надели себе на глаза шоры вашего исторического оптимизма, ты уж прости меня за такое выражение, и не хотите взглянуть в лицо реальной действительности. У меня, конечно, есть на примете несколько старичков эстонцев, которые недавно овдовели и теперь отчаянно подыскивают себе новых спутниц жизни. Эти глазом не моргнув с ходу посватались бы ко мне, стоит лишь поманить пальцем, ведь свободных эстонок у нас тут раз-два, и обчелся, а местных они боятся, с ними ведь толком и не выговоришься. Но мне претит роль поводыря доходяги, не сбрасывать же себя настолько со всех счетов. Они ж все одним только и живут —- привязать тебя к себе до самой смерти, чтобы прилежно обхаживала, известное дело, старческое себялюбие. Да и на их состояние — мало ли, много ли кто нажил — детки давно лапу наложили, завещания сданы на хранение, так что нет надежды даже на элементарное вознаграждение за свой труд и вообще всю эту мерзость. Не то еще и подумала бы, не заработать ли себе лишний кусок на черный день. Что, или я не права?
Пропускаю мимо ушей это явно провокационное восклицание.
Ну, как насчет друзей?
Дружба требует от человека больше, чем возвращает. Где сейчас еще найдешь бескорыстных друзей? Готовность к самопожертвованию — всего лишь воспоминание из далекого прошлого. Сегодня всяк старается хоть чем-то поживиться за счет дружбы. Чтобы нашлось место, где тебя всегда примут, когда самому бывает лень себе что-нибудь придумать, или чтобы имелся человек, готовый замолвить за тебя словечко. Без задней мысли в наши дни дружбы уже не заводят Спору нет, иногда мы встречаемся с девчонками, вспоминаем времена, когда мы только еще прибыли сюда, и наши совместные годы учебы, нашу безоблачную, скрашенную школьными проказами молодость в безумно богатой, по нашим представлениям, и весьма благополучной послевоенной Швеции Вот нам и кажется, что сейчас это совсем не та страна, не сюда мы бежали от голода, холода и отчаяния своих военных лет. Как бы это получше тебе объяснить? Вон видишь, торшер светит сейчас таким уютным вечерним светом. Завтра утром, когда ты его включишь, свет его будет жестким, как у всех бесприютных утренних ламп. Мы дожили до утра, наша сказка и наше утешение безвозвратно ушли. Ходим друг к дружке на дни рождения, для этого у нас заведены дежурные подарки: несколько флаконов духов хороших марок, купленных вовремя заграничных поездок в аэропортах, в беспошлинных лавках. Они у нас годами ходят по кругу, перекочевывают из рук в руки, и никто их не откупорит, никому твой подарок не нужен. Вот так-то обстоит дело с нашей так называемой дружбой. Все по кругу, и никому ты не нужен. Сейчас мы достигли примерно равного положения, кризиса зрелого возраста, все так или иначе остались в одиночестве Никакой разницы, что у некоторых вроде и муж имеется — они столь же одиноки. Этот самый круг наших знакомств никого и ничего нам не замещает, разве это настоящая жизнь!
И куда же ты вот так катишься? Да все туда, куда все смертные. Только оставим лучше этот невеселый разговор, чего доброго, еще слезу вышибет. Давай я лучше позабавлю тебя. Хочешь знать, о чем и как сейчас чаще всего рассуждают здешние эстонцы? Стоит им только где-нибудь собраться, перво-наперво начинают поносить иностранных рабочих, новых иммигрантов, всех этих испанцев, югославов и всяких разных турок: чего они тут ищут, не нравится им, видите ли, у себя дома работать, прослышали, что в Швеции жизненный уровень выше, и ринулись сюда в поисках легкой жизни; правительство со своей беспомощной социальной политикой впросак попало, не ограничивает въезда, знай забирает всех к себе, то есть на нашу шею! Все возмущены до глубины души и в высшей степени исполнены негодования. Исчерпав эту тему, тут же заводят следующую дежурную пластинку: и вообще эта несчастная Швеция и коту под хвост не годится, налогами задавили, просто дух вон, социальная политика, называется, порядок и жизненный уровень катятся под гору, повсюду полно пьяниц, наркоманов и преступников, крона знай себе дешевеет, а цены взлетают, словно воздушные шары, ты только приглядись в магазинах. Разве мы ради этого с истинно эстонским усердием выкладываемся в ноте лица своего, чтобы содержать это государство, которым так бездарно управляют?
После столь основательной хулы и сознания, что все поставлено на место, на душе становится немного легче. Мы все это понимаем, потому что не такие. Мы трудолюбивы, разумны и вполне лояльны по отношению к государству. Швеции только бы радоваться на нас да гордиться Разве наш труд все эти годы не помогал ей идти в гору? Как мы сами прибыли сюда, об этом предпочитаем не вспоминать А если и вспоминаем то чтобы лишь подчеркнуть: совсем иначе, нежели все эти турки.
Ну вот, тетушка, дорогая, теперь я умолкну, а ты расскажешь мне, что сама пожелаешь. А то я и впрямь как тот болтливый телевизионный ящик в углу: стоит только включить, он тебе всякой чушью просто уши заложит, не даст и малейшей возможности вставить словечко.
Пожалуй, теперь ты уже больше не изумляешься, отчего я такой болтуньей стала.
13
Этот жаркий по-летнему день оказался страшно неспокойным.
Недавно нас окончательно определили в состав формирующегося Тартуского красного стрелкового полка, и я по требованию командира полка Яновского принялся составлять отчет о наличии в отряде оружия и снаряжения, которое было довольно пестрым. Но этот отчет мне не скоро пришлось закончить.
Утром Авлой спозаранку приволок за шиворот ко мне на суд Волли Мальтсрооса. Сколько же неприятностей и забот причинил этот парень! Вроде бы шустрый и сообразительный, лучшего исполнителя не придумаешь. Но не дай бог оставить Волли хоть на миг наедине с собой! Голова его не терпит пустоты, он непременно выкинет какой-нибудь фокус. Видимо, я уже свыкся с выходками Волли, они меня совсем не раздражают, во вся- • ком случае, я на них обращаю внимания не больше, чем они того заслуживают. Чужим такое представляется явно немыслимым, а то и непозволительным. Брови Авлоя были начальственно сдвинуты, в голосе звенел металл.
Ты полюбуйся, командир, такой у тебя бойцом числится. В мародерство ударился. Знаешь, за чем я его сейчас застал? Куда как славная история, просто любо-дорого: устроил за околицей облаву на деревенских гусей. Как пить дать, не одному свернул бы шею, не окажись я там. Как тебе это нравится? Или, может, у вас в отряде такое не возбраняется?
Незаметно Авлой перешел со мной на «ты». Поди знай, считать ли это признаком доверия или высокомерным похлопыванием по плечу.
На гусей?!
Что ты с ними задумал, птицелов несчастный. Или тебя голодом заморили так, что подвело живот и лопнуло терпение? Продукты, правда, нам подвозят из Ямбурга всего раз в неделю, но голода мы не испытываем, на месте то да се прикупаем. Ты что, на самом деле собирался полакомиться жареной гусятиной?
Что за напасть! Давно ли это было, когда мне пришлось вызволять Рууди Сультса и Юрия Степанова из рук разъяренных товарищей по оружию,— того и гляди, всадили бы обоим по пуле, потом и разбираться было бы нечего! Никак не могли пройти спокойно мимо, потянулись за бутылью спекулянтского самогона да за кульком сахара. Ладно, это я еще как-то могу понять, месяцами они у меня кусочка сахара не видели, с прежнего корпусного провиантского склада возьмешь только крупы да сухарей, сладкое там кончилось еще на втором году войны. Что же до спиртного, то оно способно соблазнить и не таких еще мужиков. Возникает нестерпимое желание себе небольшою, всего-то на один вечер. Но чтобы гоняться за гусями — это какой такой званый обед ты задумал себе в одиночку закатить?
Авлой исполнен праведного гнева, я его понимаю. Чувствую, что и сам посуровел.
Насилие и произвол — это удар ножом в спину народной власти, все больше взвинчивает себя Авлой. Кому люди после этого еще верить будут? Крик поднимется аж до небес: красные тоже грабят! Мы, командир, так вот ставим себя на одну доску с царскими сатрапами.
Ну говори же, Волли. Сумел кашу заварить, умей и ответ держать.
На кой он мне, этот гусь, честное слово, командир! Просто так, шутки ради. Не понимаю таких шуток, хоть убей, ничего смешного. Ну как же, дурак этот Рууди Сультс подзадорил, приклеился, как банный лист: слабак, мол, малахольный, тебе и гусака-то не словить, как саданет крылом, сразу с катушек долой, а гусак го-го-го и был таков. Дескать, зря тебя вообще взяли к нам в отряд, какой из тебя вояка. Будто сам он здоровяк-забияка! Подзуживал, пока меня злость не взяла. Ну погоди, говорю, я тебе покажу, кто гуся словит, а кто нет. Ребята рассказывали, Рууди сам в детстве на клюв гусаку попался, весь в синяках был, с тех пор он гусей страх как боится, думал, что и у меня поджилки затрясутся. А я-то знаю, как спокойно поймать гуся. Надо обхватить его сзади, прижать крылья, он и не размашется. Щипаться и жутко шипеть он, конечно, примется, но это легкое неудобство придется стерпеть. Ну, и решил показать, чтоб в другой раз неповадно было, не то от него покоя не будет. Рууди приставать горазд, будто ты сам не знаешь, командир. Вижу, гуси как раз пасутся за деревней. Говорю, идем, поглядишь, как я с ходу снапаю гусака и поднесу к тебе, чтоб за задницу ущипнул. А затем — твой черед. Если не сумеешь, я всем расскажу, кто у нас малахольный. Только было ухватил, как этот товарищ невесть откуда выскочил и в крик ударился. Я бы все равно через минуту отпустил гуся, лишь попугал бы чуток Рууди. Или не веришь? Да на что другое он мне сдался? В жизни ни одной птице не свернул шеи, меня от этого воротит.
Шутка-то больно уж ребячливая, или тебе не кажется?
Конечно, ребячливая, так Рууди ведь на взрослого и не тянет.
Сам он тоже выглядит совсем еще мальчишкой, когда начинает так вот пристыженно сопеть, большая солдатская фуражка осела на пылающие уши. Лихость улетучилась, осталась одна растерянность. Конечно, рановато такого ставить под ружье, но был ли у меня выбор?
Вот и подумай, командир, как наказать.
А как я накажу? Дисциплинарный устав давно уже уплыл — старый отменен, а новый еще не составлен. Гауптвахты у меня тоже нет. Если станем еще и гауптвахту вводить, тогда охрану границы придется передать на попечение деревенских пастушков. Так что не теряйся и самолично придумывай подходящее взыскание.
Авлой с недоверием вперился свинцовым взглядом — по его мнению, именно либеральничанье является первопричиной проклятой анархии, опаснейшего из всех семи остальных смертных грехов, страдает дело. Сквернее не бывает, когда входишь в положение обоих В таком случае приходится вполне сознательно кого то обижать.
Деревенские непременно сочтут мародером, подливает Авлой масла в огонь. Им по собственному опыту известно, что если у солдата гусь под мышкой, то это все равно что в котле За годы войны по селам прошла несчетная масса солдат, после них осталась воистину пуховая дорожка, домашняя птица легче всего угождает солдатам в руки. Потому проделка эта — преступление. По меньшей мере хулиганство. А хулиган — враг революции!
Ладно, пошел ты с глаз моих, Дикий Запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41