Штопор вздрогнул, качнулся в сторону, уступая напору струи, отклонился до встречи с другой и, дрожа, остался в наклонном положении. Вода быстро заполнила камеру. Якорь снова повис вертикально.— Готово, — сказала Аня, поправляя волосы.— О'кэй! — отозвался Кандербль, нажимая серебристую кнопку.Створки пола камеры медленно раскрылись. Столб воды в камере слился с темным зеленоватым пространством.— Трави трос! — наклонила Аня голову.Якорь дрогнул и стал медленно опускаться, пока не исчез в зеленой темноте. В заполненной водой камере остался только натянутый канат.Прислонясь плечом к двойному ряду заклепок, выступавших на металлической стенке, Аня молча смотрела на счетчик длины развернувшегося каната.Кандербль не спускал глаз с красивого лица со сведенными прямыми бровями.— Вы уверены, что реактивные двигатели включатся, едва якорь коснется дна? — спросил Кандербль, может быть, лишь для того, чтобы нарушить тягостную тишину.Вместо ответа Аня пристально посмотрела прямо в глаза американцу. Кандербль отвел взгляд в сторону.В окошечке прибора выпрыгивали цифры, как на счетчике таксомотора.Кандербль сказал об этом Ане. Аня улыбнулась ему, и американский инженер сразу повеселел.Он стал насвистывать какую-то негритянскую мелодию, постукивая в такт носком ботинка.Вдруг Аня схватила его за рукав и предостерегающе подняла руку.Цифры в окошечке прибора перестали меняться.Кандербль стоял, вытянувшись во весь рост. Аня продолжала держать его за руку. Было слышно, как в жилетном кармане американца громко тикают старинные часы (причуда американца!), им вторили маленькие часики Ани.Откуда-то донесся далекий гул.Аня вопросительно смотрела на Кандербля. Американец вместо ответа выразительно показал пальцами, как ввертывается штопор. Аня радостно кивнула.— Надо еще проверить, не вытащится ли якорь, если потянуть хорошенько за канат, — сухо произнес Кандербль.— Проверяйте.— Сейчас отдам распоряжение… Однако как быстро якорь достиг дна!— Наоборот! — воскликнула Аня. — Как долго он спускался!Гортанным голосом мистер Кандербль отдал распоряжение выбирать канат.— Хэлло! Мистер Кандербль! — послышалось из репродуктора. — Лодка опускается.— Стоп! — крикнул Кандербль.Он протянул Ане руку. Аня крепко, по-мужски, пожала ее.— О, это очень много для женщины!— Вы думаете? — рассмеялась Аня.Оба вернулись в рубку управления. Предстояло отвести конец каната в натяжную камеру туннеля.На матовом экране всплывали смутные очертания двух труб туннеля, вдоль которых шла теперь подводная лодка. Прожектор лодки вырывал из зеленой тьмы лишь небольшой их кусок, трубы казались косо срезанными.В одном месте под трубами показалось какое-то утолщение.— А вот и натяжная камера, мисс Седых, — почему-то хрипло произнес Кандербль.— Я не видела, как водолазы натягивают канат, — созналась Аня, окинув внимательным взглядом лицо инженера.— Вот посмотрите, он несет конец каната, закрепляет на барабане лебедки. Вам видно? Пододвиньтесь сюда.— Спасибо. Мне хорошо видно и отсюда. Водолаз не останется в натяжной камере? Он вернется в подводную лодку?— Да, мисс Седых. Вы видите, он уже спускается. Сейчас сжатый воздух вытеснит из натяжной камеры воду, а лебедка натянет канат. Я рад, леди, что могу вам это рассказать.— Канат натягивается, натягивается! — восхищенно воскликнула Аня. — Первый ракетный якорь уже держит туннель!Кандербль засунул в рот сигару и стал чиркать спичкой о стенку рубки, но тотчас спохватился.— Странно, — покачал он головой, — просто странно…— Что? — обернулась Аня.— Нет-нет, все о'кэй, моя леди.Через двадцать минут подводная лодка входила в шлюз плавучего дока.Это был огромный металлический цилиндр, сообщающийся через люк с океаном. Едва лодка прошла люк, тотчас специальные механизмы задраили его, а насосы принялись выкачивать в океан воду, заполнявшую шлюз.Через иллюминаторы из соседнего помещения было видно, как постепенно спадает вода в шлюзе и обнажается корпус подводной лодки. К одному из таких иллюминаторов припал Джемс.Когда в подводной лодке открылся люк и из него показалось длинное лицо Кандербля, Джемс боязливо отодвинулся от окна. Кандербль сошел на мокрый пол шлюза по железным ступенькам, приваренным к корпусу лодки, и выжидательно посмотрел наверх. По лестнице ловко спускалась стройная женщина. Кандербль помог ей сойти на пол.Джемс поднял бровь: «Прекрасно! „Лошадиная челюсть“ ухаживает за русской леди. Так и будет доложено миссис Амелии. Недаром она интересовалась этой особой».Открылись двери шлюза. Джемс отскочил за лестницу, откуда мог продолжать свои наблюдения.Кандербль и Аня, оживленные и довольные, прошли мимо Джемса к винтовой лестнице.На первой ступеньке Кандербль задержался. Джемс ухмыльнулся, когда увидел, что американец взял русскую леди за руку.— Простите, леди, я давно хотел вас спросить: откуда у вас это кольцо?— Это кольцо? — переспросила Аня и, покраснев, тихо высвободила свою руку.— Не истолкуйте меня неверно, моя леди. Дело в том, что не может найтись в мире другого такого кольца.Аня удивленно подняла брови:— Это кольцо подарил мне один очень близкий… и замечательный человек.— Матрос?— Нет… то есть да. Его подарил мне… Вы знаете, кто?.. Инженер Андрей Корнев.— Мистер Эндрью Корнейв? Не может быть!— Да, во время Ливанского кризиса он был матросом.Кандербль резко повернулся к Ане:— Так неужели это был он?— Да, он помнит о первой встрече с вами на корабле.— И он никогда не напомнил мне об этой встрече! Мог ли я думать! И вы дорожите этим кольцом?— О да! Очень!..— Я тоже дорожил им, — сказал Кандербль печально и стал подниматься по винтовой лестнице.Джемс усмехнулся. Побочное занятие в подводном доке ему определенно нравилось. Убедившись, что оба инженера поднялись, он направился следом за ними.Осторожно высунув голову, он увидел длинный цилиндрический коридор и две удаляющиеся фигуры.«Ага! Они направляются к „Лошадиной челюсти“. Хе-хе-хе! Недурное место! Миссис Амелия недаром беспокоится за своего долговязого».Джемс тихо пошел по коридору. Была ночь. Звуки доносились отчетливо. Скоро должна была начаться передвижка дока. В пустынных коридорах никого не было, но на всякий случай в руках Джеме держал инструменты, чтобы притвориться чем-то занятым.А вот и дверь в кабинет Кандербля. Интересно послушать, что там сейчас происходит. Джемс приложил ухо к холодному металлу и вдруг удивленно свистнул. Он услышал всхлипывания. Женщина плакала!«Вот так чертовщина!»Мистер Кандербль взволнованно ходил по комнате. Джемс сразу узнал его шаги.— Это ужасное несчастье, ужасное! Когда вы получили депешу, Мейс?— Час назад, сэр.— Какая неприятность! Никто не знает у нас об этой катастрофе в русском доке?— Никто, сэр.— Вам не лучше, мисс Седых? Выпейте еще воды. Этот инженер Авакян был вашим другом? Но зачем вы плачете, леди? Право, я уже готов был считать вас настоящим парнем.— Сурен… Сурен… бедный Сурен! — шептала русская.Джемс напрасно силился понять ее слова. Он сгорал от любопытства. Катастрофа. Депеша. Человеческие жертвы. Есть что рассказать!— Мейс, принесите еще воды для леди.Вдруг дверь, к которой прижался Джемс, открылась, ударив его по щеке.— Что вы делаете здесь, мерзавец? — крикнул Кандербль, хватая Джемса за шиворот.— Простите, сэр, я наклонился, чтобы поднять отвертку. Простите, сэр! Ваша дверь так неожиданно открылась…— Что вы здесь болтаетесь ночью? Кто вы такой? Штрафую вас на десять долларов. Ваш номер? Теперь убирайтесь, пока я не свернул вам скулы!— Да, сэр, — подобострастно кланялся Джемс, отодвигаясь подальше от страшного босса.Расправившись с Джемсом, Кандербль вернулся в кабинет. Аня сидела на стуле и, вытянув руки со стиснутыми пальцами, безмолвно смотрела перед собой. Мейс стоял со стаканом воды, но не мог привлечь ее внимания.Кандербль нервно закурил сигару.— Простите мою слабость, мистер Кандербль, — Аня тряхнула головой. — Я разревелась здесь, как девчонка. Но то, что произошло там, слишком много значит для меня… Вероятно, я не нужна вам больше? Я хочу пройти в отведенную мне каюту.— Пожалуйста, мисс Седых. Поверьте, я очень расстроен происшедшим несчастьем. Я весьма уважал мистера Авакяна. Это крупная утрата для всего нашего предприятия, которому вы так послужили работой над якорями. Я сочувствую вам.Аня встала и, отвернувшись к стене, вытирала платком глаза. Она слушала, но не понимала американца.— Мистер Мейс, вы проводите меня? Я боюсь, что не найду своей каюты, — попросила она секретаря.Кандербль остался один. Он широкими шагами прошелся по узкой и длинной комнате. Остановился, вынул из жилетного кармана сигару, задумчиво подержал в руках, потом бросил ее в пепельницу. Еще раз прошелся из конца в конец и стал искать по карманам спички. Все время он неодобрительно качал головой.— Да, да, якоря… Это прекрасно, — вслух произнес он. — Теперь эти олухи у меня попляшут! Мне больше не потребуются каменоломни, доставка балласта… Вся возня с этими мертвыми якорями не нужна.Кандербль сел в кресло и глубоко задумался.Сжимая в руке мокрый платок, Аня машинально двигалась за сдержанно вежливым Мейсом.Оглядываясь на свою спутницу как бы для того, чтобы убедиться, что она следует за ним, Мейс понял, что мысли русской женщины были сейчас далеко. Почему-то вздохнув, он сказал:— Да, леди, жестокое это сооружение — плавающий туннель.Аня сначала удивленно посмотрела на него, потом кивнула. Может быть, он ответил ее мыслям.Навстречу Ане и Мейсу стали попадаться возбужденные люди. Они кричали, махали руками. Аня не понимала, чего они хотят. Они остановили Мейса и не давали ему пройти.— С дороги! — мрачно произнес Мейс, держа руку в кармане.— Стоп, инженерский прихвостень! — кричали из толпы.— Мы хотим знать правду! Что случилось с русским доком? Правда, что он пошел ко дну?— Правда, что люди задохнулись в нем?— Пропустите меня и эту леди. Мне ничего не известно об этом происшествии. Читайте газеты. — В голосе Мейса слышались нотки Кандербля.— Вы лжете! Вам все известно! Мы видели человека, который кое-что слышал.— Молчать! Вы кричите здесь, в то время как уже пора идти на сварку. С земли сейчас придут грузовики. Прочь с дороги!— Нет! Мы хотим знать! Мы не пойдем на работу, пока не узнаем! Мы захватим грузовики!— Джентльмены, вы должны считаться с леди. Она очень утомлена. Я должен проводить ее.Аня наклонилась к Мейсу и тихо спросила:— Отчего не рассказать им всю правду?— Разве это люди? Это скоты! Им нужен повод для забастовки.— Здесь леди? — переспросил старый рабочий. — Ребята, дайте леди пройти. Он прав: дайте дорогу.Рабочие расступились, провожая недобрым взглядом Мейса и его спутницу.Ане было больно уйти, не рассказав этим людям об аварии в советском доке. Но она твердо помнила данные ей наставления — ни в коем случае не вмешиваться во внутреннюю жизнь американского дока, не принимать ничьей стороны в возможных конфликтах между рабочими и администрацией. Дисциплина советского человека была в Ане сильна. Она молча пошла следом за американцем.Рабочие слонялись без дела по коридорам и по металлической площадке дока. Они бросались навстречу каждому прибывающему из Аляски грузовику, накидывались с расспросами на каждого шофера; но те ничего не знали, кроме того, что наверху пурга и они до сих пор еще не отогрелись.Слухи, один невероятнее другого, как вода, растекались по доку. Разгрузка грузовиков шла с перебоями. Рабочие то и дело отвлекались, чтобы поговорить друг с другом. Мастера охрипли от ругани, но ничего не могли поделать сегодня с рабочими. Инженеры держались поодаль.Узнав от секретаря о появившихся слухах, Кандербль заперся в своем кабинете. Хмурый, готовый к самым решительным мерам, слушал он сидевшего против него делегата рабочих — электромонтера Сэма Дикса.— Рабочие хотят знать правду о катастрофе, сэр, хотят знать, насколько безопасно продолжать работу в подводном доке, и, наконец, хотят знать, будут ли удовлетворены требования шоферов, переданные на прошлой неделе.— Хорошо. Передайте своим рабочим, что в русском доке ничего особенного не произошло. Образовалась небольшая течь в сальнике. Проходя по мокрой площадке, русский инженер мистер Авакян поскользнулся, ударился виском о железные перила и умер. Работа в нашем доке совершенно безопасна. Это оговорено в нашем договоре, и компания свято выполняет свои обязательства. Что касается всех остальных ваших требований, то они противоречат нашему договору, а потому в переговоры о них я вступать не намерен.— Остерегайтесь, мистер Кандербль!Кандербль усмехнулся:— Меня не интересуют шоферы. Я их увольняю сегодня.— Как — увольняете? — удивился Сэм. — Разве вы прекращаете работы?— Отнюдь нет, мистер Дикс. Просто они больше мне не нужны и могут убираться ко всем чертям, так же как и все те, кто работает на добыче балласта.— Позвольте, но как же якоря?— О-о! Это уж дело инженеров. Концерн купил у русских патент новой системы якоря, не нуждающегося в балласте. Я уже заказал по телеграфу, чтобы мне прислали партию самолетами.Сэм нахмурился:— Следовательно, вы не только не удовлетворяете наши требования, но и объявляете локаут?— Да, сэр, — сказал Кандербль, открывая коробку с сигарами, но не предлагая закурить своему посетителю.— Тогда, мистер Кандербль, мы прекратим работы в подводном доке.— Не удастся! Я набрал сюда надежных рабочих, которые не любят связываться с такими организациями, как профсоюзы.— Тем не менее работы будут прекращены, сэр, — сказал твердо Сэм, решительно поднимаясь.— Сомневаюсь, — усмехнулся Кандербль, демонстративно кладя ноги на стол.— Разрешите воспользоваться вашим телефоном? — вежливо попросил Сэм.— Пожалуйста.Сэм вызвал какого-то Билля и спокойно проговорил в трубку:— Мистер Кандербль отклонил наши требования, объявив частичный локаут. Прекратите работы на вентиляционных установках.— Что?! — заревел Кандербль, снимая ноги со стола.— Только то, что я пообещал вам, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68