— Донесения сообщают, что отряды Харуми собираются на Гуаме, — сказал Ито.
— Где посол Ямато? — обратился Лаббэк к Эрлз.
— Пока что в Линкольне.
— Президент должна срочно переговорить с ним.
— Пусть она вызовет в суд еще и Уотерса вместе с этим сукиным сыном Уэстерлендом, — оскалился Ле Гран. — Она уже обвинила Хальтона Хенри, и посмотрите, что из этого вышло!
Время от времени различные фракции вызывали в Линкольн. Если их подозревали в неверности, и от них исходила хоть малейшая угроза, их удаляли от опасных союзников.
— Повстанцы из армии не прибудут в Линкольн по просьбе Президента. Конечно, на это не стоит рассчитывать. А вот Окубо обязан посетить Белый дом, чтобы встретиться с Алисой, — твердо проговорил Лаббэк, взглянув на собравшихся.
Он неожиданно пронзил взглядом Ле Грана.
— У Хальтона Хенри было время, чтобы раскаяться в том преступлении, в которое вы его вовлекли, господин Ле Гран. Именно вас я считаю ответственным за то, что вице-президент Американо стал предателем. И вы заплатите за ваши гнусные интриги!
Ле Гран вскочил на ноги.
— Конрой, вы грязный лжец! Я не виноват в том, что Хенри организовал восстание. Ваша голова напичкана дерьмом собственных интриг, поэтому вы подозреваете всех подряд!
Лаббэк в душе испытывал удовлетворение от грубого взрыва Ле Грана. Он произошел именно сейчас, когда заседание Комитета записывалось на пленку, так что останется зафиксированным. Бурная реакция Ле Грана, которую он не смог сдержать, говорила о том, что Отис сильно обеспокоен.
Если Президент проявит милосердие и сохранит жизнь Хальтону Хенри, планы Ле Грана рухнут. Как ужасен будет его страх перед местью Хальтона! Ле Гран сделал ставку на падение вице-президента. И хотя Хальтону пришлось уже многое потерять, Ле Гран еще не выиграл.
Мысли Лаббэка были безжалостны. Он переглянулся с Белковым, а затем посмотрел на Ле Грана. «Ветка Отиса уже согнута и скоро переломится, ветка Люсии упала на землю, Хальтон почти распилен! Почти… Теперь очередь повстанцев армии Уотерса и Уэстерленда. Этих я расщеплю пополам!» Лаббэк успокоился и повернулся к своему союзнику Рейчу Садлеру, губернатору Пограничных Миров.
— Президент надеется увидеть Хальтона Хенри побежденным, но не сломленным. Что вы думаете по этому поводу?
Садлер, шестидесятилетний сухопарый старик, взглянул в упор на Лаббэка из-под густых бровей.
— Конгресс смотрит на это иначе. Он — предатель!
— Дайте Президенту самой разобраться в этом деле, — понизил голос Лаббэк. — Если вы поддержите ее, я уверен, вас назначат наблюдателем за финансовой деятельностью Зенца.
— Вы, кажется, полностью уверены в победе, — улыбнулся Садлер, давая понять, что он принял предложение.
— Да. — Лаббэк обернулся и подозвал Дзиро Ито — тот быстро подошел к нему.
— Доставьте это послание немедленно в мой особняк в Линкольне: пусть капитан Стрейкер приступает к осуществлению плана Хавкена. Он поймет, о чем идет речь. Харрисбург и Норфолк привести в полную боевую готовность. Но военный флот не должен трогать корабли Хавкена, они остаются в моем распоряжении. Понятно?
Дзиро Ито поклонился и поспешно вышел, все еще мокрый от пота. В его перчатке лежал запечатанный приказ Лаббэка.
Конрой Лаббэк погрузился в глубокие размышления. «Хорошо, — думал он, — пришло время прижать Ле Грана к стенке. Он слишком много разъезжал по стране в этом году, напыщенный как индюк. Но ему не удалось вновь снискать расположение Президента. Неделю назад он прилетел на Либерти на своем бристольском самолете и сразу же направился в Белый дом, чтобы встретиться с Алисой.
Этот подлец сказал ей, что у него есть точные сведения о моих сепаратных переговорах с императором. Теперь он обозвал меня лжецом в присутствии всего Комитета. Ле Гран слишком высокого о себе мнения и заслуживает того, чтобы ему напомнили о его истинном положении. Что может быть лучше, чем показать ему тот контракт?»
Лаббэк вспомнил день капитуляции Хальтона Хенри. Курьер доставил ему президентскую повестку, и тот принял ее, словно это была гадюка. В тот роковой летний день, когда в поместье Шатто Ле Гран захлопнул капкан, Хальтон сбежал обратно в Линкольн, а оттуда в свое укрепленное имение в отдаленной системе Оссининг. В бешенстве он начал сшивать разрозненные лоскуты своего лопнувшего плана. Сначала ему казалось, что он погиб и ничто уже ему не поможет. Но по мере того, как листья в кленовых лесах превращались из золотисто-желтых в багрово-красные, в нем постепенно крепла уверенность, что он можно еще продолжить борьбу. В это время Кассабиану удалось перехватить коммюнике, написанное Уотерсом и Уэстерлендом, из которого следовало, что они поддерживают Хенри.
Люсия, исполненная негодования по поводу ее домашнего ареста, придала Хальтону смелости. В то же время барон Харуми откладывал отправку своих войск. Вопреки обстоятельствам, письма Окубо убедили Харуми, что рискованный перелет через корейские орбиты возможен еще до наступления зимы — с американской помощью, которую гарантировал посол. В результате давления Ямато на марионеточные правительства те согласились вычеркнуть имя Алисы Кэн из списка признанных глав правительств и настроить своих подданных против нее. Это грозило сильно поколебать престиж Президента.
Как только у Хальтона Хенри появилась возможность добиться успеха, Лаббэк переговорил с Алисой Кэн. Затем он отредактировал документ новой президентской повестки, составив его в более мягкой форме, чтобы внушить Хальтону, будто Президент согласна на перемирие. Хенри заколебался. Через несколько дней все уже было готово. Хенри задерживался в Оссининге, ссылаясь на затруднения с транспортом.
— Тяни время! — внушала ему Люсия с Либерти. — Заставь Алису ждать!
Хенри хрипло сказал своему секретарю:
— Передай курьеру, что я не могу сегодня покинуть планету. Я прилечу через три дня. Нет, через четыре. Скажи, что я сделал все возможное, чтобы пойти на уступки…
Потом он сказал Уотерсу:
— В Оссининге я нахожусь в безопасности. Здесь я смогу собрать двадцать тысяч отрядов, и у нас есть несколько кораблей. Если мне удастся протянуть еще хотя бы неделю — я спасен. О Боже, помоги мне!
Шпион Лаббэка рассказал ему, что тремя днями позже Хенри побелел, как полотно, и закашлялся, когда, сломав печать со второго послания Президента, прочел настоятельное требование явиться в суд. «Я не привыкла получать подобные ответы», — писала в гневе Алиса Кэн, требуя, чтобы он приехал. Немедленно! На корабле, который она за ним послала.
Он дважды прочитал ужасное требование, наблюдая, как экипаж нетерпеливо топчется во дворе. Огромное брюхо военного корабля нависало над его домом, заслоняя небо. Перед ним стояли два лейтенанта, одетые в форменные куртки из голубой кожи. Вид у них был очень решительный. Отчаяние охватило Хенри, когда он спешно сжигал свое послание Уотерсу на Дакоту с приказом начать восстание.
— Я отправляюсь на Либерти, чтобы сдаться на милость Президента, — сказал он Уэстерленду по видеосвязи.
Уэстерленд находился на орбите.
— Ты еще можешь довести дело до конца!
— Нет!
— Трус! Предатель! Ты погубишь нас всех!
Когда экран погас, его собственные охранники пытались остановить его. Они преградили ему дорогу, но он оттолкнул их. Бледный, измученный приступом удушья, Хальтон Хенри взобрался на борт «Портленда». Он прибыл в Белый дом и бросился в ноги Алисе Кэн с жалким раскаянием. Она кричала на него, беспощадные угрозы градом сыпались на его голову. Кровь стыла у него в жилах. Он молил ее о прощении, сваливая всю вину на Ле Грана, который обещал ему отстранить Лусию и гарантировал успех.
Хенри задыхался от кашля, постоянно ощущая на руках холодную сталь наручников, напоминавших ему о цене, которую он теперь должен заплатить. После всего этого Лаббэку не составило труда отобрать у несчастного Хенри контракт о контроле над корпорацией «Халид», который он подписал с Ле Граном.
«Стоит ли мне сцапать Ле Грана сейчас? — спрашивал себя Лаббэк, чувствуя, что теперь ему подвластно все. — Стоит ли показать ему копию контракта? Это все равно, что показать его смертный приговор. В то же время контракт — это веское доказательство его вины в случае выпада в мою сторону. Пожалуй, нет. Следует обождать. Я сохраню ему жизнь, пока мне это нужно». Он подумал еще раз о пучке веток для растопки камина, который он показывал Николаю Белкову. Осталась последняя ветка — Эллис Стрейкер.
Следующее письмо будет отправлено барону Харуми. Дипломатическое послание попадет к нему при полной секретности через корейского доверенного Ы То Мэна. В нем будет сказано, что эскорт барона Харуми, снаряженный для его отрядов, повернется против него и нападет на войска вторжения.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Место действия: Калифорния-1
Хавкен увидел корабль «Конституция», выходящий на орбиту ближайшей планеты в системе Калифорния-1.
«Конституцию» сопровождали четыре других корабля в четыре тысячи тонн каждый. Они курсировали вдоль границы Корейской системы. Все корабли принадлежали Хавкену и были куплены во время удачного посещения Европы этим летом. Корабли передвигались быстро, словно налегке.
Хавкен знал, что на них нет и не будет груза. Каждый корабль нес на борту тяжелое вооружение — лазерные и гравитационные установки. Уменьшенная масса делала корабли более маневренными и позволяла им в случае необходимости стремительно выходить на орбиту и неожиданно открывать огонь.
Хавкен прилетел, чтобы переговорить с Эллисом, и остановился в порту одного из спутников неподалеку от Лос-Анджелеса. Спутник казался совсем крошечным по сравнению с гигантской газовой звездой, сплющенной на полюсах. Его потрескавшаяся поверхность была холодной и мрачной, спутник находился довольно далеко от планеты. Индекс оказался чрезвычайно низким — такого Хавкену еще не приходилось встречать в своей практике.
— Добро пожаловать на борт, командор, — произнес Эллис традиционное приветствие.
— Спасибо, Эллис.
— Есть какие-нибудь новости с Либерти?
Хавкен посмотрел на Стрейкера, а затем осторожно оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости никого больше не было.
— Новости есть, но они тебе не очень понравятся. Однако сначала я бы хотел выслушать твой доклад.
Они поднялись на капитанский мостик. Эллиса встревожила сдержанность Хавкена. «Мне не о чем докладывать, и ты это знаешь, — думал Стрейкер. — Мне осточертела эта планета, похожая на гнилой мандарин. Двенадцать дней я кружу возле нее — и все безрезультатно. Вероятно, ты хочешь поговорить об этом. Хорошо. Но мне не очень интересно, что вбил тебе в голову Кассабиан и какова теперь его позиция. Но как дела у мятежников? Из-за отсутствия информации у меня могут возникнуть осложнения. И ты это прекрасно знаешь».
— Японцам уже сообщили, что мы здесь, — проговорил Эллис. — Либо они прилетят на разведку, когда будут готовы, либо вообще не появятся. Проклятье, как бы мне не пришлось гоняться за ними вдоль всей границы!
Хавкен посмотрел на него и ловко засунул большой палец за пояс.
— А тебе не кажется, что они догадываются о том, что приготовлено для них в твоих отсеках? — проворчал командор. — Может быть, этим объясняется их отсутствие?
Эллис бросил на него быстрый взгляд. С тех пор, как две недели тому назад он получил приказ Лаббэка, его не оставляла мысль о разгроме отрядов Харуми, за который заплатил Окубо. Посол передал ему деньги и запечатанное коммюнике, чтобы вручить его эмиссару Харуми. Половина кредитов пошла Хавкену, а остаток через Реда Боуэна был отправлен в Харрисбург Джону Уюку. Нераспечатанное письмо к Харуми лежало в кабинете Эллиса. После встречи с Окубо настроение Стрейкера заметно улучшилось. Он обрадовался, что наконец может возвратиться на корабль после долгих проволочек в Линкольне. Он предчувствовал надвигающиеся события и с оптимизмом смотрел в будущее.
Эллис обсудил с Окубо все до мельчайших подробностей и прибыл на пограничную станцию, которую указал ему посол. Ждать оставалось недолго. Как только нагруженные военными отрядами корабли появятся в радиусе видимости, он тотчас же примкнет к ним. Его дисциплинированная эскадра живо соберется вместе, и Эллис отведет корабли Харуми к Лос-Анджелесу, где их поджидают четыре корабля на орбите. Вот тогда и наступит настоящая расплата, о которой он не говорил Окубо, — приятная встреча со сверхоружием.
«Если бы только Дюваль был здесь, — думал Эллис. — С его наводкой эти пушки Стэнтона — в тринадцать футов длиной и четыре тысячи фунтов весом каждая — пробили бы любой суперсинтетический корпус, и ни один щит не спас бы их». Оружие на борту американских кораблей было способно изменять гравитационную постоянную в местных масштабах. Оно пробивало аккуратную дыру диаметром в фут в любом твердом теле, могло высосать любой газ или жидкость и заполнить любое пространство. Вещество, поглощаемое антивеществом, исчезало в вакууме, порождая «дымовой камень» — гладкую сферу из чистого железа, немногим более двух с половиной футов в диаметре. Если бы «Конституция» и ее «братья» подошли на достаточно близкое расстояние, они раскромсали бы на куски корабль барона Харуми и его эскорт. Все системы кораблей были бы выведены из строя, воздух вышел бы в космос, а экипажи так бы никогда и не узнали, что за дьявол на них напал.
Но ничего подобного не произошло. Ни один корабль не появился на орбите. Не было видно даже спасателей, обычно сопровождавших эскадру. Зато корабли, курсировавшие по другую сторону границы Ямато, моментально сбежали, как только обнаружили корабли Эллиса. Тем самым они внесли путаницу в систему Маршалла-2, где блуждали пираты Ким Вон Чуна.
— Говорят, Уюку купил себе новый корабль и два шаттла, — проговорил Хавкен.
Эллис промолчал, ожидая, что еще скажет командор.
— Я слышал, что он вылетел из Харрисбурга без государственного разрешения и паспорта. Ты об этом что-нибудь знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51