Теперь она была одета в голубое кимоно с белым поясом, а волосы ее были аккуратно заколоты. Дверь в конюшню вновь открылась, но на этот раз вошел Хосино. Он поставил миску с едой и уселся поодаль. Дюваль немного обождал, а затем стал нетерпеливо расспрашивать старика:
— Кто этот человек на белой лошади, Ватару-сан?
— Это офицер гвардии, сын моего господина и его наследник. Он очень важный человек в Канадзаве. Его зовут Хасэгава Кацуми.
— А госпожа, с которой он разговаривает?
— Это его сестра Мити. Настоящая красавица, правда? — Хосино улыбнулся, показав свой единственный оставшийся зуб. — Да… Если бы я был хоть чуть-чуть помоложе…
Дюваль с грустью кивнул в ответ. Он чувствовал что-то, но что — не мог сказать. Словно пьяный, смотрел он через площадь и даже не заметил, как Хосино прикрепил цепи к оковам на его запястьях и лодыжках. На другой стороне площади белый конь нетерпеливо гарцевал на месте. Кацуми умело сдерживал его. Вдруг Мити увидела следы шпор на боку коня и нахмурилась.
— Как его зовут?
— Коня? Его зовут Моку — Юпитер.
Она щелкнула веером, раздраженная хладнокровием брата. «Разве он не понимает, что я Мити-сан, его сестра? — спрашивала она себя. — Он даже не хочет улыбнуться мне. Наверное, недоволен моим приездом. Я просто ничего для него не значу».
— Вы чем-то обеспокоены, Мити-сан?
— Нет, нет. Просто я думаю о предстоящем путешествии. Оно будет, наверное, трудным.
— Не волнуйтесь. О вас хорошо позаботятся. Да и я в случае чего приду на помощь.
— Говорят, в джунглях между Ниигатой и Канадзавой живут опасные преступники. Это правда?
— Они не рискнут напасть на нас, они трусливы и не вступят в бой. Их краденое оружие не может соперничать даже с оружием солдат местного гарнизона и уж тем более с оружием моих людей.
Она уловила безразличные нотки в его голосе и заметила скучающий взгляд, когда он говорил о поездке.
— Скажите, могу ли я попросить вас об одном одолжении?
Он снисходительно улыбнулся ей:
— Вы знаете, что можете попросить меня о чем угодно, Мити-сан.
— Нельзя ли мне поехать верхом на Моку, когда мы отправимся на континент?
Улыбка моментально исчезла с его лица.
— На моем коне?
— Мне легче будет путешествовать, если я поеду верхом одна, в пределах колонны, разумеется. — Она нахмурилась и прикоснулась веером к губам. — Я неделями нахожусь в обществе Фумико-сан…
— Сожалею, но вы должны понимать, что это не Ямато. Здесь, на Садо, лошади очень дороги.
— Но ведь у вас есть конь…
— Обещаю, что у вас будет самое удобное место в лучшем паланкине, который я смогу разыскать. Я лично отберу носильщиков и прикажу, чтобы они несли вас осторожно под страхом смерти.
Она разочарованно вздохнула.
— Я уверена, что ваш приказ заставит их быть очень осторожными, Кацуми-сан. Но все равно мне придется всю дорогу до Канадзавы биться о стенки, выслушивая постоянное ворчание жены даймё. Боюсь, я потеряю терпение, и мне не удастся сохранить вежливость.
Кацуми сделался серьезным и начал дипломатично уговаривать сестру. Он ударил коленями коня и сжал уздечку.
— Подумайте о вашем здоровье, Мити. Эта несчастная звезда, которую мы называем нашим солнцем, излучает слишком много ультрафиолета, так что вам лучше находиться в тени паланкина. К тому же этот конь очень резвый и игривый. Если он сбросит вас, отец никогда не простит мне, и я сам себе этого не прощу.
— Чего вы не простите себе, Хасэгава? — в дверях показалась элегантная фигура даймё. Он скользнул взглядом по бледному лицу Мити и внимательно посмотрел на лейтенанта.
— Чего именно вы не хотите себе простить?
Кацуми немедленно спешился и низко поклонился даймё.
— Ваше превосходительство…
— Я спрашиваю, Хасэгава, отчего твой голос звучит так виновато. На этот вопрос легко ответить.
Кацуми вытянулся в струнку и приподнял подбородок.
— Я просто объяснял сестре, ваше превосходительство, что не может быть и речи о том, чтобы она ехала верхом в Канадзаву.
— В самом деле? Почему же?
— Это… это ей не совсем подобает, ваше превосходительство.
Мити рассмеялась и прикрыла ладонью рот.
— Это всего лишь моя фантазия. Не беспокойтесь…
— Я и не беспокоюсь, потому что уверен: ваш брат будет рад предложить вам своего коня. К тому же у него будут в пути другие обязанности.
Кацуми постарался сохранить невозмутимость.
— Другие обязанности, ваше превосходительство?
— Да. Вы проявили похвальный интерес к американскому пленному. Вы оказались абсолютно правы, говоря, что новое американское оружие представляет большой интерес для концерна Хасэгавы. Гайдзин доказал, что он опытный специалист, и поэтому я решил взять его с собой. Ему есть о чем рассказать нам, но ему нужно помочь избавиться от своеволия. Я назначаю вас ответственным за его безопасность. Найдите, если сможете, способ раскрыть его секреты.
Когда Нисима отошел настолько, чтобы не слышать их разговора, Мити виновато посмотрела на брата.
— Простите, я кажется…
Он вручил ей уздечку и сказал:
— Вот, берите коня. И попридержите в будущем язык перед моим начальством: помните, что на мне теперь лежит большая ответственность.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Путешествие началось на следующий день в десять часов утра. Дорога из Ниигаты пролегала параллельно железнодорожному полотну, по которому перевозили золото. Когда процессия поднялась из низины, дорога стала сухой и пыльной. Они проходили мимо селений, состоявших из бедных деревянных домиков, традиционно покрытых тростником. Икки бросали инструменты и поспешно бежали с полей к дороге, становясь на колени и ударяясь лбом об обочину. Маленькие дети, напуганные родителями, смиренно и молчаливо следовали их примеру. Время от времени путешественники делали остановки и отдыхали. По вечерам они разжигали костры и натягивали тенты. Они укладывались на пестрые матрасы, набитые хлопком. Вокруг лагеря выставлялись часовые. Днем они шли по аллеям среди океана девственных влажных джунглей, покрывающих холмы и долины и простирающихся до самого горизонта.
Нисима Юн ехал в центре процессии. Его сопровождали три высокопоставленных лица: жрец синто, каро — военный маршал Ниигаты и тайсо — его заместитель. Перед ними шли три взвода самураев, несших сасимоно — привязанные к спинам флаги. Позади — купцы со своими родовыми гербами и положенными по обычаю подарками для прежнего даймё, который еще находился в Канадзаве. Затем следовали женские паланкины, тяжело опирающиеся на спины носильщиков, кожа которых блестела на солнце. За ними шло около тысячи солдат и церемониальные рабы, скованные по три в ряд. Завершали процессию машины с багажом.
Мити получила специальное разрешение даймё ехать верхом впереди колонны на белом коне. Иногда она оказывалась впереди всех, а порой пристраивалась в хвосте процессии. Ей нравилось отпускать коня и позволять ему свободно выбирать соседей, но она не подпускала его к женским паланкинам. Мити послушалась совета своей служанки, надев длинное свободное кимоно и соломенную шляпу с широкими полями, завязанную под подбородком белой лентой. Кацуми шел в нескольких ярдах позади центральной колонны, не сводя глаз с американца. Его раздражал Хосино, который на бивуаках приносил пленнику еду или помогал бриться. Сегодня гайдзин был раскован — с ног сняли цепи, но на всякий случай оставили наручники.
— Я вижу, вам все-таки удалось найти коня, — обратился американец к Мити, когда она подъехала поближе. — Не дадите ли мне тоже прокатиться, госпожа?
Она делала вид, что не замечает его, но краснела всякий раз, когда он обращался к ней. Мити даже не упрекала его за то, что он нарушал ритуал, пытаясь завязать с ней беседу. «Он ведь просто не понимает всей торжественности вступления даймё в свои владения», — успокаивала она себя. Этой ночью, когда они расположились на постоялом дворе «Три водопада», Кацуми предупредил ее, чтобы она не приближалась больше к пленному.
— О Кацуми-сан, я не…
— Вы знаете, что он гайдзин, испорченный грязными американскими идеями. Я не смогу сдержаться и обнажу меч, если он снова будет оскорблять вас своими разговорами.
Она с недоумением посмотрела на брата. Ей непонятны были его строгость и ожесточенность. Конечно, Кацуми-сан прав, предупреждая ее. Но он приказал ей ехать постоянно в одном и том же месте процессии, не подъезжая ближе, чем на десять саку к любому из его солдат.
— Это опасное место, Мити-сан. Я уже предупреждал вас не один раз, а вы по-прежнему не слушаете меня.
— Извините, но почему я не могу поупражняться в верховой езде? Коню нравится бродить вдоль обочины, и к тому же даймё дал мне особое разреше…
— Упрямая девчонка! Мало того, что вы позорите мой сан, так еще и подвергаете свою жизнь опасности! Я уже говорил вам, что в джунглях бродят гурэнтаи. Это беглые рабы. Они вооружены и могут похитить вас.
— Но я нисколько не боюсь. Дорога хорошо охраняется. А потом, вы говорили, что преступники не отважатся напасть на такую большую процессию.
— Делайте как вам сказано, Мити-сан! Для вашего же блага! И постарайтесь держаться подальше от американца!
Она с грустью посмотрела ему вслед. Думая о брате, Мити не заметила, как на глаза навернулись слезы. «Где тот добрый и снисходительный Кацуми, которого я помнила с детства? Куда он подевался? Почему вместо него теперь какой-то бессердечный и незнакомый мне человек?..» — спрашивала он себя.
Незаметно для самой себя Мити стала вспоминать Дюваля. Он был сильный и стройный, больше шести саку ростом. Это много даже для самого бравого самурая. Теперь, когда ему позволили вымыться и причесать волосы, он казался почти красавцем. Лицом он немного напоминал японца, но не был японцем и поэтому считался гайдзином.
Ее начали терзать сомнения. «Ведь он ничего не знает о наших традициях, — думала Мити. — Он не умеет себя вести. Разве можно обращаться с ним как с нормальным человеком?.. Об этом говорили и Фумико, и жрецы. Наверное, они правы. Странно, но почему я не хочу верить им? Если он не осознает всей странности своего поведения, это его личное дело. Но почему тогда его не поместили вместе с остальными пленными?» Мити пустила коня галопом и направилась к началу процессии. Она вспомнила родителей, с которыми еще не виделась после возвращения на Садо. «Неужели они тоже начнут подавлять мою волю, как Кацуми? Тогда я ни за что не стану примерной дочерью, как бы мне после этого ни было тяжело. Мои взгляды на жизнь так отличаются от взглядов моих знакомых, что, наверное, лучше скрывать их».
Она с волнением ожидала встречи с отцом. Хасэгава Кэни происходил из древнего, но обедневшего самурайского рода. Он закончил университет в Хонсю и прибыл на Садо десять лет назад. Еще в Киото он пытался создать военно-техническую корпорацию, но его идеи не имели успеха при дворе. Хасэгава познакомился с несколькими высокопоставленными людьми и сумел перебраться на Садо, где он пытался осуществить свои планы, чтобы вернуть богатство древнего рода. Своих маленьких дочерей, Мити и Кинуе, он оставил у сестры в Киото. Во-первых, они постоянно напоминали врагам, что однажды Хасэгава вернется. Во-вторых, девочки воспитывались при дворе и получали хорошее образование — на Садо это было бы невозможно. Позднее, приобретя большое поместье и став влиятельным человеком в администрации Садо, Хасэгава Кэни начал строить планы возвращения в Ямато.
Известие о трагической гибели старшей дочери от рук императорского сына глубоко потрясло его и разрушило все надежды на возвращение. Он распорядился забрать Мити из Киото и решил навсегда порвать все связи с отечественными мирами. Хасэгава знал, что его сын таил желание отправиться в Киото, чтобы восстановить репутацию отца и отомстить за смерть сестры. Мити тоже разгадала планы брата. «По-моему, он совсем не любит меня, а только жаждет отомстить за сестру, — говорила она себе. — Либо я совсем не понимаю его, либо он уже усвоил кодекс самурайской чести. Лучше бы он подумал обо мне, чем бросаться без оглядки в объятия камергеров и офицеров императорской гвардии. Он только опозорит наше имя. Нет, ему нужно оставаться в той среде, в которой он вырос».
Впереди величественно возвышались горы. Ровная дорога кончилась, процессия миновала джунгли и вошла в саванну. Здесь совсем не было деревьев. Вдали блестело что-то, похожее на реку. Мити пришпорила коня и обогнала авангард. Солдаты не имели права ее останавливать и поэтому лишь крикнули, чтобы она вернулась. Желая напоить коня, она понеслась к мерцавшей вдалеке воде. Дорога сузилась, и в этот момент Мити неожиданно увидела поперек мощеной дороги что-то рыжее, толстое, как ствол дерева.
Конь испугался и прянул в сторону, взвился на дыбы. Рыжая масса отвратительно извивалась и пульсировала, словно змея. Присмотревшись получше, Мити стала различать в ней крупных, толщиной с палец, насекомых с хищными челюстями. Это были гигантские муравьи, живущие в джунглях. Они двигались как военная колонна, перенося в своем непрерывном потоке листья, насекомых и другую добычу. Рассматривая их с удивлением, Мити заметила забавное сходство колонны муравьев с процессией даймё. Она улыбнулась и подумала, что сегодня вечером можно будет сочинить на эту тему изящное хокку.
Она оглянулась и посмотрела, сильно ли отстали солдаты, кричавшие ей, чтобы она вернулась. То, что она увидела, заставило ее похолодеть от ужаса. У муравьиной тропы лежали два человеческих тела, покрытые сплошным слоем рыжих муравьев. Мити поняла, что люди были сознательно брошены кем-то на съедение муравьям, причем совсем недавно, потому что подавали еще признаки жизни. Очевидно, гурэнтаи находились где-то неподалеку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
К полудню процессия достигла небольшого селения, где проживало около двухсот человек. Со всех сторон его окружали густые сады, там выращивали хурму и гранаты. Рядом, за рекой, находились солончаки, на которых трудились рабы. Хосино принес чашку с рисом и, улыбаясь, разделил его пополам с Дювалем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51