Он окончательно проснулся, медленно помотал головой. Не поддаваться, сох
ранять спокойствие. Ну, хочется есть, ничего страшного. Не прошло еще и дву
х суток, как они оказались в этой круглой светящейся конуре. Никто еще не у
мирал от голода за двое суток. Даже сил никто не терял от такого короткого
поста. Нужно только взять себя в руки и перестать думать о еде. Тем более ч
то канистру воды им принесли.
Страха не было. После того как потолок прижал их к полу, а потом поднялся н
а место, они поняли, что являются объектами изучения. В этом хоть была кака
я-то логика. Непонятная, но логика. Лишить их жизни было бы бессмысленно.
Томило и бездействие. Он не был по натуре склонен к рефлексиям, он любил де
йствовать. Его крупное тело, хорошо тренированные мышцы жаждали движени
й, работы, усилий.
«Но что было делать? Ц в тысячный раз задавал он себе один и тот же вопрос.
Ц Биться головой о светящуюся стенку?» Даже если бы его голова была сдел
ана из металла, как у их милых хозяев, он бы, наверное, тоже не пробил ее, так
ой прочной она казалась.
Оставалось ждать, стараться подавить чувство голода; не замечать запах и
х испражнений.
Он посмотрел на товарищей. Володька Ц счастливчик. Спит, как младенец, св
ернувшись калачиком. Наверное, его тело менее чувствительно к голоду. Са
ша тоже спит, но не так спокойно. Вон подергивается, бедняга, тоже, должно б
ыть, видит гастрономические кошмары.
Внезапно он услышал какой-то шорох и невольно напрягся. Дверь распахнул
ась, и на фоне оранжевого неба он увидел робота. Он вскочил на ноги. Робот с
делал шаг назад, посмотрел на Надеждина, замер, потом вошел в комнату и зак
рыл за собой дверь.
Они стояли друг против друга, человек и кирд. «Понимает он что-нибудь?» Ц
думал Надеждин. Хотя робот и был на добрую голову выше его, он не внушал ст
раха. Он воспринимал его как машину, а люди давно уже привыкли жить в окруж
ении услужливых и предупредительных машин. И пусть именно таких роботов
на Земле нет, но есть десятки домашних слуг, от газонокосилок до многорук
их поваров, всегда готовых выполнить приказ хозяина, неизменно терпелив
ых, вежливых, предупредительных.
И опять, как назло, память подсовывала картины домашних поваров-автомат
ов, которые всегда были готовы выполнить любой заказ. У его собственного
автомата был приятный женский голос, ласковый и уютный. Голос говорил: «Ч
то мы будем есть сегодня?»
Сначала его смешило это «мы», вложенное в машину каким-нибудь шутником, н
о потом привык. Да, это чудище перед ним мало похоже на милых земных помощн
иков. Стоять молча было как-то глупо, и Надеждин сказал:
Ц Ну, здравствуйте.
Робот вздрогнул и отступил на шаг.
Ц Кто там? Ц спросил спросонок Густов.
Ц У нас гость, Ц сказал Надеждин.
Густов зевнул и сел рывком.
Ц С пустыми руками? Ц обиженно спросил он.
Ц Увы…
Проснулся и Марков, но не сел, а лишь повернулся, уставившись на робота. Он
втянул носом воздух и поморщился.
Ц Хотя бы убрал, робот называется, Ц пробормотал он.
Ц Простите, Ц сказал Надеждин роботу, что все еще неподвижно стоял пере
д ним, Ц но мы хотим есть. Ц Он открыл рот, пощелкал челюстями и показал н
а рот пальцем. Ц Есть, Ц повторил он. Ц Понимаете? Вы принесли воду, нам
нужна и пища. Ну, и убрать не мешало бы… Ц Он показал на кучку экскременто
в на полу.
Ц Хороший собеседник, Ц вздохнул Густов. Ц Со всем соглашается.
Ц И ничего не делает, Ц добавил Марков. Он встал, потянулся, подошел к роб
оту, осторожно протянул руку. Робот дернулся, отступил на шаг. Ц Не бойся,
маленький, Ц усмехнулся Марков.
Робот вдруг протянул руку и ухватил клешней руку Маркова. Тот попытался
отдернуть ее, но было уже поздно, клешня плотно обхватила кисть.
Ц Спокойно, Сашенька, Ц сказал Густов, Ц сейчас он отпустит.
Марков замычал, попытался выдернуть руку.
Ц Не отпускает, Ц пробормотал он и вдруг застонал: Ц О, черт! Больно же!
Ц Хватит! Ц крикнул Надеждин роботу, понимая вею абсурдность своего кр
ика. Но не мог же он стоять и смотреть, как этот ходячий металлолом калечит
руку товарища.
Робот не двигался.


Ц Не могу больше, ребята, Ц заскрежетал зубами Ма
рков, Ц не могу…
Он закусил нижнюю губу так, что она побелела. Свободной рукой он заколоти
л по массивному телу робота. Он еще раз попытался вырвать руку, но лишь еще
больше побледнел и вскрикнул. Лоб сразу вспотел, в глазах плыли разноцве
тные круги.
Рассуждать было некогда. Абсурдно не абсурдно, но Надеждин и Густов не мо
гли стоять и смотреть на искаженное от боли лицо товарища. Словно по ком
анде, они бросились на робота и заколотили по его груди кулаками. Это была
скорее инстинктивная реакция, чем разумный поступок, потому что робот, к
азалось, не чувствовал ничего, а его массивное туловище даже не шелохнул
ось. С таким же успехом можно было бы молотить кулаком о каменную стену.
Ц Отпусти! Ц заревел Надеждин.
Густов стал на цыпочки, пытался ударить робота по лицу.
Внезапно робот отпустил руку Маркова и быстро выскочил из помещения. Над
еждин бросился было за ним, но дверь уже закрылась Ц плотно, как и раньше,
и не видно было даже зазоров.
Ц Как ты, Саш? Ц спросил Густов.
Ц Кость, похоже, все-таки цела. Ц Марков морщился от боли и осторожно ощу
пывал здоровой рукой больную. Ц Спасибо, ребята.
Ц За что? Ц спросил Надеждин.
Ц Вызволили…
Ц Ты думаешь, он отпустил тебя из-за нас?
Ц А из-за кого же еще?
Ц Не знаю, Ц задумчиво произнес Надеждин. Ц Это как потолок…
Ц Может быть, Ц вздохнул Марков, Ц Но если они будут и дальше экспериме
нтировать в таком же духе, нас может надолго не хватить. Представьте себе,
что им захочется изучить наши внутренние органы… Не спеша, досконально п
окопается, поставит на место.
Ц Типун тебе на язык.
Ц М-да, недурной у нас получается контактик. Сидим взаперти, голодные, в с
обственном дерьме, да еще подвергаемся издевательствам, Ц сказал Марко
в.
Ц Другой бы спорил, Ц развел руками Густов. Ц Но кому жаловаться?
Ц Тш-ш, Ц сказал Надеждин, Ц по-моему, наш друг возвращается.
Они прислушались. Дверь снова распахнулась, впуская робота, нагруженног
о сумками с их рационами с «Сызрани». Он опустил их на пол и закрыл дверь.
Ц Ребята, Ц сказал Густов, Ц я беру слова обратно. В этом парне что-то ес
ть… Ц Он поднял сумку, раскрыл ее.
Ц Живем, братцы, Ц сказал Надеждин.
Ц Пока, Коля, пока, Ц добавил Марков. Ц У нас уже вырабатываются рефлекс
ы профессиональных узников. Дали пожрать Ц и слава богу.
Они набросились на еду.


* * *

Утренний Ветер медленно обвел глазами группу дефов, неподвижно стоявши
х вокруг него. Заходившее солнце удлинило их тени, и они вытянулись по кра
сноватой траве.
Ц Иней, Ц сказал он, Ц рассказывай.
Один из кирдов выступил вперед:
Ц Корабль все еще на месте, его охраняют.
Ц На что он похож? Ц спросил Утренний Ветер.
Ц Он огромный.
Ц Что значит огромный?
Ц Ну, может быть, в тридцать или тридцать пять моих ростов.
Ц Ты не пробовал подойти поближе?
Ц Пробовал, но стражники не отходят от него.
Ц Сколько их?
Ц Пять, Ц сказал Иней.
Ц Может быть, стоит попытаться напасть на них? Ц спросил Звезда.
Ц Для чего? Ц спросил Утренний Ветер. Ц Даже если бы нам удалось справи
ться со стражниками, что бы мы делали с этим кораблем?
Ц Ты прав, Ц кивнул Звезда.
Ц Ведь не корабль же нас интересует, а те, кто прилетел в нем. Они должны бы
ть в городе.
Ц Ты прав, Ц кивнул Звезда.
Ц Да, наверное, они в городе.
Ц Если бы мы только знали, где они…
Ц Может быть, они на круглом стенде?
Ц Может быть…
Ц Кому-то бы надо попытаться разведать, где они. Тогда мы могли бы…
Ц Это правильно, Ц кивнул Утренний Ветер. Ц Я бы хотел пойти.
Ц Нет, Ц сказал Иней. Ц Мы не можем остаться без предводителя, мы не мож
ем рисковать тобой. Пойду я. Я умею идти, не привлекая к себе внимания.
Ц Давайте подумаем, как лучше разведать, где пришельцы, Ц сказал Утренн
ий Ветер, Ц а потом снова соберемся и решим, кому и как идти в город. Кто се
годня охраняет лагерь?
Ц Я, Ц сказал Рассвет.
Ц Хорошо, будь внимателен.
Утренний Ветер осторожно переступил через разрушенную стену, обогнул з
ияющий чернотой провал и остановился. Это был его уголок, здесь, в развали
нах, он любил думать. Каждый камешек на земле, каждый выступ на сохранивши
хся стенах был знаком ему…
…Никто не помнил, как появился первый деф и кто придумал это слово. Должно
быть, это был обыкновенный кирд, у которого в один прекрасный день случай
но замкнулись какие-то проводники в мозгу, внося перебои в стройный логи
ческий процесс мышления. И он ушел из города. С тех пор уходили многие, еще
больше впадали в вечное небытие от оружия стражников.
Дефекты одних были таковы, что они тут же гибли, не в силах ориентироватьс
я в сложном мире. Дефекты же других лишь нарушали автоматизм мышления. Сл
учайные мутации электронных сбоев привели к тому, что на планете образов
алось целое сообщество дефов. Постепенно их опыт рос, и они научились спа
сать большинство из тех, чей мозг давал перебои и кому удавалось уйти из г
орода. Долгие годы иногда требовались на то, чтобы поврежденный мозг как
ого-нибудь беглеца снова начинал нормально работать, только уже не в хол
одном безупречном режиме машинной логики, а в усложненном ритме чувств и
эмоций. Других же обучить так и не удавалось, но дефы не уничтожали их. Мыс
ль, пусть даже больная и искаженная, была для них священна. Лишь бы это был
а своя мысль, мысль индивидуальная, мысль, рожденная самим кирдом, а не вло
женная в него приказом сверху.
Утренний Ветер вдруг вспомнил бедного Выбора, который столько сделал дл
я них. Как ему тогда хотелось, чтобы он вернулся к полноценному бытию, чтоб
ы он заговорил, стал товарищем, чтобы рассказал о себе, о том, как в ту ночь п
однял оружие не против ненавистных дефов, а против товарищей. Он бы, кажет
ся, все отдал за это, но этому не дано было случиться…
Как они нуждались в то время в энергии! Почти у всех аккумуляторы были нап
оловину разряжены, они двигались уже с трудом. И даже думать становилось
трудно: мысли брели неохотно и порой путались.
Утренний Ветер понял, что они гибнут. Обездвиженные, отяжелевшие, отупев
шие, они быстро станут добычей стражников, которые постоянно рыщут в окр
естностях города в поисках дефов.
Они погибнут, и исчезнут искорки живого разума, исчезнет неведомая кирда
м нелогичность, которая позволяла дефам помогать друг другу, любить друг
друга.
Утренний Ветер знал, что это не так, но все равно ему казалось, что с их гибе
лью исчезнут и длинные тени, что так забавно ложились на закате на красно
ватую траву, исчезнет тонкое и испуганное подвывание ветра на рассвете,
исчезнет иней, что покрывал за ночь камни и жесткую траву белым тончайши
м покрывалом, исчезнет даже само светило, что посылало им оранжевый тепл
ый свет. Исчезнет все, останется лишь мир бесстрастных кирдов, которым бе
зразлично все.
Кто-то предложил тогда:
Ц Давайте соберем те аккумуляторы, в которых еще осталась сила, и отдади
м их самым лучшим и сильным, чтобы они…
Объяснять не нужно было. Все знали, что нужно любой ценой добыть свежие ак
кумуляторы. И все знали, что склады охраняются.
Ц Вы понимаете, друзья, Ц сказал тогда он, Ц что, отдав свои аккумулятор
ы, мы теряем память?
Ц Почему? Ц спросил кто-то из новых дефов. Ц Мы же меняли аккумуляторы,
когда были обычными кирдами, и никогда ничего не забывали.
Ц Мы все устроены так, что память, лишенная питания, хранится совсем недо
лго. Этого времени вполне достаточно, чтобы сменить аккумулятор, но не на
много больше. Потом память стирается.
Ц Что значит потерять память? Ц спросил Малыш, один из тех дефов, кого та
к и не удалось полностью восстановить. Он был добр и терпелив, но с трудом
понимал простейшие вещи.
Ц Это значит, что, когда ты очнешься после перемены аккумуляторов, ты нич
его не будешь помнить. Ты услышишь имя Малыш и не спросишь, кто тебя зовет,
потому что ты не будешь знать, кто это.
Ц Малыш Ц это я, Ц гордо сказал Малыш. Ц Я это знаю.
Ц А тогда ты не будешь знать, кто это.
Ц Я хочу быть Малышом. Это мое имя, я люблю его. Утренний Ветер почувствов
ал, как проплыла по его проводникам тяжкая печаль. Он понимал бедного Мал
ыша. Дефы не просто любили свои имена. Имена были для них священны. Выбранн
ое самим имя вместо данного тебе невесть кем номера было знаком освобожд
ения, утверждения своей воли, символом принадлежности к племени свободн
ых дефов. Как, как объяснить Малышу, что лучше потерять память, чем жизнь. «
А может быть, это и не так? Ц вдруг подумал он. Ц Может быть, жизнь без памя
ти Ц это не жизнь и незачем цепляться за нее?»
Все молчали в тягостном раздумье. И тогда Рассвет вдруг сказал:
Ц Пусть каждый из нас, кто останется здесь, подумает, что у него в памяти с
амое дорогое. И расскажет одному из нас, кого мы оставим здесь с хорошим и
сильным аккумулятором. Он запомнит. И когда бойцы принесут новые аккумул
яторы и бедный Малыш пробудится от небытия, ему скажут: «Ты Ц Малыш, ты лю
бишь смотреть на желтые облака, что по вечерам так быстро скользят по неб
у, ты любишь Инея, который так терпеливо учил тебя думать, когда ты приполз
к нам после боя со стражниками, тебе было грустно, когда Теплый Ц вы помн
ите ведь Теплого? Ц погибал на наших глазах и мы ничего не могли сделать»
.
Ц Я все помню, Ц прошептал Малыш. Ц Я не хочу забывать.
Ц Ты обо всем этом расскажешь тому, кого мы выберем хранителем памяти. И
даже те, кто пойдет в город, пусть поделятся самыми драгоценными своими в
оспоминаниями. Они могут погибнуть, но пусть сохранится их память. Не тол
ько память о них, но и их память. А может быть, нам когда-нибудь удастся разд
обыть новые тела, и тогда мы сможем вернуть погибших героев к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40