Качество удивило, рекомендую
Он еще раз вызвал стражников Ц и сн
ова приказы его ни во что, ни в кого не уперлись, ушли в пространство и расс
еялись.
Совсем недавно, когда он вызывал Круса и тот не явился, он испытал чувство
яростного раздражения. Сейчас в нем подымалось совсем другое, столь же м
ало знакомое ему чувство Ц страх. Подле него стояли дефы, его враги, и он б
ыл наг и одинок перед ними. И все равно он уничтожит врагов порядка и гармо
нии. Никто не может сопротивляться ему, всевластному Творцу всего сущего
. Он помнил, как управлять телом кирда. Он включил двигатели на полные обор
оты, но двигатели не включались. Он дернулся, и пространство вокруг качну
лось.
Он страстно хотел теперь вернуться в свой привычный мир, мир многих изме
рений, мир многогранный, мир послушный и исполнительный. Он сделал усили
е, чтобы покинуть эту нелепую материальную оболочку и вернуться в башню,
где всегда обитал. Он уже делал это. Это было вовсе не трудно. Нужно только
захотеть, и желание тут же ощущалось как вибрирующий канал, по которому п
роносилась информация, составлявшая его «я».
Он захотел, но накала не было. Он был пленником тела. Он поднял в ужасе руки,
и в растущий, уплотнявшийся ужас вклинился еще один его всплеск Ц в поле
его зрения были не две, а три руки. Третья рука тянулась от груди, как у верт
а.
Он Ц верт? Мозг Ц верт? Этого быть не могло. Мир начал плавно кружиться, и и
з всех его темных углов выползали верты, давно исчезнувшие верты, которы
х он осчастливил, помог им погрузиться в вечное небытие. Они размахивали
множеством рук, и все руки тянулись к нему. Теперь он ощущал связь, но не с к
ирдами, а с вертами. Трехрукие хватали его за голову, пролезали в нее, быст
ро-быстро расшвыривали все, что в ней «5ыло, наверное, что-то искали, растас
кивали его мысли его сознание, его мир.
Он издал стон и упал.
* * *
Ц Это был не верт, Ц сказал Галинта.
Ц Я не узнал его, Ц кивнул Крус-Надеждин.
Ц А может быть… Ц нерешительно сказал Галинта.
Ц Нет, это невозможно, Ц покачал головой Крус-Надеждин.
Ц Володя, Ц сказал Галинта, Ц надо продолжать. Давайте уложим теперь в
пустой контейнер Маркова. Хотя…
* * *
Надеждин услышал шум и сразу понял, что это водопад. «Почему я теперь боль
шую часть времени провожу в воде? Ц подумал он. Ц Это странно». Но додума
ть он не успел, потому что шум усилился. Течение убыстрилось и уже тянуло е
го. «Надо любой ценой противостоять этому течению, я же могу погибнуть в в
одопаде!» Ц подумал он и понял тут же, что можно не бояться водопада, пото
му что он бесплотен, а дух не должен бояться падения воды и камней.
Течение уже всасывало его, тянуло сильно и властно, все вокруг смазалось
в стремительном скольжении, грохот нарастал, он поглотил его, закружил. С
тало тихо.
* * *
Водопада не было, не было грохота, не было ощущения тяжести. Оно потянуло з
а собой верх и низ. И был еще свет.
Он стоял, ясно ощущая, где низ и где верх, покачивался и никак не мог решить
ся поднять веки. И все-таки поднял их. Свет ударил в глаза. Он ощутил его дав
ление, которое вызывало боль, и снова зажмурился. Еще раз открыл глаза и ув
идел себя.
Он стоял и смотрел на себя, на Николая Надеждина, каким он видел себя тысяч
и раз в зеркалах, на фотографиях, в голограммах, на экранах…
Он поднял руки. Они послушались его команды. Но это были не его руки. Эти ру
ки были короче, кисти были меньше. Нет, он не ошибался, это не его руки. Указа
тельный палец на его левой руке слегка искривлен, на этой же руке указате
льный палец был прямой. Но все равно рука была знакомой. Особенно ноготь н
а большом пальце, на нем была трещинка. Он же видел эту трещинку сто раз, ко
гда играл в шахматы с Марковым. Ну конечно же, это Сашкина рука. Но почему ж
е он тогда двигает ею, подносит ближе, дальше и почему Володька Густов смо
трит на него с таким страдальческим выражением лица?
Ц Ты чего так уставился на меня? Ц спросил он.
Говорить было как-то неудобно, непривычно. «Еще бы! Ц объяснил он себе. Ц
Столько времени проторчать в виде записи, где не только что молчишь все в
ремя, где и говорить нечем».
Густов странно сморщился. Это что у него в глазах? Никак, слезы?
Ц Ты… кто? Ц прошептал он.
Ц Как тебе сказать? Ц вздохнул Надеждин. Ц Если не считать, что у меня ч
ужие руки Ц по-моему, Сашкины Ц и язык с трудом ворочается, то я сказал бы
, что я Николай Надеждин. Если бы, конечно, не он. Ц Он показал на настоящег
о Надеждина, который молча смотрел на него.
Ц Нет, он… как бы тебе объяснить… Пока что он Крус.
Ц Крус? Добрый мой спаситель? Но…
Ц Потом, Коль, потом ты все поймешь…
Ц Мне нечего понимать. Крус…
Неважно, что необъяснимым образом Крус был как две капли воды похож на не
го. Важно, что это был Крус. Крус, который спас его в кошмаре мрака, удержал н
а плаву, не дал захлестнуть отчаянию, не дал сознанию навсегда бежать от н
его в слепом ужасе. Крус, который спас его добрым своим прикосновением.
Он шагнул навстречу Крусу, и тот шагнул навстречу ему. Он протянул руку, пу
сть не свою, Сашкину, это не имело значения. И Крус протянул руку. Пусть не с
вою, а его, Надеждина. И это не имело значения. Имело значение лишь то что ла
дони их коснулись в жесте доверия и помощи.
* * *
Густов вспомнил древнюю смешную задачку с лодкой, лодочником, волком, ов
цой, а может, и не с ними. Кого-то нужно было переправить с одного берега рек
и на другой, и весь фокус заключался в последовательности действий. Кого-
то нужно везти, возвращать, снова везти и так далее.
А вспомнил он ее потому, что нечто похожее должен был сейчас делать и он: с
ознание Надеждина было в теле Маркова, сознание Маркова Ц в теле очеред
ного трехрукого верта, а тело Надеждина было занято Крусом, за которого Н
адеждин в теле Маркова держится, как за спасательный круг.
Что нужно было делать лодочнику, он не помнил, но свое уравнение в конце ко
нцов решил. Если не все встало на свои места, то по крайней мере все заняли
свои тела.
Конструкция тел кирдов не дает им возможности откинуть назад голову. Обы
чно им это не мешает, потому что они редко смотрят на небо.
Утреннему Ветру пришлось поэтому лечь на спину. Он все смотрел и смотрел
на желтое небо, в котором исчезал корабль пришельцев. Вот он стал совсем м
аленьким пятнышком, а потом вовсе растаял.
Он уперся руками в землю и медленно встал. Они улетели так и не раскрыв ему
тайны черного туннеля, который все чаще смущал его дух…
Володя сказал ему:
Ц Я совсем не мудрец. В своем мире я обыкновенный человек. У нас всегда бы
ли люди, которые задавали трудные вопросы, и всегда были люди, которые дав
али умные ответы. Мне ближе первые. Вопросы всегда свои, они рождаются в те
бе и мучают тебя. Ответы чаще бывают готовые. Я не уверен, что на свой вопро
с человек может ответить чужим объяснением. Ц Он посмотрел на Утреннег
о Ветра, улыбнулся и добавил: Ц Я мог бы сказать тебе, что разгадка твоего
туннеля в борьбе, в движении, в развитии, в любви, в доброте, в понимании дру
гих, но это были бы пустые слова. Это твой туннель, твоя тьма стоит в нем, ты
должен войти туда, и ты должен увидеть свет в конце его.
Ц Но есть ли у него конец и есть ли в этом конце свет? Ц спросил он.
Ц Не знаю, Ц сказал Володя. Ц Это твой туннель. Да это и не так важно…
Ц Я не понимаю.
Ц Пока ты ищешь свет Ц он существует.
«Значит, Ц думал сейчас Утренний Ветер, Ц нужно искать». К нему подошли
Галинта и Крус.
Ц Наш мир лежит в развалинах, Ц сказал Крус, Ц там, наверху, мы уже начал
и забывать, как он велик и сложен. Мы не знаем, что делать.
Ц Пожалуй, Ц задумчиво сказал Утренний Ветер, Ц Володя все-таки не пра
в…
Ц В чем? Ц спросил Галинта.
Ц Наверное, мудрость потому и мудрость, что не принадлежит одному. Он ска
зал мне, что еще их древние мудрецы говорили, что есть время разбрасывать
камни и есть время собирать их.
Ц Собирать, Ц повторил Крус. Ц Но сумеем ли мы собрать их?
Ц Это не так важно, Ц сказал Утренний Ветер словами пришельца. Ц Важно
собирать.
Странно, но эта простая мысль как бы отдаляла от него туннель.
Ц Верты и кирды… Ц начал было Галинта и замолчал.
Ц Мне кажется, я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить. Разбрасывать камн
и можно врозь. Собирать же Ц обязательно вместе.
Утренний Ветер протянул руки, и оба верта коснулись узкими ладошками его
мощных клешней. «Странно, Ц снова подумал он Ц туннель отступил еще дал
ьше, стал почти невидим».
* * *
Четыреста одиннадцатый никак не мог понять, что с ним происходит. Казало
сь бы, он должен радоваться. То, о чем он мечтал страшными долгими ночами, к
огда стоял В своем загончике, преступно не выключая сознания, случилось:
Мозга больше нет, Проклятый чертеж разорван, город освобожден.
Но он не радовался. Он скорее ощущал чувство потери. «Что я потерял?» Ц ду
мал он и не мог ответить на свой вопрос. Не мог же он жалеть о ненависти, к ко
торой так привык… Хотя…
Он думал о своем плане. Удивительно: тогда, когда в любую секунду его голов
у мог расплавить луч трубки стражника, ему казалось, что у него есть план.
План, как разрушить проклятый город и создать новый порядок.
Теперь Мозга не было, его город перестал существовать, можно было не боят
ься трубок стражников и нужно было претворять план в жизнь.
Но чем пристальнее всматривался он в него, тем призрачнее этот план ему к
азался. Он хотел рассмотреть в нем детали, но детали исчезали под его взгл
ядом.
«Но этого же не может быть, Ц тягостно повторял он себе. Ц Мне же всегда к
азалось, да что казалось Ц я был уверен, что у меня план, великий план, разр
аботанный во всех деталях, а сейчас я не вижу не только деталей, но и весь п
лан ускользает от меня… А может, Ц наконец сказал он себе, Ц никакого пл
ана у меня и не было, а была лишь ненависть к Мозгу?» Мысль эта вызвала в нем
волну ярости. Нечего мучить себя никчемными вопросами. Город был разруше
н, и город нужно было отстраивать заново. Мозга не было, и тысячи кирдов за
мерли в тупом оцепенении.
Что делать, если будущее представлялось ему совсем не так, если виделось
оно ему в светлом сиянии, если гибель Мозга казалась сладостной целью? Чт
о за этой целью, он не думал. А теперь тысячи кирдов стояли, тупые твари, сто
яли неподвижно и ждали приказов.
Четыреста одиннадцатый почувствовал, как снова подымается в нем старая
ненависть. Ладно, раз не хотят эти тупоголовые твари жить по-новому, он за
ставит их.
Он открыл главный канал связи и услышал гулкую вибрирующую тишину. Ненав
исть оседала, а над нею подымался восторг. Он обязательно построит новый
город. Он огкрыл главный канал, и все кирды были связаны сейчас с ним невид
имой, но туго натянутой нитью.
Ц Кирды, Ц торжественно сказал он, Ц Мозг больше не существует. Его нет
. Отныне вы свободны.
Он замолчал. Он не знал, чего ждет. В том туманном сиянии, что в своем нетерп
ении он считал планом, не было ответа. Мозга не было, и, стало быть, все должн
о было измениться. Он молчал, молчали и свободные кирды, которые не знали,
что делать со своей свободой.
Ц Почему вы молчите, вам нечего сказать?
Кирды молчали. «Мозга нет, Ц думал Четыреста одиннадцатый, Ц но рабы ос
тались. Проклятый творец и из вечного небытия пытается держать всех в па
рализующем страхе. Но нет, я не сдамся».
В нем подымалось яростное нетерпение.
Ц Кирды, Ц сказал он еще раз, Ц не думайте, что я дам вам спокойно дремат
ь в своих загончиках. Я заставлю вас думать. Понятно?
Кирды по-прежнему тупо молчали. Ничего, он заставит их шевелиться.
Ц Отныне вы будете каждодневно являться на проверочную станцию не для
того, чтобы определить, не дефы ли вы. Вы должны быть дефами и станете ими! А
кто не захочет думать самостоятельно, тот не получит разрешающего штамп
а. Под пресс! Ц закричал он. Ц Под пресс каждого, кто не захочет жить по-но
вому!
* * *
Ц Четыреста одиннадцатый требует, чтобы мы вернулись в город, Ц сказал
Утренний Ветер Рассвету. Ц Он говорит, что мы должны помочь ему…
Ц Я не пойду, Ц тихо сказал Рассвет.
Ц Почему?
Ц Ты задаешь вопрос, потому что знаешь ответ, но боишься его.
Утренний Ветер помолчал, потом сказал:
Ц Ты, наверное, прав. Я тоже не пойду в город. Дефы не пойдут в город. Мы боро
лись против тирании Мозга не для того, чтобы кто-то опять раздавал приказ
ы и угрожал прессом.
Ц Четыреста одиннадцатый утверждает, что это нужно для самих кирдов, Ц
печально сказал Рассвет, Ц но разве Мозг не повторял то же самое? Разве В
олодя не говорил нам, что все тираны любят выставлять себя народными рад
етелями, а палачи благодетелями?
Ц Коля сказал проще: ненависть Ц плохой фундамент для строительства…
Ц Нам будет не хватать их…
Ц Они оставили нам мудрость и доброту. С ними туннель уже не пугает своим
мраком…
Ц Какой туннель, брат?
Ц Неважно, брат, неважно… У меня нет больше времени думать о нем, Нужно ст
роить свой город. Пойдем к дефам.
Ц Пойдем. Пришло время собирать камни. Галинта и Крус тоже ждут нас.
* * *
Ц Поразительно, Ц сказал Марков, Ц как быстро память выталкивает из с
ебя тяжкие переживания. Мне уже трудно поверить в кошмар Хранилища.
Ц Я понимаю, Ц кивнул Надеждин. Ц Мы снова в «Сызрани», корабль вышел на
старый курс, мы сидим за доской, Володька, как обычно, смотрит на нас сбоку,
смотрит, как обычно, с добродушным презрением. И начинает казаться, что не
было никакой Беты Семь. И быть не могло. Но она была. Она все равно была, если
даже память выкинула бы из себя все, что нам пришлось пережить. И знаете, п
очему я в этом так уверен?
Ц Ну? Ц спросил Густов.
Ц Мне кажется, мы стали чуточку старше, чуточку умней и чуточку печальне
й…
Ц Другой бы спорил, Ц улыбнулся Марков и начал расставлять шахматные ф
игуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
ова приказы его ни во что, ни в кого не уперлись, ушли в пространство и расс
еялись.
Совсем недавно, когда он вызывал Круса и тот не явился, он испытал чувство
яростного раздражения. Сейчас в нем подымалось совсем другое, столь же м
ало знакомое ему чувство Ц страх. Подле него стояли дефы, его враги, и он б
ыл наг и одинок перед ними. И все равно он уничтожит врагов порядка и гармо
нии. Никто не может сопротивляться ему, всевластному Творцу всего сущего
. Он помнил, как управлять телом кирда. Он включил двигатели на полные обор
оты, но двигатели не включались. Он дернулся, и пространство вокруг качну
лось.
Он страстно хотел теперь вернуться в свой привычный мир, мир многих изме
рений, мир многогранный, мир послушный и исполнительный. Он сделал усили
е, чтобы покинуть эту нелепую материальную оболочку и вернуться в башню,
где всегда обитал. Он уже делал это. Это было вовсе не трудно. Нужно только
захотеть, и желание тут же ощущалось как вибрирующий канал, по которому п
роносилась информация, составлявшая его «я».
Он захотел, но накала не было. Он был пленником тела. Он поднял в ужасе руки,
и в растущий, уплотнявшийся ужас вклинился еще один его всплеск Ц в поле
его зрения были не две, а три руки. Третья рука тянулась от груди, как у верт
а.
Он Ц верт? Мозг Ц верт? Этого быть не могло. Мир начал плавно кружиться, и и
з всех его темных углов выползали верты, давно исчезнувшие верты, которы
х он осчастливил, помог им погрузиться в вечное небытие. Они размахивали
множеством рук, и все руки тянулись к нему. Теперь он ощущал связь, но не с к
ирдами, а с вертами. Трехрукие хватали его за голову, пролезали в нее, быст
ро-быстро расшвыривали все, что в ней «5ыло, наверное, что-то искали, растас
кивали его мысли его сознание, его мир.
Он издал стон и упал.
* * *
Ц Это был не верт, Ц сказал Галинта.
Ц Я не узнал его, Ц кивнул Крус-Надеждин.
Ц А может быть… Ц нерешительно сказал Галинта.
Ц Нет, это невозможно, Ц покачал головой Крус-Надеждин.
Ц Володя, Ц сказал Галинта, Ц надо продолжать. Давайте уложим теперь в
пустой контейнер Маркова. Хотя…
* * *
Надеждин услышал шум и сразу понял, что это водопад. «Почему я теперь боль
шую часть времени провожу в воде? Ц подумал он. Ц Это странно». Но додума
ть он не успел, потому что шум усилился. Течение убыстрилось и уже тянуло е
го. «Надо любой ценой противостоять этому течению, я же могу погибнуть в в
одопаде!» Ц подумал он и понял тут же, что можно не бояться водопада, пото
му что он бесплотен, а дух не должен бояться падения воды и камней.
Течение уже всасывало его, тянуло сильно и властно, все вокруг смазалось
в стремительном скольжении, грохот нарастал, он поглотил его, закружил. С
тало тихо.
* * *
Водопада не было, не было грохота, не было ощущения тяжести. Оно потянуло з
а собой верх и низ. И был еще свет.
Он стоял, ясно ощущая, где низ и где верх, покачивался и никак не мог решить
ся поднять веки. И все-таки поднял их. Свет ударил в глаза. Он ощутил его дав
ление, которое вызывало боль, и снова зажмурился. Еще раз открыл глаза и ув
идел себя.
Он стоял и смотрел на себя, на Николая Надеждина, каким он видел себя тысяч
и раз в зеркалах, на фотографиях, в голограммах, на экранах…
Он поднял руки. Они послушались его команды. Но это были не его руки. Эти ру
ки были короче, кисти были меньше. Нет, он не ошибался, это не его руки. Указа
тельный палец на его левой руке слегка искривлен, на этой же руке указате
льный палец был прямой. Но все равно рука была знакомой. Особенно ноготь н
а большом пальце, на нем была трещинка. Он же видел эту трещинку сто раз, ко
гда играл в шахматы с Марковым. Ну конечно же, это Сашкина рука. Но почему ж
е он тогда двигает ею, подносит ближе, дальше и почему Володька Густов смо
трит на него с таким страдальческим выражением лица?
Ц Ты чего так уставился на меня? Ц спросил он.
Говорить было как-то неудобно, непривычно. «Еще бы! Ц объяснил он себе. Ц
Столько времени проторчать в виде записи, где не только что молчишь все в
ремя, где и говорить нечем».
Густов странно сморщился. Это что у него в глазах? Никак, слезы?
Ц Ты… кто? Ц прошептал он.
Ц Как тебе сказать? Ц вздохнул Надеждин. Ц Если не считать, что у меня ч
ужие руки Ц по-моему, Сашкины Ц и язык с трудом ворочается, то я сказал бы
, что я Николай Надеждин. Если бы, конечно, не он. Ц Он показал на настоящег
о Надеждина, который молча смотрел на него.
Ц Нет, он… как бы тебе объяснить… Пока что он Крус.
Ц Крус? Добрый мой спаситель? Но…
Ц Потом, Коль, потом ты все поймешь…
Ц Мне нечего понимать. Крус…
Неважно, что необъяснимым образом Крус был как две капли воды похож на не
го. Важно, что это был Крус. Крус, который спас его в кошмаре мрака, удержал н
а плаву, не дал захлестнуть отчаянию, не дал сознанию навсегда бежать от н
его в слепом ужасе. Крус, который спас его добрым своим прикосновением.
Он шагнул навстречу Крусу, и тот шагнул навстречу ему. Он протянул руку, пу
сть не свою, Сашкину, это не имело значения. И Крус протянул руку. Пусть не с
вою, а его, Надеждина. И это не имело значения. Имело значение лишь то что ла
дони их коснулись в жесте доверия и помощи.
* * *
Густов вспомнил древнюю смешную задачку с лодкой, лодочником, волком, ов
цой, а может, и не с ними. Кого-то нужно было переправить с одного берега рек
и на другой, и весь фокус заключался в последовательности действий. Кого-
то нужно везти, возвращать, снова везти и так далее.
А вспомнил он ее потому, что нечто похожее должен был сейчас делать и он: с
ознание Надеждина было в теле Маркова, сознание Маркова Ц в теле очеред
ного трехрукого верта, а тело Надеждина было занято Крусом, за которого Н
адеждин в теле Маркова держится, как за спасательный круг.
Что нужно было делать лодочнику, он не помнил, но свое уравнение в конце ко
нцов решил. Если не все встало на свои места, то по крайней мере все заняли
свои тела.
Конструкция тел кирдов не дает им возможности откинуть назад голову. Обы
чно им это не мешает, потому что они редко смотрят на небо.
Утреннему Ветру пришлось поэтому лечь на спину. Он все смотрел и смотрел
на желтое небо, в котором исчезал корабль пришельцев. Вот он стал совсем м
аленьким пятнышком, а потом вовсе растаял.
Он уперся руками в землю и медленно встал. Они улетели так и не раскрыв ему
тайны черного туннеля, который все чаще смущал его дух…
Володя сказал ему:
Ц Я совсем не мудрец. В своем мире я обыкновенный человек. У нас всегда бы
ли люди, которые задавали трудные вопросы, и всегда были люди, которые дав
али умные ответы. Мне ближе первые. Вопросы всегда свои, они рождаются в те
бе и мучают тебя. Ответы чаще бывают готовые. Я не уверен, что на свой вопро
с человек может ответить чужим объяснением. Ц Он посмотрел на Утреннег
о Ветра, улыбнулся и добавил: Ц Я мог бы сказать тебе, что разгадка твоего
туннеля в борьбе, в движении, в развитии, в любви, в доброте, в понимании дру
гих, но это были бы пустые слова. Это твой туннель, твоя тьма стоит в нем, ты
должен войти туда, и ты должен увидеть свет в конце его.
Ц Но есть ли у него конец и есть ли в этом конце свет? Ц спросил он.
Ц Не знаю, Ц сказал Володя. Ц Это твой туннель. Да это и не так важно…
Ц Я не понимаю.
Ц Пока ты ищешь свет Ц он существует.
«Значит, Ц думал сейчас Утренний Ветер, Ц нужно искать». К нему подошли
Галинта и Крус.
Ц Наш мир лежит в развалинах, Ц сказал Крус, Ц там, наверху, мы уже начал
и забывать, как он велик и сложен. Мы не знаем, что делать.
Ц Пожалуй, Ц задумчиво сказал Утренний Ветер, Ц Володя все-таки не пра
в…
Ц В чем? Ц спросил Галинта.
Ц Наверное, мудрость потому и мудрость, что не принадлежит одному. Он ска
зал мне, что еще их древние мудрецы говорили, что есть время разбрасывать
камни и есть время собирать их.
Ц Собирать, Ц повторил Крус. Ц Но сумеем ли мы собрать их?
Ц Это не так важно, Ц сказал Утренний Ветер словами пришельца. Ц Важно
собирать.
Странно, но эта простая мысль как бы отдаляла от него туннель.
Ц Верты и кирды… Ц начал было Галинта и замолчал.
Ц Мне кажется, я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить. Разбрасывать камн
и можно врозь. Собирать же Ц обязательно вместе.
Утренний Ветер протянул руки, и оба верта коснулись узкими ладошками его
мощных клешней. «Странно, Ц снова подумал он Ц туннель отступил еще дал
ьше, стал почти невидим».
* * *
Четыреста одиннадцатый никак не мог понять, что с ним происходит. Казало
сь бы, он должен радоваться. То, о чем он мечтал страшными долгими ночами, к
огда стоял В своем загончике, преступно не выключая сознания, случилось:
Мозга больше нет, Проклятый чертеж разорван, город освобожден.
Но он не радовался. Он скорее ощущал чувство потери. «Что я потерял?» Ц ду
мал он и не мог ответить на свой вопрос. Не мог же он жалеть о ненависти, к ко
торой так привык… Хотя…
Он думал о своем плане. Удивительно: тогда, когда в любую секунду его голов
у мог расплавить луч трубки стражника, ему казалось, что у него есть план.
План, как разрушить проклятый город и создать новый порядок.
Теперь Мозга не было, его город перестал существовать, можно было не боят
ься трубок стражников и нужно было претворять план в жизнь.
Но чем пристальнее всматривался он в него, тем призрачнее этот план ему к
азался. Он хотел рассмотреть в нем детали, но детали исчезали под его взгл
ядом.
«Но этого же не может быть, Ц тягостно повторял он себе. Ц Мне же всегда к
азалось, да что казалось Ц я был уверен, что у меня план, великий план, разр
аботанный во всех деталях, а сейчас я не вижу не только деталей, но и весь п
лан ускользает от меня… А может, Ц наконец сказал он себе, Ц никакого пл
ана у меня и не было, а была лишь ненависть к Мозгу?» Мысль эта вызвала в нем
волну ярости. Нечего мучить себя никчемными вопросами. Город был разруше
н, и город нужно было отстраивать заново. Мозга не было, и тысячи кирдов за
мерли в тупом оцепенении.
Что делать, если будущее представлялось ему совсем не так, если виделось
оно ему в светлом сиянии, если гибель Мозга казалась сладостной целью? Чт
о за этой целью, он не думал. А теперь тысячи кирдов стояли, тупые твари, сто
яли неподвижно и ждали приказов.
Четыреста одиннадцатый почувствовал, как снова подымается в нем старая
ненависть. Ладно, раз не хотят эти тупоголовые твари жить по-новому, он за
ставит их.
Он открыл главный канал связи и услышал гулкую вибрирующую тишину. Ненав
исть оседала, а над нею подымался восторг. Он обязательно построит новый
город. Он огкрыл главный канал, и все кирды были связаны сейчас с ним невид
имой, но туго натянутой нитью.
Ц Кирды, Ц торжественно сказал он, Ц Мозг больше не существует. Его нет
. Отныне вы свободны.
Он замолчал. Он не знал, чего ждет. В том туманном сиянии, что в своем нетерп
ении он считал планом, не было ответа. Мозга не было, и, стало быть, все должн
о было измениться. Он молчал, молчали и свободные кирды, которые не знали,
что делать со своей свободой.
Ц Почему вы молчите, вам нечего сказать?
Кирды молчали. «Мозга нет, Ц думал Четыреста одиннадцатый, Ц но рабы ос
тались. Проклятый творец и из вечного небытия пытается держать всех в па
рализующем страхе. Но нет, я не сдамся».
В нем подымалось яростное нетерпение.
Ц Кирды, Ц сказал он еще раз, Ц не думайте, что я дам вам спокойно дремат
ь в своих загончиках. Я заставлю вас думать. Понятно?
Кирды по-прежнему тупо молчали. Ничего, он заставит их шевелиться.
Ц Отныне вы будете каждодневно являться на проверочную станцию не для
того, чтобы определить, не дефы ли вы. Вы должны быть дефами и станете ими! А
кто не захочет думать самостоятельно, тот не получит разрешающего штамп
а. Под пресс! Ц закричал он. Ц Под пресс каждого, кто не захочет жить по-но
вому!
* * *
Ц Четыреста одиннадцатый требует, чтобы мы вернулись в город, Ц сказал
Утренний Ветер Рассвету. Ц Он говорит, что мы должны помочь ему…
Ц Я не пойду, Ц тихо сказал Рассвет.
Ц Почему?
Ц Ты задаешь вопрос, потому что знаешь ответ, но боишься его.
Утренний Ветер помолчал, потом сказал:
Ц Ты, наверное, прав. Я тоже не пойду в город. Дефы не пойдут в город. Мы боро
лись против тирании Мозга не для того, чтобы кто-то опять раздавал приказ
ы и угрожал прессом.
Ц Четыреста одиннадцатый утверждает, что это нужно для самих кирдов, Ц
печально сказал Рассвет, Ц но разве Мозг не повторял то же самое? Разве В
олодя не говорил нам, что все тираны любят выставлять себя народными рад
етелями, а палачи благодетелями?
Ц Коля сказал проще: ненависть Ц плохой фундамент для строительства…
Ц Нам будет не хватать их…
Ц Они оставили нам мудрость и доброту. С ними туннель уже не пугает своим
мраком…
Ц Какой туннель, брат?
Ц Неважно, брат, неважно… У меня нет больше времени думать о нем, Нужно ст
роить свой город. Пойдем к дефам.
Ц Пойдем. Пришло время собирать камни. Галинта и Крус тоже ждут нас.
* * *
Ц Поразительно, Ц сказал Марков, Ц как быстро память выталкивает из с
ебя тяжкие переживания. Мне уже трудно поверить в кошмар Хранилища.
Ц Я понимаю, Ц кивнул Надеждин. Ц Мы снова в «Сызрани», корабль вышел на
старый курс, мы сидим за доской, Володька, как обычно, смотрит на нас сбоку,
смотрит, как обычно, с добродушным презрением. И начинает казаться, что не
было никакой Беты Семь. И быть не могло. Но она была. Она все равно была, если
даже память выкинула бы из себя все, что нам пришлось пережить. И знаете, п
очему я в этом так уверен?
Ц Ну? Ц спросил Густов.
Ц Мне кажется, мы стали чуточку старше, чуточку умней и чуточку печальне
й…
Ц Другой бы спорил, Ц улыбнулся Марков и начал расставлять шахматные ф
игуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40