А теперь эту кашу и
всё, что с ней связано, взялась помешивать Сидра.
Здорово подсобила раздача листовок и прочее в этом духе. Ни в «Салоне», ни
дома, ни в номере «Дрянда» мы подпольной литературы не держали. А распрос
траняла ее пацанва, причем такая, что читать не умеет.
При том Сидра полный день работала насчет причесать и тэ дэ. И примерно в т
о время, когда ей начало становиться невмоготу, однажды вечерочком я с не
й под руку вышел пройтись на Пересечку. И вдруг глядь Ц знакомое личико, з
накомая фигурка: девчонка, тощенькая, угловатая, рыжая, что твоя морковка.
Годков так двенадцати, когда ихняя сестра в рост идет, перед тем как набра
ть цветущую мягкую округлость. Вижу, что встречал, но не могу сказать, ни г
де, ни когда, ни по какому случаю.
Ц Тихо, куколка, Ц говорю. Ц Кинь глаз вон на ту. Рыженькую, тощенькую.
Сидра глянула.
Ц Милый мой, Ц говорит. Ц Ты у нас с вывихом, не новость. Но ведь совсем ди
тё же!
Ц При чем тут это? Кто она?
Ц Готт знает. Тормознуть ее?
И вдруг я вспомнил, будто клип увидал. Вот бы Ваечка со мной была, но мы с ней
вместе на людях не показывались. Эта голяшка рыжая была на том самом собр
ании, где Мизинчик погиб. На полу сидела перед трибуной, слушала, раскрыв г
лаза, и хлопала, как шальная. А под конец я увидел, как она летит, сложившись
, кубарем и с ног сбивает желтую робу, ту самую, которому я в темпе потом чел
юсть сломал.
Если б не она, если б не ее находчивость и быстрота, не гулять бы нам с Ваечк
ой живыми-здоровыми и на свободе.
Ц Нет, Ц говорю, Ц не надо. Но как бы не потерять ее из виду. Эх, был бы здес
ь кто-нибудь из наших «иррегулярных». Вот дьявол!
Ц Заскочи куда-нибудь и звякни Ваечке Ц через пять минут кто-нибудь об
ъявится, Ц Сидра говорит.
Так я и сделал. Идем с Сидрой, прогуливаемся, на витрины смотрим, еле плете
мся, будто что-то выбираем. Минут через семь-восемь подбегает к нам пацан
енок, останавливается и говорит:
Ц Привет, тетя Мэйбл! Здоров, дядя Джо!
Взяла его Сидра за руку.
Ц Здорово, Тони! Как твоя мамочка?
Ц В ажуре, Ц говорит. И шепчет: Ц Я не Тони, я Джок.
Ц Извини, Ц говорит Сидра мне. Ц Последи за ней.
А сама с мальцом в кондитерскую.
Вышла. Снова берет меня под руку. А следом и малец с леденцом на палочке, мо
л, спасибо, тетя Мэйбл, и до свиданья. И вприпрыжку топ-топ от нас, завертелс
я возле рыженькой, приостановился, на видеоэкран рот раскрыл, свой леден
ец сосет. А мы с Сидрой домой отправились.
Пришли, а нас уже донесение ждет: «Вошла в детдом „Колыбелька“ и там застр
яла. Дальше наблюдать?»
Ц Самую чуточку, Ц говорю, зову Ваечку и спрашиваю, помнит ли она такую. О
казывается, тоже помнит, но, кто она, понятия не имеет. Спроси, мол, у Финна.
Ц Лучше вот что сделаем, Ц говорю и звоню Майку.
Да, есть телефон в детдоме «Колыбелька», и Майк в темпе приложит ухо. Минут
двадцать у него ушло на то, чтоб разобраться: больно много голосов, причем
в этом возрасте пацанов от девчонок не отличить еще. А потом говорит:
Ц Ман, предположительно слышны три голоса, отвечающих типу и возрасту, к
оторый ты указал. Однако два из них откликаются на имена, которые звучат к
ак мужские. А третий отвечает, когда окликают «Хэзел», причем взрослый же
нский голос это имя твердит постоянно. По-моему, это голос воспитательни
цы.
Ц Майк, глянь-ка в списки прежней организации. Посмотри там всех, кого зв
али «Хэзел».
Ц Четверо таких, Ц отвечает он тут же. Ц И одна из них Ц Хэзел Миид, из «М
олодых камрадов-помощников», проживает в детдоме «Колыбелька», родилас
ь 25 декабря 2063 года, масса Ц тридцать девять килограмм, рост…
Ц Так вот кто она, наш птурсик-то! Спасибо, Майк Ваечка, отмени пост у детд
ома. Отлично!
Ц Майк, вызови Донну, надо с ней, с подругой, парой слов обменяться.
Привлечь Хэзел Миид Ц это я доверил женщинам, а держался подальше, пока С
идра не привела ее к нам домой две недели спустя. Но Ваечка сама прежде дол
ожила, мол, есть проблема. У Сидры полная ячейка, а она хочет, чтобы в ней сос
тояла и Хэзел Миид. Такое не предусмотрено, и кроме того есть сомнения, пос
кольку ребенок же. По уставу мы младше шестнадцати не брали.
Я поставил вопрос на исполкоме с участием Адама Селены.
Ц Как понимаю, Ц говорю, Ц троичная система должна нам помогать, а не ме
шать. Не вижу греха, если у камрада Цецилии в ячейке будет четверо. И опасн
ости тоже не вижу.
Ц Согласен, Ц кивнул проф. Ц Но считаю, что четвертый должен оставатьс
я вне ячейки, чтобы остальных не знал, пока это не будет вызвано поручения
ми, которые даст Цецилия. Это меня не беспокоит, меня беспокоит возраст.
Ц Верно, Ц кивнула Ваечка. Ц Относительно возраста этого ребенка стои
т поговорить.
Ц Друзья, Ц сказал Майк нерешительно (в первый раз нерешительно за неск
олько недель; он совсем сделался деятель «Адам Селена», а не одинокая маш
ина), Ц возможно, пора напомнить, что подобные ситуации я уже разрешал в п
оложительном смысле. По-моему, тут дискутировать нечего.
Ц Вот именно, Майк, Ц поддержал его проф. Ц Есть председатель, и у него е
сть право решать такие вещи. Какая у нас самая большая ячейка?
Ц Пятеро. Сдвоенная: тройка и двойка.
Ц И без осложнений. Ваечка, драгоценнейшая, неужели Сидра предлагает эт
ому ребенку полноправное членство? Не напомнить ли ей, что ведь мы же рево
люцию затеваем? Со всеми отсюда вытекающими, вроде беспорядков, кровопро
лития и других вероятных бед?
Ц Именно так она и ставит вопрос.
Ц Но, дражайшая леди, когда мы ставим на кон свои жизни, мы достаточно взр
ослые люди, чтобы это понимать. Взрослый человек эмоционально ощущает хв
атку смерти. А дети редко бывают способны осознать, что смерть угрожает и
м лично. Можно даже определить порог зрелости как возраст, в котором чело
век осознает, что смертей… и принимает этот приговор без страха.
Ц В таком случае, проф, Ц сказал я, Ц пришлось бы назвать детьми кое-как
их здоровенных дядь и теть. Семь против двух, такие есть и в партии.
Ц Кореш, не спорю. Есть вероятность, что чуть ли не половина из наших имен
но такие, причем под конец всей этой дурдомной зарубы нас это весьма непр
иятно удивит.
Ц Проф, Ц не унималась Ваечка. Ц Майк, Манни. Сидра убеждена, что этот ре
бенок Ц уже взрослый человек. И я в этом убеждена.
Ц Что скажешь, Ман? Ц спросил Майк.
Ц Пусть проф с ней как-нибудь встретится и выработает свое мнение. Я на н
ее купился. Особенно, на ее способ лезть в драку сломя голову. Иначе всего
дела не затевал бы.
Вопрос отложили и ша. Вскоре Хэзел появилась у нас на обеде как гостья Сид
ры. Виду не подала, что меня узнала. И я к ней не признался. Уже много после у
знал, что она меня сходу припомнила, причем не только по левой руке, но и ка
к того мужика, которого высокая блондинка из Гонконга поцеловала, а пото
м шапку нахлобучила. А чуть позже и Вайоминг распознала Ц по тому, чего Ва
ечке было не переменить. По голосу.
Но как воды в рот набрала Хэзел. Если даже и подумала, что я подпольщик, то и
виду не подала.
Всё более или менее прояснилось, когда мы узнали ее историю. Ее этапирова
ли вместе с родителями примерно в том же возрасте, что и Ваечку. Отец погиб
при несчастном случае, еще когда принудработы отбывал, мать говорила, чт
о от наплевательства Главлуны насчет техники безопасности там, где зеки
вкалывают. Мать его пережила, но умерла, когда Хэзел исполнилось пять. От ч
его умерла, Хэзел не знает. Как не знает и за что родителей сюда замели. Воз
можно, за подрывную деятельность, если оба Валун получили, как она думала.
И возможно, от матушки унаследовала она лютую ненависть к Главлуне и Вер
тухаю.
Семья, что детдом содержала, оставила ее у себя. Чуть подросла, ее приспосо
били пеленки менять и посуду мыть. Сама научилась читать, могла на машинк
е печатать, а писать не умела. Математику знала в пределах деньжата сосчи
тать, за которые детвора друг дружку лупцует.
Ушла из детдома со скандалом. Хозяйка с мужьями объявила, что с Хэзел прих
одится еще несколько лет службы. А Хэзел вышла себе вон Ц и всё, даже одеж
онки не взяла, и шмуточки, какие по мелочам были, бросила. Мама раздухарила
сь, хотела скандал поднять, семья, того и гляди, могла бы встрять в «междус
обойчик» из тех, что сама Мими так осуждала. Пришлось шепнуть ей, будучи ше
ф ячейки, что нежелательно привлекать внимание к нашей семье, и самому вы
ложить гроши, а ей сказать, что, мол, это партия оплачивает одежку для Хэзе
л. Мама от грошей отказалась, отменила семейный совет, взяла Хэзел в город
и на свой характер весьма не без претензии Хэзел обмундировала.
И мы ее удочерили. Знаю, нынче это дело волокитное, а в ту пору это было прощ
е простого Ц что котенка подобрать.
Еще больший тарарам поднялся, когда Мама задумала пристроить Хэзел в шко
лу. Ни Сидра на это не рассчитывала, ни сама Хэзел не ожидала как член парт
ии и камрад. Опять пришлось мне нажать, и Мама частично отступилась. Хэзел
пристроили к репетитору поблизости от заведения Сидры, то есть тут же во
зле нашего шлюза тринадцатый номер. (Почему у Сидры салон процветал? Да по
тому, что рядом с домом она воду получала из нашей системы без ограничени
й, а обрат шел к нам же в отходы.) С утра Хэзел училась, а после полудня в сало
не работала: халаты подавала, полотенца меняла, ополоски убирала, к делу п
рисматривалась. И всем остальным занималась, что Сидра поручала.
«Всем остальным» Ц значит, командовала «иррегулярными с Бейкер-стрит».

С малышней Хэзел научилась иметь дело с самых ранних лет. И малышня ее люб
ила. Хэзел сладкими словечками ни во что не втравливала и понимала ихний,
на слух любого взрослого, лепет. То что надо мостиком она стала между парт
ией и ее самой юной подмогой. У нее получалось выдать скукоту слежки целы
ми днями за игру, уговорить их играть по правилам, которые предлагала, и пр
итом виду не подать, что за серьезные вещи за всем этим маячат Не на детски
й манер серьезные, а на самый в натуре взрослый.
Ну, к примеру:
Скажем, прихватили мальца с пачкой подпольных листовок, причем он сам чи
тать не умеет. Бывало такое, и не раз. Но если Хэзел предварительно мальца
настропалила, то разговор шел так:
ВЗРОСЛЫЙ. Малыш, где ты это взял?
ИРРЕГУЛЯРНЫЙ С БЕЙКЕР-СТРИТ. Я не малыш, я уже большой.
ВЗРОСЛЫЙ. Окей. Большой. Но где ты это взял?
ИБС. Джеки всем дает.
ВЗРОСЛЫЙ. Что еще за Джеки?
ИБС. Ну, Джеки.
ВЗРОСЛЫЙ. Как его фамилия?
ИБС (с укоризной). Его? Да он же девчонка!
ВЗРОСЛЫЙ. Порядок. И где она живет?
ИБС. Кто «где живет»?
И начинай сначала.
На все вопросы ключевой ответ один: «Джеки всем дает». А поскольку никако
й Джеки на свете нет, значит, у него (или у нее) ни фамилии нет, ни адреса, ни да
же пола. А выставлять взрослого дураком пацанята обожают, стоит им усвои
ть, как легко это делается.
Ну, самое худшее Ц конфискуют листовки. Даже наряд миротворцев-карател
ей трижды подумает перед тем, как задержать мальца. Да, они уже начали появ
ляться в Луна-сити нарядами человека по три и никак не меньше. Кто из них в
одиночку совался, тот пропадал без следа.

* * *

Когда Майк взялся стихи писать, я не знал, то ли смеяться мне, то ли плакать.
А он их нацелился публиковать! Настолько заразилась человеческими поня
тиями невинная машина бедная, что горела желанием видеть свое имя напеча
танным черным по белому.
Ц Готтсподи, Майк! Ц сказал я. Ц У тебя контура погорели? Или надумал ра
сстаться с нами? Не успел он надуться, проф вмешался.
Ц Мануэль, погоди! Есть кое-какие возможности. Майк, ты не против завести
себе псевдоним?
Вот так и родился «Саймон Клоунс». Это имечко Майк родил, явно тасуя случа
йные числа. Но для стихов на полном серьезе он другим именем пользовался
Ц своей партийной кличкой «Адам Селена».
Стишки «Саймона» были не в склад, не в лад, похабель, нелегальщина в диапаз
оне от тупых насмешек над важными птицами и до злых нападок на Вертухая, н
а систему, на миротворцев-карателей и стукачей. Могли попасться вам на ст
ене общественного туалета или на клочке бумаги в капсуле по дороге куда-
нибудь. Но где бы ни попались, под ними везде стояла подпись «Саймон Клоун
е» и накарябан был рогатый чертик с раздвоенным хвостом. Иногда с вилами,
воткнутыми в толстяка. А иногда просто рогатая рожица с ухмылкой или, в эл
ементе, рога и ухмылка, что означало: «Здесь был Саймон».
Саймон в один прекрасный день появился по всей Луне сразу, причем всерье
з и надолго. Вскоре и добровольные помощники у него заделались. Его стишк
и и рисуночки, элементарные, такие любой намузюкает, стали появляться в м
естах, неожиданных даже для нас. Не иначе как разъезжая публика поучаств
овала. Даже на комплекс распространилось, куда мы не совались в принципе,
поскольку вольнонаемных не вербовали. Так, через три дня после первого п
оявления жутко хамского лимерика, того самого, с намеком, что Вертухай ра
зжирел от скверной привычки, этот лимерик оказался распечатан с клеем на
обороте и пришлепай повсюду, причем дополнен карикатуркой, а из нее след
овало, что толстяк, получающий от Саймона вилы в зад, это не кто иной, как Ха
й-Вертухай. Но не мы это печатали, не мы заказывали. Однако эти наклейки ра
зом появились и в Эл-сити, и в Новолене, и в Гонконге, причем повсюду: в теле
фонных будках, на пиллерсах в коридорах, на крышках люков, на ограждениях
пандусов и тэ дэ. Я прикинул плотность расклейки, подкинул Майку, и он выве
л, что только в Эл-сити было распространено семьдесят тысяч этих наклеек.

Я понятия не имел, что за типография в Эл-сити по доброй воле на такое реши
лась, причем имела оборудование такой производительности. Даже мысль за
кралась, нет ли какой другой подпольной организации.
Саймон в такие знаменитости заделался, что отважился еще и оракулом стат
ь и своими предсказаниями ни кума не обделил, ни Вертухая. Например, такое
письмишко распространил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57