Это на
юг от Кольцевой станции номер…
Ц Уловил. Там есть канальный вход и телефон в наружном коридоре. Приложу
ухо на оба.
Ц Майк, шухера не предвидится.
Ц Профессор то же самое считает. Он как раз сейчас звонит. Вас сконтачить
?
Ц Времени нет. Будь!
С тех пор так и пошло. Постоянный контакт с Майком, чтобы знал, где мы и куда
собираемся. Если у Майка там есть кончик, он слушает. Заподозрив в то утреч
ко, что Майк способен слушать по телефону с неснятой трубкой, я от этого от
крытия поначалу взыграл, поскольку в чудеса не верю. Но, подумавши, осозна
л, что телефон может быть подключен центральной системой без вмешательс
тва человека, если у нее есть такое желание. А желание у Майка было, как гов
орится, «балшойе».
Как Майк представлял себе «наружный коридор», сказать трудно, поскольку
для него «пространство» было чем-то не таким, как для нас. Но у него была за
ложена в память «карта» Ц структурная схема инженерных сетей Луна-сити
, так что он почти всегда мог сопоставить «наш» Луна-сити со «своим» и вря
д ли хоть раз сбился.
Так что со дня тайного сговора мы постоянно были в контакт с Манком и друг
с другом через его обширную нервную систему. И будя об этом если специаль
но не занадобится…
Мама, Грег и Ваечка ждали меня при наружном люке. Мама била копытами, но ул
ыбилась. Я заметил, что она ссудила Ваечке накидку. Как и всем лунтикам, ей
до фени было кто в чем щеголяет, она привыкла, но церковь Ц особь статья.
Мы успели хотя Грегу пришлось сходу идти на амвон, а нам Ц на сидячие мест
а. После такой беготни я впал в теплую одурь. А Ваечка еще и слушала пропов
едь Грега и либо знала наш псалтирь, либо приспособилась подглядывать у
соседки.
Когда мы вернулись домой младшие уже легли и большая часть взрослых тоже
. На ногах были только Ганс и Сидра, Сидра подала соевое какао с домашним п
еченьем, и все отправились на боковую. Мама отвела Ваечке комнату в детск
ом туннеле, по-моему, ту, в которой последнее время жили двое младших паца
нов. Как перетасовала, не спрашивайте. Главное, было ясно, что дает гостье
лучшее, что имеем, чуть ли не к старшим девочкам готова Ваечку устроить.
В ту ночь я спал с Мамой отчасти потому, что наша старшая жена Ц мастерица
нервы успокаивать, а нервотрепки мне крепко досталось, а отчасти Ц чтоб
ы она видела, что я не намыливаюсь к Ваечке тайком. Моя мастерская, где я сп
ал когда спал один, была всего в одном колене от Ваечкина люка. Мама сказал
а мне как по-печатному «Давай дорогой! И не заливай мне как насчет тебя сл
едует понимать. Шмыг-шмыг за моей широкой спинкой».
На фига это нам было? Устроились в постели, потрепались без света, и я отва
лил на бочок.
Но вместо того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, Мама сказала:
Ц Мануэль, с чего это твоя милая гостьюшка вырядилась под афро? На мою мы
сль, натуральный цвет ей больше к лицу. Хотя, конечно, кем она ни прикинься,
ее не убудет, она всяко душечка.
Я повернулся лицом к ней и растолковал, что к чему. Помаленечку, пока всё н
е выложил. Всё, кроме одного. Про Майка не пикнул. То есть пикнул, но не как п
ро компьютер, а как про одного мужика, с которым Маме не резон видеться, по
скольку риск ни к чему.
Но откровенности с Мамой, то есть, если без балды, принятие ее в мою подъяч
ейку с тем, чтобы ей стать шефом собственной, это был не тот случай, когда м
уж удержу не знает в трепотне с супругой. Поторопился, не спорю, но уж боль
но был подходящий момент.
А Мама умница была. И распорядлива, поскольку с таким большим семейством
без гавканья управлялась. Ее уважали и среди фермерских семей, и во всём Л
уна-сити. Она тут дольше пробыла, чем девяносто процентов народу. Могла по
мочь.
А в семье так просто незаменима была. Не подсоби она, нам с Ваечкой туго пр
ишлось бы и с общими телефонными разговорами (поди, объясни, с какого это р
ая) и с малышней, которая всё на свете подмечает (поди, уберегись!). Только бл
агодаря Маме у нас дома не возникло проблем.
Послушала она, вздохнула и сказала:
Ц Опасное дело, дорогой.
Ц Точно, Ц ответил я. Ц Так что смотри, Мими, ежели не хо, то так и скажи… И
забудь, что я натрепался.
Ц Мануэль, ты что! Ты мне муж, дорогой, я с тобой соединилась на всё лучшее,
на всё худшее… и твое желание Ц мне первый указ.
(Во свист! Во свист-то! Но Мими в это верила.)
Ц Одного я тебя на опасное дело не пущу, и кроме того…
Ц Что кроме того, Мими?
Ц По-моему, каждый лунтик спит и видит день, когда мы будем свободны. Все,
кроме нескольких раскисших по здешним норам. Я никогда об этом не говори
ла. На вид, повода не было, и всё время ушки на макушке, себе под ноги взгляну
ть некогда, то тому помоги, то сё подхвати, и конца-краю этому нету. Благода
рение богу, мне дозволено жить и видеть, как близится этот день, если без п
онта близится. Ты объясни поподробней. Я должна подобрать еще троих, да? Тр
оих, кому можно доверять.
Ц Ты, главное, не спеши. С оглядкой. Чтоб уж наверняка.
Ц Я Сидру взяла бы. Она умеет держать язык за зубами.
Ц Не обязательно из семьи. Нам широкий захват нужен. Но не нахрапом.
Ц Поняла. Прежде дела я посоветуюсь с тобой. И вот что, Мануэль, если хочеш
ь знать мое мнение… Ц она чуть примолкла.
Ц Мими, всегда и в первую очередь.
Ц Деду не говори. Он стар стал, забывается, в словах меры не знает. А теперь
спи, дорогой, да покрепче.


9

Революция Ц дело кропотливое, каждая мелочь требует обсоса, ни о че
м забывать нельзя, вот так время шло и шло. Прежде всего надо было, чтобы на
с не засекли. А в перспективе следовало позаботиться, чтобы всё кругом по
шло в раскосец.
Вот именно. Даже под занавес не было так, чтобы все лунтики хотели покончи
ть с Главлуной и считали ее нестерпимой вплоть до бунта. Вертухая в гробу
видели все, Главлуну на понт ловили все. Но это не значило, что все готовы л
езть в драку и жизни не жалеть. Заговори вы с каким-нибудь лунтиком про «п
атриотизм», он бы очи вылупил или подумал бы, что речь о его родине. Были ср
еди этапированных французы, сердцем верные своей La belle Patrie Ц милая отчизна> , немцы, лояльные Vaterland , р
усские, которым подай их «святую Русь-матушку». А Луна что, Луна была «Вал
ун», место ссылки, шибко не вещь для любви.
Мы были самый аполитичный народ в истории. Я знаю, я был в политике чурка в
элементе, как и всякий, пока обстоятельства носом не ткнули. Вайоминг вст
ряла, поскольку Главлуну ненавидела по личной причине, проф Ц поскольку
все власти презирал в порядке особой интеллигентской моды, а Майк Ц пос
кольку изнывал от своего машинного одиночества и вдруг тут такая «игра н
а местности»! Нас в патриотизме было не обвинишь. Разве что меня, поскольк
у я всё же третье поколение, полное отсутствие чувств к какому-нибудь мес
ту на Терре Ц даже наоборот, побывавши там, невзлюбил и эрзликов запрези
рал. Сделали из меня «патриота» в отличие от большинства.
Средний лунтик интересовался насчет пивка попить, насчет заложиться с к
ем-нибудь, насчет женщин и насчет работенки, именно в этом порядке. Ну, мож
ет, насчет женщин на втором месте, но всяко не на первом, хотя женщин ценил
и. Лунтик усвоил, что всех всё равно не подгребешь. Кто не усвоил, тот отдал
концы, поскольку даже самый неугомонный бугай всю дорогу стоять как штык
не может. Как проф говорит, либо общество применяется к фактам, либо ему к
ранты. Лунтики к тем еще фактам поприменялись. Кто не применился, тот доиг
рался. Но без «патриотизма» обходились запросто.
Как один древний китаёза говорил, «рыба воды не разумеет». Так и я ничего т
акого не разумел, пока на Терру не выбрался, и даже потом не доходило, наск
олько пустое место у лунтиков в ячейке памяти под отметкой «патриотизм»
, пока сам не принял участия, не попробовал их расшевелить. Ваечка и ее кам
рады жали на эту кнопку, жали, да так ни до чего и не дожали: годы зря ушли, не
сколько тысчонок народу набралось, меньше одного процента населения, и и
з этого мизера чуть ли не десятая часть Ц платные стукачи.
Проф нас правильно настропалил: на злобу народ настроить легче, чем на чт
о доброе.
К счастью, кум Альварес руку помощи подал. Ту девятку кокнутых вохряков з
аменили девятью десятками, втравили Главлуну в то, чего она на нюх не терп
ела, а именно Ц в расходы на нас, и от одной придури другая поехала.
Вертухаева вохра числом не хвалилась даже в самые ранние денечки. Охрана
в историческом смысле здесь ни на фиг была не нужна, и в системе карательн
ых колоний весьма привлекала дешевизна. Охранять надо было Вертухая, его
зама и важных птичек с визитами, а в самой-то зоне охрана была ни к чему. Да
же орбитальное патрулирование поотменяли, когда стало ясно, что оно без
смысла, и в мае 2075 вохра была дешевей некуда, причем вся из салаги, из только
что доставленных.
Но от потери сразу девяти за одну ночь кое-кто ударился в панику. В том чис
ле Альварес, мы об этом знали. Он хранил копии своих докладных насчет подм
оги в «Особом фонде „Зебра“», и Майк их читал. Прежде чем в зеки угодить, Ал
ьварес был на Терре гражданин начальник из ментов, потом все годы на Луне
служил в вохре и сделался самый запуганный и одинокий человек на Валуне.
Он требовал подмоги Ц как можно больше, как можно вооруженней до зубов, о
тставкой грозил, если не получит, что была одна лажа. Если бы Главлуна четк
о секла, что к чему, там допетрили бы, что это лажа. Появись Альварес в любом
поселке без оружия и не при должности, он воздухом дышал бы не дольше, чем
опознали.
Ну, и получил он свои подкрепления. Мы так и не дознались, кто скомандовал
этот лихой набег. Хай-Вертухай таких склонностей не имел, жил себе всю дор
огу чурбаком на воеводстве. Возможно, Альварес, только-только пробившис
ь на должность при начальстве, хотел вид показать, а может, и в Вертухаи та
ким образом метил. Но ближе к истине теория, что от Вертухаевых докладов н
а Эрзлю насчет «подрывной деятельности» разродилась светлой мыслью на
вести у нас порядок тамошняя Сверхглавлуна.
Одно дуроломство подстегнуло другое. Вместо того, чтобы набрать новичко
в из свежих транспортов, двинули к нам штрафников из отборных войск, из ми
ротворцев-карателей Федеративных Наций. Дубы, падло на падле, в гробу они
видели Луну и в темпе расчухали, что «временное служебное перемещение»
Ц это прогулочка без возврата. На Луну и лунтиков они злобой кипели, счит
али нас за корень всех бед.
Но как только Альварес их заполучил, он установил круглосуточные посты н
а всех станциях трубы, ввел паспорта и паспортный контроль. Если б на Луне
все было по закону, так это был бы беспредел, поскольку девяносто пять про
центов из нас теоретически были свободные люди, либо кто здесь родился, л
ибо кто срок уже отбарабанил. Причем в городах процент был еще выше, потом
у как неотбывшие зеки жили на казарменном положении при комплексе и появ
лялись в городе лишь на двое суток в месяц, по нерабочим дням. А появившись
в чистом виде, без гроша за душой, валандались всю дорогу на глазах, целяс
ь, кто бы им за кирнуть заплатил.
Однако единственный писаный закон были Вертухаевы циркуляры, так что вр
оде и паспорта оказались «законны». В газетах пропечатали, дали неделю с
року обзавестись и в одно прекрасное утро в восемь ноль-ноль ввели. Кое-к
то из лунтиков редко с места трогался, кое-кто мотался по делам, кое-кто ре
гулярно сновал из ближних поселков и даже из Луна-сити в Неволен и обратн
о и по другим маршрутам.
Паиньки позаполняли формуляры, уплатили сбор, снялись на фото, получили
паспорта. Я по совету профа заделался в паиньки, заплатил за паспорт и при
ложил к пропуску для работы в комплексе.
Мало было паинек. Лунтики в упор отмели это дело. Паспорта? Слыханное ли де
ло?
В то утро на Южном вокзале трубы стоял вояка, но не в военном, а в вохровско
й желтой робе, причем с видом, что ненавидит эту робу так же, как и нас. Я ник
уда не собирался, не рвался, я со стороны поглядывал.
Объявили прибытие капсулы из Неволена. Толпа в тридцать с лишним душ дви
нулась к выходу. Желтая роба потребовал паспорт у первого подошедшего. Л
унтик остановился и начал базарить. Второй пропхнулся мимо. Вохряк оберн
улся и заорал. Еще трое или четверо прорвались. Вохряк цап за кобуру Ц кто
-то хвать его за локоть, пушку вышибли. Не лазер Ц обычный пугач, заради шу
ма.
Пугач звякнул об настил, и пошла заруба. Я смылся. Результат: один пострада
вший, тот вохряк. Головные схлынули по пандусу, а он лежит на настиле ничко
м, ручкой-ножкой не колышет.
А остальные Ц ноль внимания. Обходят, перешагивают. Только одна женщина
с младенцем на руках приостановилась, прицелилась, пнула его в рыло и пош
ла себе на пандус. Он, поди, уже концы отдал, я дальше ждать, смотреть не стал
. И валялся он там, пока смена не пришла.
На следующий день туда кинули полувзвод. Капсула на Неволен ушла пустая.

Так и повелось. Кому ездить позарез, обзавелись паспортами, кто уперся, бр
осили ездить. На выходе из трубы стали ставить двоих сразу: один паспорта
смотрит другой сзади маячит, самопал наизготовку. А кто смотрит тот без у
сердия, что очень кстати, поскольку большая часть Ц поддельные, причем в
начале очень грубо. Но вскоре сперли подлинные бланки, и подделка стали в
ажуре Ц как настоящие Подороже настоящих, но лунтики предпочитали поощ
рять свободную инициативу.
Наша организация поддельных не изготовляла. Мы в элементе поощряли это д
ело Ц я знали кто их имеет, а кто нет: у Майка был список официально получи
вших. Это помогало отличить агнцев от козлищ для сетки, которую мы строил
и. Тоже занесенной в Майка, но под паролем «Четырнадцатое июля». И когда вы
являли мужика с поддельным, стало быть, вот и кадр на полдороге к нам. Шепн
ули вниз по ячейкам нашей растущей организации, чтобы ни-ни не принимали
с настоящими паспортами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57