Повинуясь неотступному желанию, родившемуся еще на участке Вертенсонов, Рафф сел в машину и поехал в Тоунтон к дому Трой. Он подошел к боковому входу и постучал в ветхую дощатую дверь, не думая, да и не желая думать о том, что он скажет Трой, когда увидит ее.
Но в доме стояла тишина – только эхо подхватывало стук; такое глубокое безмолвие бывает лишь в зданиях, где уже давно никто не живет.
Трой все еще в Бостоне.
Рафф повернулся и воровато отошел от двери, охваченный нелепым страхом, как бы его не увидели.
Уже смеркалось, когда он закончил макет, который собирался вечером преподнести Стрингерам, и тут угрюмое отчаяние, терзавшее его весь день, немного рассеялось: впервые он вздохнул с облегчением.
Кто-то громко и отрывисто постучал в дверь, и Рафф впустил незнакомого, очень некрасивого человека, который отрекомендовался Уильямом Фоссом. У него были взлохмаченные волосы, большие уши и грубые, узловатые руки. Он сказал, что прочел эту статейку в "Пчеле".
– Мне страх как понравились слова насчет того, что вам по душе это местечко. Я тут и родился и вырос. Теперь живу в Нью-Бритене, но вырос я тут. – Он окинул взглядом контору, ее высокий потолок. – Не знаю, мистер Блум, интересуетесь ли вы строительством поселков, но если интересуетесь, то я, пожалуй, подкину вам работенку...
– Очень интересуюсь, – сказал Рафф, указывая гостю на один из своих новых стульев у камина. Неужели ему выпала такая удача?
– Вы недурно подновили этот сарай. – Фосс все еще осматривал контору. Рафф ждал, что тот спросит его, где он прежде работал и нельзя ли увидеть образцы этой работы, но Фосс, видимо, спешил перейти к главному. – Я построил с полдесятка поселков вокруг Нью-Бритена, – сказал он без околичностей. – И всегда держался подальше от архитекторов. СТройл по собственным планам. Но на этот раз мне нужны новые образцы. После войны народ стал плодиться вовсю, и теперь каждой семье подавай три спальни! Пробовали вы когда-нибудь выкроить три спальни доме площадью в восемьсот девяносто квадратных футов?
– Нет, – после короткого молчания ответил Рафф.
– Вот и я не пробовал. Потому-то мне и нужен ловкий, изворотливый архитектор.
– Сколько домов будет в этом поселке?
– Пятьдесят пять. Участок мировой. Почти двадцать акров.
Рафф смотрел на него, пытаясь скрыть удивление: пятьдесят пять домов на неполных двадцати акрах!
– Тесновато, пожалуй, будет, – заметил он как бы мимоходом.
– Ну, Билл Фосс знает свое дело. А людям нравится жить впритирку.
Все-таки Рафф стал прикидывать в уме: если вычесть площадь, которую займут улицы, и дороги, и подъездные дорожки, дома придется строить чуть ли не стена к стене.
– А что представляет собой участок, мистер Фосс?
– Участок такой, что пальчики оближешь: отличная, ровная местность. Надо только выкорчевать деревья и кустарники, – ответил тот. – А требуется мне вот что... – И он перечислил свои требования, включавшие, между прочим, такие пункты: обшивка верхней половины всех фронтонов сучковатыми сосновыми досками, большие панорамные окна, выходящие на улицу, навесы для автомобилей на деревянных подкосах, внутренние шкафы для телевизоров, замаскированные под камины.
Какой-то кошмар! В воображении мгновенно возникает настоящий архитектурный гиньоль, а этот человек говорит о нем с поистине первобытной наивностью. Рафф до конца выслушал всю тошнотворную программу мистера Фосса.
"Помни, – говорил он себе, – ничего другого ты и не мог ожидать; с этим сталкивается почти каждый архитектор. И ты должен попытаться изменить это. Должен приложить все усилия, чтобы образумить, переубедить клиента, объяснить ему. У него нет ни твоих знаний, ни вкуса, ни образования".
– Мистер Фосс, – осторожно заговорил Рафф, – я только начинаю свою самостоятельную работу и чертовски хочу начать как можно скорее. Не согласитесь ли вы выслушать некоторые мои соображения насчет архитектуры?
– Обязательно! – сказал Фосс. – Конечно!
Вооружившись терпением, Рафф постарался изложить свои взгляды с предельной простотой и ясностью. Но хотя все время кивал и приговаривал: "Конечно, конечно!" – Рафф видел, что слова отскакивают от него, как горох от стенки.
Тогда он решил прибегнуть к фотографиям. Картинки лучше дойдут до Фосса. Он вытащил груду журналов – "Аркитекчерел форум", "Прогрессив аркитекчер", "Арки-текчерел рекорд", "Ю. С. Аркитекчер" – и показал несколько поселков, решенных не всегда удачно, но, во всяком случае, несравненно лучше, чем у Фосса.
– Конечно, конечно! – поддакивал Фосс.
Как с гуся вода!
– Ловко состряпано! – одобрил Фосс, когда Рафф кончил показывать журналы. – Только я-то ведь лучше знаю, чего хотят люди. И не собираюсь подсовывать им какую-нибудь дрянь.
Нет, с этим человеком не сговоришься.
Тут дело не в гордости, не в принципах и не в компромиссе. Просто рука не поднимается построить такой поселок, такой Гадвилл с сучковатыми сосновыми досками и дурацкими окнами; такую трущобу без единого деревца, утрамбованную и упакованную, точно банка сардин. Вот случай специально для Общества защиты людей от жестокого обращения. Нет, не поднимается рука на такое дело. Даже если проект будет анонимный.
Разочарованно, но учтиво Рафф открыл дверь. И Фосс ушел.
А Рафф явился на обед к Стрингерам с опозданием. Умолчав о неудачной встрече с Фоссом, он преподнес Кену и Молли макет церкви.
Наблюдать за ними, видеть их лица (вместо физиономии мистера Фосса), следить за тем, как они рассматривают макет, дотрагиваются до наклонных стен и длинного, узкого стеклянного конька, как восхищаются искусно нарисованной кладкой фундамента, из которого вырастают высокие сходящиеся наверху стены, слышать возгласы искреннего одобрения – все это было для Раффа пол ноценной наградой за многие часы упорного труда, потраченного на миниатюрное здание.
Но макет не залежался у Стрингеров. В тот же вечер они взяли его с собой в приходский дом.
Вместе с эскизами церкви он стал оружием в начатой ими кампании. Ничего подобного этой кампании, длившейся в общей сложности месяц, Рафф в жизни своей не видел. Только неутомимая энергия Стрингеров спасла его от отчаяния и апатии, овладевших им после того черного дня, когда строительный комитет отверг проект.
Кен Стрингер, благодушный священник с копной белокурых волос и обманчивым видом студента-перво-курсника, и его худощавая, веснушчатая молодая жена вели сражение с изворотливостью и пылом, достойными завзятых политиканов накануне выборов.
Если вначале их деятельность напоминала порывы свежего мартовского ветра, то под конец она превратилась в настоящий циклон.
Они звонили Раффу в любое время дня и ночи, гоняли его в самые непостижимые места, таскали с собою, если момент казался им стратегически важным.
Они хитростью заставили его выступить в Клубе молодоженов с рассказом о современных церквах, виденных им в разных штатах страны во время его путешествия, принуждали объяснять чертежи всем, кто соглашался слушать, и добились даже того, что он был приглашен в Клуб львов, где произнес на редкость неудачную речь.
"Львы" отнеслись к Раффу критически, зато молодожены обратились на путь истинный и приняли проект с полным
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73