Рамирес впервые столкнулся с таким явлением, потому что был слишком молод, чтобы помнить Вьетнам.— Они потратят на это целый день, — заметил Чавез. По-видимому, водитель грузовика заставил охранников сосчитать гильзы, а те никак не могли все их отыскать. Вега взглянул на часы.— Через два часа закат. Держу пари, сегодня вечером здесь будет что-то интересное. Ставлю сто песо — ещё до десяти вечера прилетит самолёт.— Никаких пари, — сказал Рамирес. — Вот парень у грузовика только что открыл ящик с факелами.Капитан скрылся в листве. Ему предстоял сеанс радиосвязи. * * * Прошедшие два дня в Корезале были спокойными. Кларк только что вернулся после затянувшегося обеда в офицерском клубе Форт-Амадора. Его удивило, что командующий армией Панамы размещался в том же здании; это было весьма странно, потому что в настоящее время панамский генерал не пользовался особой популярностью среди американских военных. После обеда Кларк прямо в клубе насладился недолгой сиестой. Местные обычаи, ответил он, иногда очень разумны.Как этот — самое жаркое время дня проводить в дремоте. Холодный воздух внутри фургона — кондиционирование защищало чувствительные электронные приборы от душной влажности — сразу приободрил его.Группа «Кинжал» в первый же день добилась успеха, сообщив о вылете самолёта. Две другие группы тоже действовали успешно, и всё-таки одному самолёту удалось добраться до места назначения, потому что на истребителе F-15 через десять минут после взлёта вышел из строя радиолокатор. Факт раздосадовал всех. Однако этого следует ожидать, когда в операции задействовано так мало сил. Два из трех — совсем не так плохо, особенно если принять во внимание, что всего месяц назад береговой охране удавалось перехватывать в лучшем случае один самолёт в месяц. Однако одному из отделений не повезло. Оказалось, что их аэродром не эксплуатируется, хотя разведданные всего за неделю до этого выглядели весьма многообещающими. И это явилось одной из случайностей, свойственных операциям, проводимым в реальном мире — «Переменный», это «Кинжал», ответьте, — неожиданно, без всякого предупреждения, донеслось из громкоговорителя.— «Кинжал», это «Переменный». Слышу вас хорошо. Готовы к приёму.— На пункте «Рено» развиваются события. Возможен вылет сегодня вечером.Будем поддерживать связь. Конец.— Принято, вас поняли Будем наготове. Конец. Один из сотрудников Оперативного управления поднял телефонную трубку другого радиоканала.— «Орлиное гнездо», это «Переменный»... Приготовьтесь... Понятно... Сразу сообщим. Конец. — Он положил трубку и повернулся. — Они сразу приведут все в действие. Истребитель снова в строю. Оказалось, в радиолокационной системе давно следовало заменить кое-какие детали. Сейчас все впорядке, и ВВС приносит извинения.— Ещё бы не принесли, — проворчал второй оперативник.— Послушайте, ребята, вам никогда не приходило в голову, что операция может проходить слишком гладко? — раздался из угла фургона голос Кларка.Старший сотрудник Оперативного управления, как заметил Кларк, хотел было огрызнуться, но передумал.— Они не могут не знать, что происходит что-то странное. Не надо, чтобы всё выглядело слишком очевидным, — объяснил Кларк другому оперативнику, затем откинулся назад и прикрыл глаза. Было бы неплохо продолжить сиесту, подумал он.Ночь может оказаться длинной. * * * Желание Чавеза исполнилось почти сразу же после захода солнца. Пошёл лёгкий дождь, и облака, надвинувшиеся с запада, обещали настоящий ливень.Наземная команда аэродрома зажгла факелы — на этот раз их было куда больше, обратил внимание сержант, — и вскоре после этого совершил посадку самолёт.Видимость из-за дождя ухудшилась. У Чавеза создалось впечатление, что из сарая к самолёту протянули шланг. Возможно, там находились баки с горючим и ручной насос, но Чавез далеко не всегда мог различить, что происходило на расстоянии пятисот или шестисот ярдов, — и все из-за дождя. Произошло непредвиденное. Проехав по середине взлётной полосы, водитель бросил из кабины с десяток дополнительных факелов, обозначивших центральную линию взлёта. Через двадцать минут после посадки самолёт взлетел, и Рамирес уже докладывал об этом по системе спутниковой связи.— Вам удалось заметить номер на хвосте? — спросил «Переменный».— Нет, — ответил капитан. — Идёт сильный дождь. Видимость очень плохая.Однако он взлетел в двадцать часов пятьдесят одну минуту по Гринвичу, курс северо-северо-запад.— Понятно. Конец связи.У Рамиреса возникли сомнения по поводу безопасности отделения из-за плохой видимости. Он направил к наблюдательному пункту ещё двоих солдат, но тревога оказалась напрасной. На этот раз охранники не стали гасить факелы, решив, что это сделает за них ливень. Грузовик вскоре уехал, и обруганные охранники тут же спрятались от дождя в сарай, опасаясь промокнуть. В общем, подумал капитан, вряд ли все могло пройти проще. * * * Бронко тоже было скучно. Не то чтобы ему не нравилось это занятие, но оно было слишком простым, не ощущалось вызова, настоящей опасности. К тому же ему удалось сбить только четыре самолёта, и на этой цифре все застопорилось.Требовался ещё один сбитый самолёт, чтобы попасть в категорию асов. Лётчик знал, что операция проходила более успешно, когда в руки закона попадали живые пилоты, — но, черт побери, сбивать этих мерзавцев было... так приятно, хотя и удивительно просто. Бронко сидел за штурвалом истребителя, способного вступить в бой с лучшими перехватчиками, сделанными в России. На таком самолёте сбить «Твин-Бич» так же просто, как заехать в офицерский клуб за кружкой пива. Может быть, сегодня вечером он придумает что-нибудь новое... Но что? Размышляя над этой проблемой, Бронко барражировал над Юкатанским проливом, чуть позади Е-2С и, конечно, далеко от коридора коммерческих авиалайнеров. Вызов поступил как раз вовремя. Он повернул на юг, чтобы найти цель, для чего ему потребовалось чуть больше десяти минут.— Все в порядке, парни, — передал он «Хокаю». — Вижу цель.Ещё один двухмоторный самолёт — следовательно, перевозчик кокаина. Гнев у капитана Уинтерса по поводу неудачи прошлой ночью все ещё не угас. Кто-то забыл проверить график технического обслуживания его истребителя, и эта крошечная деталь вышла из строя именно в тот момент, как и предсказывал подрядчик, через пятьсот три часа эксплуатации. Поразительно, как это им удалось рассчитать все с такой точностью. Ещё более поразительно, что самолёт, на который затрачено столько миллионов долларов, вышел из строя из-за крохотной штучки стоимостью в пять долларов, или диода, или чипа, или чего там ещё. Эта штуковина стоила ровно пять долларов. Бронко знал это, потому что спросил у сержанта.Ну ладно, вот он. Двухмоторный, похож на «Бич-кинг-эйр». Летит без опознавательных огней и намного ниже, чем его наиболее выгодная крейсерская высота.О'кей, подумал Бронко, уменьшая до предела скорость своего истребителя и передавая по радио первое предупреждение.Да, конечно, это контрабандист, перевозящий наркотики. Он проделал тот же самый идиотский манёвр, который делают все, — уменьшил газ, опустил закрылки и нырнул к самой поверхности моря. Уинтерсу никогда не удавалось подняться выше четвёртого уровня, преследуя вражеский самолёт на игровом автомате, но сбить настоящий самолёт при таких обстоятельствах было куда проще, причём даже не приходилось опускать монету в двадцать пять центов... Однако это такая скука.Нет, нужно попробовать что-то другое.Он позволил самолёту контрабандиста снизиться, сохраняя прежнюю высоту и скорость, чтобы сразу опередить его. Бронко убедился, что опознавательные огни на его истребителе выключены, и бросил свой F-15 в крутой левый поворот, едва не поставив его на крыло. В результате радиолокационный прицел замкнулся на цели, и лётчик увидел «Кинг-эйр» на своём инфракрасном сканнере, присоединённом к видеорекордеру подобно системам вооружения истребителя.Ты думаешь, скрылся от меня...Наступило время позабавиться. Сегодня было по-настоящему темно. На небе ни луны, ни звёзд, да и вообще неба не видно — сплошные облака на высоте десяти или двенадцати тысяч футов. F-15 был серо-голубого цвета, который днём сливался с небом, а ночью казался матово-черным. Сейчас машина была невидима. Команда «Кинг-эйр» смотрела, должно быть, во все стороны, пытаясь увидеть его, — Бронко не сомневался в этом. Глядят по сторонам вместо того, чтобы смотреть прямо перед собой.Самолёт контрабандистов летел на высоте пятидесяти футов, и на экране капитан Уинтерс видел, как воздух от винтов сбивал пену с морских волн — пяти или шести футов высотой, подумал он, — на расстоянии чуть больше мили от истребителя. Бронко мчался навстречу «Кингу» со скоростью пятьсот узлов и на высоте сто футов. Ровно в миле от цели лётчик снова включил огни.Предсказать остальное было так просто. Пилот «Кинга» увидел прямо перед собой стремительно летящий самолёт с ослепительными, как солнце, прожекторами и, стремясь избежать, казалось, неминуемого столкновения, поступил так, как должен был поступить любой лётчик. Он резко свернул вправо, инстинктивно нырнув вниз — ровно на пятьдесят футов, — коснулся правым крылом волн и живописно кувыркнулся в море. Наверно, даже не успел понять, что он натворил, подумал Бронко, рассмеялся, взял штурвал на себя и повернул истребитель на крыло, чтобы последний раз взглянуть на место гибели самолёта контрабандистов Вот это настоящий класс, решил капитан Уинтерс и направился домой. Парням из ЦРУ очень не понравится, но самое главное — он завоевал звание аса. Ведь совсем не обязательно расстреливать самолёт противника, чтобы занести его гибель на свой счёт. Достаточно сделать так, чтобы он разбился. Глава 13Кровавый уик-энд Пожалуй, несправедливо томить его в ожидании, ведь правда? — думала Мойра по пути домой вечером в среду. Что, если он не сможет приехать? А вдруг ему нужно знать об этом заранее? Наконец, он может запланировать на уик-энд что-то важное? Вдруг не сумеет изменить свои планы?Нужно позвонить ему.Миссис Вулф опустила руку в сумку, что лежала на сиденье рядом, и попыталась нащупать обрывок почтовой бумаги из отеля — он всё ещё лежал в карманчике, застёгнутом на молнию. Ей показалось, что цифры, написанные на нём, обжигают пальцы. Она должна позвонить.Движение сегодня было необычайно напряжённое. У кого-то спустила шина на мосту с 14-й улицы, и Мойра чувствовала, как потеют её руки на пластиковом покрытии руля. Что, если он не сможет приехать?И как поступить с детьми? Они достаточно взрослые, чтобы справиться без неё, как раз в этом не было ничего сложного, но как объяснить детям, что их мать уезжает на весь уик-энд, чтобы — какое слово они для это употребляют? «переспать» с кем-то. Их мать. Как они к этому отнесутся? Мойре и в голову не могло прийти, что её ужасный секрет значил совсем иное для её детей, для её коллег по работе, для её босса, и она была бы ошеломлена, узнав, что все они болеют за неё, сочувствуют ей, хотят, чтобы она «переспала» с этим мужчиной, имени которого никто не знал. Мойра Вулф запоздала к началу сексуальной революции всего на один или два года. Дрожащая, страстная, полная надежд, она попала в брачную постель девственницей и всегда считала, что её муж тоже был девственником. Да, конечно, говорила она себе тогда и вспоминала позднее, уж слишком неловко вели они себя в первый раз. Но уже через три дня они разобрались с основными правилами — молодая страсть и любовь могут справиться с чем угодно, — и на протяжении последующих двадцати двух лет молодожёны действительно превратились в одно существо.Пустота, образовавшаяся в её жизни после смерти мужа, походила на никак не заживающую открытую рану. Его фотография стояла на столике рядом с её кроватью.Снимок был сделан всего за год до смерти, когда он занимался ремонтом парусной яхты. В тот момент он уже не был молодым человеком, складки на пояснице, поредевшие волосы, но всё та же улыбка. Как это сказал Хуан? Ты смотришь глазами любви и видишь любовь в ответ. Как нежно сказано, подумала Мойра.Боже мой, что подумал бы Рич? Она уже не раз задавала себе этот вопрос.Всякий раз, когда смотрела на фотографию, перед тем как заснуть. Всякий раз, когда она смотрела на своих детей, выходя из дома или возвращаясь домой, надеясь, что они ничего не заподозрят, и всё-таки бессознательно понимая, что они должны знать об этом. Но разве у неё был выбор? Неужели она должна до конца своих дней носить вдовий траур? Этот обычай должен остаться в далёком прошлом.Она оплакивала мужа должное время, разве не так? Мойра плакала, одиноко лёжа в постели, когда эта мысль приходила ей в голову, во все годовщины особых событий, получивших особый смысл за те двадцать два года, когда две жизни слились в одну, и нередко просто глядя на фотографию Рича, занимающегося яхтой, для покупки которой они так долго копили деньги...Чего ждут от меня люди? — спросила она себя в приступе внезапной мучительной боли. У меня ещё есть жизнь. У меня желания обычной женщины.Что бы сказал обо всём этом Рич?У него не было времени сказать что-то. Рич умер по пути на работу, через два месяца после ежегодного медицинского осмотра, в результате которого врач сказал, что ему следует сбросить несколько фунтов, что кровяное давление у него несколько выше нормы, но не внушает беспокойства, что содержание холестерина для человека его лет у него отличное и что ему следует снова явиться на осмотр на следующий год. Затем в 7.39 утра его автомобиль свернул с дороги, упёрся в дорожный брус на обочине и остановился. Полицейский, находившийся всего в квартале, подошёл к машине и с удивлением увидел, что водитель все ещё сидит за рулём, и успел подумать, неужели человеку может прийти в голову напиться так рано, и только потом заметил, что не может нащупать пульс. Тут же вызвали «скорую помощь», и её персонал обнаружил, что полицейский оказывает мужчине первую помощь, как при сердечном приступе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125