Мне всегда хотелось встретиться с вами и извиниться. Французы прямо-таки посыпали себе головы пеплом. Они были так рады, что мы обнаружили для них лагерь «Аксьон директ», что захотели передать нам головы террористов на тарелках. Но в том районе оказался этот батальон ливийской армии, проводящий учения, и вертолёт натолкнулся прямо на них по чистой случайности — это иногда бывает, когда совершаешь скрытый полёт на малой высоте, — да и вообще лагерь оказался пустым. Все были так расстроены, что сорвалось такое дело. Обернись операция по-другому, вам не пришлось бы подвергаться такой опасности. Мы действительно сделали всё возможное, доктор Райан, старались как могли.— Зовите меня Джек. — Райан протянул пустой стакан за новой порцией виски.— А я — Джон. — Кларк плеснул виски в стакан и долил содовой. — Адмирал сказал, что об этом можно рассказать вам. Он добавил, что вы догадались о том, что происходит в Колумбии. Я принимал участие в тех операциях, — произнёс он. Итак, что вас интересует?— Вы уверены, что имеете право говорить об этом?— Адмирал разрешил. А ведь он является — извините, являлся — заместителем директора. Отсюда следует вывод, что я могу делать то, на что он дал разрешение. Все эти бюрократические запреты сбивают с толку такого простого парня, как я, но мне кажется, что невозможно ошибиться, если будешь говорить правду. К тому же Риттер сказал, что все наши операции являются совершенно законными, и, прежде чем начать свою охотничью экспедицию, он получил добро с самого верха. Кто-то пришёл к выводу, что наркотики представляют собой цитирую — «реальную и несомненную угрозу» безопасности Соединённых Штатов. Лишь один человек имеет право прийти к такому выводу, и если он принимает подобное решение, то получает возможность предпринять необходимые меры. Я никогда не учился в колледже, зато много читал. С чего начать?— С самого начала, — ответил Джек и в течение часа или более, не прерывая, слушал повествование Кларка.— Вы собираетесь вернуться обратно? — спросил Райан, когда рассказ закончился.— Думаю, ради возможности захватить Кортеса стоит сделать такую попытку Кроме того, я смогу помочь спасти наших парней, которые сейчас находятся там в горах. Вообще-то, не горю желанием снова совать голову в пекло, но этим я зарабатываю на жизнь. Спросите свою жену — так ли уж ей нравится все, что приходится делать во время хирургических операций.— Хочу задать ещё один вопрос. Какие чувства испытывали вы, наводя на цель авиабомбы?— А какие чувства испытывали вы, стреляя в людей, когда в этом была необходимость, ещё в то время?— Извини, Джон, — кивнул Райан. — Я сам напросился.— Я поступил на флот добровольцем и скоро попал в группу коммандос. Провёл много времени в Юго-Восточной Азии. Получал приказы принимать участие в операциях и убивать людей. Я шёл и убивал. Ведь и там велась необъявленная война, правда? Такими вещами не будешь хвастать, но работа есть работа. После начала службы в ЦРУ мне редко приходилось выполнять подобные приказы, и я даже иногда жалел об этом, потому что в конечном итоге мог бы спасти не одну жизнь.Однажды я держал на прицеле главу террористической группы Абу Нидала, но у меня не было приказа прикончить этого ублюдка. То же самое случилось с ещё двумя мерзавцами, ничуть ему не уступающими. Я мог бы прикончить всех троих, тихо и незаметно, никто бы не узнал о том, что это сделано нами, и объяснениям все поверили бы, но чистюли в Лэнгли, от которых зависело принять решение, никак не могли отважиться на этот шаг. Мне дали приказ убедиться, возможно ли устранить этих террористов, а ведь это ничуть не менее опасно, чем нажать на спусковой крючок, и в результате я так и не получил приказа о ликвидации. С моей точки зрения, операция была бы полезной. Эти ублюдки — враги нашей страны, убивают американцев — убили пару сотрудников ЦРУ, причём не заботясь о том, чтобы сделать это быстро и безболезненно, — а мы ничего не предпринимаем в ответ. Неужели ты считаешь, Джек, что это правильно?— Но я всего лишь выполняю приказы.— Ни разу не нарушил ни одного с момента поступления на службу.— Тебе не приходило в голову обратиться в ФБР?— Шутишь. Даже если бы и захотел, а я совсем не хочу этого. Меня больше всего беспокоит судьба наших парней, брошенных в горах Колумбии. Если ты вмешаешься в это дело, Джек, и задержишь меня, многие из них могут погибнуть. Сегодня днём Риттер спросил, готов ли я вернуться туда. Я вылетаю завтра утром в Панаму в восемь сорок, и оттуда меня перебросят в Колумбию.— Ты знаешь, как связаться со мной в случае необходимости?— Да. Если понадобится, это может оказаться полезным, — согласился Кларк. * * * После отдыха все почувствовали себя намного лучше. Боль в мышцах утихла, и можно было надеяться, что после нескольких часов ходьбы она исчезнет совсем.Капитан Рамирес собрал солдат и рассказал им о том, что ситуация изменилась. Он связался с базой по системе спутниковой связи и обратился с просьбой об эвакуации группы. Это сообщение было встречено всеобщим одобрением. К сожалению, продолжал капитан, эту просьбу направят для поддержания наверх «Переменный» сообщил ему, что окажет всяческую поддержку, — но и в любом случае вертолёт сейчас не может прилететь, потому что на нём меняют двигатель. Это значит, что им придётся провести здесь ещё одну ночь, может быть, даже две.Отныне до момента эвакуации их задача заключается в том, чтобы всячески избегать контакта с противником и прибыть на место, удобное для посадки вертолёта. Оно уже было выбрано, и Рамирес указал, куда они сейчас направятся.Место располагалось в пятнадцати километрах к югу. Таким образом, этой ночью им придётся обойти группу, преследующую их. Это будет непросто, но, оставив эту. группу за спиной, они окажутся в безопасности, потому что будут двигаться по уже прочесанной врагом местности. В первую ночь нужно попытаться пройти восемь или девять километров, а остальное расстояние — следующей ночью. Как бы то ни было, операция закончена, и скоро они окажутся дома. Остаток группы «Флаг», присоединившийся к ним, образует третью команду, увеличив и без того большую огневую мощь «Кинжала». У всех осталось по две трети боеприпасов. Правда, с пищей худо, но если поэкономить, то на двое суток хватит. Рамирес закончил инструктаж словами, полными оптимизма. Операция, в которой они принимали участие, далась им нелегко и не обошлось без потерь, однако она была успешной и торговцы наркотиками понесли изрядный урон. Теперь будем держаться вместе и скоро вернёмся домой. Солдаты обменялись кивками и приготовились к маршу.Чавез отправился в путь через двадцать минут. Было решено держаться как можно выше к вершинам гор. По опыту они знали, что противник предпочитает разбивать лагерь пониже, в долинах, и, продвигаясь поближе к гребню хребта, у них больше шансов избежать нежелательных встреч. Как всегда, Динг старался миновать места, где могли проживать люди. Это означало, что придётся обходить плантации кофе и деревни, расположенные рядом с ними, но они и раньше избегали их. Кроме того, все знали, что нужно двигаться осторожно, но как можно быстрее, а это значило, что осторожность отходит на второй план. Часто такое делалось во время манёвров, когда уверенность в исходе была гарантирована. Уверенность Динга в таком передвижении также зависела от его опыта. С другой стороны; он чувствовал, что Рамирес снова стал вести себя как офицер. Может быть, раньше он просто слишком устал, как и все остальные.Когда обходишь кофейные плантации вплотную, то заросли вокруг них не такие густые, а это облегчает передвижение. Жители ходят в лес за дровами, и потому он становится реже. Отрицательное влияние вырубки леса на эрозию почвы Чавеза не интересовало. Просто вблизи плантаций он мог идти быстрее и сейчас проходил почти два километра в час — намного больше, чем рассчитывал. К полуночи ноги гудели и каждый метр давался с большим трудом. Усталость, начинал понимать Чавез, была кумулятивной и постепенно накапливалась в организме. Для того чтобы избавиться от всех её последствий, требовался не один день отдыха, а много больше, независимо от твоей подготовки. А может быть, подумал он, к этому имеет отношение и высота. Как бы то ни было, Динг старался не сбавлять темп, следить за происходящим вокруг, не терять бдительности, помнить направление, по которому должен двигаться. Передвижения пехоты предъявляют особенно высокие требования к мыслительным процессам, гораздо большие, чем принято думать, а первой жертвой усталости становится способность мыслить.Чавез вспомнил, что видел на карте маленькую деревушку примерно в полукилометре вниз по склону от того места, где находился сейчас. Километром раньше он повернул направо у приметного места — Чавез проверил это во время короткого отдыха сорок минут назад. И с той стороны доносился шум. Это показалось ему странным. Он знал, что местные крестьяне усердно трудятся на кофейных плантациях и потому к этому времени должны крепко спать. Динг упустил очевидное объяснение. Однако он не упустил сдавленный крик — он больше походил на тяжёлое дыхание, звук, издаваемый, когда...Чавез включил очки ночного видения и тут же заметил бегущую к нему фигуру.Он сразу же рассмотрел: это была девушка, ловко двигающаяся среди лесных зарослей. Позади неё слышался шум ещё одного бегущего человека, но не такого ловкого, не привыкшего к ночному лесу. Динг подал сигнал тревоги, дважды нажав клавишу передачи на портативной рации. Все идущие позади замерли, ожидая его сигнала, разрешающего продолжать движение.Но сигнала пока не было. Девушка споткнулась, изменила направление бега, споткнулась ещё раз и упала прямо к ногам Чавеза.Сержант мгновенно зажал ей рот ладонью, а указательный палец второй руки остановил у губ в общепринятом сигнале молчания. Глаза девушки расширились в паническом страхе, когда она увидела Чавеза: пятна маскировочной краски на лице делали его похожим на чудовище из фильма ужасов.— Сеньорита, не бойтесь меня. Я солдат и не пристаю к женщинам. Кто гонится за вами? — Динг убрал ладонь от её рта, надеясь, что она не закричит.Но девушка не могла закричать, даже если бы хотела. Она задыхалась от бега. Наконец, она хрипло выдавила:— Один из них. Они называют себя «солдатами», бандиты с винтовками. Я...Сержант снова закрыл ладонью рот девушки — треск веток под тяжёлыми ногами раздавался все ближе.— Где ты, милая? — прозвучал притворно ласковый мужской голос. Проклятье!— Беги вон туда, — шепнул на ухо девушке Чавез. — Беги и не оглядывайся. Вперёд!Девушка бросилась бежать, и мужчина сразу услышал звук её шагов. Он побежал за ней, он двигался прямо на Чавеза и поравнялся с сержантом в футе от него. Чавез одной рукой схватил мужчину за лицо и опрокинул на спину, стараясь как можно дальше отогнуть назад его голову. В тот момент, когда оба упали на землю, острый нож в другой руке сержанта чиркнул по горлу преследователя.Раздавшийся звук удивил Чавеза. Воздух, вылетающий из трахеи, и брызнувшая кровь слились в странное бульканье, от которого Динг похолодел. Пару секунд мужчина пытался бороться, затем его тело обмякло. У жертвы оказался собственный нож, и Чавез воткнул его в рану. Он надеялся, что в убийстве не обвинят девушку, но сделать что-то иное было выше его сил. Через минуту подошёл капитан Рамирес, и зрелище ничуть не обрадовало его.— У меня не было выбора, сэр, — попытался оправдаться Чавез, но в глубине души он чувствовал гордость. В конце концов, разве не долг солдата защищать слабых?— Ладно, быстро продолжаем движение! Отделение постаралось как можно скорее покинуть район, но, если кто-то и отправился на поиски любвеобильного лунатика, солдаты этого не слышали. Это был последний инцидент, случившийся ночью. Ещё до рассвета отделение прибыло на место, где им предстояло провести день. Рамирес установил антенну и приступил к сеансу радиосвязи.— Отлично, «Кинжал», мы приняли ваше сообщение о месте отдыха и предстоящем направлении движения. Мы ещё не получили сведений относительно вашей эвакуации. Свяжитесь с нами в восемнадцать часов местного времени. К этому моменту, мы надеемся, ситуация прояснится. Конец.— Понятно, следующий сеанс в восемнадцать ноль-ноль. «Кинжал» заканчивает связь.— Как жаль, что с «Флагом» случилось такое, — произнёс один связист, обращаясь к другому.— Ничего не поделаешь, бывает. * * * — Это вы, Джоунс?— Совершенно верно, — ответил полковник, не торопясь повернуться. Он только что совершил посадку после испытательного полёта. Новый — точнее, капитально отремонтированный старый — двигатель, собранный пять лет назад, работал отменно. «Пейв-лоу» снова был готов к полётам. Полковник Джоунс повернулся, чтобы увидеть, с кем он разговаривает.— Вы узнаете меня, полковник? — коротко бросил адмирал Каттер. На этот раз он был в форме. Последний раз он надевал мундир несколько месяцев назад, но три звезды на каждом шитом золотом погоне сверкали в утренних лучах солнца вместе с наградами и значками офицера надводного флота. Эффект новенького, с иголочки, адмиральского мундира — до белых щегольских ботинок — был поразительным. Именно к этому и стремился Каттер.— Так точно, сэр, узнаю. Извините меня, сэр.— Вам отдан новый приказ, полковник. Немедленно возвращайтесь на прежнюю авиабазу на территории Штатов, сегодня же, — подчеркнул Каттер.— Но ведь там остались...— Об этом позаботятся другими средствами. Надеюсь, вы понимаете, от чьего имени я отдаю этот приказ?— Так точно, сэр; понимаю.— Вам запрещается обсуждать эту тему с кем бы то ни было. Это означает, что вы не имеете права говорить об этом ни с кем, нигде и никогда. Вам требуются дальнейшие разъяснения, полковник?— Никак нет, сэр. Ваши распоряжения совершенно ясны и понятны.— Тогда приступайте к их выполнению.Каттер повернулся, подошёл к своему служебному автомобилю, сел на заднее сиденье, и автомобиль тут же тронулся с места. Теперь адмирал направлялся к вершине холма близ Гейлорд-Кат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125