Пожалуй, лучше самого Манфрейма расстановку сил на планете и рычаги влас
ти, ими управляющие, знал лишь один человек, предпочитавший держаться в т
ени, Ч главный казначей манфреймовского замка Марк Ращин, высокий, худо
й мужчина с орлиным носом и густыми курчавыми волосами.
В день, когда осаждающие начали штурм третьих по счету ворот, он как раз за
кончил очередной недельный отчет для своего господина и остался им край
не недоволен.
С таким отчетом показываться на глаза Манфрейму было весьма рискованно.
Магистр, обладавший феноменальной памятью, в особенности на цифры, держа
л в своей огромной лысой голове данные за все ближайшие месяцы, и столь ре
зкое падение доходов не могло остаться незамеченным.
Никто и никогда, включая самого Ращина, не видел ни лица Манфрейма, ни тем
более его головы. Он появлялся на людях только в стальном шлеме с опущенн
ым забралом. Но Ращин почему-то всегда представлял себе шефа лысым.
Однако независимо от состояния волос Манфрейма отвечать за убытки прид
ется Марку.
Как будто это он устроил осаду замка, сделавшую невозможной движение обо
зов с товарами.
Кроме того, летучие отряды, собиравшие дань с соседних княжеств, все чаще
наталкивались на засады, несли потери в постоянных стычках с русичами, а
то и вовсе не возвращались. Работать в этой варварской стране становилос
ь совершенно невозможно.
Если бы не замок, давно ставший для ордена координационным центром и пер
евалочной базой для его тайных операций, он рекомендовал бы совету перен
ести майорат в другое место.
Единственный выход, который у него еще оставался, Ч подсунуть отчет Ман
фрейму в самый неподходящий момент и, сославшись на необходимость срочн
ой банковской операции, попытаться добиться его визы. Потом все равно, ко
нечно, возникнут неприятности, но от самого страшного он будет застрахов
ан. Манфрейм верил в магическую силу знаков, начертанных на бумаге, и нико
гда не изменял своего письменного решения.
Таким местом могла бы стать накопительная клиника, где вечерний осмотр и
подготовка материалов к отправке заказчикам стали для Манфрейма своео
бразным ритуалом, который он старался не пропускать. Здесь же его хозяин
предавался единственному своему развлечению, не связанному с непосред
ственным получением доходов и усилением собственной власти.
Он отбирал подходящие части человеческих тел для будущих монстров, кото
рых затем с увлечением конструировал в своей закрытой для всех лаборато
рии.
Сложность состояла лишь в том, что сам Ращин испытывал к залу вивисекций
непреодолимое отвращение, которое приходилось тщательно скрывать от о
кружающих. Однако на этот раз выбора у него не было.
Клиника располагалась в просторном гранитном зале одного из нижних эта
жей. Отсюда вопли оперируемых не могли нарушать покой остальных обитате
лей замка.
Ниже находились лишь тайные этажи с личной сокровищницей Манфрейма, но в
нее никогда не заглядывал даже он Ч казначей, официально утвержденный
на этом посту советом ордена.
К столбам уже привязали четверых обнаженных мужчин и одну женщину. Техни
ки готовили покрытый белыми простынями операционный стол, а хирурги звя
кали своими инструментами, заканчивая последние приготовления. Ждали л
ишь появления магистра. Кроме этих металлических звуков, ничто не наруша
ло мертвую тишину зала.
Скованные ужасом жертвы, не знавшие в точности того, что их ждет, хранили м
олчание.
Напротив столбов с пациентами стояло приготовленное для Манфрейма кре
сло из мореного дуба. Он любил наблюдать за лицами тех, кто ожидал своей уч
асти, пока медлительные хирурги потрошили очередную жертву. Женщину, как
правило, оставляли напоследок. В каждой партии всегда было не меньше одн
ой женщины, и если магистр оставался доволен работой своих подручных, он
разрешал позабавиться с ней перед вивисекцией всей бригаде «хирургов».

Специальные контейнеры с жидким азотом выстроились в длинный ряд по лев
ую сторону операционного стола. Лаконичные надписи на латыни: «Печень»,
«Почки», «Легкие», «Прямая кишка» Ч чем-то напоминали кухню рачительно
й хозяйки. Здесь не пропадало ничего Ч ни единого кусочка, ни единой капе
льки крови. Аппараты вакуумного отсоса уже развесили над столом свои рез
иновые щупальца.
Полностью выпотрошенный труп направляли по конвейеру в соседний зал, гд
е маги высокой квалификации заменяли изъятые на продажу внутренности с
пециальной энергетической смесью и, обработав труп мертвой водой, отпра
вляли нового новобранца в казармы Манфрейма.
Особенностью процедур в операционной было отсутствие всякого наркоза
и обезболивающих препаратов. Манфреймовские хирурги разработали специ
альную теорию, из которой следовало, что только органы, извлеченные из жи
вого, не приглушенного наркозом тела, наполнены полноценной жизненной с
илой.
Они использовали пропаганду этой теории в неофициальной рекламе и доби
лись, к немалому удивлению Ращина, значительного увеличения сбыта своей
продукции. Но главной причиной была, конечно же, простая экономия средст
в. Обезболивающие препараты стоили дорого, и тратить их на тех, кто все рав
но должен был расстаться с жизнью, не имело никакого смысла.
Ращин считал себя человеком мягким и порой даже сочувствовал несчастны
м, которых волокли в операционную. Конечно, это были всего лишь изгои, отоб
ранные на заклание своими сородичами. Или случайные пленники, посмевшие
поднять бунт против своего господина. Жалкие дикари, не достойные сочувс
твия избранного.
Но, как бы там ни было, добровольно Ращин никогда не посещал места, куда та
к стремились попасть большинство манфреймовских слуг, любивших здесь р
азвлекаться, когда их господин был занят другими более неотложными дела
ми.
Вот и сейчас, нетерпеливо дожидаясь мастера, Ращин старался не встречать
ся с глазами пленников, хотя порой, совершенно непроизвольно, его взгляд
скользил по обнаженному телу женщины, отмечая высокую полную грудь, вере
вки, впившиеся в белое беспомощное тело…
Впрочем, предстоящая ей процедура казалась Марку почти милосердной. Вед
ь в конце ее, когда за дело принимался скальпель хирурга, жертва, как прави
ло, уже ничего не чувствовала.
Звон металлических подков по каменному полу заставил Ращина вздрогнут
ь и вернул к действительности. Звук шагов Манфрейма невозможно было спут
ать ни с чем другим. Почему он так любил металл в своей одежде? Может быть, п
отому, что звон маскировал костяной скрежет, исходящий от его тела? Однаж
ды Ращин слышал этот звук, и от одного только воспоминания мороз прошел п
о коже казначея.
Высокий рыцарь в черных доспехах, в металлическом шлеме с кровавым плюма
жем
Ч таким его знали все. Забрало шлема никогда не поднималось, и было непон
ятно, откуда брались у него силы не расставаться даже на ночь с этим брони
рованным одеянием.
Наконец магистр уютно устроился в кресле и обратил свое внимание на Ращи
на.
Ч Ну, что там у тебя? Опять спешим? Ч Бумаги тем не менее были уже в руках М
анфрейма. Марк замер, боясь перевести дыхание. Вот наконец печать магист
ра на металлическом пальце рыцарской перчатки коснулась одной из них, вы
жигая в углу несмываемый знак дракона, и наверху оказался финансовый отч
ет.
Марк вытянулся, всем своим видом выражая безграничную преданность. Наиб
ольшее беспокойство у него вызывало вовсе не общее падение доходов. Дело
в том, что там, среди бесконечных колонок, затерялась одна цифирь… Цифирь
, про которую он постарался напрочь забыть, не думать, не вспоминать ни раз
у… Цифирь, за которою его вполне могли привязать к одному из пустующих ст
олбов в этом зале… Номер его личного счета в Цюрихе…
Догадывался ли магистр об этом счете? Кто знает. У него были свои, недоступ
ные Марку каналы информации. Возможно, он водит его как рыбу на крючке, дож
идаясь, когда Марк допустит серьезный промах, чтобы припомнить ему все с
разу.
Но, несмотря на постоянную страшную угрозу, начав, он уже не мог остановит
ься, как не может остановиться алкоголик, распечатавший бутылку, из кото
рой собирался отхлебнуть всего один глоток.
Ч Почему курс гривны падает так медленно?
Ч Курс гривны? Я, право, не знаю… Такая мелочь…
Он не был готов к этому вопросу, не мог даже предполагать, что шефа заинтер
есует состояние валюты варварской страны, годовой оборот которой был ме
ньше расходов на однодневное содержание замка Манфрейма.
Ч Мелочей в твоем деле не бывает. Миллионы складываются именно из мелоч
и. А, валютой этой займись специально, в будущем она представит для нас зна
чительный интерес.
Наконец перстень приподнялся и выжег в углу документа извивающегося др
акона.
Отпустив Ращина, магистр продолжил наблюдение над вивисекцией.
Темная энергия, которая рождалась вместе с нечеловеческими муками тех, к
то лежал на столе, текла к нему обильным потоком.
Иногда Манфрейм приподнимал руку и указывал на отдельный, только что изв
леченный из трепещущего тела, дымящийся от крови кусок плоти.
Отмеченный им трансплантат хирурги заботливо укладывали в специальный
золотой контейнер с жидким азотом, стоящий отдельно от остальных.
Эти органы затем становились исходным материалом для любимых биологич
еских опытов Манфрейма, которым он посвящал свободные от основных дел ча
сы.
В особом изолированном крыле замка, куда пускали лишь самых доверенных л
иц, расположились его биологические лаборатории, оснащенные самым совр
еменным оборудованием, вывезенным из разных миров и эпох.
Здесь магистр занимался тем, что сращивал порой совершенно несовместим
ые части разных тел, выводя на свет неподдающихся описанию уродов.
Здесь он давал полную волю своей темной фантазии и, используя неограниче
нные возможности мертвой воды, оживлял созданных им монстров, порождая н
а свет создания, которые не могли существовать в природе, здесь он чувств
овал себя почти богом…
Только когда последнее тело исчезло наконец в окошке приемника, Манфрей
м встал и направился к лестнице, ведущей в глубинный этаж хранилища, где р
асполагалась сокровищница.
Ни одно здание в мире не имело охранной системы такого уровня. Египетски
е жрецы могли лишь мечтать о подобной защите для своего лабиринта, Манфр
ейму удалось ее осуществить. Ни предупреждающих надписей, ни стражи ниче
го этого здесь не было. Живые существа ненадежны Ч полагаться можно тол
ько на самого себя.
Каждый, кто становился на первую ступеньку лестницы, сразу же оказывался
в ее конце, только сам Манфрейм мог видеть всю длину этой лестницы.
За последней ступенькой двери охотно открывались, приглашая названног
о гостя войти в преисподнюю, и обманчивый блеск золотых миражей было пос
леднее, что видел он в своей жизни.
Настоящий, невидимый, ход в сокровищницу ответвлялся от середины лестни
цы Ч и это был всего лишь первый уровень защиты. Пройдя его, бессмертный н
ажал на потайной камень у поворота. Невидимые древние механизмы поверну
лись, опуская решетку на логово Ламия.
Чудовище прорычало что-то нечленораздельное, но так и не поднялось со св
оего ложа. За последние триста лет, с тех пор как его кормили в последний р
аз, он сильно исхудал, но эти рептилии обладали феноменальной выносливос
тью. Еще лет на двести его хватит, потом придется подумать о замене.
Эта змея с собачьей головой служила Манфрейму уже более тысячи лет и был
а невероятно стара.
Наконец Манфрейм оказался перед дверью из берилловой стали трехметров
ой толщины. Мигающие, пробегавшие по ее поверхности огни говорили о том, ч
то сенсорная защита включена и любое постороннее прикосновение будет н
емедленно пресечено.
Закончив вводить длинную череду цифровых кодов и сенсорных тестов, он на
конец увидел, как с глухим чмоканьем круглый гигантский поршень двери на
чал медленно отступать назад, а затем, повернувшись вокруг своей оси, уше
л в стену.
Проход был свободен, но если бы кто-нибудь посторонний вошел в него в этот
момент, лазерные установки, настроенные его командами, испепелили бы на
глеца в считанные доли секунды.
Наконец Манфрейм оказался внутри первого зала сокровищницы. Дверь за ег
о спиной закрылась Ч она всегда закрывалась, отрезая его от внешнего ми
ра, Ч так он чувствовал себя в большей безопасности.
Всего здесь расположилось двенадцать залов, вытянувшихся длинной гале
реей, но настоящие ценности содержали лишь два последних.
Манфрейм шел мимо сундуков, крышки которых распахивались при его прибли
жении. Поддавшись призывному блеску драгоценных камней, его руки неволь
но тянулись к ним, и он едва сдерживал себя, чтобы не остановиться и не нач
ать вновь и вновь пересчитывать свои сокровища Ч иногда на это уходили
годы, и редко когда ему удавалось добраться до последнего, самого главно
го зала.
Но сегодня он решил во что бы то ни стало попасть туда, где среди сокровищ
чуди хранилась ониксовая бутыль со смесью драконьей крови и мертвой вод
ы.
Раз в сто лет грамм этого эликсира поддерживал жизнь в его иссушенном вр
еменем теле, и он чувствовал, что срок очередного приема лекарства прибл
ижался.
Труднее всего Манфрейму давался проход через одиннадцатый зал, где на ки
лометровых полках в ящиках и мешках лежала валюта всех времен и народов.

Серебряные киевские гривны соседствовали с английскими золотыми совер
енами, а новгородские куны Ч с американскими долларами. У мешков с долла
рами Манфрейм все-таки не удержался и, надорвав банковскую упаковку, пер
есчитал одну из пачек. Банкнот оказалось ровно сто штук.
В последний зал вел длинный каменный коридор, оснащенный многочисленны
ми ловушками, и продвигаться приходилось очень осторожно.
После очередного поворота туннеля прямо напротив него оказалось высеч
енное в стене изображение Ховалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50