<Эксцесс исполнителя охватывает случаи, когда
исполнитель совершает такие преступные действия, или та-
ким способом, или в таком объеме, которых не предусмат-
ривали подстрекатель и пособник> [220, 154]. Однако эта
формула, во-первых, несколько неполна, так как в ней не
упоминается о возможности отклонения деятельности ис-
полнителя на иной, не охватываемый умыслом соучастни-
ков объект, и, во-вторых, недостаточно точна в определении
признаков объективной стороны, учет которых соучастника-
ми всегда существенен.
По-иному определяет эксцесс исполнителя М. И. Кова-
лев: <При эксцессе исполнителя интеллектуальный и воле-
вой моменты умысла соучастников характеризуются отсут-
Как правильно указывает М. А. Шнейдер, это обстоятельство лиш-
ний раз свидетельствует о несостоятельности взгляда о возможности
соучастия в неосторожных преступлениях. С этих позиций М. А. Шней-
дер критикует и конструкцию М. Д. Шаргородского 1243, 83].
ствием сознания подстрекателем н пособником того, что
исполнитель задумал выйти за пределы совместной преступ-
ной деятельности или совершить иное, более квалифициро-
ванное преступление, чем то, на которое они его уполномо-
чивали, и отсутствием желания этого> [116, 287]. Своей
формулой М. И. Ковалев подчеркивает, что при эксцессе
исполнителя отсутствует причинная связь между действия-
ми соучастников и совершенным исполнителем преступле-
нием, а также их вина, а это и является основанием для
освобождения их от ответственности за фактически выпол-
ненное исполнителем. Однако и это определение не раскры-
вает до конца круга явлений, охватываемых понятием
эксцесса исполнителя.
Законодательство, как указывалось, не регулирует во-
прос об эксцессе исполнителя. Поэтому представляется
целесообразным разрешить его с максимально возможной
полнотой в теории уголовного права и сделать это не толь-
ко в плане обоснования освобождения организаторов, под-
стрекателей и пособников от ответственности за эксцесс
исполнителя, но и в смысле четкого выяснения обстоя-
тельств, при которых эксцесс вообще возможен. Только
этим и можно оказать действенную помощь следственной и
судебной практике.
4. Первым шагом на пути к этому является четкая клас-
сификация случаев, охватываемых понятием эксцесса. В за-
висимости от того, в каком направлении деятельность ис-
полнителя отклоняется от замысла соучастников, все
эксцессы можно разделить на две группы - количественные
и качественные.
Количественный эксцесс охватывает случаи, когда испол-
нитель совершает преступление, однородное по своей при-
роде с тем, которое он должен был совершить по замыслу
соучастников. Примером такого эксцесса являются случаи,
когда исполнитель совершает действия, к которым его скло-
нил организатор или подстрекатель, но выполняет их с
большим усердием, и поэтому причиняет более опасные по-
следствия. Так, если А. подстрекает Б. к избиению В., а Б.,
вооружившись кастетом, причиняет В. тяжкие телесные по-
вреждения или убивает его, то эти последствия не могут
быть вменены в вину А. Здесь налицо количественный
эксцесс исполнителя, поскольку действия, к которым А. под-
стрекал Б., и действия, фактически совершенные Б.,- одно-
го рода.
Эту линию при рассмотрении уголовных дел о преступ-
лениях, совершенных в соучастии, неизменно проводят су-
дебные органы [28, 98-100].
К количественным эксцессам относятся также случаи,
когда, например, подстрекатель склоняет исполнителя к
краже а тот совершает грабеж. Здесь ответственность под-
стрекателя также будет определяться его умыслом.
По существу, количественным эксцессом будут и случаи
совершения исполнителем преступления, причиняющего
ущерб двум объектам, в то время как умысел подстрекате-
ля был направлен на причинение ущерба лишь одному из
них. Классическим примером стало уже неоднократно упо-
минавшееся в литературе дело Шатохиной, подстрекнувшей
Денесюка на совершение кражи у Куриновой. Денесюк же
с группой других лиц совершил разбойное нападение [27,
30- 31].
Все случаи количественного эксцесса исполнителя имеют
общий признак - исполнитель совершает преступление, од-
нородное с тем, к которому его подстрекали или которому
оказывали содействие его соучастники; преступление, пося-
гающее на тот же объект. Исполнитель лишь выходит за
пределы действий, входящих в состав преступления, охва-
тываемый умыслом соучастников, и совершает более опас-
ное или, наоборот, менее опасное посягательство. В случаях
количественного эксцесса действие, совершенное исполните-
лем, находится, таким образом, в причинной связи с дейст-
виями организатора, подстрекателя и пособника, поскольку
именно они дают толчок или оказывают содействие этому
действию.
5. Иначе обстоит дело при качественном эксцессе. С этим
видом эксцесса мы сталкиваемся тогда, когда исполнитель
совершает действия, неоднородные с теми, к которым его
склонили или в которых ему оказали содействие соучастни-
ки, посягает на иной объект. Так, например, А. подстрекает
Б. к краже. Б. же, забравшись в квартиру и застав там
хозяйку, совершает изнасилование. Указанные преступле-
ния - кража и изнасилование - лежат в разных плоскос-
тях и ни в какой мере не связаны между собой. Намерение
исполнителя совершить изнасилование в приведенном при-
мере возникло самостоятельно, оно не находится в причин-
ной связи с действиями лица, подстрекавшего его к краже
пли оказавшего ему содействие.
На практике такой качественный эксцесс нередко сопут-
ствует совершению исполнителем действий, к которым его
подстрекали. В подобных случаях вопрос о квалификации,
как правило, затруднений не вызывает. Организатор, под-
стрекатель и пособник несут ответственность за соучастие в
том преступлении, которое совершил исполнитель по их ука-
занию или при их помощи, а этот последний, сверх того
другое преступление, составляющее его
отвечает и за
эксцесс.
Сложнее обстоит дело в тех случаях, когда исполнитель
действий, к которым его склонили или которым оказывали
помощь его соучастники, не доводит до конца или вообще не
совершает, а совершает лишь действия, не охватываемые
умыслом соучастников и образующие его эксцесс.
Сторонники аксцессорной природы соучастия при каче-
ственном эксцессе вообще исключают соучастие. Так,
М. И. Ковалев пишет, что <в этом случае абсолютная несо-
измеримость преступлений прерывает какую-либо причин-
ную связь между действиями соучастников и действиями
исполнителя>. Он полагает, что <в данном случае соучаст-
ники не подлежат ответственности за соучастие в преступ-
лении>, а <должны отвечать по правилам о стадиях разви-
тия умышленного преступления> [117, 179], т. е. так, как
если бы речь шла о неудавшихся организационной деятель-
ности, подстрекательстве и пособничестве.
Выше высказывались соображения по поводу такой ква-
лификации действий неудавшихся соучастников. Примени-
тельно же к вопросу об эксцессе исполнителя, на наш
взгляд, необходимо провести еще одно уточнение.
В тех случаях, когда исполнитель не доводит до конца
начатого по наущению организатора или подстрекателя пре-
ступления, действия таких организатора или подстрекателя
следует квалифицировать как организацию покушения или
подстрекательство к покушению на преступление, к которо-
му они склоняли исполнителя и к осуществлению которого
этот последний приступил. В случае же, когда исполнитель
совершил иное, не охватываемое умыслом организатора или
подстрекателя преступление, их действия надлежит квали-
фицировать как покушение на организационную деятель-
ность или на подстрекательство, поскольку исполнитель ни-
каких действий по претворению в жизнь намерений соучаст-
ников не совершил.
Таким образом, эксцессом исполнителя называются слу-
чаи, когда он: а) посягает не на тот объект, который охва-
тывался умыслом организатора, подстрекателя или пособ-
ника: в) совершает не те действия, к которым его склоняли
организатор, подстрекатель и которым содействовал пособ-
ник.
Поэтому под понятие эксцесса не подпадают случаи, ко-
гда в силу иного развития причинной связи наступает не тот
преступный результат, к которому стремились соучастники.
Так, если подстрекатель склонил исполнителя причинить
кому-либо телесные повреждения, но потерпевший от полу-
ченных повреждений скончался, то последствие должно
быть вменено в вину не только непосредственному исполни-
телю, но и подстрекателю.
5 Влияние объективных и субъективных обстоятельств
1 одних соучастников на ответственность других
Действующее законодательство устанавливает, что суд
при назначении наказания учитывает характер и степень
общественной опасности совершенного преступления, лич-
ность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отяг-
чающие ответственность. В тех случаях, когда преступление
совершено в соучастии, судом должны быть учтены также
степень и характер участия каждого из соучастников в сооб-
ща совершенном преступлении. Эти общие требования за-
кона дают надлежащую базу для индивидуализации нака-
зания, назначаемого каждому их соучастников
Вместм, действующее законодательство не содер-
жит нор которые определяли бы влияние объективных и
субъективных обстоятельств, относящихся к одним соучаст-
никам, на ответственность других. В теории же советского
права и на практике эти вопросы нередко решаются по-раз-
ному. Поэтому их выяснение является важным.
А. А. Пионтковский исходит из того, что <объективные
обстоятельства, относящиеся к условиям совершения испол-
нителем преступления, делающие его более опасным или
менее опасным, подлежат вменению в уголовную ответст-
венность всем остальным соучастникам, конечно, при
условии, что эти обстоятельства охватывались их предвиде-
нием как элементы прямого или эвентуального умысла>
[176, 481}. Что касается обстоятельств, относящихся к лич-
ности самого исполнителя, то вопрос о вменении их в уго-
ловную ответственность соучастникам, по мнению А. А. Пи-
онтковского, должен решаться не всегда одинаково. <В тех
случаях, когда обстоятельства, относящиеся к личности
исполнителя, одновременно характеризуют большую или
меньшую степень социальной опасности совершенного им
преступления, они подлежат вменению в уголовную ответ-
ственность и остальным соучастникам, поскольку они охва-
тывались их предвидением>. Обстоятельства же, которые
<характеризуют лишь исключительно повышенную степень
социальной опасности данного конкретного преступника
(рецидив, повторность и т.п.), не могут быть вменены в уго-
ловную ответственность остальным соучастникам> [176,
482]. Г. А. Кригер также считает недопустимым вменение
соучастникам отягчающих обстоятельств, относящихся к

личности исполнителя, таких как повторность, особо опас-
ный рецидив [126,27/].
На аналогичной позиции стоит, по существу, и Р. Н. Су-
дакова, разделяющая взгляд тех криминалистов, <которые
исключают однозначное решение вопроса о пределах уго-
ловно-правового вменения соучастникам признаков, харак-
теризующих личность исполнителя, и, развивая, уточняя
мысль А. А. Пионтковского, дифференцируют оценку ука-
занных признаков с учетом не только их влияния на обще-
ственную опасность совместно совершенного преступления,
но и их значения в структуре состава преступления> [86,
136}. По ее мнению, соучастникам вменяются в ответствен-
ность лишь личностные особенности исполнителя, являю-
щиеся конститутивными элементами основных составов
преступлений, значительную часть которых составляют со-
ставы со специальным субъектом преступления. Обстоя-
тельства же, использованные законодателем при формиро-
вании квалифицированных составов, влияют, только на от-
ветственность исполнителя и не распространяются на
остальных соучастников.
Несколько дальше в этом направлении идет П. Ф. Тель-
нов. По его мнению, <более опасные... признаки объектив-
ной стороны деяний исполнителя влияют на квалификацию
преступлений других соучастников, если они указаны в дис-
позиции более строгой нормы Особенной части Уголовного
кодекса и если применение их входило в сознание данного
соучастника... В таком же порядке вменяются остальным
соучастникам квалифицирующие признаки, характеризую-
щие субъективную сторону преступления> [212, 143}.
Что же касается квалифицирующих обстоятельств, от-
носящихся к личности исполнителя, то они имеют двоякое
значение. В тех случаях, когда по закону они повышают
общественную опасность всего совместно совершенного пре-
ступления, эти обстоятельства вменяются другим соучаст-
никам, если они охватывались их сознанием. В тех же слу-
чаях, когда речь идет об обстоятельствах, повышающих
опасность только личности самого исполнителя (повтор-
ность, прежняя судимость и т.п.), их влияние на квалифи-
кацию действий других соучастников исключается.
Аналогичную мысль развивает Б. А. Куринов: те особен-
ности субъекта преступления, которые выделены в законе
в качестве основных или квалифицирующих признаков со-
става преступления, подлежат вменению остальным соуча-
стникам, если они охватывались их умыслом [144а, 156}.
Еще более категоричен А. Н. Трайнин: <Идет ли речь об
объективных обстоятельствах (хищение в крупных разме-
рах) или об обстоятельствах субъективных (повышенная
Ответственность военнослужащего) - ответ один: если со-
участник сознавал отягчающий элемент состава, он отвеча-
ют если не сознавал - не отвечает> [223, 268].
М И Ковалев, стоящий на позициях акцессорности со-
участия по вопросу о влиянии объективных и личных об-
стоятельств одних соучастников на ответственность других
исходит из того, что: а) соучастники несут ответственность
за преступное деяние, поэтому все элементы, характеризую-
щие состав этого деяния, могут быть вменены в вину любо-
му соучастнику, притом независимо от их характера;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35