По-
этому, даже и определяя квалификацию действий подстре-
кателя тем, что фактически было содеяно исполнителем, его
нельзя признать ответственным за подстрекательство к да-
че взятки еще и потому, что он с самого начала умыслил
склонить исполнителя только к покушению на дачу
взятки.
Следует отметить, что ссылка на ст. 17 УК УССР (ст.
15 У К РСФСР и аналогичные статьи уголовных кодексов
и других союзных республик) при квалификации действий
соучастников в тех случаях, когда преступная деятельность
исполнителя до конца доведена не была, имеет еще и то
значение, что сразу подчеркивается, что преступный ре-
зультат не наступил. А это означает, что и по отношению к
соучастникам суд, руководствуясь ст. 17 УК УССР, должен
будет при назначении наказания учитывать степень осуще-
ствления общего для всех соучастников преступного наме-
рения.
2. Ответственность при неудавшемся соучастии
\ в преступлении
1. Организационную деятельность, подстрекательство и по-
собничество называют неудавшимися в том случае, когда
они остались безрезультатными: предполагаемый исполни-
тель либо вовсе не совершал и не собирался совершать пре-
ступных действий, либо хотя и собирался их совершать, но
затем передумал и не совершил. В обоих случаях предпо-
лагаемый исполнитель никаких наказуемых действий не
выполнял и, следовательно, не может быть привлечен к
ответственностиУ Однако деятельность соучастников здесь
не ограничилась лишь обнаружением умысла, т. е. ненака-
зуемой стадией развития преступной деятельности. Они вы-
полнили ряд действий, направленных на склонение лица
к преступлению или оказание ему помощи. В частности,
подстрекатель и организатор, выступая инициаторами пре-
ступления, пытались создать в сознании исполнителя моти-
вы, которые могли бы его к этой деятельности склонить.
То, что их деятельность не достигла желанных результатов,
от подстрекателя и организатора не зависело. Они сделали
все, что считали нужным, и если, тем не менее, не скло-
нили избранное ими лицо к совершению преступления, то
по не зависящим от них причинам.
2 Советское уголовное законодательство не содержит
норм регулирующих ответственность лиц при неудавшихся
организационной деятельности, подстрекательстве или по-
собничестве . Однако оставлять безнаказанными такие дей-
ц, безусловно, нельзя. Так, деятельность подстрекателя,
даже если она оказалась безуспешной, в ряде случаев пред-
ставляет собой серьезную общественную опасность. Ска-
жем если бы склоняемое им лицо оказалось менее устой-
чивым или не вступили бы в действие факторы, помешав-
шие подстрекаемому принять решение, к которому его
пытался склонить подстрекатель, или факторы, отвратив-
шие его от принятого под воздействием подстрекателя ре-
шения, то преступление, возможно, было бы совершено. Из
этого вытекает, что подобная деятельность подстрекателя
не может остаться безнаказанной. Но возникает вопрос: за
что должен нести ответственность подстрекатель, если дея-
тельность подстрекаемого не перешла границ между нена-
казуемым и назуемым?
Общетаым, к сожалению, является взгляд, что
случаи неудавшегося подстрекательства или пособничества
не могут рассматриваться по правилам соучастия, посколь-
ку в них отсутствует количественный признак, необходимый
для соучастия. <Если в действиях исполнителя,- пишет
А. А. Пионтковский,- не заключалось состава преступле-
ния или если он не совершил никаких действий, то вся дея-
тельность подстрекателя не может обсуждаться по прави-
лам о соучастии> [227, 417}. Далее А. А. Пионтковский от-
мечает, что неудавшееся подстрекательство всегда можно
рассматривать как <создание условий для совершения пре-
ступления>, т. е. как <приготовление к преступлению>.
3. Взгляд на неудавшееся подстрекательство как на при-
готовление к преступлению нашел свое обоснование еще
в 1928 г. в статье М. Андреева, опубликованной в журнале
<Рабочий суд> [48, 1578-1574].
Правда, у сторонников этого взгляда имеются некото-
рые нюансы в трактовке подстрекательства как приготовле-
ния к преступлению. Так, А. Н. Трайнин проводил, напри-
мер, различие между случаями неудавшегося подстрекате-
______
Ошибочным поэтому является утверждение М. А. Гельфера, что
<в случае неудавшегося подстрекательства и пособничества законода-
тельство СССР и некоторых других социалистических государств рас-
сматривает этих лиц не как подстрекателей или пособников, не как со-
участников преступления, а устанавливает в этих случаях ответствен-
ность за приготовление к преступлению> [72, 13-14}.
льства или пособничества и случаями, когда подстрекатель
или пособник свою роль выполнил, но исполнитель преступ-
ления не совершил. Отрицая соучастие в случаях, когда
<подстрекатель пытался склонить исполнителя к преступ-
лению, но окончить подстрекательства не смог> [220, 124},
он полагал, что такое неоконченное подстрекательство или
пособничество следует квалифицировать как приготовление
к тому преступлению, к которому подстрекал или которому
оказывал помощь соучастник [220, 127]. Случай же, когда
подстрекатель или пособник свою роль выполнил, но испол-
нитель по разным причинам (передумал в последний
момент, испугался и т. д.) преступления не совершил,
А. Н. Трайнин оценивает иначе: <Соучастие не меняет ос-
нований ответственности. Соучастие поэтому не амнисти-
рует и не может амнистировать преступника на том ос-
новании, что он действовал не один, а совместно с другими
лицами, из которых один (исполнитель) преступления не
совершил. Отсюда совершенно ясно, что подстрекатель или
пособник отвечают за те конкретные действия, которые
каждый из них совершил. Это значит, что подстрекатель к
убийству и пособник к убийству отвечают по ст. ст. 17и
136 УК РСФСР, т. е. за подстрекательство и пособничество
к убийству> [220, 125\. Разграничение между случаями
неудавшегося подстрекательства или пособничества, с од-
ной стороны, и случаями подстрекательства или пособниче-
ства, когда предполагаемый исполнитель сначала согласил-
ся совершить преступление, а затем отказался от своего
намерения, едва ли может быть признано убедительным.
Во-первых, такое разграничение противоречит общей
позиции А. Н. Трайнина, развитой в цитированной работе
и заключающейся в том, что когда в совершении преступ-
ления участвует только одно лицо, о соучастии не может
быть речи. То обстоятельство, что во втором случае, рас-
сматриваемом А. Н. Трайниным, предполагаемый исполни-
тель сначала согласился совершить преступление, а затем
в силу различных причин отказался от своего намерения,
ничего не изменяет. Первоначальное согласие предполага-
емого исполнителя есть ничем иным, как обнаружением
умысла, т. е. ненаказуемой стадией в развитии преступной
деятельности лица. Поэтому рассматривать такое лицо как
второго субъекта, совместно с подстрекателем или пособ-
ником совершающим преступление, нельзя.
Такое разграничение приводит и к другому, на наш
взгляд, неприемлемому выводу. Рассматривая вопрос об
ответственности подстрекателя и пособника в тех случаях,
когда исполнитель совершил покушение на преступление
(убийство), А. Н. Трайнин приходит к выводу, что действия
подстрекателя и пособника необходимо квалифицировать
по ст. 17-15 и 136 (137) УК РСФСР, т. е. как соучастие
в покушении на убийство [220, 124}. В случаях же, когда
исполнитель вообще не совершил наказуемого действия, а
только обнаружил свой умысел (от которого, кстати ска-
зать затем отказался), А. Н. Трайнин предлагает действия
такого неудавшегося подстрекателя или пособника квали-
фицировать по ст. 17-136 (137) УК РСФСР, т. е. как со-
участие в законченном убийстве [220, 125}.
4. Разграничение случаев, когда подстрекатель пытался
склонить то или иное лицо к совершению преступления, но
не склонил, и случаев, когда подстрекатель свою роль вы-
полнил, но исполнитель по разным причинам преступления
не совершил, на наш взгляд, выходит за рамки уголовного
права, поскольку эти случаи отражают лишь процесс, про-
исходящий в сознании подстрекаемого лица. Мы уже ука-
зывали на то, что принятие всякого решения, в том числе
и решения совершить преступление, сопровождается борь-
бой мотивов, взвешиванием всех <за> и <против>. От того,
что в начале сумма мотивов за совершение преступления
была больше суммы мотивов против него, лицо не может
стать соучастником. Испуг или другие причины, на кото-
рые указывает в своей классификации А. Н. Трайнин и
которые привели к изменению решения предполагаемого
исполнителя, как раз и являются результатом изменения
соотношения различных мотивов.
Из сказанного следует вывод, что неудавшиеся органи-
зационная деятельность, подстрекательство или пособни-
чество будут иметь место во всех случаях, когда предпо-
лагаемый исполнитель никаких преступных действий не
совершил.
5. Хотя в теории советского уголовного права взгляд
на неудавшееся подстрекательство и неудавшееся пособни-
чество как на приготовление к преступлению является поч-
ти единодушным , судебная практика в этом вопросе до-
пускает колебания. В целях устранения разнобоя в судеб-
ной практике было бы целесообразно урегулировать эти
Исключение, помимо автора настоящей работы, составляет
А. И. Санталов, считающий, что единственно правильным будет <на-
звать покушение тем, чем оно есть на самом деле - покушением на со-
участие, а поскольку оно признается в конкретном случае общественно
опасным и заслуживает наказания, то квалифицировать его по ст.
ст. 17-19 и соответствующей статье Особенной части уголовного за-
кона. Эта квалификация и правильней и понятней, она основана не на
фикциях, а на существе совершенного общественно опасного деяния>
[191, 104}.
вопросы в уголовных кодексах союзных республик, предус-
мотрев в них специальную норму, регулирующую ответст-
венность за неудавшиеся организационную деятельность,
подстрекательство и пособничество. Однако для этого сле-
дует прежде всего по названным вопросам четко опреде-
литься в научном плане. Надо решить, можно ли рассмат-
ривать неудавшееся соучастие как приготовление к
преступлению или искать другие пути.
Выше уже подчеркивалось, что господствующим явля-
ется взгляд, согласно которому советскому уголовному
праву чужд принцип акцессорности. Между тем, как ука-
зывают сторонники акцессорной природы соучастия, уста-
новление ответственности за неудавшееся подстрекатель-
ство и неудавшееся пособничество как за приготовление к
преступлению является косвенным признанием принципа
акцессорности. Так, М. И. Ковалев пишет: <Неудавшееся
подстрекательство и пособничество в принципе рассматри-
ваются ею (судебной практикой.- Ф. Б.) не как соучастие,
а по правилам о стадиях развития умышленного преступ-
ления. Правильность именно такого решения не оспарива-
ется и теорией советского уголовного права, хотя теоретики
Этим путем пошло, например, уголовное законодательство ряда
социалистических стран. Так, Уголовный кодекс Чехословацкой Социа-
листической Республики 1961 г. устанавливает: <Общественно опас-
ные действия, которые заключаются в организации преступления, в
приискании или приспособлении средств или орудий к его совершению,
в создании преступного сообщества или скопища, в подстрекательстве
к совершению преступления, в пособничестве его совершению либо в
ином умышленном создании условий для его совершения, являются
приготовлением к преступлению, при условии, если не имело места по-
кушение или оконченное преступление>.
Аналогично решает вопрос и Уголовный кодекс Народной Респуб-
лики Болгарии 1968 г. (ч. 1 ст. 17); <Приготовлением является подго-
товка средств, подыскание соучастников и вообще создание условий
для совершения умышленного преступления до того, как началось его
исполнение>.
Уголовный кодекс Венгерской Народной Республики 1978 г. (ч. 1
ст. 18) устанавливает, что за приготовление к преступлению наказы-
вается лицо, которое <в целях совершения преступного действия созда-
ло условия, необходимые для совершения или облегчающие соверше-
ние преступного действия, или призвало к совершению преступного
действия либо вызвалось совершить его, или взяло на себя обязатель-
ство к этому, или согласилось совершить его совместно с другими>.
Иначе решается этот вопрос в законодательстве Польской Народ-
ной Республики, Так, УК ПНР 1969 г., исходящий из принципа самос-
тоятельной ответственности каждого из соучастников, устанавливает,
что <подстрекатель и пособник несут ответственность в пределах своего
умысла, хотя бы лицо, которое выполнило или должно было выпол-
нить заппещенное деяние, не подвергалось ответственности> [ 1
ст. 19].
не говорят о том, что это как раз и есть акцессорность со-
участия> [116,100; 117,183].
Это же обстоятельство подчеркивает и В. Солнарж.
<Господствующий в советской литературе взгляд,- пишет
он - согласно которому покушение на подстрекательство
и покушение на пособничество рассматриваются как при-
готовительные действия и как таковые преследуются, ис-
ходит, на наш взгляд, из учения об акцессорной природе
соучастия> [197,77].
Несмотря на этот упрек в непоследовательности сторон-
ников самостоятельной ответственности соучастников, с
трактовкой покушения на подстрекательство и пособниче-
ство как приготовления к преступлению можно было
бы согласиться, если бы она во всех случаях отвечала
задачам борьбы с преступностью.
Между тем мыслимы случаи, когда такая квалификация
неудавшихся организации преступления, подстрекательства
к нему или пособничества оказывается невозможной без
того, чтобы не вступить в противоречие с общими принци-
пами советского права. Речь идет о преступлениях, субъект
которых должен обладать специальными признаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35