<Соучастие возможно, однако, толь-
ко в отношении тех неосторожных преступлений, где дей-
ствие совершается умышленно, а результат наступает по
неосторжности, так как в этих случаях соучастник сознает
характер деяния исполнителя [239, 143}.
Уже после принятия Основ 1958 г. М. Д. Шаргородский
выступил со статьей, в которой не только отстаивал свою
прежнюю позицию, но и обосновывал ее ссылкой на Осно-
вы. <Следует признать,- писал он,- что спорность этого
вопроса в действующем праве, как мы полагаем, оконча-
тельно разрешена формулировкой Основ уголовного зако-
нодательства Союза ССР и союзных республик: <Соучасти-
ем признается умышленное совместное участие двух или
более лиц в совершении преступления> (ст. 17), а преступ-,
ление ведь может быть совершено как умышленно, так и
по. неосторожности (ст. ст. 8 и 9 Основ)> [240, 94}.
( 3, Позиция .о.- возможности соучастия в неосторожных
преступлениях увязывается с концепцией так называемой
двойной вины: умысла по отношению к действию и неосто-
рожности по отношению к результату. Но эта концепция
вступает в прямое противоречие с законом. Ведь законода-
тель говорит об умысле и неосторожности не применитель-
но к деянию или его результату, а применительно к пре-
ступлению, и, следовательно, употребляет термин <умысел>
в его специальном уголовно-правовом смысле..т.0т-нов
признает преступление умышленным в тех случаях, когда"
лицо, его совершившее, сознавало общественно опасный ха-
рактер своего действия или бездействия, предвидело его об-
щественно опасные последствия и желало или сознательно
допускало наступление этих последствий. Таким образом,
законодатель термин <умысел> употребляет для характери-
стики психического отношения субъекта к своему действию
и его результату в их диалектическом единсвАналогич
но поступает законодатель при определении неосторожно-
сти.
Эта мысль получила четкое закрепление и в постанов-
лении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г.
<О судебной практике по делам об автотранспортных пре-
ступлениях>. <Разъяснить судам,- сказано в нем,- что в
соответствии со ст. ст. 8 и 9 Основ уголовного законодатель-
ства Союза ССР и союзных республик преступления, пре-
дусмотренные ст. ст. 211, 211-2, 213, 252 УК РСФСР и со-
ответствующими статьями УК других .союзных республик,
должны рассматриваться как совершенные по неосторожно-
сти, поскольку субъективную сторону этих деяний опреде-
ляет неосторожное отношение лица к возможности наступ-
ления общественно опасных последствий при нарушении
им правил безопасности движения или эксплуатации тран-
спортных средств. \
Если по делу установлено, что причинение смерти или
телесных повреждений потерпевшему либо причинение ма-
териального ущерба охватывалось умыслом виновного, со-
деянное следует рассматривать как умышленное преступ-
ление против жизни и здоровья граждан либо государствен-
ного, общественного или; личного имущества> [26, 284].
ЦIаX2У осцовным в размежевании умышленных и не-
осторожных преступлений является отлошение лиц, совер-
шивших их, к последствиям своих действий. Это нагляд-
нее всего проявляется на стыке двух указанных форм вины:
косвенного умысла и преступной самонадеянности. И в пер-
цом и во втором случаях лицо сознает общественно опас-
ный характер своих действий, предвидит их общественно
опасные последствия. Однако в первом случае оно созна-
тельно допускает наступление этих последствий, во втором
же - рассчитывает их избежать. Таким образом, исходя из
законодательного определения, об умышленном деянии речь
может идти лишь тогда, когда лицо имеет намерение со- ,
вершить преступление; о неосторожном - когда у лица та-
кое намерение Отсутствует/Сознательный и волевой харак-
тер действий лица, совершившего неосторожное преступле-
ние, не дает еще оснований говорить об умышленности его
деяний в уголовно-правовом смысле. Хотя лицо, совершив-
шее неосторожное преступление, действовало сознательно,
хотя оно хотело совершить определенное действие, однако
это отнюдь не значит, что оно действовало умышленно.
В бытовом смысле о сознательном и волевом действии, ве-
роятно, можно сказать, что оно совершенно умышленно, но
в уголовно-правовом - этого сказать нельзя. В этом послед-
нем смысле <умысел> - не просто слово, в которое употреб-
ляющий его может вложить угодное ему содержание, а тер-
мин, в который законодатель вложил определенный смысл/
и без ущерба для дела социалистической законности едва
ли можно менять границы установленного законодателем
понятия. Поэтому вряд ли можно признать обоснованной
попытку раздельного анализа субъективной стороны при-
менительно к действию и его результату. По нашему мне-
нию, это противоречит содержанию терминов <умысел> и
<неосторожность>, определенному законодателем.
4. Позиция М. Д. Шаргородского не получила поддерж-
ки в советской уголовно-правовой литературе. Не получи-
ла она отражения и в судебной практике. По ряду дел, рас-
смотренных Верховным Судом СССР, со всей определен-
ностью проходит линия отрицания возможности соучастия
в неосторожных преступлениях.
Характерным в этом отношении является и дело А. и
Н., осужденных 15 декабря 1960 г. судебной коллегией по
уголовным делам областного суда Тувинской автономной
области. Они признаны виновными в том, что, работая шо-
ферами аэропорта в г. Кызыле, содействовали осужденно-
му по данному делу С. в нарушении правил движения авто-
транспорта. Суд признал установленным, что 31 октября
1960 г. А. и Н. не работали, расхаживали по городу по
своим делам. В конце рабочего дня они встретили С. на
автомашине. По предложению А., С. вместе с ними поехал
к столовой электростанции, где они распивали спиртные на-
питки. После этого они вернулись в аэропорт, а спустя не-
которое время опять поехали на автомашине-бензовозе в
столовую электростанции и снова распивали спиртные на-
питки.
В нетрезвом состоянии С., А. и Н. отправились на авто-
машине в центр города. По дороге они еще выпили вина и
затем в состоянии сильного опьянения разъезжали по ули-
цам. Сидевший за рулем С. вел машину с повышенной ско-
ростью, выключал свет в нарушение правил, не снижал ско-
рости на автобусных остановках. В результате он наехал
на людей, что повлекло человеческие жертвы. Затем, уве-
личив скорость, С. пытался скрыться. Н. и А. торопили его
поскорее уехать с места происшествия. Когда машина оста-
новилась у здания аэропорта, А. тщательно осмотрел ее,
отыскивая следы наезда, а Н., обнаруживший, что стек-
ло одной из фар разбито, обещал С. дать свое стекло для
замены. После этого С. поехал в гараж, а Н. и А. пошли к
своему знакомому.
Суд пришел к выводу, что А. и Н. явились соучастника-
ми преступления, совершенного С.: они втянули его в рас-
питие спиртных напитков, ездили с ним по городу, не при-
няли мер к пресечению нарушения правил безопасности дви-
жения, а после наезда на людей оказали С. содействие в
сокрытии следов преступления.
Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении
от 16 июля 1961 г. по делу А. и Н. указал, что <этот вывод
нельзя признать правильным. Из материалов дела усма-
тривается, что А. и Н" хотя и являлись шоферами, но 31 ок-
тября 1960 г. не работали, а разъезжали на автомашине, за-
крепленной за С., в качестве пассажиров, поэтому они не
могут нести ответственность как работники автомобильно-
го транспорта. Соучастие в виде пособничества предполага-
ет умышленное способствование исполнителю преступле-
ния в осуществлении им преступного намерения. Между тем
по делу не установлено, что А. и Н. вместе с С. распивали
спиртные напитки с целью совершения аварии с человече-
скими жертвами> [33, 18]. Пленум признал неправильным
и вывод суда о виновности А. и Н. в укрывательстве совер-
шенного С. преступления, поскольку ответственность за за-
ранее не обещанное укрывательство может наступить лишь
в случаях, специально предусмотренных Особенной частью
Уголовного кодекса. Исходя из этого, дело в отношении А.
и Н. было прекращено за отсутствием в их действиях соста-
ва преступления.
Мы остановились так подробно на этом деле потому,
что Пленум Верховного Суда СССР делает здесь вывод,
прямо противоположный тому, к которому при почти анало-
гичной ситуации пришел М. Д. Шаргородский. В обоснова-
ние возможности соучастия в неосторожных преступлениях
он приводит такой пример: <Когда А., едущий на легковой
машине, уговаривает правящего машиной ее владельца Б.
нарушить правили уличного движения и ехать со скоро-
стью 100 км в час, и по этой причине машина наезжает на
переходившую дорогу женщину, которая затем умирает от
последствий аварии, то Б. виновен в неосторожном убийст-
ве, предусмотренном ст. 139 УК РСФСР; его вина вырази-
лась в том, что он умышленно нарушил правила уличного
движения (сознательно их нарушил и желал этого) и не-
осторожно причинил смерть женщине (чего он не желал и
не допускал, надеясь на свое умение править машиной и
рассчитывая, что несчастного случая не будет). А. же не
может отвечать по ст. 139 УК, так как он своими действия-
ми непосредственно смерти женщине не причинил. Не же-
лая и не допуская смерти женщины, надеясь на умение Б.
править машиной, он рассчитывал, что несчастного случая
не будет, т. е. и он виновен в неосторожности в отношении
наступившей смерти женщины. Объективная же сторона
его действия заключается в подстрекательстве Б.> [239, 143}.
Верховный Суд СССР постоянно проводил и проводит
линию на невозможность признания соучастия в неосто-
рожных преступлениях. В постановлении Пленума Верхов-
ного Суда от 30 ноября 1962 г. по делу К., осужденного в
качестве соучастника совершенного Г. нарушения правил
безопасности движения автотранспорта, повлекшего смерть
X., указывается, что К. не может нести ответственности <как
соучастник совершенного Г. нарушения правил безопасно-
сти движения автотранспорта, поскольку это преступление
было совершено по неосторожности> [35, 20]. Это поста-
новление Пленума опубликовано под тезисом: <Соучастие
в неосторожных преступлениях невозможно>. В решениях
Верховного Суда СССР неоднократно подчеркивалось, что
для признания лица виновным в соучастии необходимо уста-
новить наличие умысла, направленного на содействие нс-
исполнителю преступления [36, 10-II], что пособником
может быть признано только лицо, <содействовавшее совер-
шению преступления> [34, 37-, 37, 30-31], именно пре-
ступления, а не действия юридически безразличного, что <от-
сутствие умысла на содействие совершению преступления
исключает уголовную ответственность за пособничество>
[38,33-35}.
5. Позиция Верховного Суда СССР в отношении невоз-
можности соучастия в неосторжных преступлениях каса-
ется не только случаев пособничества, но и подстрекатель-
ства. Эта мысль красной нитью прошла через постановле-
ние Пленума Верховного Суда СССР от 2 декабря 1959 г.
по делу П., в котором, в частности, подчеркивалось, что
<действия того или иного лица могут рассматриваться как
подстрекательство лишь в том случае, если доказано, что
()/ они совершены с прямым умыслом склонить другое лицо к
совершению преступления> [30, 36]. Развернутое ее обосно-
вание дано в Определении Судебной коллегии по уголовным
делам Верховного Суда РСФСР от 14 июля 1966 г. по делу
И. <По смыслу ст. 17 УК. РСФСР,-сказано в нем,-для
признания лица подстрекателем преступления необходимо
установить не только причинную связь между действиями
этого лица и действиями исполнителя преступления, но сле-
дует установить также и наличие у данного лица умысла,
направленного на достижение исполнителем определенных
преступных последствий> [44, 8-9].
Таким образом, судебная практика твердо стоит на по-
зиции, что подстрекательство и пособничество - действия
умышленные. А это означает, что точка зрения сторонников
возможности соучастия в неосторожных преступлениях не
только противоречит четкой линии советской уголовно-пра-
вовой теории, но и не отвечает практике судебных органов.
Попытку же аргументировать возможность соучастия в не-
осторожных преступлениях ссылкой на его законодательное
определение едва ли можно признать убедительной .
Прямое указание в законе на невозможность соучастия в неосто-
рожных преступлениях содержится, например, в УК КНР 1979 г. Часть
2 ст. 22 этого Кодекса закрепляет положение, в соответствии с кого-
4. Определение понятия соучастия
1. Дать определение понятия -это прежде всего раскрыть
его содержание , выявить и свести в систему те признаки,
которые в своей совокупности дают представление об опре-
деляемом объекте. В этом плане определение всегда высту-
пает как процедура придания терминам определенного эм-
пирического значения [84, 112, 116]. Вместе с тем нельзя за-
бывать, что определение - это абстракция, которая неиз-
бежно беднее эмпирической реальности, сущность которой
она должна отразить.
Приведенные выше объективные и субъективные при-
знаки соучастия дают возможность выявить наиболее об-
щие и существенные элементы понятия соучастия. К ним,
по нашему мнению, относятся: а) участие двух или больше-
го числа лиц в совершении одного и того же преступления;
б) совместность в осуществлении преступных действий, пред-
полагающая в качестве минимальной психической связи ме-
жду соучастниками знание подстрекателем и пособником о
деятельности исполнителя; в) умысел всех соучастников на
совершение определенных действий и достижение преступ-
ного результата. Суммируя эти признаки, можно опреде-
лить соучастие как совместное участие двух или более лиц
в совершении одного и того же умышленного преступления.
2. Это определение, выведенное из проанализированных
выше объективных и субъективных признаков соучастия
как института Общей части уголовного права, несколько
отличается от законодательного определения, данного в
ст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35