е. независимо от центра психики"
[Там же; 425].
Однако возникает закономерный вопрос о том, как
свести к одному субъекту многообразие психической жизни.
В.В.Зеньковский так видит решение этой проблемы. "Работа
души многообразна, и единство субъекта, от которого исходит
она, не означает, конечно, что в душе имеет место одна какая-
нибудь работа. Понятие актуального единства вовсе не содер-
жит в себе момент единственности; при "органической" струк-
туре души не та трудно усвоить то, что единство субъекта
получает свой истинный смысл в сложной работе души. Если
душа есть организм, то подобно ему душа сочетает многообра-
зие функций с единством их в субъекте жизненного процес-
са... Одно мы можем утверждать, - что психическая работа
осуществляется в актах, исходящих от единого субъекта" [Там
же; 416-417].
Не имея возможности подробно рассмотреть теорию
психической причинности выдающегося украинского психоло-
га В.В.Зеньковского, отметим лишь, что гменно ему по праву
следует отдать приоритет в постановке и теоретической
разработке проблемы человека как субъекта психической ак-
тивности.
Взглядам "философствующих" психологов, "субъекти-
визировавших" природу психической активности, ее источни-
ки и движущие силы, противопоставила себя объективно ори-
ентированная отечественная психология, полагающая объек-
тивность исследования основным критерием его научности.
Стремление к объективности в психологическом ис-
следовании нередко приводило к физиологической редукции,
вследствие чего психология утрачивала свой предмет. Однако
оказался возможным и другой путь "объективизации", откры-
тый И.М.Сеченовым и изложенный им в учении о поведении
и об условном рефлексе как общем объяснительном принципе,
снимающем в себе противоречие психического и физиологическо-
го. И.М.Сеченов, как отмечает М.Г.Ярошевский, отвергал те
версии о психическом мире, которые основывались на субъек-
тивном методе. Но и физиологические данные о процессах
внутрь нервной системы не могли служить опорным пунктом.
Поведением правят "законы чистого рефлекса". Это качествен-
но иная (не физиологическая и не психологическая) детерми-

167

нация активности, как активности собственно поведенческой
fCM. 332].
Однако довольно последовательную "материалистичес-
кую" позицию, отстаиваемую II.М.Сеченовым, несколько на-
рушает его попытка очистить на вопрос о роли и месте самого
человека в этом его условно-рефлекторном бытии. "Прежде
всего, - пишет он, - ответим, однако, на очень важный во-
прос, который мы остались должны читателю, на вопрос, от-
носится ли ребенок тотчас по рождению на свет к внешним
влияниям на его чувства пассивно, или со стороны ребенка
существуют активные стремления к внешнему миру. В по-
следнем случае нужно показать природу этих стремлений,
потому что, примешиваясь ко всем результатам действия
окружающего мира на ребен"а, они должны необходимо вли-
ять на характер этих результатов" [239; 122].
Па "очень важный вопрос" И.М.Сеченов отвечает в
целом положительно. "Явно, следовательно, что ребенок отно-
сится к внешним влияниям не пассивно. При том не трудно
понять, что стремления его к внешнему миру суть явления
инстинктивные, невольные, и в случае если они удовлетворя-
ются, т.е. вызывают какое-нибудь движение в ребенке, носят
вполне характер рефлекса" (Там же; 122-123).
Похоже, автор все же осторожничает, не позволяя себе
заменить понятие "не пассивный" на понятие "активный". И
это понятно, если придерживаться постулата о приоритете
внешних детерминант над внутренними. Мысль считается
обыкновенно причиной поступка, рассуждает он. В случае же,
если внешнее влияние, т. е. чувственное возбуждение, остает-
ся, как это чрезвычайно часто бывает, незамеченным, то, ко-
нечно, мысль принимается даже за первоначальную причину
поступка. Он полагает, что это "величайшая ложь". "Первона-
чальная причина всякого поступка лежит всегда во внешнем
чувственном возбуждении, потому что без него никакая мысль
невозможна" [Там же; 157); "... первая причина всякого челове-
ческого действия лежит вне его" [Там же; 1741.
Таким образом, источник и движущая сила поведения
в данном случае связываются с внешними факторами, кото-
рые "запускают" механизм условного рефлекса. Значит им и
принадлежит по праву субъектная роль. Однако И.М.Ссченов
не делает подобного обобщения. Волее того, он разрабатывает
положение о центральном торможении, которое определяет
способность человека противостоять внешним влияниям, а не
механически на них реагировать. Он же закладывает основу
учения об интериоризации (трансформации внешнего дей-

ствия или отношения во внутреннее), об обратной связи, чем
вносит существенный вклад в утверждение идеи саморегуля-
ции [См. 162; 1061. Потому более точной может быть оценка
этого учения как такого, которое генезис поведенческой ак-
тивности причинио связывает с внешними факторами, остав-
ляя все же за индивидом право на субъектность, но лишь в
аспекте актуализации условных рефлексов.
Важное значение для разработки субъектного подхода
представляет учение А.Л. Ухтомского о доминанте. Противо-
полагая доминанту инстинкту, протекающему гладко и бес-
проблемно, он усматривал основную ее особенность в избира-
тельности поведения, выделении наиболее значлиого для чело-
века и в подчинении всех остальных процессов этой домини-
рующей активности. В этом смысле реально допустить, что
доминанта есть суъектно-психологичсский механизм, регули-
рующий и направляющий активность человека.
В то же время, согласно А.А.Ухтомскому, сам "доми-
нирующий центр" не является высшим органом управления
поведением. Если мы хотим поддерживать определенный век-
тор поведения, писал он, определенную деятельность на одной
и той же степени, мы должны все время в высшей степени
тонко учитывать изменяющуюся конъюнктуру в раздражите-
лях и в центрах, степень возбудимости доминирующего цен-
тра и т.д. То есть, мы должны "... воспитывать данную доми-
нанту, тщательным образом обихаживать ее, следить за тем,
чтобы она не перевозбудилась, не перешагнула известной ве-
личины, а все время соответствовала бы текущим условиям в
центрах, с одной стороны, и в окружающей обстановке - с
другой [275; 89). Потому, оказывается, в вопросе об организа-
ции поведения дело не может ограничиваться принятием того,
что идет само собой, инстинктивно или по пути наименьшего
сопротивления, но "... требуется вмешательство принуждения,
дисциплины, нарочитой установки на переделку своего пове-
дения и себя самого. Данное ожидает от нас не пассивного
принятия, но ревнивого искания того, что должно быть. Мы
- не наблюдатели, а участники бытия" [Там же]. Тем самым,
над инстинктом и доминантой, следуя А.А.Ухтомскому, необ-
ходимо надстраивается некий функциональный центр, пред-
определяющий их динамику, направляющий их в деятельное
русло, сродственное человеческой природе. По сути, этот вы-
вод позволяет увидеть в такого рода наддоминантной актив-
ности прообраз субъекта психической активности.
Требование объективности в истории психологической
науки понималось по разному, в том числе как требование
169

отказаться от исследования субъективных процессов и про-
цессов сознания.
Именно так поставил вопрос В.М.Бехтерев. До сих
пор, писал он, к психологическим относили, прежде всего, те
явления, которые сознательны. В "... объективной психологии...
не должно быть места вопросам о субъективных процессах или
процессах сознания" [См. 41;3].
В связи с таким "заявлением" представляется особенно
интересным выяснить, как в рамках рефлексологии трактова-
лось противоречие внутреннего и внешнего и как понималась
инстанция, активирующая, регулирующая и направляющая
психическую активность.
Для определения внутреннего В.М.Бехтерев, избегая
категорий субъективного, сознания, вводит понятие "личной
сферы". Он, видно, не считает возможным для ученого засты-
вать в "изумлении перед чудом самосознания" (Б.П.Выше-
славцев), а пытается по-своему строго научно, объективно
объяснить это "чудо". Так, самостоятельность "личной сферы"
объясняется ее обусловленностью исключительно "прошлым
влиянием внешних раздражителей на внутренние процессы
организма". Концентрируя в себе запас важнейшего для жиз-
ни организма прошлого опыта, она " ... как бы образует собою
главный центр нервно-психической деятельности, лежащий в
основе активно-самостоятельного отношения живого организ-
ма к окружающему миру. ... Причем, эта самоопределяющаяся
активность, как ясно из предыдущего, определяется внутрен-
ними условиями, вытекающими из запаса постоянно ожив-
ляемых следов, входящих в личную сферу" [Там же; 393).
В.М.Бехтерев, в итоге, дает свое понимание личности с
объективной точки зрения, которая есть психический индивид
со всеми ее самобытными особенностями,- индивид, пред-
ставляющийся самодеятельным существом по отношению к
окружающим внешним условиям" .[См. там же; 393-394).
Таким образом, В.М.Бехтерев все же переходит рмки
рефлексологической парадигмы и нарушает свое же требова-
ние "объективности", когда оказывается вынужден научно
объяснить психологические феномены самобытности, само-
стоятельности, самодеятельности человеческого индивида.
Введенное им представление о "сфере личности" вполне соот-
ветствует понятию психического в его собственно субъектной
функции регулятора внешней и внутренней активности ин-
дивида в их взаимосвязи и взаимообусловленности, включая и
аспект развития. При этом он последовательно отстаивает
эволюционно-генетический принцип, считая, что обыкновен-

ный рефлекс, лежащий в основе психического, и все наиболее
сложные проявления нервно-психической деятельности, вы-
ражающие себя в поступках и действиях человека, филогене-
тически развиваются из первичной раздражительности про-
стой клеточной протоплазмы. Этим устанавливается онтоло-
гическая общность всех проявлений активности человека.
Вместе с тем, в теории В.М.Бехтерева психическая
причинность, по существу, мало чем отличается от причинно-
сти биологической, инстинктивной, гипертрофируется значе-
ние прошлого опыта реагирования. Основу функциональной
модели представляет принцип достижения равновесия, при-
способления, на реализацию которого и направлена актив-
ность "личной сферы". Личность, по сути, сводится к носите-
лю опыта и понимается как реактивная система даже в ее
способности к комбинации сочетаний, синтезу и анализу.
Потому, обобщая все сказанное, представляется пра-
вомерным отнести регулирующую и направляющую актив-
ность выделенной В.М.Бехтеревым "личной сферы" к уровню
объективно-ориентированной (реактивной) субъектности и в
этом алогичном плане рассматривать ее ценность для разра-
ботки субъектного подхода в психологии.
Накануне и в первые годы после Октябрьской рево-
люции отечественная психология была представлена, с одной
стороны, оригинальным философско-психологическим направ-
лением (Н.Л.Бердяев, А.И.Введенский, В.В.Зеньковский,
Л.М-Лопатин, Н.О.Лосский, С.Л.Франк, Г.И.Челпанов,
Г.Г.Шпст и др.), а с другой, - естествено-научным направле-
нием (В.М.Бехтерев, ВА.Вагнер, А.Ф.Лазурский, Н.Н.Лан-
ге, И.П.Павлов, Л.А.Ухтомский и др.).
Собственно "советская" психология начинает отсчет
своего времени с момента, когда два эти направления было
решено интегрировать под эгидой марксизма. Эта акция свя-
зывается с известными выступлением К.Н.Корнилова на 1-м
и 11-м всероссийских съездах по психоневрологии (1923 и
1924) против идеалистической школы Г.И.Челпанова и ре-
флексологической школы В.М.Бехтерева за перестройку оте-
чественной психологии на основе диалектического материа-
лизма. Здесь же, надо полагать, было положено начало тради-
ции непримиримого отношения к различного рода немарк-
систским взглядам в на природу психики.
Идея теоретико-методологической унификации науки
изначально пагубна для ее развития. Поэтому, вероятно, внут-
ри советской марксистской психологии продолжали суще-

171

ствовать и развиваться два противоположных течения, одно
из которых стояло на позициях "преодоления" идеализма,
субъективизма, мистицизма, механицизма и пр., а другое, - на
позициях "снятия" в новых научных подходах всего ценного,
что выработано в спорах между идеализмом и материализмом,
диалектикой и метафизикой на предыдущих этапах развития
философско-психологической мысли. Кроме того, следовало
ожидать, с одной стороны, появление новой отечественной
психологии для "внутреннего пользования", которая выпол-
няла бы конкретный социально-идеологический заказ, а с
другой стороны, - новой психологии, которая исследовала
бы свой предмет относительно независимо от этого заказа и
(ибо) должна была обеспечивать ее связь с общей тенденцией
развития мировой психологии.
Волею судеб первую из этих линий идейно возглавил
Л .С.Выготский. Для разработки методологических основ
марксистской психологии он избирал в качестве примера
марксовую политическую экономию, считая, что эта разработ-
ка должна начинаться с психологического анализа практи-
ческой трудовой деятельности человека на основе марксист-
ских позиций. Опираясь на известное высказывание
Ф.Бэкона о том, что "дело совершается орудиями", а не
"голой рукой" или "предоставленным самому себе разумом",
он выдвигает гипотезу об орудийной опосредованиости пси-
хической деятельности человека. При этом все психические
явления разделяются на два уровня - "натуральных" психиче-
ских процессов (разум, предоставленный самому себе) и
"культурных" психических процессов (разум, вооруженный
орудиями и вспомогательными средствами).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69