– Наши медики справятся.
Крисла попыталась бодро улыбнуться, но улыбка получилась у нее весьма неубедительной.
– Что я могу сделать для тебя, Скайла? – повторила она свой вопрос. – Это неважно. Оставайся и побудь с Маком Рудером.
Крисла пристально посмотрела на нее и заметила.
– Ты хотела поговорить со мной. Об Арте и Или Такка… или еще что-нибудь?
– О тебе и обо мне, Крисла.
В янтарных глазах блеснуло понимание.
– На «Гитоне» есть смотровой отсек.
Скайла кивнула в сторону медицинского агрегата.
– Мы можем поговорить здесь, если хочешь.
– Спасибо, не предпочла бы побеседовать в другом месте.
Крисла направилась к выходу из лазарета. Последовавшая за ней Скайла обратила внимание на то, какой усталой та выглядит. Они повернули направо, затем налево и оказались в смотровом отсеке. За прозрачной тектитовой поверхностью простиралась мрачная мутноватая чернота нулевой сингулярности.
Крисла опустилась в одно из кресел и обхватила колени руками. Улыбнулась Скайле и спросила.
– Как дела у Ларк?
Скайла механически щелкала переключателями интерферометра, не сводя глаз с иллюминатора.
– Когда я уходила, она спала. Ларк пришлось нелегко. Она дождалась, пока останется одна и только тогда от души выплакалась.
– Она очень старается выглядеть храброй. Для тебя.
– Для чего? Она справляется лучше, чем я!
– Не думаю. Ларк хочет произвести впечатление именно на тебя, ловит каждое твое слово. Она даже пытается копировать твою походку. Девушка молится на тебя, Скайла.
– Ты уверена? МОЛИТСЯ на меня?
– Разве плохо, когда тобой восхищаются, когда тебя боготворят? Не удивляйся, а пойми: девочка лезет из кожи вон, чтобы заслужить твое одобрение.
Я думаю, тебя должно это радовать.
Скайла покачала головой.
– Ты поражаешь меня, Крисла. В госпитале ты выглядела усталой и замученной. Как у тебя хватает сил вникать в чьи-то еще проблемы?
Крисла тихо рассмеялась, глядя в черноту нулевого пространства.
– Во многом мне помогает профессия – я ведь психолог.
Остальному я научилась, когда была пленницей Претора. Эти двадцать лет дали мне хороший урок. Чтобы избежать скуки, я проводила время в мечтах о том, что буду делать, когда вырвусь на свободу. Делать не только для себя, но и для других.
– Обычно в таком положении многие разочаровываются.
– Я не вхожу в их число. Мне необходимо было найти нечто утешительное, иначе я просто была бы разрушена, как личность, а именно этого и добивался мой тюремщик.
– Претор?
– Ты не представляешь себе, Скайла, каким он был. Злым, циничным, разочарованным в жизни и подлым до мозга костей. Стаффа являлся его навязчивой идеей, а поскольку Главнокомандующий находился вне досягаемости Претора, то он вымещал свои комплексы на мне. – Крисла подняла глаза. – Я была его собственностью в течение двадцати, лет. Ты принадлежала Арте всего несколько месяцев. Я подчеркиваю это обстоятельство только для того, чтобы ты поняла, что чувствовала я, и что я знаю, что чувствовала ты.
Скайла молча слушала. Горечь и печаль искривили черты Крислы.
– Что мне оставалось делать? Дать ненависти разъесть мою душу и стать таким же чудовищем, как Претор? Или выбрать более высокую цель, чтобы когда-нибудь победить? Претор обращался со мной, как со шлюхой, именно поэтому я не могла позволить себе стать ей. В таких битвах борьба идет каждый день в течение многих лет. Тут один выход – собрать волю в кулак и только во сне позволять себе надеяться. Возможно, именно это и научило меня оптимизму.
– Претор очень плохо обращался с тобой?
Руки Крислы сжались в кулаки.
– Он имел меня в течение двадцати лет. За это время многое можно успеть.
Претор изощрялся в утонченных унижениях. В некотором мне повезло: во-первых, его сперма была стерильной, а во-вторых, с годами он стал импотентом. В руках психолога эта информация обладает огромной силой.
– Претор был тщеславным человеком. Должно быть ты постаралась доставить ему немало неприятных минут.
– Ему тоже пришлось пострадать. – Крисла махнула рукой. – Довольно говорить обо мне. Что заставило тебя разыскивать меня, Скайла? Я видела твое отражение на поверхности медицинского агрегата. Когда ты попыталась уйти, я почти позволила тебе это сделать, но потом подумала, что, если ты пришла ко мне, это должно быть важно.
Скайла пожала плечами, понимая, что пришел ее черед смотреть в пространство.
– Видишь ли, Крисла, у меня раз за разом появляется один и тот же кошмар.
Начинается он с того, что я вижу себя, привязанную к спальной платформе на своей яхте. Арта заигрывает со мной, целует, лижет, пристально наблюдая за моей реакцией янтарными глазами. Мое тело начинает реагировать, и я ненавижу себя за это. Я пытаюсь вырваться из стягивающих меня пут, и в этот момент обычно просыпаюсь.
Затем засыпаю снова, и сцена меняется. Я – в комнате для допросов. Передо мной Или Такка. Я по-прежнему обнажена, мне холодно и муторно от митола. Или задает мне те же вопросы, что и в действительности: это вопросы о тебе и об Арте, а так же о том, нашли ли мы твое тело на борту «Пайлоса». Она интересуется, чувствует ли Стаффа за собой вину по поводу твоей гибели.
Спрашивает, можно ли манипулировать Главнокомандующим, используя это. – Скайла нахмурилась. – Или спрашивает, не от Стаффы ли мне известно это, и я отвечаю, что нет, от Андрея Сорнсена. Что ты хотела создать психологический Департамент на Итреате, и Сорнсен перебрался туда, потому что любит тебя.
Крисла склонила голову к плечу.
– Смешно. За эти годы я почти забыла Андрея. Продолжай, Скайла.
– Или спрашивает о Сорнсене, о его отношении к Стаффе. Я отвечаю, что Сорнсен любил тебя и был фактически пленником Компаньонов. Он чертовски обижен на Стаффу.
Крисла кивнула, пряча страдание в глубине глаз. Скайла продолжила.
– В этот раз я проснулась до того, как кошмар закончился. Продолжение у него такое: Или продолжает допрашивать меня о военных секретах Итреаты. Вдруг я оказываюсь одна. Меня охватывает тоска, я понимаю, что проиграла. В полном отчаянии и ужасе я кричу, но облегчения не наступает. Комнату заполняет смех Арты, я открываю глаза и вижу себя, дубликат Скайлы. Этот дубликат, мой двойник уходит прочь сквозь открытые двери в место, которое я узнаю, как Итреату. Когда двойник поворачивается, чтобы посмотреть на меня, привязанную к стулу, у него… у него глаза Арты.
Скайла с трудом перевела дыхание.
– Этот сон повторяется снова и снова. Ты, Арта и Или. И ударение всегда на том, что Арта является твоим клоном.
– Может, ты не правильно понимаешь это, Скайла?
– Нет, погоди, дай мне закончить. Я понимаю ситуацию. Стаффа мне все объяснил. Я понимаю и тебя, и его… и Мака Рудера. И, черт меня побери, я поняла бы, если бы вы со Стаффой снова сошлись.
Меня интересует не это, а мой собственный мозг. Когда ты применила ко мне гипнотическое внушение, Крисла, лед между нами треснул. Теперь мы должны растопить его раз и навсегда. Пусть мне даже придется провести с тобой рядом оставшуюся часть полета, чтобы доказать своему подсознанию, что ты и Арта разные люди.
На губах Крислы появилась удивленная улыбка.
– ТАКИМ образом ты решила решить свои проблемы, Командир Крыла? Так держать! А если серьезно, я думаю, что твой кошмар не верен.
– Не верен? Как он может быть правильным или не правильным? Он такой, какой есть. И мучает меня каждую ночь.
– Извини, я не так выразилась. Не верна твоя интерпретация. Ты не можешь объяснить свой сон и поэтому видишь его снова и снова. Одна часть твоего мозга пытается послать сообщение другой. Как часто по ошибке ты называешь меня Артой?
– Никогда.
– В этом-то и дело. Ты не путаешь нас, так как инстинктивно знаешь, что Крисла Аттенасио и женщина, которая мучила тебя – разные люди. Именно поэтому, когда ты находишься рядом со мной, твои ретроспекции исчезают. Иногда они преследуют тебя кошмарами, но это не должно быть постоянным.
Скайла продолжала смотреть в темень пространства.
– А сам сон?
– Другие моменты допроса или сцены с Артой тоже повторяются?
– Иногда. Но так, как в этом кошмаре – в непременной последовательности одна за одной – нет.
– Тогда давай попробуем разобраться. Во-первых, ты связана по рукам и ногам. Это называется в психологии «бессильный спаситель» – тебя что-то держит, не давая возможности делать то, что, по твоему мнению, ты должна. Во-вторых, сексуальная природа насилия аномальна, и Арта видит твою ранимость в этом отношении. И, наконец, когда ты борешься – испытываешь иллюзию свободы, а в результате оказываешься в комнате, где насилуют твой мозг.
Крисла опустила голову и нахмурилась.
– Допрос воспроизводится точно так, как проходил на самом деле?
– Да.
– Здесь и спрятан ключ. Твои кошмары вызваны тем, что ты сказала во время этого допроса, – она кивнула, будто подтверждая свои выводы. – Но в конце ты опустошена и кричишь в панике… Если бы ты плакала, это означало бы искупление, очищение, однако тебя переполняют страдание и боль.
– Ты права. Когда я просыпаюсь, сердце прямо выскакивает у меня из груди, и я с ног до головы покрыта холодным потом.
– Самая главная часть, Скайла, это – дверь. Когда ты видишь себя уходящей в коридоры Итреаты с глазами Арты.
– Важно это, а не остальное?
– Дверь – это как бы проход из одной реальности в другую. Удивляют глаза Арты на твоем лице. В снах глаза обычно являются символом видения, понимания. В данном случае Арта вторглась в твое последнее убежище – она внутри тебя. Тебе некуда спрятаться. Где найти безопасное место?
Холодок пробежал по спине Скайлы.
– Я больше вообще не хочу видеть никаких снов, – поежилась она.
– Реши проблему внутри себя, и у тебя больше не будет кошмаров. Символы распознать несложно. Нагота означает беззащитность. Тебя насиловали на твоей спальной платформе, можно назвать ее кроватью. Кровать ассоциируется с безопасным, местом, с убежищем. Арта все время наблюдает за тобой. Поймешь ли ты то, что все время пытается передать тебе твой мозг? Иллюзия свободы разбивается допросом. Ты выдаешь Или важную информацию, и когда она получает то, что хочет, сразу же исчезает. В конце концов ты кричишь от боли, но боли не физической, а душевной. Арта дразнит тебя, меняет лицо, овладевает твоим телом и уходит туда, где ты не можешь сражаться с ней. В твое убежище.
Ты не беспокоишься насчет меня, Скайла. В глубине души опасений на мой счет никогда не было, что-то еще ужасает тебя. Что-то, о чем ты сказала Арте или Или Такка.
– И ты считаешь, что я сказала это именно в той части допроса, которая все время повторяется?
– Полагаю, да. Ведь этот фрагмент целиком берется из твоей памяти?
Скайла молча кивнула.
– Когда меня допрашивали, я не знала, что ты жива, Крисла. И никто не знал. Может ли это иметь какое-либо значение?
– Не знаю. А что это может означать?
– Гнилые Поганые Боги! – Скайлу обдало волной холода. – Последнее убежище!
Единственное место, где мы никогда не стали бы искать ее! И у Арты есть возможность войти туда через парадный вход!

***

Стыковочный шлюз сверкал под яркими прожекторами Итреаты. Сквозь прозрачный тектит купола причала был виден тупой нос риганского СВ с выставленными захватами. Пуповина кабеля, подтягивавшего корабль в шлюз, протянулась далеко вперед. СВ содрогнулся. Раздалось шипение воздуха при выравнивании давления.
Или шла чуть позади Арты под ослепительным светом, заливавшим бухту. С выражением неизменной бдительности на лицах в дальнем конце ангара стояли два бойца спецподразделения, вокруг которых сгрудилось несколько техников.
Сохраняя хладнокровие, Арта направилась прямо к служащим, на губах ее играла приветливая улыбка, а в глазах блестело возбуждение. Или чувствовала себя, словно на пути к эшафоту. Одно неверное движение или слово – и все будет кончено. Караульные не станут рассуждать, они пристрелят на месте.
– Леди Аттенасио? – обратилась к Арте одна из женщин, выходя вперед и улыбаясь. Техник была одета в белый комбинезон и держала в руке портативный коммуникатор. – Вы помните меня? Я – Бэлл Лавендер.
Арта улыбнулась и протянула руку.
– Вы должны простить меня, Бэлл, это было так давно. Претор… впрочем, лучше не вспоминать о нем. Боюсь, годы, прошедшие после моего побега с «Пайлоса», не пошли мне на пользу. Вы простите меня, но я чувствую себя несколько не в своей тарелке.
Лавендер бросила взгляд на коммуникатор, видимо проверяя показания индикатора, квалифицирующего голосовые данные. Или заставила себя смотреть прямо перед собой. Со всех сторон на них должны были быть направлены сейчас разнообразные сканеры, сенсоры и прочие атрибуты Системы Внутренней Безопасности. Возможно, прямо сейчас, компьютеры идентифицируют ее по рисунку сетчатки глаз. Благословенные Боги, хотя бы модификация, сделанная на Эштане, оказалась достаточно качественной.
– Я работала в вашем доме, леди Аттенасио, – с улыбкой сказала Бэлл. Служба Безопасности посчитала, что знакомое лицо сделает ваше возвращение более приятным.
Арта тепло улыбнулась девушке.
– Они молодцы. Путешествие было длинным и тяжелым. Сейчас меня и Диану больше всего интересует горячий душ, хорошая еда и несколько часов спокойного сна. Если вы побыстрее направите нас в офис Внутренней Безопасности, чтобы Риман Арк мог получить кварту крови, кусок кожи, отпечатки пальцев и что там еще им нужно, мы были бы вам очень признательны.
Бэлл вопросительно склонила голову, не переставая улыбаться.
– Диана?
– Диана де ла Луна, – объяснила Арта. Мой компаньон с Веги. СВ 720 принадлежит ее клану.
Или кивнула и скромно опустила глаза. Она никак не могла поверить, что их авантюра может увенчаться успехом. Где-то в отдаленном уголке ее мозга, не утихая, звенел сигнал тревоги. Лишь огромным усилием воли ей удалось заставить себя расслабить спину и плечи.
– Следуйте за мной, – наконец, сказала Бэлл.
Она провела их через раздвижную дверь, где Или приложила ладонь к специальной пластине, зафиксировавшей ее отпечаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109