Качество супер, реально дешево
Была еще азбука с выпуклыми картинкам
и, коллекция геометрических фигур.
Наступил торжественный день встречи.
С утра начали мы тормозить. Появился верх и низ, вещи, забытые в воздухе, по
падали на пол. К середине суток темное пятнышко Инфры начало заметно рас
ти, гасить звезды одну за другой. И, наконец, повисло против нас этакое чер
ное блюдо.
Остановились мы. Стали временным спутником Инфры.
И представьте наше разочарование: чуть-чуть ошиблись наши астрономы. Он
и определили температуру поверхности в плюс десять градусов, оказалось
Ц минус шесть. Газы там были в атмосфере: метан и аммиак, как на Юпитере, уг
лекислый газ, как на Венере, много водорода и водяного пара Ц густые плот
ные облака. А под ними замерзший океан Ц лед, снежные поля, торосы. И толщи
на льда Ц десятки и сотни километров. Взрывами мы определяли.
Стоило лететь четырнадцать лет, чтобы увидеть обыкновенную арктическу
ю ночь!
Дед был просто раздавлен. Последняя попытка сорвалась! Не сбылась мечта
жизни!
Тогда и сложилось решение: посетить Инфру В тоже.
На первый взгляд кажется, что это естественно.
Были рядом, как же не посетить. Но в космосе свой расчет. Там все зависит от
топлива. На Земле топливо определяет путь Ц километры, в космосе Ц толь
ко скорости. Тратят топливо не все время, а только при разгоне и торможени
и. Берут с собой чаще всего на два разгона и два торможения. Подойти ко вто
рой Инфре Ц это означало задержать возвращение на три-четыре года. Не хо
телось нам прибавлять лишние годы пути, но там, где тридцать лет жизни отд
ано, с тремя годами не считаешься.
Никто не пожелал повернуться спиной к неизведанному миру.
Почти целый год ползли мы потихоньку от Инфры А до Инфры В. И опять черное
пятнышко выросло, превратилось в угольно-черный круг. Снова затормозили
мы, стали временным спутником, послали автоматический разведчик во тьму
. Сами видим Ц на этот раз тьма не глухая. Зарницы то и дело Ц грозы в атмос
фере. На экране видны контуры туч.
Пришло по радио сообщение от автомата: температура воздуха плюс двадцат
ь четыре. Может быть, потому и ошиблись земные астрономы, что смешали лучи
той, ледяной Инфры и этой, грозовой. Вышло в среднем плюс десять Ц близко
к истине.
Но что-то не учли мы в расчетах, и наша ракета-разведчик пропала, видимо ут
онула. В последний момент разглядели мы на экране телевизора водяную гла
дь, крутые косые волны. Послали вторую ракету.
Эта облетела несколько раз вокруг Инфры. Видели мы тучи, видели дождь Ц п
рямой, не косой, как обычно на Земле, Ц ведь даже капли на Инфре тяжелее. Ви
дели опять волны. Всюду море, только море, ни единого островка. И на эквато
ре океан, и на полюсах океан. Льдов никаких. Это понятно: на Инфре тепло пос
тупает изнутри, и климат там везде одинаковый Ц на полюсах не холоднее.
Ни материков, ни островов, хоть бы одна вулканическая вершина. Океан, океа
н, сплошной океан…
Столько в этом космосе неожиданностей, зря говорят Ц однообразие и скук
а. Ведь мы на что рассчитывали? Что на инфрах, как на нашей Земле, есть океан
ы и суша. Разумные существа, естественно, могут развиваться только на суш
е. Океан мы собирались изучать, но только от берега Ц отплыть, спустить не
большую батисферу. И звездолет наш был приспособлен для посадки на тверд
ую землю.
И вот черный круг плывет по звездному бисеру Ц матовое блюдо с мутноват
ыми краями. На одном краю звезды меркнут, чтобы через полчаса возродитьс
я на другом краю. Знакомые созвездия, только ярче и узор их сложный, новый.
В одном из них Ц лишняя звезда, наше родное Солнце. Но мы не смотрим на Сол
нце, не любуемся звездной вышивкой.
Наши взоры прикованы к черному кругу, хотя ничего нельзя разобрать в глу
хой тьме Ц ни простым глазом, ни в телескоп.
Ц Так что же? Ц спрашивает Дед Чарушин. Ц Уходим?
В сотый и тысячный раз задается этот вопрос.
Да, придется уйти, ничего не можем придумать. Так и этак прикидывали, не по
лучается. Придется уйти, не узнав почти ничего.
Ц Тогда остается один выход, Ц говорит Дед.
Мы смотрим на начальника с недоумением. Айша первая понимает, о чем идет р
ечь.
Ц Ни в коем случае! Ц кричит она. Ц Вы хотите спуститься в батисфере?
Мы заволновались. Спуститься в батисфере можно, вопрос в том, как вернуть
ся. Автомат-разведчик взлететь не сумеет. Батисфера останется там навек
и… и в ней человек.
Ц Мы не допустим, Ц настаивает. Айша.
И Дед отвечает, пожимая плечами: Ц Вы, Айша, пропитаны медицинскими предр
ассудками. Вам кажется, что человек имеет право умереть только от тяжело
й болезни. У нас, космачей, свой счет жизни. Мы измеряем ее делами, а не годам
и.
Ц Зачем это? Ц говорит Рахим. Ц Надо работать последовательно. Возвра
щаться на Землю, докладывать. Следующая экспедиция специально подготов
ится и изучит дно…
Ц Следующая? Когда? Через тридцать лет?
Толя Баренцев привстал было, хотел предложить себя. Галя ухватила его за
рукав. Я настаивал на своей кандидатуре.
Ц Решение принято, Ц сказал Дед. Ц И не тратьте времени на пустые споры
. Приказываю начинать подготовку к спуску.
* * *
Шли последние приготовления, а нам все не верилось. Наступил вечер перед
отлетом. Старый капитан распорядился устроить прощальный ужин, сам сост
авил меню. Поставили любимую нашу пленку Ц хроникальный фильм «На улица
х Москвы». Потом слушали музыку Бетховена Ц 9-ю симфонию. Старик любил ее,
потому что она бурная, к борьбе зовущая. Шампанское пили. Потом песню пели
Ц наш космический гимн. Неизвестно, кто его сочинил:
Может быть, необходима вечно
сть,
Чтобы всю изведать бесконечность.
И, до цели не успев дойти,
Капитан покинет нас в пути.
Но найдутся люди, если надо…
Айша плакала, и Галя плакала. А я охмелел немножко и спросил: «Неужели вам
не страшно, Павел Александрович?» А он мне: «Радий, дорогой, очень страшно.
И больше всего я боюсь, что зря я все это затеял. И не увижу я ничего, только
черную воду…» А я за руки его схватил: «Павел Александрович, ведь правда, м
ожет, нет ничего. Отмените!…» И вот нас пятеро. Молча со сжатыми губами сто
им мы перед радиорупором. Оттуда несется раскатистый грохот, свист, улюл
юканье, завывание. Атмосфера Инфры насыщена электричеством, помехи то и
дело.
Наконец спокойный голос Чарушина прорывается сквозь гул помех. Наш Дед с
нами! Знакомый хрипловатый бас звучит в кабине.
Ц Выключил прожектор, Ц говорит он. Ц Тьма не абсолютная. Все время зар
ницы и молнии, короткие и ветвистые. При вспышках видны тучи, плоские, как
покрывало. На Юпитере такие же. По краям барашки. Воздух плотный, и на гран
ицах воздушных потоков крутые вихри.
Выпадали слова и целые фразы. Потом стало слышно лучше.
Ц Воздух становится прозрачнее, Ц рассказывал Дед. Ц Вижу море. Лаков
о-черная поверхность. Невысокие волны, как бы рябь. Падаю медленно, воздух
очень плотный. Тяжесть неимоверная, пошевелиться трудно. Даже языком во
рочать тяжело.
И вдруг радостный возглас:
Ц Птицы! Светящиеся птицы! Еще одна и еще… Три сразу! Мелькнули Ц и нет. Ра
зве телевизор заметит такое? Успел увидеть: голова круглая, толстое туло
вище. Крылышки маленькие, трепещут. Пожалуй, похожи на наших летучих рыбо
к. Может быть, это и есть рыбы, а не птицы. Но летели высоко.
Сильный плеск. Пауза.
Ц Шум слышали? Это я в воду вошел. Крепко ударился. Впрочем, не имеет значе
ния. Выключил свет. Привыкаю к темноте.
Немного спустя: Ц Погружаюсь медленно, на метр-два в секунду. Опять включ
ил прожектор. За окном огненная вьюга Ц светящиеся вихри, волны, тучи. Ско
лько же здесь всякой мелочи! Вероятно, врoде наших креветок. Чем глубже, те
м гуще. На Земле наоборот: в глубинах жизнь скуднее. Но там тепло поступает
сверху, а здесь снизу. А это что? Длинное, темное, без головы и без хвоста. Ки
т, кашалот? Движется быстро, за ним светящаяся струя. Ряды огоньков на боко
вой линии, как бы иллюминаторы. Неужели подводная лодка? Или нечто иное, ни
с чем не сравнимое. Сигнализирую на всякий случай прожектором: два-два-ч
етыре, два-трй-шесть, два-два-четыре. Не обратили внимания. Ушли вправо. Не
видно. А вот еще какие-то чудища Ц помесь черепахи с осьминогом. Осьминог
ами я называю их для сравнения, на самом деле они пятиногие. Пять щупальце
в Ц одно сзади, как рулевое весло, четыре по бокам. На концах утолщения с п
рисосками. В одном из передних щупальцев сильный светящийся орган.
Похоже на фонарик. Прямой луч так и бегает по стеблям. На спине щит. Глаза р
ачьи на подвижных стебельках. Рот трубчатый. Я так подробно описываю их, п
отому что они плывут на меня. Вот сейчас смотрят прямо в иллюминатор. Жутк
ое чувство Ц взгляд совершенно осмысленный, зрачок с хрусталиком, а рад
ужная оболочка фосфоресцирует мертвеннозеленым светом, как у кошки. Я чи
тал, что у земных осьминогов человеческий взгляд, но сам не видел, не могу
сравнить.
Прожектор нащупал дно. Какие-то узловатые корни на нем. Подобие кораллов
или морских лилий.
Вижу толстые стебли, от них побеги свисают чашечками вниз, некоторые впл
отную упираются в дно. Наши морские лилии смотрят чашечками вверх, они ло
вят тонущую пищу. Что ищут эти в иле? Гниющие остатки? Но не все достигают д
на.
Неужели они ловят тепло? Но тогда это растения.
Растения без света? Невозможно. Впрочем, свет идет со дна Ц инфракрасный.
Можно ли за счет энергии инфракрасных лучей строить белок, расщеплять уг
лекислый газ? Мала энергия, надо ее накапливать. Но и зеленые листья на Зем
ле тоже накапливают энергию. Ведь видимые лучи сами по себе не разлагают
углекислый газ.
Ц Я получил отсрочку, Ц продолжал старик. Ц Застрял в зарослях у дна. Мо
гу смотреть не торопясь. Все больше убеждаюсь, что подо мной растения. Вот
толстая безглазая рыба жует побег. Другая Ц зубастая и длинная Ц схват
ила толстую, взвилась вверх. Поток пищи идет здесь со дна на поверхность. С
ветящиеся птицы Ц последняя инстанция.
Послышался скрежет и глухие удары по металлу. Что такое?
Ц Батисфера сдвинулась, Ц объявил Дед. Ц Кто-то схватил ее и тащит. Кто
Ц не вижу. Перед иллюминатором нет ничего. Дно идет под уклон. Зарослям ко
нца нет. Но странное дело Ц растения выстроились правильными рядами, ка
к в плодовом саду. Что-то громоздкое медлительно движется, срезая целые к
усты под корень. Ну и прожорливое чудище Ц так и глотает кусты. Вижу плохо
, где-то сбоку ползет этот живой комбайн. Впереди гряда скал. Проплыли. Чер
ная бездна. Батисфера опускается вниз. Давление возрастает. Прощайте! Мо
скве поклонитесь!
Секундная пауза. И вдруг крик: Ц Трещина!!!
Послышались удары, все чаще и чаще. Видимо, вода прорвалась в камеру.
Старик ойкнул. Возможно, водяная дробь попала в него. Потом заговорил ско
роговоркой:
Ц На дне бездны строения. Город. Освещенные улицы. Купола. Шары. Плавающи
е башни. Какие-то странные существа… Всюду они… Неужели это и есть…
Грохот. Крик боли…
И торжествующий, с громким присвистом протяжный вой помехи.
Пять человек в глубоком молчании смотрят на черный круг, хотя ничего там
нельзя разобрать ни глазами, ни в телескоп.
Ц Черев тридцать лет мы снова придем сюда, Ц говорит Толя Варенцов.
ВЛ.САВЧЕНКО
ПРОБУЖДЕНИЕ ПРОФЕССОРА БЕРНА
В 1952 году, когда мир угнетала величайшая нелепость XX
века, называемая «холодной войной», профессор Берн перед большой аудито
рией произнес невеселую остроту великого Эйнштейна: «Если в мировой вой
не № 3 вздумают воевать атомными бомбами, тогда в мировой войне № 4 будут во
евать дубинками…» В устах Берна, которого называли «самым универсальны
м ученым XX столетия», это звучало несколько сильнее, чем обыкновенная ост
рота. Посыпались письма, но Берн на них не смог ответить.
Осенью того же 1952 года ученый погиб во время своей второй геофизической э
кспедиции в Центральную Азию.
Уцелевший другой участник этой маленькой экспедиции, инженер Нимайер, п
озднее рассказывал: Ц Мы переправляли нашу базу на вертолете в глубь пу
стыни Гоби. В первый рейс, погрузив приборы и взрывчатку для сейсмологич
еских исследований, вылетел профессор. Я остался охранять остальное сна
ряжение. Когда вертолет взлетел, в моторе что-то испортилось и он стал дав
ать перебои. Потом мотор совсем заглох. Вертолет еще не успел набрать ско
рость и поэтому стал быстро снижаться вертикально с высоты сотни метров
. Когда машина коснулась земли, произошел сильный Ц в два раската Ц взры
в. Должно быть, снижение оказалось таким стремительным, что от резкого то
лчка детонировал динамит. Вертолет и все его содержимое вместе с професс
ором Берном разнесло буквально в пыль…
Этот рассказ Нимайер слово в олово повторял всем осаждавшим его корресп
ондентам, ничего не прибавляя и не убавляя. Специалисты нашли его убедит
ельным. Действительно, снижение груженого вертолета в нагретом и разреж
енном, воздухе высокогорной пустыни должно было произойти ненормально
быстро. Толчок при посадке мог привести к таким трагическим последствия
м. Комиссия, вылетевшая на место катастрофы, подтвердила эти предположен
ия.
Один лишь Нимайер знал, что в действительности все было иначе. Но он даже п
еред смертью не выдал тайны профессора Берна.
Место в пустыне Гоби, куда добралась экспедиция Берна, ничем не отличало
сь от своих окрестностей. Такие же застывшие волны барханов, показывающи
е направление гнавшего их последнего ветра; такой же серо-желтый песок, с
ухо скрипящий под ногами и на зубах, то же солнце, ослепительно белое днем
и багровое к вечеру, описывающее за дeнь почти вертикальную дугу в небе. Ни
деревца, ни птицы, ни тучки, ни даже камешка в песке.
Листок блокнота, на котором были записаны координаты этого места, профес
сор Берн сжег, как только они его достигли и отыскали шахту, вырытую во вре
мя прошлой экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
и, коллекция геометрических фигур.
Наступил торжественный день встречи.
С утра начали мы тормозить. Появился верх и низ, вещи, забытые в воздухе, по
падали на пол. К середине суток темное пятнышко Инфры начало заметно рас
ти, гасить звезды одну за другой. И, наконец, повисло против нас этакое чер
ное блюдо.
Остановились мы. Стали временным спутником Инфры.
И представьте наше разочарование: чуть-чуть ошиблись наши астрономы. Он
и определили температуру поверхности в плюс десять градусов, оказалось
Ц минус шесть. Газы там были в атмосфере: метан и аммиак, как на Юпитере, уг
лекислый газ, как на Венере, много водорода и водяного пара Ц густые плот
ные облака. А под ними замерзший океан Ц лед, снежные поля, торосы. И толщи
на льда Ц десятки и сотни километров. Взрывами мы определяли.
Стоило лететь четырнадцать лет, чтобы увидеть обыкновенную арктическу
ю ночь!
Дед был просто раздавлен. Последняя попытка сорвалась! Не сбылась мечта
жизни!
Тогда и сложилось решение: посетить Инфру В тоже.
На первый взгляд кажется, что это естественно.
Были рядом, как же не посетить. Но в космосе свой расчет. Там все зависит от
топлива. На Земле топливо определяет путь Ц километры, в космосе Ц толь
ко скорости. Тратят топливо не все время, а только при разгоне и торможени
и. Берут с собой чаще всего на два разгона и два торможения. Подойти ко вто
рой Инфре Ц это означало задержать возвращение на три-четыре года. Не хо
телось нам прибавлять лишние годы пути, но там, где тридцать лет жизни отд
ано, с тремя годами не считаешься.
Никто не пожелал повернуться спиной к неизведанному миру.
Почти целый год ползли мы потихоньку от Инфры А до Инфры В. И опять черное
пятнышко выросло, превратилось в угольно-черный круг. Снова затормозили
мы, стали временным спутником, послали автоматический разведчик во тьму
. Сами видим Ц на этот раз тьма не глухая. Зарницы то и дело Ц грозы в атмос
фере. На экране видны контуры туч.
Пришло по радио сообщение от автомата: температура воздуха плюс двадцат
ь четыре. Может быть, потому и ошиблись земные астрономы, что смешали лучи
той, ледяной Инфры и этой, грозовой. Вышло в среднем плюс десять Ц близко
к истине.
Но что-то не учли мы в расчетах, и наша ракета-разведчик пропала, видимо ут
онула. В последний момент разглядели мы на экране телевизора водяную гла
дь, крутые косые волны. Послали вторую ракету.
Эта облетела несколько раз вокруг Инфры. Видели мы тучи, видели дождь Ц п
рямой, не косой, как обычно на Земле, Ц ведь даже капли на Инфре тяжелее. Ви
дели опять волны. Всюду море, только море, ни единого островка. И на эквато
ре океан, и на полюсах океан. Льдов никаких. Это понятно: на Инфре тепло пос
тупает изнутри, и климат там везде одинаковый Ц на полюсах не холоднее.
Ни материков, ни островов, хоть бы одна вулканическая вершина. Океан, океа
н, сплошной океан…
Столько в этом космосе неожиданностей, зря говорят Ц однообразие и скук
а. Ведь мы на что рассчитывали? Что на инфрах, как на нашей Земле, есть океан
ы и суша. Разумные существа, естественно, могут развиваться только на суш
е. Океан мы собирались изучать, но только от берега Ц отплыть, спустить не
большую батисферу. И звездолет наш был приспособлен для посадки на тверд
ую землю.
И вот черный круг плывет по звездному бисеру Ц матовое блюдо с мутноват
ыми краями. На одном краю звезды меркнут, чтобы через полчаса возродитьс
я на другом краю. Знакомые созвездия, только ярче и узор их сложный, новый.
В одном из них Ц лишняя звезда, наше родное Солнце. Но мы не смотрим на Сол
нце, не любуемся звездной вышивкой.
Наши взоры прикованы к черному кругу, хотя ничего нельзя разобрать в глу
хой тьме Ц ни простым глазом, ни в телескоп.
Ц Так что же? Ц спрашивает Дед Чарушин. Ц Уходим?
В сотый и тысячный раз задается этот вопрос.
Да, придется уйти, ничего не можем придумать. Так и этак прикидывали, не по
лучается. Придется уйти, не узнав почти ничего.
Ц Тогда остается один выход, Ц говорит Дед.
Мы смотрим на начальника с недоумением. Айша первая понимает, о чем идет р
ечь.
Ц Ни в коем случае! Ц кричит она. Ц Вы хотите спуститься в батисфере?
Мы заволновались. Спуститься в батисфере можно, вопрос в том, как вернуть
ся. Автомат-разведчик взлететь не сумеет. Батисфера останется там навек
и… и в ней человек.
Ц Мы не допустим, Ц настаивает. Айша.
И Дед отвечает, пожимая плечами: Ц Вы, Айша, пропитаны медицинскими предр
ассудками. Вам кажется, что человек имеет право умереть только от тяжело
й болезни. У нас, космачей, свой счет жизни. Мы измеряем ее делами, а не годам
и.
Ц Зачем это? Ц говорит Рахим. Ц Надо работать последовательно. Возвра
щаться на Землю, докладывать. Следующая экспедиция специально подготов
ится и изучит дно…
Ц Следующая? Когда? Через тридцать лет?
Толя Баренцев привстал было, хотел предложить себя. Галя ухватила его за
рукав. Я настаивал на своей кандидатуре.
Ц Решение принято, Ц сказал Дед. Ц И не тратьте времени на пустые споры
. Приказываю начинать подготовку к спуску.
* * *
Шли последние приготовления, а нам все не верилось. Наступил вечер перед
отлетом. Старый капитан распорядился устроить прощальный ужин, сам сост
авил меню. Поставили любимую нашу пленку Ц хроникальный фильм «На улица
х Москвы». Потом слушали музыку Бетховена Ц 9-ю симфонию. Старик любил ее,
потому что она бурная, к борьбе зовущая. Шампанское пили. Потом песню пели
Ц наш космический гимн. Неизвестно, кто его сочинил:
Может быть, необходима вечно
сть,
Чтобы всю изведать бесконечность.
И, до цели не успев дойти,
Капитан покинет нас в пути.
Но найдутся люди, если надо…
Айша плакала, и Галя плакала. А я охмелел немножко и спросил: «Неужели вам
не страшно, Павел Александрович?» А он мне: «Радий, дорогой, очень страшно.
И больше всего я боюсь, что зря я все это затеял. И не увижу я ничего, только
черную воду…» А я за руки его схватил: «Павел Александрович, ведь правда, м
ожет, нет ничего. Отмените!…» И вот нас пятеро. Молча со сжатыми губами сто
им мы перед радиорупором. Оттуда несется раскатистый грохот, свист, улюл
юканье, завывание. Атмосфера Инфры насыщена электричеством, помехи то и
дело.
Наконец спокойный голос Чарушина прорывается сквозь гул помех. Наш Дед с
нами! Знакомый хрипловатый бас звучит в кабине.
Ц Выключил прожектор, Ц говорит он. Ц Тьма не абсолютная. Все время зар
ницы и молнии, короткие и ветвистые. При вспышках видны тучи, плоские, как
покрывало. На Юпитере такие же. По краям барашки. Воздух плотный, и на гран
ицах воздушных потоков крутые вихри.
Выпадали слова и целые фразы. Потом стало слышно лучше.
Ц Воздух становится прозрачнее, Ц рассказывал Дед. Ц Вижу море. Лаков
о-черная поверхность. Невысокие волны, как бы рябь. Падаю медленно, воздух
очень плотный. Тяжесть неимоверная, пошевелиться трудно. Даже языком во
рочать тяжело.
И вдруг радостный возглас:
Ц Птицы! Светящиеся птицы! Еще одна и еще… Три сразу! Мелькнули Ц и нет. Ра
зве телевизор заметит такое? Успел увидеть: голова круглая, толстое туло
вище. Крылышки маленькие, трепещут. Пожалуй, похожи на наших летучих рыбо
к. Может быть, это и есть рыбы, а не птицы. Но летели высоко.
Сильный плеск. Пауза.
Ц Шум слышали? Это я в воду вошел. Крепко ударился. Впрочем, не имеет значе
ния. Выключил свет. Привыкаю к темноте.
Немного спустя: Ц Погружаюсь медленно, на метр-два в секунду. Опять включ
ил прожектор. За окном огненная вьюга Ц светящиеся вихри, волны, тучи. Ско
лько же здесь всякой мелочи! Вероятно, врoде наших креветок. Чем глубже, те
м гуще. На Земле наоборот: в глубинах жизнь скуднее. Но там тепло поступает
сверху, а здесь снизу. А это что? Длинное, темное, без головы и без хвоста. Ки
т, кашалот? Движется быстро, за ним светящаяся струя. Ряды огоньков на боко
вой линии, как бы иллюминаторы. Неужели подводная лодка? Или нечто иное, ни
с чем не сравнимое. Сигнализирую на всякий случай прожектором: два-два-ч
етыре, два-трй-шесть, два-два-четыре. Не обратили внимания. Ушли вправо. Не
видно. А вот еще какие-то чудища Ц помесь черепахи с осьминогом. Осьминог
ами я называю их для сравнения, на самом деле они пятиногие. Пять щупальце
в Ц одно сзади, как рулевое весло, четыре по бокам. На концах утолщения с п
рисосками. В одном из передних щупальцев сильный светящийся орган.
Похоже на фонарик. Прямой луч так и бегает по стеблям. На спине щит. Глаза р
ачьи на подвижных стебельках. Рот трубчатый. Я так подробно описываю их, п
отому что они плывут на меня. Вот сейчас смотрят прямо в иллюминатор. Жутк
ое чувство Ц взгляд совершенно осмысленный, зрачок с хрусталиком, а рад
ужная оболочка фосфоресцирует мертвеннозеленым светом, как у кошки. Я чи
тал, что у земных осьминогов человеческий взгляд, но сам не видел, не могу
сравнить.
Прожектор нащупал дно. Какие-то узловатые корни на нем. Подобие кораллов
или морских лилий.
Вижу толстые стебли, от них побеги свисают чашечками вниз, некоторые впл
отную упираются в дно. Наши морские лилии смотрят чашечками вверх, они ло
вят тонущую пищу. Что ищут эти в иле? Гниющие остатки? Но не все достигают д
на.
Неужели они ловят тепло? Но тогда это растения.
Растения без света? Невозможно. Впрочем, свет идет со дна Ц инфракрасный.
Можно ли за счет энергии инфракрасных лучей строить белок, расщеплять уг
лекислый газ? Мала энергия, надо ее накапливать. Но и зеленые листья на Зем
ле тоже накапливают энергию. Ведь видимые лучи сами по себе не разлагают
углекислый газ.
Ц Я получил отсрочку, Ц продолжал старик. Ц Застрял в зарослях у дна. Мо
гу смотреть не торопясь. Все больше убеждаюсь, что подо мной растения. Вот
толстая безглазая рыба жует побег. Другая Ц зубастая и длинная Ц схват
ила толстую, взвилась вверх. Поток пищи идет здесь со дна на поверхность. С
ветящиеся птицы Ц последняя инстанция.
Послышался скрежет и глухие удары по металлу. Что такое?
Ц Батисфера сдвинулась, Ц объявил Дед. Ц Кто-то схватил ее и тащит. Кто
Ц не вижу. Перед иллюминатором нет ничего. Дно идет под уклон. Зарослям ко
нца нет. Но странное дело Ц растения выстроились правильными рядами, ка
к в плодовом саду. Что-то громоздкое медлительно движется, срезая целые к
усты под корень. Ну и прожорливое чудище Ц так и глотает кусты. Вижу плохо
, где-то сбоку ползет этот живой комбайн. Впереди гряда скал. Проплыли. Чер
ная бездна. Батисфера опускается вниз. Давление возрастает. Прощайте! Мо
скве поклонитесь!
Секундная пауза. И вдруг крик: Ц Трещина!!!
Послышались удары, все чаще и чаще. Видимо, вода прорвалась в камеру.
Старик ойкнул. Возможно, водяная дробь попала в него. Потом заговорил ско
роговоркой:
Ц На дне бездны строения. Город. Освещенные улицы. Купола. Шары. Плавающи
е башни. Какие-то странные существа… Всюду они… Неужели это и есть…
Грохот. Крик боли…
И торжествующий, с громким присвистом протяжный вой помехи.
Пять человек в глубоком молчании смотрят на черный круг, хотя ничего там
нельзя разобрать ни глазами, ни в телескоп.
Ц Черев тридцать лет мы снова придем сюда, Ц говорит Толя Варенцов.
ВЛ.САВЧЕНКО
ПРОБУЖДЕНИЕ ПРОФЕССОРА БЕРНА
В 1952 году, когда мир угнетала величайшая нелепость XX
века, называемая «холодной войной», профессор Берн перед большой аудито
рией произнес невеселую остроту великого Эйнштейна: «Если в мировой вой
не № 3 вздумают воевать атомными бомбами, тогда в мировой войне № 4 будут во
евать дубинками…» В устах Берна, которого называли «самым универсальны
м ученым XX столетия», это звучало несколько сильнее, чем обыкновенная ост
рота. Посыпались письма, но Берн на них не смог ответить.
Осенью того же 1952 года ученый погиб во время своей второй геофизической э
кспедиции в Центральную Азию.
Уцелевший другой участник этой маленькой экспедиции, инженер Нимайер, п
озднее рассказывал: Ц Мы переправляли нашу базу на вертолете в глубь пу
стыни Гоби. В первый рейс, погрузив приборы и взрывчатку для сейсмологич
еских исследований, вылетел профессор. Я остался охранять остальное сна
ряжение. Когда вертолет взлетел, в моторе что-то испортилось и он стал дав
ать перебои. Потом мотор совсем заглох. Вертолет еще не успел набрать ско
рость и поэтому стал быстро снижаться вертикально с высоты сотни метров
. Когда машина коснулась земли, произошел сильный Ц в два раската Ц взры
в. Должно быть, снижение оказалось таким стремительным, что от резкого то
лчка детонировал динамит. Вертолет и все его содержимое вместе с професс
ором Берном разнесло буквально в пыль…
Этот рассказ Нимайер слово в олово повторял всем осаждавшим его корресп
ондентам, ничего не прибавляя и не убавляя. Специалисты нашли его убедит
ельным. Действительно, снижение груженого вертолета в нагретом и разреж
енном, воздухе высокогорной пустыни должно было произойти ненормально
быстро. Толчок при посадке мог привести к таким трагическим последствия
м. Комиссия, вылетевшая на место катастрофы, подтвердила эти предположен
ия.
Один лишь Нимайер знал, что в действительности все было иначе. Но он даже п
еред смертью не выдал тайны профессора Берна.
Место в пустыне Гоби, куда добралась экспедиция Берна, ничем не отличало
сь от своих окрестностей. Такие же застывшие волны барханов, показывающи
е направление гнавшего их последнего ветра; такой же серо-желтый песок, с
ухо скрипящий под ногами и на зубах, то же солнце, ослепительно белое днем
и багровое к вечеру, описывающее за дeнь почти вертикальную дугу в небе. Ни
деревца, ни птицы, ни тучки, ни даже камешка в песке.
Листок блокнота, на котором были записаны координаты этого места, профес
сор Берн сжег, как только они его достигли и отыскали шахту, вырытую во вре
мя прошлой экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36