Ц спросил я.
Ц Что? Ах, свет! Скорее он мешает вам. Хотите, потушу?
Ц Пожалуй, можно…
Он встал, подошел к двери и щелкнул выключателем. Затем опять вернулся на
свой диван. Когда я привык к темноте, то увидел, что мой сосед откинулся на
сиденье и заложил руки за голову. Вытянутые ноги его почти касались моег
о дивана.
Ц И как это вас угораздило отстать от поезда? Ц снова заговорил я.
Ц Это произошло ужасно нелепо. Я зашел в вокзал, присел на скамейку и зад
умался об одной идее, пытаясь доказать самому себе, что она не права… Ц от
ветил он скороговоркой. Ц Поезд тем временем ушел.
Ц Вы что же, поспорили с какой-нибудь… дамой? Ц допытывался я.
Ц При чем тут дама? Ц раздраженно спросил он.
Ц Но ведь вы же сами сказали: «Доказать самому себе, что она не права»!
Ц По-вашему, всякий раз, когда говорят «она», имеют в виду даму? Кстати, эт
а нелепая мысль как-то появилась и у нее. Она считала, что она Ц дама!
Всю эту галиматью он произнес с горечью и даже злобой, а последние слова с
ехидным хихиканьем.
Я решил, что рядом со мной не совсем нормальный человек, которого следует
остерегаться. Однако мне хотелось продолжать разговор. Я закурил главны
м образом для того, чтобы при вспышке спички получше разглядеть своего с
путника. Он сидел на краю дивана, глядя мне в лицо черными блестящими глаз
ами.
Ц Знаете, Ц начал я как можно мягче и примирительнее, Ц я литератор, и м
не кажется странным, когда говорят «она права» или «она считала» и при эт
ом не имеют в виду особу женского пола.
Странный пассажир ответил не сразу:
Ц Десять лет назад это было абсолютно верно. В наше время это уже не так. «
Она» может быть и не женщина, а просто существительное женского рода.
Ц Дайте папиросу, Ц попросил он. Ц Думал, брошу курить, но, кажется, ниче
го не выйдет.
Я молча протянул ему папиросы и зажег спичку.
Он несколько раз глубоко затянулся и через минуту начал один из самых уд
ивительных рассказов, которые мне когда-либо доводилось слышать.
Ц Вы, конечно, читали об электронных счетно-решающих машинах? Это замеча
тельное достижение современной науки и техники. Машины выполняют ложне
йшие математические вычисления, произвести которые часто не под силу че
ловеку. Они могут решать такие задачи, что дух захватывает. И решают в тече
ние каких-нибудь долей секунды, в то время как человеку для этого необход
имы месяцы и даже годы. Я не буду вам рассказывать, как построены эти машин
ы. Так как вы литератор, то все равно в этом ничего не поймете. Я только обра
щу ваше внимание на одно очень существенное положение: при вычислениях э
та машина имеет дело не с числами, а с их кодами. Прежде чем задать задачу т
акой машине, все числа кодируются при помощи нолей и единиц. Электронная
машина складывает, вычитает, умножает и делит числа, представленные в ви
де электрических импульсов. Единица Ц это значит «есть импульс», ноль
Ц «импульса нет».
Известно, что при решении даже простой арифметической задачи часто прих
одится проделывать несколько операций. Как же может машина решить задач
у с многими действиями? Вот здесь-то и начинается самое интересное. Для то
го чтобы решить сложную задачу, машине в виде особого импульсного кода з
адают не только условия задачи, но и составляют в закодированном виде ее
программу действий. Машине говорят примерно так: «Когда ты сложишь задан
ные два числа, запомни результат. Затем перемножь вторые два числа и такж
е запомни результат. После первый результат раздели на второй и дай отве
т». Я понимаю, вам неясно, как можно машине сказать, что она должна делать. В
ы удивляетесь, когда машине приказывают запомнить результат. Это не фант
азия. Машина хорошо понимает заданную ей программу действий и хорошо зап
оминает и фиксирует промежуточные результаты вычислений.
Программа работы машины также составляется в форме импульсного кода. Ка
ждую группу цифр, посылаемых в машину, сопровождают дополнительным кодо
м, в котором говорится, что с этими цифрами нужно сделать. До последнего вр
емени программу работы машины составлял человек.
Ц А как же может быть иначе? Ц спросил я. Ц Ведь трудно себе представить
, чтобы машина знала, как решить задачу.
Ц Вот это-то и неверно! Оказывается, можно построить и такую машину, кото
рая сама составляет себе программу действий для решения задачи. Вы, коне
чно, знаете, что в школе учат детей решать так называемые типовые задачи, о
ни решаются по одному рецепту, или, говоря нашим языком, по одной и той же п
рограмме. Почему бы этому не научить машину? Надо лишь запечатлеть в ее па
мяти в виде кодов программы наиболее типичных задач, и она с успехом их бу
дет решать без помощи человека.
Ц Нет, не сможет! Ц воскликнул я. Ц Если даже она и запомнит программу р
ешения всех типичных задач, она не сможет сама выбрать нужную программу.

Ц Правильно! Было и так. Машине задавали условия задачи и затем сопровож
дали их коротким кодом, в котором говорилось, например: «Решать по програ
мме номер двадцать». И она решала.
Ц Ну, здесь и кончаются все чудесные мыслительные способности вашей ма
шины! Ц воскликнул я.
Ц Наоборот, здесь-то и начинается самая интересная работа по усовершен
ствованию таких машин. Вы понимаете, почему машина, которой задали исход
ные данные задачи, сама не может выбрать программу работы?
Ц Конечно, понимаю, Ц сказал я. Ц Потому, что сами цифры, которые вы ей за
дали в виде последовательности импульсов, ничего не говорят. Ваша машина
не знает, что с ними делать. Она не знает ни условия задачи, ни того, что тре
буется. Она мертва. Она не способна анализировать задачу. Это может сдела
ть только человек.
Пассажир в полосатой пижаме улыбнулся, прошелся по купе. Затем вернулся
на свое место и закурил. После минутного молчания он продолжил свой расс
каз:
Ц Было время, когда я думал точно так же, как и вы. Действительно, может ли
машина заменить человеческий мозг? Может ли она выполнять сложнейшую ан
алитическую работу? Может ли она, наконец, думать? Конечно, нет, нет и нет. Та
к мне казалось. Это было в то время, когда я только приступил к конструиров
анию электронных счетно-решающих машин. Как много с тех пор изменилось! К
ак мало нынешняя электронная машина походит на прежнюю! Раньше такая маш
ина представляла собой сооружение, занимающее огромное здание. Вес ее ис
числялся сотнями тонн. Для работы ей требовались тысячи киловатт энерги
и. А количество радиодеталей и радиоламп! По мере усовершенствования маш
ин неудержимо росли их размеры. Они становились электронными гигантами,
которые, хотя и решали сложнейшие математические задачи, увы, нуждались
в постоянной опеке человека. Несмотря на все усовершенствования, это был
и тупые, бездумные чудовища. Временами мне казалось, что такими они остан
утся навсегда. Вы, конечно, помните первые сообщения об электронных маши
нах, которые переводили с одного языка на другой? В тысяча девятьсот пять
десят пятом году одновременно у нас и в Америке были созданы машины, кото
рые переводили журнальные статьи по математике с английского языка на р
усский и с русского на английский. Я читал несколько переводов и нашел, чт
о они не так уж плохи. В то время я полностью посвятил себя машинам, которы
е выполняют нематематические операции. В частности, более года я занимал
ся изучением и конструированием машин для перевода.
Нужно сказать, что силами одних только математиков и конструкторов пост
роить такие машины было бы невозможно. Огромную помощь нам оказали лингв
исты, которые помогли составить такие орфографические и синтаксически
е правила, что их можно было закодировать и поместить в долговременной п
амяти машины в качестве программы действия. Не буду рассказывать о тех т
рудностях, которые нам пришлось преодолеть. Скажу только, что в конце кон
цов удалось создать электронную машину, которая переводила русские ста
тьи и книги любого содержания на английский, французский, немецкий и кит
айский языки. Перевод выполнялся с той же быстротой, с какой русский текс
т печатался на специальной пишущей машине. Эта машина вырабатывала и нео
бходимый для перевода код.
Во время работы над усовершенствованием одной из переводческих машин я
заболел и провалялся в больнице около трех месяцев. Дело в том, что во врем
я войны я командовал радиолокационной станцией и при налете немецкой ав
иации был контужен, перенес тяжелое сотрясение мозга, и это давало да и се
йчас дает себя знать. Так вот, именно тогда, когда я работал над новым типо
м электростатической памяти для электронных машин, с моей собственной п
амятью начало твориться что-то не совсем ладное.
Знаете, случалось так: видишь человека, которого хорошо знаешь, а как его з
овут, вспомнить не можешь. Лежит перед тобой какой-нибудь предмет, а ты за
был, как он называется. Или прочтешь слово и не понимаешь, что оно значит, х
отя слово тебе хорошо знакомо. У меня это и сейчас бывает, но не так часто…
А тогда это стало просто катастрофой. Как-то раз понадобился карандаш. Я п
озвал лаборантку и говорю ей: «Принесите мне, пожалуйста, вот это… Ну, как
его… то, чем пишут», Она улыбнулась и принесла мне ручку. «Нет, Ц говорю,
Ц мне нужно другое». Ц «Другую ручку?» Ц «Нет, Ц говорю, Ц другое, чем п
ишут». Я сам испугался той бессмыслицы, которую говорил, и, видимо, испугал
и ее. Она вышла в коридор и громко сказала одному инженеру: «Скорее зайдит
е в комнату и посмотрите на Евгения Сидоровича. Он заговаривается». Воше
л инженер. А я стою перед ним и не знаю, кто он такой, хотя работаю с ним уже т
ри года. «Э-э, батенька, ты, кажется, заработался, Ц сказал он. Ц Посиди мин
утку спокойно, я сейчас приду». Он пришел с врачом и двумя молодыми сотруд
никами института, и они вывели меня из комнаты, усадили в машину и отвезли
в клинику.
В клинике я познакомился с одним из крупнейших невропатологов нашей стр
аны, Виктором Васильевичем Залесским. Я называю его имя потому, что знако
мство с ним сильно повлияло на всю мою дальнейшую судьбу.
В больнице Виктор Васильевич долго меня осматривал, выслушивал, выстуки
вал, ударял молоточком, по коленке, водил карандашиком по спине и затем, по
хлопав по плечу, сказал: «Ничего, это пройдет. Это у вас…» Ц и он произнес к
акое-то латинское слово.
Лечение заключалось в ежедневных прогулках, прохладных ваннах и в снотв
орном на ночь. Выпивая порошки люминала или нембутала, я засыпал и утром п
росыпался как после глубокого обморока. Мало-помалу память стала восста
навливаться.
Однажды я спросил Виктора Васильевича, для чего мне дают снотворное. «Ко
гда вы спите, мой дорогой, все силы организма направлены на то, чтобы восст
ановить нарушенные в вашей нервной системе линии связи». Услышав это, я с
просил: «О каких линиях связи вы говорите, Виктор Васильевич?» Ц «О тех са
мых, при помощи которых передаются все ваши ощущения в мозг. Вы, кажется, с
пециалист по радиотехнике? Так вот, вы, ваша нервная система, грубо говоря
, весьма сложная радиотехническая схема, в которой повреждены кое-какие
проводники».
Помню, после этого разговора, несмотря на снотворное, я долго не мог засну
ть.
Во время следующего обхода я попросил Залесского дать мне что-нибудь пр
очитать о нервных связях в живом организме. Он принес мне книгу академик
а Павлова «О работе полушарий головного мозга». Я буквально проглотил эт
у книгу. И, знаете, почему? Потому что я в ней нашел то, что давно искал, Ц при
нципы построения новых, более совершенных электронных машин. Я понял, чт
о для этого нужно стремиться копировать структуру нервной системы чело
века, структуру его мозга.
Несмотря на то, что мне строго-настрого запретили заниматься серьезным
умственным трудом, мне удалось прочитать несколько книг и журналов, посв
ященных различным вопросам деятельности нервной системы и мозга. Я чита
л о человеческой памяти и узнал, что в результате жизнедеятельности, в ре
зультате взаимодействия с окружающим миром в группах специальных клет
ок человеческого мозга, в нейронах, запечатлеваются многочисленные дан
ные жизненного опыта человека. Я узнал, что количество нейронов составля
ет несколько десятков миллиардов, Я понял, что в результате соприкоснове
ния с природой, в результате наблюдения всего, что происходит в мире, в рез
ультате опыта в центральной нервной системе возникают связи, которые ка
к бы копируют природу. Запечатлен этот мир в различных разделах памяти ч
еловека в виде закодированных сигналов, в виде слов и в виде образов.
Помню, какое огромное впечатление произвела на меня работа одного биофи
зика, изучавшего работу зрительных нервов глаза. Он перерезал зрительны
й нерв лягушки и концы подключил к осциллографу Ц прибору, который позв
оляет сделать видимыми электрические импульсы. И когда он направил на гл
аз лягушки яркий пучок света, то увидел на осциллограмме быструю последо
вательность электрических импульсов, точь-в-точь напоминающих те, кото
рые используются для кодирования цифр и слов в электронных машинах. По н
ервам, от места их раздражения до мозговых нейронов, мчатся сигналы внеш
него мира в виде последовательности электрических импульсов, «нолей» и
«единиц».
Цепь замкнулась. Процессы, протекающие в нервной системе человека, имеют
много общего с процессами, протекающими в электронных машинах.
Но нервная система человека самосоздается и самосовершенствуется, обо
гащается благодаря жизненному опыту. Память непрерывно пополняется в р
езультате общения человека с жизнью, изучения наук, фиксирования в клетк
ах мозга впечатлений, образов, чувств, переживаний. Взаимодействие же ма
шины с природой крайне слабое, она ее не чувствует, память ее ограничена, о
на не пополняется новыми данными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36