Дело Диллинджера – его единственное дело. Только он и шеф Пурвин занимаются Диллинджером.– И любой звонок от какого-нибудь чудака, каждое мелкое сообщение...– Попадают прямо к Коули и Пурвину.– Интересно. Не подскажете, где находится офис Коули?– Здесь это единственный офис, которым мы располагаем, мистер. А шеф Пурвин сидит за тем столом, в углу, у окна.Я не заметил его раньше, его маленькую фигуру трудно было сразу разглядеть. Он был единственный в комнате, кто сидел в пиджаке, хорошо сшитом на заказ светло-сером пиджаке. Его стол был больше, чем у остальных, и накрыт стеклом. Он стоял возле открытого окна, из которого тянуло воздухом, смешанным с уличным шумом.Когда я подошел к нему, он оторвался от своих бумаг и высоким по-южному протяжным голосом сказал:– Вы Натан Геллер, не так ли? Присаживайтесь...То, что он обратился ко мне по имени, меня удивило. Ведь мы с ним встречались только раз. Элиот накоротке представил меня, мы обменялись рукопожатиями, после этого, встречаясь иногда в «Федерал билдинг», кивали друг другу, но это вовсе не означало, что мы близко знакомы или узнавали друг друга всякий раз.Как и приятель Полли Гамильтон, Мелвин Пурвин был маленьким щеголеватым мужчиной, всего лишь на пару лет старше меня, но, несомненно, все же старше находившихся в комнате. Отодвинув в сторону недочитанный доклад, он закрыл папку и улыбнулся. У него были каштановые волосы, и одна прядь падала на лоб. Лицо имело форму сердечка с мелкими, но резкими чертами. Взгляд его темных глаз был довольно острым.– Удивлен, что вы помните меня, – сказал я.– Это ведь Несс познакомил нас. Мы не слишком жалуем друг друга. Я просто считаю, что ваш друг Несс... считаю, что он питает слишком большое пристрастие к прессе.Я подавил желание сказать «Малышу Мелу», что это особое пристрастие столь же присуще и ему самому.Но вместо этого я сказал:– Полагаю, что сейчас некоторые положительные отзывы газет о вас вовсе не повредили бы, не так ли?Он криво улыбнулся, отчего ямочка на щеке сделалась такой же, как у Ширли Темпл Американская актриса, исполнявшая детские роли.

.– Я не могу осуждать вас за подобную шутку, – сказал он с мягким южным акцентом.Я подумал, не кровь ли южанина позволяет Пурвину сидеть в такую жару в пиджаке.– Вы, без сомнения, занятой человек, мистер Геллер, – сказал он без всякого сарказма. Казалось, он обладал также и характерной для южан вежливостью, во всяком случае, он искренне хотел быть джентльменом. – Что привело вас сюда?– Не исключено, что я видел Диллинджера.Он удивленно поднял брови.– Я слышал такие признания от многих, правда большинство из них непрофессиональные детективы. Вам не следует делать подобные заявления безосновательно, не так ли, мистер Геллер?– Согласен, но мне хотелось бы спросить вас кое о чем.– О чем?– Я слышал, после той истории в Маленькой Богемии, как Билл Роджерс говорил по радио, что феды, возможно, застрелили бы Джона Диллинджера, если бы тот оказался среди тех троих пострадавших.К чести Пурвина, он только улыбнулся.– Я тоже слышал, как он это сказал. А вы что думаете?– То же самое, что прочитал в газетах, что Департамент юстиции предпочел бы, чтобы его агенты застрелили Диллинджера, как только увидят его, и что не стоит рисковать очередной перестрелкой. Что ваш босс Гувер и его босс министр юстиции вынуждены были заявить: «Если это связано с Диллинджером, застрелите, а потом считайте до десяти».Пурвин облокотился на спинку стула, сложив перед лицом руки, словно молился, ехидно улыбнулся и пожал плечами.– Вот что я думаю, – сказал я, вставая.– Что вас не устраивает, мистер Геллер?– Не уверен в том, что этот парень Диллинджер изложит вам все подробности или сообщит, где его можно найти. В последнее время слишком много людей, внешне похожих на Диллинджера, едва не потеряли свои головы оттого, что в них палили ваши ретивые агенты. Не хотелось бы участвовать в этом.– И вы полагаете, что я способен на такое?– Я полагаю, что вы ужасно хотите заполучить мертвого Диллинджера.– Сядьте, мистер Геллер.Я продолжал стоять.– Пожалуйста, садитесь.Я сел.– Ваше беспокойство серьезно, – сказал он, – и, возможно, справедливо. Суматоха в Маленькой Богемии дала повод видеть в нас людей, обуреваемых бессмысленным желанием нажимать на спусковой крючок. Я принимаю это. Но подумайте также и о том, что если я застрелю не Диллинджера, а невинного свидетеля, то через несколько дней окажусь снова в Северной Каролине копнящим сено на дворе у моего папы.– Сомневаюсь в этом, – сказал я, немного тронутый этой откровенностью, – вы юрист, а ваш папа, которого вы упомянули, как я слышал, богат...– Да, богат. Но это означает то, что у него очень большой двор, на котором мне пришлось бы укладывать много сена. Времена сейчас пока еще тяжелые, чтобы заниматься частной практикой. Я нуждаюсь в своей работе, мистер Геллер. Могу я называть вас Натан?– Нат.– Если хотите, называйте меня Мелвин. Я нуждаюсь в этой работе, не могу и не должен ее упустить. Маленькая Богемия была последней ошибкой, которую я мог себе позволить.– Значит, если я дам вам свою информацию, вы ее не проигнорируете?Он не стал уклоняться, ссылаться на трудности, только снова пожал плечами. – Да уж постараюсь. Что я могу сказать? Враги общества не сообщают, когда или где они намереваются быть, или что они собираются делать. Белые перчатки не входят в амуницию специального агента правительства.– А кто сказал, что это так?– Вы сказали, Нат. Вы просили меня, в конечном счете, гарантировать, что, если дадите мне некоторую информацию, я... ничего не испорчу. Правильно? Как я могу гарантировать вам что-либо, кроме того, что постараюсь использовать этот шанс?Этот парень был искренен – в нем чувствовался налет всей этой южной ерунды, какая-то напыщенность, но в основе все же было что-то настоящее.– Не знаю, – протянул я, глядя на снующих по комнате молодых агентов, – я не знаю, смогут ли эти мальчики из колледжей сделать все, как надо...– Нат. – Пурвин наклонился вперед с видом очнувшегося от дремы щенка. – Отдел считает, что в конечном счете намного больше смысла делать из образованных парней полицейских ищеек, нежели пытаться превратить полицейских ищеек в образованных людей. – Только не старайтесь меня обидеть... – Я обратил внимание, что вы не пошли с этим в полицию...– Нет, я не пошел в полицию. Их главный по Диллинджеру не в восторге от меня.– А-а... Капитан Стеги. Кажется, ваши отношения отнюдь не дружеские. Но дело не в нем... Не думаю, чтобы вы пошли в эту коррумпированную, ленивую, неумелую компанию неотесанной деревенщины. Мы оба ее знаем. Мои люди, однако, учились, ходили в школу. За это вы их высмеиваете, но они получили образование, а не просто закончили колледж. Они научились фотографировать, снимать отпечатки пальцев. Они умеют пользоваться микроскопом, освоили науку баллистику, научились стрелять из любого оружия, от пистолета до пулемета. Нат, криминальный мир умен, но научный ум всегда обладает превосходством.– Позвольте мне спросить вас кое о чем.– Конечно.– Расскажите мне подлинную историю бойни в Канзас-Сити.В Канзас-Сити на Юнион-Стейшн федеральные агенты и местные полицейские пересаживали гангстера «Желе» Фрэнка Нэша из вагона в автомобиль, который должен был доставить его в Левенворт Небольшой городок на Миссури, близ Канзас-Сити. В нем находятся одна из самых знаменитых тюрем Америки.

. Когда они заталкивали его в автомобиль, на станции появился какой-то крупный мужчина с автоматом, к которому присоединились еще двое вооруженных, и втроем они изрешетили автомобиль пулями, убив четырех полицейских и Нэша.Пурвин резко поднял голову.– Это одно из двух событий, которые дали Департаменту юстиции ту карательную власть, которой он теперь обладает. Другим событием, естественно, был киднеппинг Линдберга Нашумевшее на весь мир похищение и убийство малолетнего сына национального героя США летчика Чарльза Линдберга, первым перелетевшего через Атлантику. Подозреваемый в похищении был осужден и казнен, но виновность его до сих пор вызывает у юристов сомнения.

.– Понимаю.– Когда я стал специальным агентом, у меня были связаны руки в делах, которые должен был расследовать. Мои обязанности больше походили на обязанности судебного следователя. Я не мог даже производить аресты. Если настигал того, за кем охотился, то должен был по закону обратиться за разрешением в местную полицию или к судебному исполнителю Соединенных Штатов, чтобы защелкнуть браслеты на руках преступника.– И бойня в Канзас-Сити все это изменила?– Да, она и трагедия Линдберга. Возмущение общества, которое последовало за бойней в Канзас-Сити, в частности, дало нам больше людей, лучшее материала кое обеспечение и лучшие законы. Мы получили тяжелую артиллерию, в которой нуждались, чтобы настигнуть преступников на их собственном поле боя и завершить начатую работу. – Он остановился, осознав, что читает мне что-то вроде лекции, с какими обращался к прессе. Будучи немного разочарованным, он, тем не менее, казалось, улавливал, слежу ли я за его речью. – Но почему я вам все это говорю? Вы сами из нашего круга, и, конечно, вам все это известно.– А вы установили, кто несет ответственность за бойню в Канзас-Сити?Пурвин поерзал в своем кресле, его доверительность внезапно сменилась явной нервозностью.– Один из нападавших, Верни Миллер, был найден убитым в канаве.– Это дело Синдиката Обобщенное название организации Аль Капоне (разг.).

?– Явно.– Почему вы так предполагаете?– Об этом свидетельствует грязная работа, а также убийство человека, спасти которого они были туда посланы.– Вы имеете в виду Нэша?– Определенно. И убийство офицеров полиции и федеральных агентов. И то, что это обрушит необузданную ярость честных граждан на творящееся вокруг беззаконие.– Я могу принять только последнее ваше утверждение.– А как же другие?– Целью был Нэш. Потому что он знал слишком много. И вам, конечно, это известно.– Не смешите меня.– Ладно, Мелвин, пусть будет по-вашему. Нэш не был целью, просто он случайно попал под пулеметный огонь. Кого еще вы ищете в связи с этой бойней?– Остальные двое убийц это, конечно, «Красавчик» Флойд и Адам Ричетти.– А что, если скажу – это сплошная чушь? Флойда и Ричетти там не было.Он поджал свои тонкие губы.– Я скажу, что вы ошиблись.Покачав головой, я улыбнулся.– Слышал, что их там не было.– Вы ошибаетесь.В конце концов, нотки сарказма прорвались в его тягучую речь.– Неужели ваши источники информации лучше, чем мои?– Мелвин, некоторые вещи вы не сможете обнаружить, разглядывая их под микроскопом.Я встал.– Что ж, увидимся.– Сядьте, Геллер. Сядьте!Продолжая стоять, я сказал:– Я, возможно, видел Диллинджера. Но хочу еще раз проверить это. Понимаете, парень, который может оказаться Диллинджером, крутится вокруг девушки моего клиента. И если вы и ваши коллеги доведете дело до того, что она будет убита, мой клиент будет несчастлив и недоволен мной. Поэтому я собираюсь сделать так, чтобы все было просто и надежно. Я еще вернусь к вам.Он напрягся.– Это ваше окончательное решение, мистер Геллер?– Да, именно так. И не вздумайте организовывать слежку за мной... Вы и ваши парни недавно уже пережили много неприятностей.Он был все еще напряжен.– За это дело обещаны большие деньги в награду, Геллер.– Знаю. И никого не хочу обижать, Пурвин. Я вернусь, чтобы войти с вами в контакт.– Скоро?– Скоро.«Но вернусь я не к тебе, а к Коули», – подумал я и вышел. 9 Время после полудня я провел, наблюдая за Лоуренсом и Полли, уверяя себя, что делаю это в последний раз. Около полудня я приехал к жилому дому на Пайн-Гроув, вблизи озера. Как только я снял шляпу и пиджак, ослабил галстук, подъехало такси. Лоуренс и Полли вышли из дома и сели в него. Лоуренс был в рубашке, без пиджака, с бабочкой-галстуком, в соломенной шляпе и широких брюках. Полли надела желтое платье и шляпку.Я проследовал за ними до Норд-Линкольн-авеню, всего в квартале от дома Анны, где они вышли из такси. Проезжая мимо, я увидел, что неподалеку от них стояли двое полицейских и разговаривали. Вскоре после того, как я припарковался, появилась патрульная машина и развернулась, чтобы в нее сел один из полицейских. Лоуренс даже взгляда не бросил в их сторону, и эта парочка пошла дальше, не проявляя никаких признаков беспокойства. Если этот Лоуренс и есть Диллинджер, то я могу только позавидовать его самообладанию.В павильончике прохладительных напитков рядом с «Байограф Бильярдс» Лоуренс и Полли съели по мороженому. Затем Полли наклонилась к нему, легонько поцеловала в щеку и ушла, по-видимому, делать покупки – «Норд-Линкольн» был маленьким модным торговым центром.Я остался с Лоуренсом, взял его под наблюдение. Если это действительно был Диллинджер, он мог бы засечь меня, но я был очень осторожен. А кроме того, заметил, что он не был вооружен; был без пиджака да и карманы его просторных желтых брюк не оттопыривались.Тем временем он подстригся в «Байограф Барбер Шоп», а затем перешел напротив к «Байограф Театр» и зашел в дверь справа от большого купола. Скорее всего, он намеревался навестить своего букмекера – их притоны давно действовали в лофте Лофт – чердачное помещение, оборудованное либо под квартиру (часто большую и дорогую), либо под какие-то офисы и т. п.

над этим театром.Через несколько минут он вышел и направился вниз по улице к галантерейному магазину «Ярд Митчелл Ком-пани», где купил полосатую рубашку. Я углядел это через оконную витрину и тут же перешел улицу, чтобы следовать за ним на дистанции. В результате едва не упустил Лоуренса, когда он вышел из магазина и столкнулся с совершающим обход полицейским, который размеренно шагал, помахивая своей дубинкой.Лоуренс уронил свой пакет, и бык Прозвище полицейских и национальных гвардейцев.

помог ему поднять его, они улыбнулись и кивнули другу другу, после чего каждый пошел своей дорогой.«Черт с ним», – подумал я и, сев в свою машину, поехал обратно к Лупу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44