Перехватив мой удивленный взгляд, Луиза сказала:– Это шкурка крысы. Ее оставила кошка, когда покончила свои дела с ней.– Курам все равно, что есть на завтрак, не так ли?Луиза ответила мне совершенно серьезно:– Это еще не куры, они начнут нестись, когда им будет семь месяцев.Луиза взяла меня за руку и повела мимо амбара и силосной башни по мокрой от росы тропинке. Мы встретили полдюжины черных и коричневых коров. Они лениво пережевывали свою жвачку, глядя на нас с выражением скуки. Потом мы прошли по полю, на котором возвышались снопы, напоминавшие маленькие вигвамы.– Это ячмень, – пояснила Луиза. Она вытащила колосок из снопа, растерла его в руках и поднесла зерна к губам. Сдула труху и протянула мне ладошку, чтобы я посмотрел на зерна.– Вы любите пиво?– Конечно.– Это тот самый ячмень, который используют в пивоварении.Она бросила зерна на землю, и мы двинулись дальше.– У мистера Джиллиса пятнадцать акров ячменя.– Сколько всего акров земли у Джиллиса?– Восемьдесят.– Это много?– И не много, и не мало.Пели птицы. Я никогда не видел столько чистого неба. В Чикаго приходится задирать кверху голову, чтобы среди небоскребов увидеть кусочек неба. Единственной птичкой, которую я видел в городе, был попугай Анны Сейдж.Я задал вопрос Луизе:– Он может на это жить?– Мог бы, если бы на ячмень были подходящие цены. Но этот ячмень достанется его коровам.– Мне кажется, что с такой землей и с такими урожаями фермеры могли бы жить неплохо.Луиза пожала плечами. Она шла впереди меня и уже не держала меня за руку, просто показывала мне дорогу.– Мистер Джилли и так нормально живет, если иметь в виду его приработок.– Вы говорите о гостях у него в доме?Луиза кивнула.– Вы до этого жили здесь? – спросил я ее.– Несколько раз.Мы стояли на краю ячменного поля. Луиза показала мне на поле, где позже можно было косить сено.– Эта трава потом станет сеном для коров и лошадей мистера Джиллиса. У него для этого отведено около шести акров угодий.Мы пошли дальше, миновав участок земли, где было полно камней и сорняков.– У любого фермера всегда имеются такие куски земли, которые он не смог привести в порядок, – заметила девушка. – А вот кукурузное поле.Я шагал за ней по тропе вдоль зеленых рядов кукурузы, которые были всего в несколько футов высотой. Она сказала, что эту кукурузу заложат в яму для силоса. Луиза объяснила, что ее специально поздно посеяли на силос. Но впереди была кукуруза, которую Джиллис посеял в конце мая на зерно.Я шел за ней вдоль этих рядов кукурузы. Они были почти такого же роста, как я. Луиза с удовольствием вдыхала сладкий, ароматный воздух и улыбалась. Она была в своей стихии.Мы прошли поле желтого клевера, направляясь к участку, как она сказала, люцерны. Луиза сорвала несколько маленьких красных цветочков и произнесла: «Коровы обожают люцерну». Она считала, что у Джиллиса слишком мало люцерны – всего два акра. Мы прошли еще одно поле – с овсом, его также сжали и сложили в копны. Луиза объяснила, что им хорошо откармливать свиней.– Из-за цены?– Да, мой отец получал два доллара за восемьдесят фунтов молока. Но это было несколько лет назад. Сейчас это стоит меньше доллара, поэтому ячмень скармливают свиньям. Мясо подороже молока.– Неприятно.– Банки сбивают цены на продукты фермеров. Поэтому я не считаю таким плохим то, что делали Кэнди и все остальные.– То есть – грабили банки?Она взглянула на меня, широко раскрыв карие глаза.– Да. Банки старались лишить фермеров их собственных ферм и вообще работы.Мы подошли к большому полю, усеянному белыми цветочками, которые трепетали на легком утреннем ветерке. Девушка пояснила, что это гречиха.– Всего один акр, – продолжала Луиза экскурсию. – Гречихой кормят птицу и свиней. Вы знаете, сколько Верле дадут, если он попытается продать ее? Пенни за фунт.И грустно покачала головой.– Такова жизнь фермера.– Но вы все равно скучаете по ней, правда? Она смотрела себе под ноги.– Может быть. Немного.Мы спустились с ней в низинку и уселись под деревьями. Пела какая-то птичка. Я спросил Луизу, знает ли она название птицы.– Малиновка. Она ничего не знает о Депрессии.– Луиза, почему бы вам не вернуться домой?– Домой?– На ферму, к отцу.– Я не могу вернуться.– Почему?Она сидела, обхватив колени руками. У нее были красивые ноги. Белые и стройные.– Я была замужем и до сих пор не разведена.– Понимаю.– Мой муж Сет плохо относился ко мне. Даже хуже, чем отец. Но он был очень похож на отца. Может, поэтому я и вышла за него замуж.Мне показалось, что для дочери фермера она хорошо разобралась в ситуации. Если бы ей удалось порвать с ужасным миром, в который ее ввел Кэнди Уолкер, Луиза могла бы стать неплохой хозяйкой.– Вы не можете вернуться к вашему отцу?– А он меня примет?Риторический вопрос, но я сейчас не мог на него ответить.Пока я размышлял, она сама ответила на него.– Он не захочет принять меня обратно. Я – грешница, падшая женщина. А что касается Сета, то он меня, наверное, застрелит. Он сам говорил мне об этом.– Он так говорил?Она крепче обхватила колени, как будто ей стало холодно, но утро было жаркое.– Он предупреждал, если я когда-нибудь свяжусь с другим мужчиной, то мне – конец! – Я чуть было не рассказал ей то, о чем говорил мне ее отец, – что Сет уже развлекался с другими женщинами. И он вовсе не желает возвращения Луизы. Кроме того, со времени ее бегства прошел уже год.– Ну и потом, я не уверена, что захочу вернуться к отцу, если даже он согласится принять меня обратно. Вернуться на эту маленькую ферму, после всего, что я повидала в жизни?Я не стал говорить, что жизнь, которую она вела с Кэнди Уолкером, могла присниться только в кошмарном сне.Я просто предложил ей:– Может, вам стоит все начать сначала, поехать в большой город и попытаться найти там работу?Она вытянула свои хорошенькие ножки. Розовое платьице обнажило ее коленки.Луиза ответила мне:– В школе я изучала машинопись. Вы знаете, я училась почти два года в средней школе.– Вы ясно выражаете свои мысли, и у вас правильная речь.Девушке это понравилось. Она широко улыбнулась мне. Она была такой свежей, как этот приятный запах, когда мы проходили по полю пшеницы и кукурузы.– Вы знаете, я много читаю и мне нравится ходить в кино. Я всегда мечтала стать... но вы будете смеяться...– Нет, не буду.– Актрисой. Ну, вот, я все сказала, теперь можете смеяться. Каждая глупая девчонка с фермы хочет убежать в город и стать звездой.– Иногда им это удается, – сказал я, вспоминая Салли.– Ну, мне удалось хотя бы удрать с фермы. Я уверена, что моя нынешняя жизнь немногим отличается от жизни в шоу-бизнесе.– Вы тоже много путешествуете.– Но даже если я стану машинисткой, секретарем, это ведь не так уж плохо, правда? Работать в большом городе, и это один шажок к успеху. Я не смогу оставаться с Баркерами. Теперь, когда Кэнди нет, не имеет смысла оставаться с ними.Я коснулся ее плеча.– Почему бы вам не поехать домой. Дайте шанс вашему отцу. А потом можете отправиться в большой город, если захотите. У меня в Чикаго есть друзья. Я смогу вам помочь.Луиза потрогала мое лицо рукой, от которой приятно пахло зерном, и сказала:– Вы очень милый, мой Джентльмен Джим. Действительно она много читала – разные романтические журналы. Это точно!– Вы такой честный и хороший!Я был лжецом, пытающимся манипулировать ею, чтобы выполнить задание моего клиента. Поэтому я не мог полностью согласиться с нею.– Ну, все немного не так. Мне просто кажется, что такая хорошенькая девушка, как вы, не может вести такую дешевую и опасную жизнь.Я боялся, что она обидится, но этого не произошло.Луиза подняла юбку вверх и медленно задрала ее еще выше. Я увидел ее бедра и светлый треугольничек между ног. И никакого нижнего белья.Девушка не из скромных!– Я знаю, что Кэнди еще не остыл в своей могиле, – сказала Луиза. – Но это не имеет значения. Его нет, а вы здесь. Я вас хочу, вы мне нужны.Наверное, мой клиент не предвидел такого поворота событий.Я заметил ей:– Луиза, мне кажется, я не должен это делать.Она расстегнула платье и спустила его до пояса. Ее груди с розовыми сосками были круглые, красивые. Я расстегнул брюки.Когда я вытащил из бумажника фирменный презерватив «Шейх», Луиза сказала мне:– Нет-нет, он тебе не понадобится.– Ты хочешь, чтобы я...– Не волнуйся, я не забеременею.Более чувствительный мужчина от такого замечания немного поостыл бы, но меня уже сводил с ума сладкий запах пшеницы, светлый треугольник у нее между ног и ее розовые соски. Я овладел ею на траве, под деревьями. Она старательно двигалась подо мной. Чувствовалось, что ей было приятно, она стонала и даже закричала, когда кончила. Потом она сидела, прижавшись ко мне, – комок плоти в расстегнутой одежде – и рыдала.Очень скоро я оделся.И только тогда я обнаружил, что мы расположились рядом с участком свежевскопанной земли.Это была могила, где лежали Кэнди Уолкер и Док Моран.Меня начало тошнить, я как бы опять почувствовал запах извести. Но желудок был пуст, поэтому ничего со мной не случилось.Луиза стала нервничать. Она встала и начала застегивать пуговицы на платье.– Что такое?– Ничего.– Нам нужно вернуться к завтраку.– Хорошо.– Угу, – заметила Луиза. Она обратила внимание на кусок земли, где не росла трава. – Интересно, что здесь посадили?«Ничего такого, что сможет вырасти», – подумал я.– Пошли обратно.Когда мы вернулись на ферму, все уже сидели за столом. Пола, у которой тарелка, как у настоящего алкоголика, была пуста, правда и в руках пока отсутствовал ее обычный стакан виски, хитренько улыбнулась Луизе. Та покраснела, а я нахмурился, глядя на Полу. Остальные, казалось, ничего не заметили. Мы сели и начали завтрак. На этот раз готовила не Мамочка, а миссис Джиллис. И завтрак был превосходный: яичница с беконом, жареный картофель с соусом и много молока.Казалось, что Мамочка была слегка расстроена. Особенно когда ее мальчики Док и Фредди наслаждались видом пищи и ее запахом и вкусом.Карпис сидел рядом со мной. С другой стороны от него была его Долорес.– Вы можете привести себя в порядок в нашей комнате, – предложил он.– Благодарю.– Там есть зеркало, полотенца и тазик. Но сначала вам придется спуститься вниз и принести себе воду. Если захочется побриться.– Да, вид у меня не самый парадный. Он поправил очки.– У нас здесь все очень просто.Нельсон положил себе столько еды, что ее хватило бы на двоих. Он сидел напротив меня рядом со своей пикантной брюнеткой-женой.– Я слышал, что вы поедете с нами и займете место Кэнди Уолкера, – обратился Нельсон ко мне.Когда он сказал: «Займете место Кэнди Уолкера», Пола захохотала. Все недоуменно посмотрели на нее. Но, слава Богу, это продолжалось очень недолго.– Да, – ответил я; – Мне приятно оказаться в такой уважаемой компании.Нельсон заулыбался. Его усы выглядели ненастоящими. Он походил на подростка, который приклеил несколько волосков себе на верхнюю губу.– Хорошо, что вы с нами, и еще раз извиняюсь за прием, который я оказал вам вчера. Разговаривая по телефону с Чикаго, я узнал, что вы – настоящий специалист, поэтому со мной у вас все будет о'кей.– Спасибо, Нельсон.– Можете называть меня Б. Д. Большой Джордж.– Конечно, Б. Д., – сказал я. Я брился в комнате Карписа и Долорес, когда туда вошел Карпис, одаривая меня своей ужасной улыбочкой.– Вы забыли это, – сказал он, протягивая мои очки. Я положил их на столик вчера, когда ложился в постель, и, конечно, забыл надеть сегодня утром.– Спасибо, – сказал я, продолжая бриться.– Я вижу, что в них обычные простые стекла, – сказал Карпис.Я подумал, хватит ли у меня смелости убить этого ублюдка прямо сейчас.– В моих тоже, – продолжал он, постукав по своей проволочной оправе.– Шутите? – сказал я, продолжая бриться.– В наших делах следует как можно чаще менять свою внешность. Я все время стараюсь не расставаться с ними, чтобы постепенно привыкнуть к ним.Глядя в зеркало, я улыбнулся ему.– До сих пор забываю надевать их. Конечно, помогает пластическая операция, но очки тоже меняют облик. Вы со мной согласны?– Абсолютно.Карпис положил мои очки на столик.– Мы уезжаем сегодня, в разных машинах и через определенные промежутки времени. Я кивнул головой.– Конечно, не следует ехать всем вместе.– Необходимо как можно меньше привлекать к себе внимания.Может, мне повезет, если я посажу с собой Луизу в двухместный «Аубурн». Тогда можно было бы удрать из этой компании, пока они ни о чем не догадываются.– Я... ну как бы это сказать... уже привыкаю к Луизе.Лицо Карписа снова осветилось страшной улыбкой.– Вы быстро действуете.– Она – милая девочка.– И одинокая. Лоуренс, вы, видимо, очень нравитесь женщинам.– Стараюсь. Не будете против, если она поедет со мной?– Отнюдь. Я расскажу вам, как добраться до туристского комплекса.– Если вы не против, то я возьму «Аубурн».– Конечно. – Карпис кивнул мне головой и вышел. Я вытер лицо, оставил тазик с мыльной водой на комоде и прошел через коридор в комнату мальчиков. Луизы там не было. Нашел ее в другой комнате, с желтыми обоями и большой двойной кроватью с ярко-желтым покрывалом. Она собирала свои вещи. Луиза глянула на меня через плечо.– Это была наша с Кэнди комната. Она продолжала собирать вещи...– С тобой все в порядке, Луиза?– Все нормально, – грустно ответила она. Но я не был уверен в этом.Я подошел к ней и коснулся плеча.– Что такое?– Я нехорошая. Так всегда говорил отец.– О чем ты говоришь?– Мы занимались этим. Ты и я. Мы занимались с вами любовью, но не прошло еще и одного дня со смерти Кэнди. Почему я такая плохая?– Это – моя вина, я заставил тебя.Это была неправда, и мы оба знали об этом, но Луизе почему-то стало легче после моих слов. Она повернулась ко мне, обняла и прижалась головой к моей груди.– Не осуждай меня, – попросила она.– И не собирался этого делать.– Мне нужно было, чтобы меня любили, а ты был таким милым. Я хотела тебя.– Луиза, ты очень красивая, и я никогда не забуду, как мы с тобой занимались любовью под деревьями.Ей понравилась моя фраза. Она звучала так романтично и трогательно, как в романах из журналов, которые она упаковывала вместе со своей одеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44