.. не знаю, какую-то ответственность за Полли Гамильтон. И не потому... что я разок переспал с ней. Это ничего не означает, просто эпизод. Но мой клиент нанял меня, чтобы я за ней проследил, это уже другое дело. Он нанял меня проследить, обманывает ли она его. Он не платил мне, чтобы я был ее телохранителем или что-то в этом роде. Но он явно беспокоится о ней, и вот я увидел, как она впутывается в опасную ситуацию. Полли может очутиться в центре чертовски кровавой пальбы.– Ты серьезно думаешь, что федеральные агенты просто начнут палить по Диллинджеру?– Да, черт побери. А ведь я даже не уверен, что этот парень действительно Диллинджер. Но чувствую определенную ответственность за то, что положу голову бедного негодяя на плаху, даже если он и есть Диллинджер.Меня не трогает, будет он казнен или нет, это уже депо судьи и присяжных.– А почему бы тебе просто не предупредить Полли Гамильтон? Вытащить ее из этой заварухи?Я покачал головой.– Она не отлипает от парня все эти дни, она живет с ним. Я не могу предупредить ее, не предупредив его.– Может быть, тебе следует это сделать. Я имею в виду, предупредить его.– Может быть. Но что если он действительно Диллинджер? Если я подойду слишком близко к нему, то рискую своей головой. Или если он просто укрывается от закона и феды унюхают, что я предупредил его, то сразу я становлюсь сообщником, или пособником, или кем-то в этом роде. Противодействие правосудию, так это называется. Черт... Я просто должен отойти подальше от всего этого, в самом деле, должен.– Но ведь ты так и заявил Зарковичу – что больше не хочешь участвовать в этом.– Ты права. Когда я обнаружил, что этот сукин сын вовлечен в дело, то понял – следует выскочить из этого дерьма.– Ты говорил, что он ловкий тип, да?– Очень. И настоящий дамский угодник. В Индиане его называют «Неотразимый полицейский».– А каковы его отношения с этой Анной... Анной, как ее?– Сейдж. Что ж, как я сказал, он сборщик дани. Он получает деньги от нее, от других «мадам» и передает их большим шишкам, оставляя кое-что себе.– Ты доверяешь Анне Сейдж?– Не особенно.– Но ты ее не подозреваешь в чем-либо?– Нет.– А ты не думаешь, что, может быть, она переговорила с этим Зарковичем еще раньше, чем с тобой?– Думаю, что это возможно... Но к чему ей рассказывать мне о своих подозрениях, если она уже рассказала обо всем Зарковичу?– : Я работаю в шоу-бизнесе с девяти лет. И могу тебе сказать по собственному опыту, вещи редко бывают такими, какими они кажутся на первый взгляд.– Что-то я не совсем тебя понимаю.– Все это дело выглядит каким-то... искусственным. Ты так не считаешь? Я ничего не ответил.– К тебе вдруг приходит Джон Говард, клиент-коммивояжер, с которым у тебя нет возможности связаться, верно?Я кивнул.– Но ты даже не можешь проверить этого парня. Единственный адрес, какой имеешь, это квартира в Аптауне, где живет Полли Гамильтон.Я снова кивнул.– И поскольку они не женаты, это не его адрес. Верно?Я не подумал об этом.– А он сказал тебе, на какую компанию работает?Я покачал головой.– Просто компания по торговле кормами и зерном. Без названия.– Значит, ты никак не можешь проверить его.– Да, не могу. Но он сказал, что фирма находится за пределами Гэри. Это может быть отправной точкой.– Итак, клиент лгал тебе, вывел на Полли Гамильтон и Джимми Лоуренса. Далее, Полли Гамильтон знала тебя через Анну Сейдж. Значит, если Полли в чем-то и замешана, – следи за моей мыслью, Геллер, – она может допустить, что ты будешь пасти ее или попытаешься предупредить – через Анну Сейдж.Я снова кивнул.– И Анна Сейдж скормила мне историю с Диллинджером.– И Анна Сейдж вывела Зарковича на тебя.– Не могу этого отрицать.– Возможно, тебя использовали для того, чтобы установить – Диллинджер он или нет.– Но зачем? Простой анонимный звонок мог бы все решить, если бы они позвонили копам или федам и сказали: «Мы думаем, что видели Диллинджера...» и так далее. И добиться того же результата.– Я не могу объяснить этого, Геллер. Это ты детектив. Ты должен выяснить все мотивы. А я – я просто хорошо знаю театр и вижу этот спектакль.Мы убрали посуду на кухне, и вскоре она уже спала рядом со мной. А я лежал с широко открытыми глазами и удивлялся, какая же она умница. 11 Следующее утро, в пятницу, я провел в своем офисе, уточняя по телефону кредитные способности полудюдижины возможных заемщиков. Эту работу я делал для розничной кредитной компании в Джексон-Парк. Она была пока единственной, за которую я мог получить хоть какие-то деньги. Но мысль о части наградных за поимку Диллинджера все это время не покидала меня.Наступил полдень, и я уже подумывал о хорошем сандвиче, как вдруг ко мне вошел большой мужчина с лицом круглым, как луна, лет тридцати пяти, в сером костюме, такого же цвета шляпе и галстуке. Его лицо было тоже серым. И, казалось, что горячее солнце, прокоптившее за все эти дни жителей Чикаго, его не коснулось.– Мистер Геллер? – спросил он, снимая шляпу.– Да, – привстав, ответил я.– Я Сэм Коули из подразделения расследований. Он прошел вперед и с хмурым выражением лица протянул руку.Я поднялся из-за стола, чтобы пожать ее, потом жестом предложил сесть.– Не возражаете, если я сниму пиджак? – спросил он. Очевидно, жара все же донимала его.Я не стал возражать, так как сам был без пиджака, и этот момент соблюдения протокола показался мне излишним, но искренним. Со скользким Зарковичем все было иначе, он использовал хорошие манеры и обаяние как инструмент в своей работе. Коули был крупный плотно сбитый мужчина, который чувствовал себя немного неловко в общении с людьми. Или, по крайней мере, со мной.– Я знаю, что вы разговаривали вчера с шефом Пурвином, – сказал он, бросив пиджак на спинку стула. На его рубашке под мышками растекались круги пота.– Да, разговаривал с шефом Пурвином, – подтвердил я.– Он проинформировал меня, что вы, возможно, видели Диллинджера.– Это верно.Он повертел в руках свою шляпу, держа пальцы на полях, словно крутил баранку автомобиля.– Нам важна любая информация, какую вы можете предоставить.– Я... передумал.– Как это?Я старался тщательно подбирать слова.– Чувствую, что поспешил. Я много думал об этом сходстве, о том, может ли быть человек, которого я видел, Диллинджером.Коули едва заметно покачал головой.– Да, бывали ложные опознания. Я понимаю ваши колебания.– Шеф Пурвин произвел на меня впечатление слишком резвого розыскника во всем, что касается Диллинджера. Боюсь, он выстрелит в тетушку Джемину, если вы вдруг покажете на нее пальцем и скажете: «Это Джон».Мне показалось, что на губах Коули появилось подобие улыбки, но он тут же подавил ее и сказал:– Шеф Пурвин не единственный в этом расследовании.– Знаю, читал в газетах, что ваш босс Гувер поручил вам руководство этим делом. Коули поерзал на своем стуле:– Этого... этого не могло быть в газетах.– Я умею читать между строк. Ваш босс, мне кажется, умеет ладить с общественным мнением. Он не мог убрать Пурвина после Маленькой Богемии, иначе подорвал бы авторитет подразделения, поэтому вынужден был послать за вами.Коули сделал широкий успокаивающий жест и сказал:– Будь что будет – могу заверить, что любая информация, которую вы предоставите в наш офис – мне, – не останется без внимания и не будет использована опрометчиво.Он тоже тщательно подбирал слова. Я откинулся в кресле, разглядывая его. На первый взгляд этот человек мне понравился – большой, застенчивый медведь, который внушал доверие. Кроме того, он произвел впечатление человека вполне компетентного. Но я опасался, что его компетентность может быть сведена на нет некомпетентностью Пурвина.– Я соблюдаю интересы моего клиента, – сказал я, – не думаю, что его нужно впутывать в это дело.Лицо Коули стало жестким, и он ткнул в меня пальцем толщиной с сигару за двадцать пять центов.– Если вы помогаете и содействуете скрывающемуся преступнику, мистер Геллер, не нужно укрываться условностями своей профессии. Вы не адвокат, а частный детектив. Вы отправитесь в тюрьму.– Инспектор Коули, – ответил я, изобразив на лице как мне казалось, миролюбивую улыбку, – я не укрываю преступника. Мой клиент не Джон Диллинджер. А всего лишь разъездной коммивояжер и законопослушный гражданин, чья девушка тайно встречается с другим мужчиной.Коули задумчиво кивнул головой.– С мужчиной, который может оказаться Диллинджером.На этот раз уже я указал на него пальцем.– Вот это выражение мне представляется более точным. С мужчиной, который может оказаться Диллинджером. И, говоря откровенно, если бы я держал по этому поводу пари, то совсем не уверен, что спорил бы против.Коули демонстративно поднял и опустил мощные плечи.– Почему бы не прояснить это, выведя нас на этого человека? Мы поговорим с ним, выясним, кто он, проясним все это раз и навсегда.Я покачал головой и продолжал:– Последнюю неделю девушка моего клиента проводит с этим человеком дни и ночи. Если я приведу вас к нему, где уверенность в том, что ваш ретивый сослуживец не поприветствует очередью из автомата этого «мужчину, который может быть Диллинджером». У меня нет также уверенности и в том, что нервный Пурвин не распространит это приветствие и на девушку моего клиента.Коули постарался не обратить внимания на вспышку моего сарказма и просто сказал:– Может быть, лучшим способом воспрепятствовать этому будет ваше собственное участие в деле?– Каким же образом?– Вы продолжаете следить за этим человеком?– Нет.– Почему?– Я выяснил, что требовалось моему клиенту, и выполнил обязательство перед ним. И, кроме того, может быть, вы действительно нашли кого-то в своей конторе, полной мальчиков из колледжа, кто уже смог добиться успеха, выследив меня. Хотя искренне сомневаюсь в этом.Коули спокойно посмотрел на меня, затем усмехнулся:– Я тоже сомневаюсь в этом.Мимо прогрохотал поезд Эль, и мы сидели молча, выжидая, когда затихнет его шум.Потом Коули сказал:– У нас были контакты с теми, кто также имел ниточку к Диллинджеру.– Это интересно.– С теми, кто видел его на Норт-Сайд.– Да?– Да. Они из полиции, но не нашего штата.– Правда?– Это полицейские из Восточного Чикаго, штат Индиана.– Вы шутите.– Сержант Мартин Заркович и его капитан, человек по фамилии... запамятовал.– О'Нейли, – помог я.Коули, притворно удивившись, спросил:– Вы знаете его?– Знаю Зарковича. Не думаю, что когда-нибудь встречал О'Нейли, но слышал о нем.– Что вы думаете о... хм... полиции Восточного Чикаго?– В целом или в частности?– И так, и так.– В общем коррумпирована. В частности – Заркович.Он улыбнулся и сказал:– Теперь вы понимаете, почему мы можем использовать подтверждающий источник. В самом деле, если я смогу руководить этим всецело через вас, то буду чувствовать себя спокойнее. И шеф Пурвин тоже.Это удивило меня.– В самом деле? Что же создает мне такую надежную репутацию? – спросил я.– Сравнение с Зарковичем, – невозмутимо сказал Коули.Это заставило меня улыбнуться.– Вам придется иметь дело с Зарковичем. Он коп. Почему бы в этом случае не подключить к делу Стеги?Коули ответил не сразу.– Слишком мало любви между нашим учреждением и полицией Чикаго. Точнее, мало взаимного уважения и стремления к сотрудничеству.– Как я понимаю, именно это предопределяет ваше обязательное участие в деле.– Я не так долго, только с апреля, нахожусь здесь мистер Геллер. Вы знаете это. Но мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что чикагскую полицию не очень-то уважают.– Значит, вы сотрудничаете с полицией Восточного Чикаго. Послушайте, в Чикаго все же есть несколько хороших полицейских, в том числе Стеги. Я знаю. Но наверняка вы слышали, что он не очень высокого мнения обо мне. Несмотря на это, считаю, что с ним можно иметь дело, поверьте мне.Коули встал, желая размяться. Он подошел к одному из окон и, глядя на Эль, произнес:– Я слышал, вы честный человек, мистер Геллер.– Более или менее, – сказал я.Он улыбнулся, по-прежнему не глядя на меня.– Это высокая оценка в Чикаго. У нас, хм... есть общий друг, вы знаете.– Знаю. Элиот Несс.– Значит, – продолжал Коули, – если я скажу вам кое-что не для записи, вы сохраните это в тайне.– Я не репортер.– А если репортер спросит вас, – он внимательно взглянул на меня, – или даже судья?Я кивнул. Он вернулся к стулу, на котором сидел, сказал:– Заркович и О'Нейли выставили несколько условий. Одно из них заключается в том, чтобы Стеги и чикагская полиция не были вовлечены в... захват Диллинджера.– Почему вы сделали паузу перед словом «захват»? Он поколебался:– Это связано с другим их условием.– Понимаю. Вы согласились с ними?– Пока еще нет. Вот почему мы хотим привлечь вас, мистер Геллер. Почему бы вам не помочь федеральным властям избежать контактов с запятнавшей себя полицией Восточного Чикаго? Почему бы вам не рассказать о том, что известно, и тем самым избавить нас от сотрудничества с типами вроде Зарковича и О'Нейли?Я промолчал.– Ладно, – сказал Коули, давая понять, что завершает разговор, – подумайте об этом. Но думайте быстрее. Потому что в любой момент может кое-что произойти.– И провалиться?Он медленно кивнул. Надел свой пиджак, шляпу.– Ваша помощь будет оценена. Так что до завтра?– Я все обдумаю.– Почему бы вам не связаться с вашим клиентом, если обеспокоены тем, что его подружка может быть вовлечена в эту историю?– У меня нет способов связаться с ним. Он сейчас в отъезде, сказал, сам отыщет меня. Но еще не объявлялся.Коули пожал плечами.– Но вы детектив. Как он нашел вас? По рекомендации адвоката, Луи Пикета.– Скажите, инспектор. Вы, конечно, больше знаете о деле Диллинджера, чем я. Кто был адвокатом Диллинджера перед его побегом в прошлом году?– Это было не в прошлом году, а в феврале, – сказал Коули. – И я удивляюсь, мистер Геллер. Вы говорите, что читаете газеты, а уж они-то порезвились, узнав, что Диллинджер нанял такого златоуста.Я уже догадался, что он ответит на мой вопрос.– Адвокатом Диллинджера был Луи Пикет, конечно, – сказал Коули и, кивнув мне, вышел. 12 Все жители Чикаго называют Ла-Саль-стрит не иначе как Уолл-стрит Запада. Здесь царствуют деньги и власть, если, правда, между ними существует какое-то различие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44