– У тебя, я так полагаю, все еще болит голова? Да? Ну и не открывай глаз. Мы затемнили комнату как только могли, и все-таки ты рискуешь на всю жизнь испортить зрение, если не побережешься.Джексом почувствовал, как Брекки поправила компресс. Он спросил:– Значит, Менолли тоже заболела?..– Да, но Мастер Олдайв сообщил нам, что лечение идет вполне успешно. – Брекки подумала и добавила: – Еще бы, она ведь не дралась с Нитями и не летала в Промежутке, что едва тебя не прикончило…– Мне случалось бывать с насморком в Промежутке, – простонал Джексом. – И никогда ничего!– С насморком – да, но не с огненной лихорадкой, – возразила Шарра. – Вот, возьми, Брекки. Пусть выпьет.Губ Джексома коснулась соломинка.– Пей через нее, – сказала Брекки. – Тебе нельзя поднимать голову.– А что это? – пробормотал он, придерживая зубами соломинку.– Фруктовый сок, – ответила Шарра с такой готовностью, что Джексом невольно насторожился. – Просто фруктовый сок, Джексом. Тебе нужна жидкость: лихорадка совсем высушила тебя.Сок был прохладный и такого неопределенного вкуса, что Джексом никак не мог сообразить, из каких же фруктов его отжали. Шарра разбавила его как раз в меру. будь он кислее, он раздражал бы иссохшее горло, будь он слаще – пустой желудок мог бы его и не принять. Допив, Джексом запросил еще.– Хватит пока, – сказала Брекки. – Теперь постарайся уснуть.– Рут, – позвал он. – У тебя все в порядке?"Раз ты очнулся, я полечу охотиться. Я буду поблизости. Мне не понадобится улетать далеко”.– Рут! – испугался Джексом. Не иначе, бедный дракон совсем не думал о себе во время его болезни! Не памятуя о наставлениях, Джексом весьма неблагоразумно пошевелил головой жестокая боль тотчас пригвоздила его к месту.– У Руга все хорошо, Джексом, – строго сказала Брекки. Ее ладони легли на его плечи и крепко прижали к постели. – Рута, если хочешь знать, было попросту не видно из-под огненных ящериц. Он купался каждое утро и каждый вечер. Он все время торчал подле тебя, на расстоянии в одну-две длины. Я только и делала, что утешала его по каждому поводу… – Джексом охнул: он уже успел позабыть, что Брекки способна была разговаривать со всеми драконами. – Ф'нор с Кантом охотились для него, поскольку он нипочем не желал тебя покидать. В общем, не беспокойся, он отнюдь не такая кожа да кости, как ты сам. Теперь он наконец поохотится и, надеюсь, отведет душу. А ты – спи!Особого выбора у Джексома в любом случае не было. Уже уплывая во мрак, он заподозрил, что во фруктовый сок было что-то подмешано..…Проснувшись, он почувствовал себя отдохнувшим и бодрым и хотел пошевелиться, но вовремя вспомнил, что двигать головой ему было заказано. От нечего делать он попытался разобраться в собственных воспоминаниях, по правде говоря, весьма и весьма сбивчивых. Он ясно помнил только то, как они с Рутом прилетели в бухточку, как, шатаясь, он добрел туда, куда падала тень деревьев, рухнул на песок и попытался достать рукой багряные плоды – охладить и смочить горящие горло и рот Вот тогда-то, похоже, Рут и понял, что со всадником худо.Джексом смутно помнил Брекки и Ф'нора и как он умолял их, чтобы привели Рута. Наверное, они выстроили какое-то временное убежище; кажется, Шарра тоже что-то говорила об этом. Джексом медленно вытянул левую руку и поводил ею из стороны в сторону, но не нащупал ничего, кроме края своего ложа. Он вытянул правую руку…– Джексом? – тихонько окликнула его Шарра. – Ну надо же, Рут сам спит без задних ног и не предупредил меня… Хочешь пить? – Было похоже, что она тоже только что проснулась. Вот она коснулась успевшего высохнуть компресса и встревоженно предупредила: – Не открывай глаз!Она сняла повязку; Джексом слышал, как она обмакивала ее в жидкость, затем отжимала. Он вздрогнул, когда выжатый компресс коснулся лица. Подняв руку, он прижал повязку ко лбу – сперва осторожно, потом увереннее:– Смотри-ка, не больно!– Ш-ш-шБрекки спит, а сон у нее чуткий, – вполголоса предостерегла Шарра и коснулась пальцами его губ. Джексом недоуменно спросил:– Почему я не могу повернуть головы?– Уже позабыл, – чуть слышно засмеялась Шарра. – Потому, что тебе мешают два валика. Вспомнил? – Она взяла его руки и помогла нащупать валики, потом убрала их. – Попробуй пошевелить головой, только смотри не перестарайся. Раз уж твоя кожа утратила болезненную чувствительность, будем надеяться, что худшее и впрямь позади.Джексом повернул голову влево, потом вправо. Сначала бережно, точно хрупкую драгоценность. Затем расхрабрился:– Не больно! Слушай, в самом деле не больно! – И потянулся к компрессу, но Шарра перехватила его руку.– А вот этого не надо. У меня горит ночничок, погоди, я его чем-нибудь закрою. Чем меньше света, тем лучше…Джексом слышал, как она шуршала рядом, затеняя светильник.– Ну? – спросил он нетерпеливо. – Можно теперь?– Я разрешаю тебе только попробовать, – и она строго подчеркнула последнее слово, а ее ладонь легла на его руку, уже схватившую повязку, – потому что ночь безлунная и ты не сможешь себе повредить. И вот еще что: если тебе померещится хотя бы подобие вспышки, закрывай глаза немедля.– Это так опасно?– Может быть опасно. – И Шарра медленно и осторожно убрала повязку.– Я ничего не вижу! – испугался Джексом.– Никаких вспышек или пятен?– Нет, нет, совсем ничего… Ой! – Оказывается, перед глазами все же была какая-то преграда: когда она исчезла, он различил в темноте смутные контуры.– Это я держала руку у тебя перед глазами, – объяснила Шарра. – На всякий случай.Теперь Джексом с грехом пополам видел ее силуэт: похоже, она стояла подле него на коленях. Он моргнул несколько раз и пожаловался:– У меня точно песок в глазах.– Сейчас, – сказала Шарра и осторожно покапала ему в глаза водой. Вода смыла присохшие к ресницам крошки, но Джексом громко охнул от неожиданности, и Шарра тотчас шикнула на него: – Да тихо ты! Разбудишь Брекки, а она и так на ногах еле держится… Ну, лучше теперь?– Лучше, спасибо. Нет, правда, со мной столько возни, просто стыдно…– Да? А я думала, ты нарочно нам все это устроил.Джексом поймал ее пальцы и поднес к своим губам. Ощутив поцелуй, Шарра вздрогнула и хотела выдернуть у него руку. Джексом удержал ее, но понял, до чего ослабел. Он сказал:– Спасибо тебе.– Сейчас надену повязку! – В голосе Шарры прозвучал явный упрек.Джексом хмыкнул, довольный, что все-таки сумел ее смутить. Одна досада – света было маловато, чтобы разглядеть ее поподробнее. Он видел в потемках только то, что тело ее было гибким и стройным. Голос говорил о твердом характере, но также и о молодости. И все-таки – окажется ли она так хороша внешне, как можно было вообразить, слушая этот голос?..– На-ка тебе соку: постарайся выпить все. – Губ Джексома знакомо коснулась соломинка. – Выспись хорошенько еще разок, и, глядишь, в самом деле пойдешь на поправку.– Ты – лекарка? – Джексом был смущен и растерян: по голосу он представлял ее себе молоденькой девушкой, может быть, воспитанницей Брекки.– Ну конечно, лекарка, – ответила Шарра. – Неужели ты воображаешь, будто драгоценную жизнь владетеля Руата вверили бы подмастерью? Я и сама уже не помню, скольких выходила после огненной лихорадки.Джексом хотел ответить ей, но не успел: вновь уплыл во мрак, подхваченный мягкими волнами сонного зелья.К некоторому разочарованию, когда он проснулся на следующий день, к нему подошла Брекки. Ему показалось невежливым спрашивать, где же Шарра. Не мог он спросить об этом и Рута, ведь Брекки неминуемо услышала бы их разговор. Зато, по всей видимости, Шарра передала ей их полуночную беседу: голос Брекки звучал почти весело, во всяком случае, забота и постоянная тревога за Джексома отступили. В честь выздоровления она даже позволила ему выпить чашку слабого кла и съесть размоченный пряник.Предупредив, чтобы не смел открывать глаз, Брекки сменила повязку. На сей раз, впрочем, ткань была не такой непроницаемо плотной: осторожно приподняв веки, он убедился, что может различить, где свет, где тень.В полдень ему разрешили приподняться и съесть легкую закуску, которую приготовила Брекки. Усилие, которое для этого потребовалось, невероятно утомило его; тем не менее, когда Брекки принесла ему фруктового сока, он запротестовал:– Опять с сонным снадобьем? Я что, всю жизнь теперь должен проспать?– Ты непременно наверстаешь упущенное, можешь не сомневаться, – загадочно ответила Брекки, и он размышляя над ее словами, пока его не сморило.На другой день Джексом решительно заявил, что возмущен строгостями и ограничениями, наложениями на него, и что он, дескать, не намерен более им подчиняться. Тем не менее, когда Шарра и Брекки вдвоем усадили его на скамеечку, чтобы перетрясти и проветрить камышовый матрац, несколько минут, проведенные сидя, совершенно лишили его сил, так что он был до смерти рад снова растянуться в постели.А вечером его приятно удивил голос Н'тона, донесшийся из соседней комнаты.– Ты выглядишь куда лучше прежнего, Джексом, – подойдя к его постели, сказал молодой Предводитель. – Представляю, как обрадуется Лайтол!.. Но если ты когда-нибудь еще,. – голос Н'тона даже охрип от сдерживаемого волнения, – если ты когда-нибудь вздумаешь драться с Нитями больным, я”, я отдам тебя на съедение Лессе, честное слово.– Я думал, я всего-навсего простужен, Н’тон, – ответил Джексом, нервно разминая пальцами комковатый тюфяк. – И потом, это был мой первый боевой вылет на Руте…– Да все я понимаю, – сказал Н’тон, заметно смягчаясь. – Конечно, откуда ты мог знать, что подхватил огненную лихорадку. И, между прочим, твою молодую жизнь спас не кто иной, как Рут. Ф'нор, тот вообще говорит, что у Рута котелок варит существенно лучше, чем у некоторых людей. Во всяком случае, большая половина драконов Перна уж точно не знала бы, что делать, если всадник свалился и бредит, вроде как ты. Путаница в мозгах всадника и их сбила бы с толку. Так что теперь в Бендене вас с Рутом всем ставят в пример. Представляешь? В общем, давай скорей выздоравливай и набирайся сил. Д'рам говорит, когда ты будешь в состоянии, он непременно навестит тебя и покажет кое-что интересное, что он обнаружил, пока жил здесь.– Значит, он не очень обиделся, что мы с Рутом выследили его?– Нет, что ты! – Н’тон искренне удивился такому вопросу. – Нет, парень, он просто не ожидал, что Перну будет не хватать его… что он может еще пригодиться как всадник.– Н'тон! – строго позвала Брекки.– Твои сиделки не велят тебя утомлять. – И Н’тон поднялся, царапнув по полу сапогами. – Я обязательно прилечу еще! – Джексом услышал недовольный писк Триса и живо представил себе коричневого малыша, пытающегося сохранить равновесие на плече Предводителя.– А как Менолли? – заторопился Джексом. – Она поправляется? И скажи, пожалуйста, Лайтолу… правда, мне так стыдно, что заставил его поволноваться…– Он знает, Джексом. Да и Менолли чувствует себя гораздо лучше. Я недавно был у нее. Ей вообще пришлось не так туго, как тебе. Себелл, по счастью, сразу распознал симптомы и кинулся к Олдайву… А вообще-то, Джексом, лучше не хорохорься и вставать не спеши.Как ни рад был Джексом появлению Н'тона, короткий визит Предводителя его положительно доконал. По телу вновь растеклась противная слабость, голова начала болеть.– Брекки, – позвал он испуганно. Неужели повторный приступ?..– Она с Н’тоном, Джексом.– Шарра! У меня голова опять болит… – Джексом изо всех сил старался сдержаться, ко голое все-таки дрогнул.Прохладная ладонь коснулась его щеки.– Нет, Джексом, лихорадки у тебя больше нет. Просто ты еще совсем слаб и быстро устаешь. Постарайся уснуть, все и пройдет, Разумные слова, произнесенные мягким, мелодичным голосом, убаюкали его. Он вовсе но собирался спать, но веки сомкнулись сами собой. Ее пальцы принялись тихонько массировать ему лоб, потом перебрались на шею, гоня прочь напряжение. Тихий голос уговаривал расслабиться и уснуть. Джексом в конце концов так и поступил. * * * На рассвете его разбудил свежий, влажный морской бриз. Джексом недовольно завозился в постели, пытаясь натянуть на ноги и спину сползшее одеяло, – спал он на животе. Укрывшись наконец, он не смог больше уснуть, сколько ни жмурился. Тогда он вновь раскрыл глаза и стал смотреть наружу, благо дверные занавески убежища были подняты.И тут до него дошло, что на лице не было больше повязки: он видел, видел, совершенно как прежде! У него вырвалось восклицание..– Джексом? Что-нибудь случилось?Он обернулся и увидел Шарру, вылезающую из гамака. В первый момент он заметил только, что она была высокого роста и что длинные темные волосы рассыпались по ее плечам, почти скрыв лицо. Он сказал:– Шарра, это ты?Она быстро подошла к его постели и встревоженно, приглушенно спросила:– Как твои глаза, Джексом?– Все в порядке, – ответил он и поймал ее за руку: в хижине было темновато, а он непременно хотел как следует ее рассмотреть. Она попыталась отнять руку, но он ее удержал: – Погоди, Шарра! Я так долго ждал случая наконец увидеть тебя!И свободной рукой Джексом отвел с ее лица упавшие волосы.– Ну и?.. – спросила она не без горделивого вызова, непроизвольно расправляя плечи и откидывая назад волосы.Шарра была некрасива. Как, впрочем, он и ожидал. Черты ее лица были слишком неправильны, нос слишком длинен, а подбородок слишком тверд и упрям – уж какая тут красота. Губы, однако, были приятно очерчены, и левый утолок их чуть вздрагивал: девушку забавляло столь пристальное внимание. Глубоко посаженные глаза весело мерцали.– Ну? – повторила она и подняла бровь. – Что скажешь?– Можешь не соглашаться, но, по-моему, ты просто красавица! – Он решительно пресек ее вторую попытку высвободить руку и встать. – А про то, что у тебя чудесный голос, тебе говорили?– Я старалась развить его.– И преуспела. – Джексом потянул ее за руку, заставляя пригнуться еще ниже. Ему было жизненно необходимо определить ее возраст.Она негромко засмеялась и пошевелила пальцами, зажатыми в его ладони.– Пусти, Джексом. Ну будь послушным мальчиком!– Я не особенно послушный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61