Лица их были полны первобытного гнева. А винтовка ощущалась мною не боле
е смертоносной, чем букет одуванчиков.
Они шли вперед, зловещие, опасные. Глаза пылают, кулаки сжаты.

Бабах!

Я выстрелил поверх голов. Они вздрогнули, но не ост
ановились. Шли на меня.
У меня осталось три патрона. Троих гадов я могу убить. Но тогда я окажусь в
руках остальных сорока с чем-то. И можно не сомневаться, что меня ждет вби
тый в поле кол.
Оставался один выход.


Бежать.

И спрятаться.
Я побежал.

43

И тут же толпа бросилась за мной, на бегу выкрикива
я:
У-у-у-у!
Черт, какая история для архива Кейт Робинсон:
“Рассказ Рика Кеннеди: КАННИБАЛИЗМ И КУЛЬТ СЕРОГО ЧЕЛОВЕКА”.
Только был шанс, что мне никому уже не рассказать, что довелось увидеть.
Я бросился обратно между строениями, мимо амбара с фресками кровавоглаз
ых серых.
Впереди лежала грунтовая дорога, выводившая на путь, по которому я прише
л. Вдали на склоне виднелась купа деревьев, где сидит сейчас Дин Скилтон с
ребятами, передавая по кругу бутылку и гадая, куда запропастился этот Ри
к.
Навести на них орду было нельзя. Надо бежать быстро, потом скрыться с глаз
. А тогда уже пробираться в эту рощу.
Этот кросс был кошмаром. Я перелезал изгороди, перескакивал заборы, пото
м бросился через живую изгородь, прикрыв лицо локтями и принимая удары д
линных колючек. Когда я уже почти пролез, меня схватили. Я обернулся, готов
ый отбиваться, и увидел ветку, которая зацепилась за ремень винтовки. Выв
ернулся, побежал дальше.
Но успел заметить, насколько близко подобралась толпа. Уже можно было ра
зглядеть пятна крови и грязи на их лохмотьях. Некоторые были одеты в спал
ьную одежду (свидетельство, что это бедствие обрушилось ночью когда-то н
еимоверно давно). Я даже разглядел остатки полицейского мундира. Почти в
се были босиком. Вот что бывает, когда дичает человек.
Я бежал через поле, шлепая по траве кроссовками.
Взлетела вспугнутая дикой погоней пара фазанов.
Потом трава сменилась черной гарью. Снова горячая точка. На этот раз я поб
ежал по выжженной земле, вздымая клубы черной пыли.
Одна вещь облегчала бег: земля запеклась и стала твердой Трава, растения,
даже кусты обратились в пепел. Деревянные изгороди сгорели в пыль. Черна
я полоса, по которой я бежал со всей силой отчаяния, вела вдоль какой-то по
дземной впадины и была похожа на прямую черную дорогу.
Ноздри заполнил запах горелого. Там и сям из земли вырывались струйки си
него дыма. Я бежал по болотистой низине. Когда-то вязкий ил запекся тверже
бетона, хотя по обе стороны дороги все еще поднимался пар.
Я оглянулся через плечо Ц они не отставали. Слышен был их безумный речит
атив.
Спрятаться! Господи, должно же быть какое-нибудь укрытие! Но слева и справ
а тянулись гладкие поля с низкими изгородями. Под такими кролик не спряч
ется.
А земля под ногами становилась все горячее. Заборы и камни поплыли в дрож
ащем воздухе. За мной маньяки с дикими глазами шлепали босиком по горяче
му следу Ц от ярости они не чувствовали боли. Им было нужно мясо с моих ко
стей Ц на остальное им плевать.
Я добежал до дороги. Гудрон расплавился, ноги стали вязнуть, как в мокром п
еске. Я перебежал ее, дымящийся гудрон прилип к моим подошвам.
С мстительной радостью я подумал, что каннибалам придется бежать по щико
лотку в кипящей смоле.
Кое-кого из них это остановило. Но большинство не хотело еще бросать охот
у.
Я уже дышал короткими частыми вдохами, в груди горело Ц от усталости и от
дыма. Ноги ныли, в левой пятке был вроде как гвоздь забит, будто ахиллесово
сухожилие растянулось куда дальше, чем ему надлежит.
Скорость стала падать.
Песня из гневной стала ликующей. Они знали, что я у них в руках.
Я уже выбирал место, где остановиться и хотя бы снести парочку голов пере
д тем, как меня повалят, и тут вдруг заметил, что зеленый мир остался позад
и.
Черная дорога превратилась в черную пустыню. Все сгорело дотла Ц кусты,
трава, цветы. Только иногда черная зола сменялась белым пеплом. Деревья о
стались стоять, только обугленные и без листьев. Валялись кости зверей. Р
аковины улиток на золе были как звезды на ночном небе.
Я прыгнул на груду человеческих черепов. Зубные протезы сплавили челюст
и густой белой массой. На каменных стенах мазки сажи как полосы на зебре.

Я замедлил ход Ц быстрее бежать почти не мог. В груди жгло. Дышать было не
возможно. Отчаянным взглядом я обвел черное поле, ища, где спрятаться, люб
ое укрытие: дыру в земле, брошенную ферму, обгорелый остов автомобиля.
Впереди из земли вырвались струи пламени. Они были только до колена высо
той, но горели яростно, как пламя бунзеновских горелок, которое я видел на
кладбище.
Я завилял между ними.
В ста шагах я заметил крышку люка, еще в ста шагах Ц еще одну, потом еще. Все
го три на одной прямой. Если окажется люк со сдвинутой крышкой, то можно ск
ользнуть туда. Если повезет, дикари не заметят, куда я девался, и пробегут
мимо.
На бегу я снял с плеча винтовку. Вдруг впереди провалилась земля.
Я остановился, ловя ртом воздух. Передо мной была канава с крутыми стенка
ми в мой рост.
Предоставив работать силе тяжести, я скользнул в воду.
Она была мне по колено и теплая, как в бассейне. Плавали рыбы брюхом кверху
, погибшие от подъема температуры.
Я увидел, что люки шли вдоль трубы подземного ливневого стока, открывавш
егося в эту канаву. Секунду я смотрел на круглую пасть бетонной трубы в дв
адцати сантиметрах от края канавы.
Ц Убежище! Ц выдохнул я, и голова закружилась от радости. Труба была дос
таточно большой, чтобы забраться туда на четвереньках. Если банда меня н
е увидит, я спасен.
Держа винтовку одной рукой, я забрался внутрь. Там было жарко и душно, но е
сли она скроет меня от ищущих глаз этих гадов, это будет место не хуже само
го рая.
Прополз я только шагов восемь, как в темноте наткнулся на что-то лицом. Пр
отянул руку.
Черт возьми!
Труба была перекрыта железной решеткой. Может, удастся выдернуть прутья
Ц по ощущению, они были изъедены ржавчиной. Надо отступить, развернутьс
я ногами вперед и попытаться выбить решетку.
Я отодвинулся на пару шагов.
И снова услышал “У-у-у-у!”
Меня схватили за ноги, свирепо дернули назад.
Я вцепился в решетку обеими руками. Так мне не продержаться дольше пары с
екунд. Я попытался отбиваться ногами но меня держали за лодыжки. Еще секу
нда Ц и меня вытащат и разорвут на части. Они сегодня отобедают моим серд
цем и печенкой.
Руки начали соскальзывать с решетки. Я завертел головой. В устье трубы ви
днелись силуэты голов, лезущих в нетерпении до меня добраться.
И тут я увидел еще кое-что. Бетонная труба почернела изнутри.
Этого не может быть. Здесь нечему гореть. Но вдоль трубы тянулись полосы с
ажи.
Мозг за это зацепился. Что-то здесь горело, что-то горит, что-то горит…
Черт… что есть такого под землей, что горит? Отчего вырывались из земли яз
ыки пламени?
Что шипит в плите, когда повернешь ручку?
Я даже не успел это обдумать. Вцепившись левой рукой в решетку, я отпустил
правую. Сразу же левое плечо пронзила резкая боль, когда все напряжение л
егло на него.
Не важно. Если не поможет, меня все равно уже нет.
Одной рукой я поднял винтовку, сунул дуло в решетку.
И спустил курок.
Пуля полетела под полями в трубе, полыхнуло пламя. Я даже видел, как летит
пуля яркой искрой, будто в замедленной съемке. Грохот выстрела оглушил.
И тут же все и случилось. Я отпустил руку.
Меня потащило по трубе, ликующие крики каннибалов слились в дикий вой.
Вылетая из трубы, я увидел далекий желтый блик в туннеле.
Меня подбросило в воздух; сила тяги орды была так велика, что мою голову вы
несло выше края канавы.
И тут я увидел зрелище ужасное и величественное.
В долю секунды, пока я падал, я успел увидеть, как взлетают крышки люков по
всему полю вдоль стока. Сначала взлетела дальняя в ореоле голубого пламе
ни, потом средняя, потом ближняя. Как будто реактивные двигатели постави
ли на землю гнать перегретый газ и пламя на пятьдесят метров в небо.
Я падал навстречу воде.
Мне запомнилась сцена, как фотография.
Орда сбилась в кучу в канаве. Они скалили зубы, глаза горели жаждой свежег
о мяса. Лысый стоял возле устья трубы, как в круглой раме.
Они распевали так громко, что не слышали рева горящего газа в люках, и они
точно не были готовы к тому, где он прорвется потом.
Сила тяжести бросила меня в воду с оглушительным всплеском.
Я задержал дыхание и вцепился руками в илистое дно потока. Глаза были отк
рыты. В клубах взмученного ила мелькали руки, чтобы схватить меня и вытащ
ить, и мне бы точно пришлось узнать, насколько остры эти мясницкие ножи.
Я постарался уйти поглубже. Господи, милый Господи, еще только миг под вод
ой, чтобы…
В-в-в-ухх!
Вода вспыхнула яркой синевой. Ложе потока встряхнуло.
Потом я оказался в ванне из жидкого золота. Из носа пошли пузыри, я посмотр
ел вверх. Поверхность всего в нескольких сантиметрах от глаз. А над ней Ц
будто кусок горящего солнца спустился в канаву.
Тут же исчезли нашаривающие меня руки, и приглушенный грохот как от реак
тивного сопла раздался над головой.
Я ждал, сколько мог выдержать; пока легкие не стали гореть и мышцы живота н
е свело от кислородного голодания.
Тогда я вынырнул, ловя ртом воздух. В первую секунду я ничего не видел. Тол
ько слышался запах, какой бывает, когда упустишь мясо на решетке барбекю
и оно сгорает, шипя и брызгаясь жиром. Я проморгался, выплюнул изо рта воду
, огляделся.
Из устья трубы валил пар и падали маленькие шарики огня.
Каннибалов не было. Когда я говорю “не было”, я имею в виду, что они не предс
тавляли больше опасности. Многие убежали, когда бетонная труба изрыгнул
а пламя, как чудовищный огнемет. Некоторые не успели.
Рассыпанные вдоль склонов и в самой воде, лежали с десяток или больше обг
оревших тел, еще дымящихся. Даже лица их исчезли во взрыве метана. Он вспых
нул от срикошетившей пули, от ее искр. Некоторые были еще живы, они лежали
и тряслись, будто от холода.
После того что они сделали с той женщиной, они не заслуживали милосердия.
И все же я их стащил с берега и положил лицом в воду, чтобы они захлебнулис
ь.
Не знаю, куда девалась винтовка. И мне было все равно. Рик Кеннеди хотел то
лько одного: убраться из этого разреза ада. Я вылез из канавы и побрел обра
тно той же дорогой, и вода с одежды шипела, падая на раскаленную землю.
Мои друзья сидели под деревом, пьяно похохатывая над остатками виски. Он
и посмотрели на меня удивленно. С меня капала вода, ноги до колен почернел
и от золы. На локтях и коленях кожа слезла начисто, когда меня тащили по на
ждачной бетонной трубе.
Они глядели, пораскрывав рты, ожидая, что я им расскажу о своих приключени
ях.
Но во мне не осталось слов. Ни одного. И ни единого чувства. Ужас, отвращени
е, жалость, ненависть, гнев вытекли из меня как кровь. Я поднял рюкзак, наби
тый найденными припасами, закинул лямки на плечи и пошел, не слыша ничего,
кроме хлюпанья воды в кроссовках и стука собственного усталого сердца.


44

Кэролайн улыбнулась мне, и зеленые глаза ее вспыхн
ули. Я любил эту улыбку. Она была такой приветливой, такой доверчивой. И я б
ыл рад, что могу ее обрадовать, просто сказав “привет” после двух дней отс
утствия, когда я обшаривал местность в поисках нескольких банок бобов ил
и не замеченного другими мешка с картошкой.
Кэролайн улыбалась, шептала “пять минут подожди” и исчезала в деревьях з
а гребнем. А я через пять минут шел за ней с колотящимся сердцем, с расходя
щимся от паха жаром, представляя себе, как она лежит, обнаженная, на траве
или сидит на валуне, касаясь голыми ягодицами шероховатого камня. И ждет
меня, знает, как я хочу ее, вожделею Ц назовите это как хотите, оголодав за
два дня разлуки.
Текли недели, и вот так мы жили. Стивен работал день и ночь. Для него это ста
ло делом всей жизни Ц обеспечить наше выживание. Он организовал склады
провианта Ц обычно это были ямы на пустоши, тщательно замаскированные в
ереском и отмеченные камнями. Он хотел быть уверен, что если на нас нападу
т вооруженные банды, у нас будет доступ к запасам консервов. Он лично иска
л новые места для лагеря на случай, если нас найдут и придется уходить.
Мы посылали небольшие охотничьи группы. Они уходили в большой страшный м
ир за пределами Фаунтен-Мур и обыскивали каждый оставленный дом, сарай и
садовое строение. К тому времени все это было уже тщательно обобрано. Есл
и кто-то находил среди обломков мебели банку томатов или пачку сушеных ф
иников, он победно возносил ее над головой и вопил. Остальные хлопали его
по спине, будто он забил решающий гол в финале кубка.
К этому времени мы делали двухдневные выходы. Но скоро придется сделать
их трехдневными, потому что мы уходили все дальше и дальше в поисках еды.

И мы избегали дорог, будто они были заражены страшной проказой. Повсюду с
тояли блокпосты, и там были люди, готовые с радостью избавить тебя от груз
а консервов, а может, и от груза существования, если им придет в голову. И ка
ннибализм становился обыденностью. То и дело попадались кострища, где ср
еди пепла бананом желтел череп или два.
И мы крались вдоль изгородей с робостью кроликов в сезон охоты. Иногда да
же проползали пару километров на четвереньках. Выработалось шестое чув
ство Ц знать, не ждет ли тебя за углом кучка свежеиспеченных дикарей с но
жами.
А людей все еще была чертова уйма. То и дело попадались деревни, даже город
ки, превращенные в крепости. Люди свирепо защищали все, что им удалось соб
рать; наверное, в хорошо организованных общинах была и живность, и выращи
вали что-нибудь на футбольных полях и в палисадниках. Иногда из этих само
дельных крепостей слышался стук пулемета, когда чужак подходил слишком
близко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69