Шероховатая структура грубо обработанного камня сменилась некой нео
пределенной, мутноватой поверхностью без швов и трещин. Создавалось впе
чатление, что я смотрю на стену сквозь грязное стекло. Еще шагов через две
сти стены потеряли свою первозданную четкость вовсе. Теперь казалось, чт
о они состоят из колеблющихся клубов дыма. При этом освещение от факелов
везде оставалось неизменно ярким, и я, в конце концов, решил остановиться,
чтобы подробнее исследовать это странное явление.
Однако моя попытка приблизиться к стене успехом не увенчалась. Едва я сд
елал шаг в боковом направлении, как стена отодвинулась от меня. Не повери
в собственным глазам, я сделал еще несколько шагов и потерял из виду прот
ивоположную стену. Теперь я стоял внутри какого-то дымового мешка и риск
овал совершенно потерять ориентацию. Пришлось срочно возвращаться обр
атно, пока я еще помнил, где находилась осевая линия туннеля.
К счастью, она оказалась на прежнем месте. Через какое-то время, в течение
которого я продолжал двигаться в прежнем направлении, вдоль осевой лини
и, стены вновь обрели четкость, однако шагов через сто исчезли вовсе.
Совершенно ошарашенный, я неожиданно очутился посреди песчаных холмов
пустыни.
В лицо мне ударил раскаленный ветер, а яркое дневное солнце ослепило мен
я на какое-то время, но, прежде чем я понял, что собственно произошло, прежд
е чем успел осмотреться, туннель вновь вернулся на свое место, окружив ме
ня прохладой и полумраком.
Теперь я стоял неподвижно, боясь сдвинуться с места, ничего не понимая и и
спытывая тот первозданный ужас, который может охватить человека только
в ночном кошмаре, когда окружающий мир становится неуправляемым, а привы
чные логические установки теряют всякий смысл.
Прежде чем я пришел в себя от шока, туннель снова исчез и я опять очутился
посреди пустыни.
Затем, секунд через пятнадцать, вновь возник туннель. В этих сменах декор
аций был заложен какой-то ритм, и, как ни странно, это обстоятельство помо
гло мне взять себя в руки, попытаться хоть как-то логически обосновать пр
оисходящее. Пятнадцать секунд пустыни, затем пятнадцать секунд подвала.
Я оказался в неком мерцающем мире. Видимо, пустыня, в которую превращался
подвал или которая его замещала, находилась на большом расстоянии от мон
астыря. Возможно, на противоположной стороне планеты, или вообще в друго
м мире. Там, где находился монастырь со своим подвалом, недавно наступила
полночь.
Уяснив себе это, в общем-то, не такое уж значительное обстоятельство, я по
чувствовал большую уверенность. Иногда подобные мелочи в критической с
итуации помогают вернуть самообладание. Нужно лишь выделить из потока с
обытий какое-то звено и, ухватившись за него, не дать распасться привычно
й, логической картине мира. Всему существует объяснение. Порой мы его не з
наем, но оно существует. И если об этом помнить, становится легче.
Хотя, какой черт, легче! Привыкнуть к ослепительным вспышкам солнечного
света, чередующимся каждые пятнадцать секунд с почти полной темнотой, бы
ло не просто. Стиснув зубы, я решил двигаться вперед в прежнем направлени
и и, чтобы не потерять его и окончательно не выпасть из мира, в котором нах
одился, перемещался теперь короткими скачками только в те промежутки вр
емени, когда оказывался в подвале.
Почти сразу же я заметил, что после начала движения внутри подвала мое по
ложение в пустыне тоже стало изменяться.
Невысокая гряда холмов, опоясавшая небольшое плоское плато, приподнято
е над остальной местностью, стала приближаться ко мне с каждым очередным
скачком. Причем масштабы этого перемещения совершенно не соответствов
али тем коротким броскам, которые я проделывал внутри подвала.
Кроме того, с каждым метром пространства туннеля, оставленного позади, и
зменялся ритм смены миров. Теперь он удлинился. Каждая фаза длилась не ме
ньше двух минут. Появилась надежда, что на каком-то отрезке пути миры разъ
единятся вовсе. Вот только было непонятно, в каком из них я останусь, когда
эта свистопляска прекратится.
Вскоре я заметил, что мое движение внутри туннеля все быстрее изменяет м
ое положение в пустыне. Сейчас каждый шаг перемещал меня едва ли не на кил
ометр пустынного пространства.
Время каждой фазы также значительно удлинилось и занимало, наверно, не м
еньше получаса. Хотя мое представление о времени в этом мерцающем двойно
м мире сильно исказилось.
Стоя под раскаленным солнцем, обливаясь потом и мучаясь от жажды, я мечта
л о том, что, если выберусь из этой переделки живым, то выскажу метру Лагра
ну все, что о нем думаю. Предупреди он меня хотя бы о пустыне Ч я захватил б
ы с собой запас воды. Но сейчас я мог об этом только мечтать. Полчаса, прове
денные на ярком солнце, позволяли зрению привыкнуть к резкой смене освещ
ения, и теперь у меня появилась возможность присмотреться к окружающему.

Я стоял уже у самого подножия плато и благодаря его наклонной поверхност
и мог рассмотреть на нем некоторые детали, не имевшие отношения к пустын
е.
Повсюду были щедро рассыпаны какие-то посторонние предметы, и хотя маре
во раскаленного воздуха, поднимавшееся от песка, мешало рассмотреть дет
али, я надеялся после следующего перемещения выяснить, что же это такое. П
еремещение внутри пустыни явно было связано с моим движением внутри под
вала, и, скорректировав его несколькими шагами в сторону одной из стен, я о
казался после очередного «скачка» на плато, среди заинтересовавших мен
я предметов.
Плоская, местами оголенная ветрами поверхность плато была завалена обл
омками доспехов, оружием и костями…
Неведомые армии, состоявшие из незнакомых мне существ, скелеты которых н
е имели ничего общего с человеческими, сошлись здесь в яростном сражении
и усеяли его своими останками.
Похоже, сражения вспыхивали здесь неоднократно. Об этом можно было судит
ь по различному состоянию останков, по ржавчине на обломках оружия, нако
нец, по тому, насколько сильно наносы покрыли следы сражений. Наверно, это
плато занимало важное стратегическое положение или просто было удобны
м местом для того, чтобы противоборствующие армии могли развернуть здес
ь свои боевые порядки, не увязая в песках пустыни.
В напластованиях этого поля смерти можно было определить даже различны
е эпохи. Среди полностью проржавевших доспехов, превратившихся в рыжую п
ыль, и костей, распавшихся в прах, я заметил и совсем недавние останки воин
ов, слегка подсушенные безжалостным солнцем, но все еще издававшие отвра
тительный смрад.
К центру поля картина менялась. Там было больше почти нового оружия и дос
пехов странной формы, не приспособленных к человеческим телам…
Неожиданно волна холода сковала меня в сердце этого смертоносного пекл
а.
В сотне метров, ближе к границе плато, виднелась фигура поверженного рыц
аря в серебряных доспехах, сверкавших на солнце так ярко, словно они лишь
вчера покинули кузницу…
Поразили меня не доспехи, а то, что очертания фигуры поверженного рыцаря,
несмотря на его огромные размеры, были вполне человеческими…
Две ноги, две руки, туловище трехметрового роста и лицо, прикрытое забрал
ом… Песок, заметавший следы былых подвигов и поражений, уже сделал нераз
личимыми кисти рук и нижнюю часть головы, неприкрытую расколотым шлемом
…
Кто он, этот витязь? Откуда он здесь взялся? За какую правду сражался на эт
ом поле брани, усеянном костями существ из иных миров?
Эти вопросы показались мне настолько важными, . что я рискнул нарушить пр
авило, которое неукоснительно соблюдал до сих пор, Ч не изменять свое ме
стонахождение в пустынном мире до полного завершения цикла. Это было сов
ершенно необходимо для того, чтобы мое положение внутри подвала после за
вершения цикла оставалось неизменным. Из-за узких стен подвала после пе
ремещения, я мог оказаться замурованным в толщу породы или вообще не вер
нуться в свой мир.
Я не знал, чем кончится для меня передвижение в мире пустыни. Произойдет л
и после него обратный переход, или я погибну здесь, на этом поле брани под
раскаленным солнцем, лишенный глотка воды…
Несмотря на эти опасения, я сделал шаг, другой… И вскоре, отбросив все стра
хи и все предостережения, нашептываемые мне благоразумием, я уже шел к по
верженному витязю, местами по колено увязая в песке и с трудом переставл
яя ноги. У меня был в запасе всего один час. Я точно знал, что если к концу ци
кла не успею вернуться на прежнее место, то лишусь последнего шанса на во
зврат. И все же я шел дальше.
В конце концов, каждый из нас имеет право надеяться на то, что после гибели
в бою люди, за которых он сражался, хотя бы узнают его имя… Таково одно из п
равил космического десанта. Есть и другое правило Ч не оставлять на пол
е брани павших непогребенными.
До сих пор мне не представлялось случая проверить, насколько глубоко въе
лись эти правила в мою сущность, теперь я это узнал… Даже то обстоятельст
во, что этот рыцарь, возможно, лишь внешне походил на человека, ничего не м
еняло.
Опустившись на колени перед серебряным гигантом, я подобрал кусок метал
ла, похожий на наплечник, и, используя его в качестве ковша, стал отгребать
песок вокруг головы и правой руки воина, вытянутой вперед, по направлени
ю к видневшемуся невдалеке высокому холму.
Наконец я преуспел в этом занятии настолько, что смог расстегнуть застеж
ки забрала и откинуть защитную решетку.
Прямо мне в душу глянули пустые глазницы человеческого черепа. Не знаю, ч
то я ожидал увидеть, но это зрелище заставило меня без сил опуститься на п
есок. Что-то было во всей этой фигуре, в ее положений, в последнем повороте
головы, в последнем движении руки величественное и трагическое одновре
менно.
Чуть ниже, под нагрудником, блестел серебряный огонек амулета. Обычно им
енно в этом месте рядовые воины десанта носят свои опознавательные номе
ра, и, возможно, это обстоятельство заставило меня снять амулет.
Пять кабалистических знаков, выгравированных на серебряной пластинке,
ни о чем мне не говорили. Если это было имя, написанное на незнакомом мне я
зыке, то я выполню свой долг и доставлю его людям. Возможно, Лагран преуспе
ет в расшифровке этой надписи.
Ч Я не знаю, с кем и за что ты сражался, витязь… Ч прошептал я, едва шевеля
губами. Ч Прости, что не могу исполнить достойный тебя обряд погребения.
Но, возможно, это и не так важно…
Ч Зато важно другое… Ч прошептал незнакомый, сухой, как шелест песка, го
лос. Ч Холм, который ты видишь перед собой, всего лишь череп моего врага. Т
ы должен добраться до него и унести с собой мое оружие. Оно осталось там Ч
в его голове…
Голос смолк. Лишь ветер завывал среди обломков оружия и иссохших трупов.
Мне показалось? Вой пустынного ветра накануне бури может напомнить голо
с близкого человека… Где-то я слышал эту легенду. Мне пора возвращаться, в
ремени остается меньше получаса. Если я начну пробираться к холму, я не ус
пею вернуться. Сейчас я как раз нахожусь на той черте, из-за которой уже не
т возврата…
Благоразумные мысли суетились в моей голове, но я уже шел вперед, туда, куд
а указывала правая рука витязя.
До холма, о котором он говорил, было не так уж и далеко. Всего пару сотен мет
ров разделяло нас. Если бы не жара, усиливающийся с каждой минутой ветер и
сухой, сыпучий, засасывающий, как трясина, песок под ногами, я преодолел бы
это расстояние за пару минут, теперь же минуты растягивались, превращая
сь в бесконечность…
Но даже тот, кто перешел безвозвратную черту, рано или поздно приходит к ц
ели, из-за которой совершил свой безумный поступок.

Глава 23

И цель эта вырастала передо мной, с каждым шагом заслоняя собой горизонт
… Я уже не видел впереди ничего, кроме странного холма, который постепенн
о превращался в гигантский череп, отполированный ветрами и пустынным зн
оем.
В первый момент мне показалось, что передо мной череп какого-то насекомо
го. Может быть, гигантского муравья или молдрома. Но потом я увидел пустые
, человеческие глазницы. Да и вся его форма Ч широкая кость лба, пещера, на
д которой некогда находился нос, наконец, зубы верхней челюсти Ч необъя
тные в своей ширине, но все же вполне человеческие по форме.
Казалось, в поперечнике черепа никак не меньше десятка метров, и было неп
онятно, как такого гиганта могла носить на себе земля. Вокруг, на абсолютн
о гладкой площадке, почему-то не затронутой вездесущим песком, я не замет
ил ни одной кости Ч только этот чудовищный череп.
Было и еще кое-что… Ощущение холода… Словно ледяным ветром потянуло мне
навстречу от этих мертвых костей. И это в пустыне, в которой солнце стояло
в зените, а жара стала невыносимой. Стихло все вокруг, замерло. Казалось, д
аже небольшое облачко на горизонте прекратило свое движение.
«Пора наконец остановиться! Ч подумал я, стараясь подавить в себе прист
уп несколько запоздавшего благоразумия. Ч Неужели ты не чувствуешь, че
м все это закончится? Ты найдешь здесь лишь собственную гибель, и ничего б
ольше!»
Но ноги все еще продолжали нести меня вперед, действуя самостоятельно, н
езависимо от моей воли, словно подчинялись некой, заложенной в них прогр
амме. И еще через пару шагов я заметил отблеск металла, сверкнувший высок
о надо мной. Точно посередине между глазницами блестел какой-то посторо
нний предмет.
Выходит, мне не послышался голос павшего витязя…
Неужели мертвые, в особо важных случаях, могут общаться с нами?
Я обернулся, стараясь рассмотреть место, где остался витязь в серебряных
доспехах, но с возвышения, на котором лежал череп чудовищного великана, п
оле боя выглядело иначе.
Мне показалось, что останков существ в черных доспехах стало меньше, зат
о мертвое воинство белого витязя словно бы увеличилось…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50