- Смотри только, Тассельхоф
Непоседа, держи глаза нараспашку и не забывай, на каком свете живешь. Не,
смей сворачивать с дороги, а пуще всего... - Танис сурово посмотрел
кендеру в глаза, - держи руки подальше от чужого имущества!
- Разве что если встретишь лекаря, - добавил Карамон.
Тас хихикнул и, преодолев последние несколько футов кустарника,
вприпрыжку устремился по дороге. Его хупак оставлял ямки в плотной земле,
сумки и сумочки подпрыгивали в такт шагам. Друзья слышали, как он принялся
распевать кендерскую дорожную песню:
Уж как хорош кораблик наш!
Светлеют небеса,
Готов к отплытью экипаж -
Поставить паруса!
А грянет буря - вновь земля
Укроет нас от бед,
Горит, горит в ночи маяк,
Домашний теплый свет.
А о порт войдем - и моряки
Со всех сторон спешат,
Как гном на золото, они
На наш корабль глядят.
У моряка одна мечта
И самый сладкий сон -
Под нашим парусом умчать
За дальний горизонт!
Когда голосок кендера затих в отдалении, Танис, улыбаясь, выждал еще
несколько минут - после чего повел спутников дальше. Они вышли на дорогу,
чувствуя себя неумелыми актерами перед лицом недружелюбно настроенных
зрителей. Им казалось - все глаза Кринна смотрели па них!
Багряные осенние деревья отбрасывали глубокую тень, дальше нескольких
футов от обочины ничего не было видно. Стурм пошел впереди, молчаливый и
одинокий Рыцарь гордо нес голову, но Танис знал, что на душе у него было
темно. За Стурмом следовали Рейстлин и Карамон. Танис все поглядывал на
мага, гадая, надолго ли у пего хватит сил.
Путь через лес стоил Рейстлину немалых трудов, однако теперь он шагал
наравне со всеми. Опираясь одной рукой на свой посох, в другой он держал
раскрытую книгу. Сперва Танис задумался, что бы такое ему приспичило
изучать, но потом догадался, что Рейстлин штудировал книгу заклинаний. Это
проклятие магов: им приходится повторять и наново запоминать заклинания
чуть ли не ежедневно. Волшебные слова сперва ярко горят в сознании, затем
слабеют; если же произнести заклятие - истираются совсем. Вдобавок каждое
заклинание отнимает у мага силы, физические и душевные: в какой-то момент
наступает полное истощение, и тогда магу требуется отдых, прежде чем он
сможет колдовать вновь.
Флинт топал по другую руку Карамона. Спустя некоторое время они
вполголоса заспорили о том десятилетней давности случае с лодкой.
- Это же додуматься надо - ловить руками рыбешку! - возмущенно бурчал
гном.
Танис шел последним, вместе с варварами. Он все косился на Золотую
Луну. Как ни слаб был серенький свет, сочившийся сквозь древесные кроны,
Танис заметил морщинки у ее глаз; Золотая Луна выглядела старше своих
двадцати девяти лет.
~ Нам выпала нелегкая доля, - откровенно поделилась она с Танисом,
пока шли. - Мы с Речным Ветром много лет любили друг друга... но закон
моего народа гласит, что воин, пожелавший взять в жены дочь своего вождя,
должен совершить какой-нибудь великий подвиг и тем доказать, что достоин
ее. А с нами судьба обошлась еще хуже. Дело в том, что семья Речного Ветра
много лет назад была изгнана нашим племенем за отказ почитать умерших
предков. Видишь ли, его дедушка свято верил в древних Богов, тех, что были
до Катаклизма... хотя, правду сказать, мало что свидетельствует о них
нынче на Кринне. Мой отец решил, что такой неравный брак - это не для
меня. Он отправил Речного Ветра в поход за невозможным, наказав добыть
священный предмет, который подтвердил бы истинность древних Богов. Он
надеялся, что Речной Ветер погибнет, а я полюблю другого... - Она с
улыбкой посмотрела па рослого воина, шедшего рядом. Но его лицо было
замкнуто, он молча смотрел вдаль, и Золотая Луна, вздохнув, продолжала: -
Речного Ветра не было несколько лет... Моя жизнь стала пустыней, я думала,
сердце умрет во мне... И вот он возвратился - всего неделю назад.
Возвратился полуживым, со страшной лихорадкой. Он бредил... Спотыкаясь, он
вошел в лагерь и рухнул к моим ногам. Он горел в жару. Он сжимал в руке
этот жезл, и мы едва сумели расцепить его пальцы. Даже в забытьи он
нипочем не желал его выпустить... Он говорил в бреду о темной пещере, о
разрушенном городе, над которым на черных крыльях реяла смерть. Слугам
пришлось привязать его к постели... А потом он вдруг заговорил о женщине,
облаченной в голубой свет По его словам, она подошла к нему в темноте и,
исцелив его, вручила ему этот жезл. Стоило ему вспомнить о ней - и
лихорадка стала ослабевать. И вот два дня назад... - Золотая Луна
замолчала: неужели действительно минуло всего лишь два дня? Казалось -
целая жизнь! - Два дня назад он отнес жезл моему отцу, - продолжала
Золотая Луна, - и заявил, что жезл вручила ему Богиня, - хотя имени ее он
не знал. Взглянув на жезл... - Золотая Луна высоко подняла его, - ...мой
отец велел ему сотворить какое-нибудь чудо. Все равно какое. Но ничего не
произошло. Отец швырнул жезл Речному Ветру, во всеуслышание назвал его
обманщиком и приказал людям побить его камнями до смерти в наказание за
святотатство! - Золотая Луна невольно побледнела при этих словах, а лицо
Речного Ветра стало еще более нелюдимым. - Воины связали Речного Ветра и
потащили его к Стене Скорби, - почти прошептала Золотая Луна. - Они стали
бросать камни... а он только смотрел на меня с любовью... он крикнул, что
даже смерть нас не разлучит... Я бросилась к нему: я все равно не смогла
бы жить без него. Камни... - Золотая Луна поднесла руку ко лбу, вздрогнув
от воспоминания о боли, и Танис только тут разглядел на ее загорелой коже
свежий рубец. - А потом вдруг вспыхнул слепящий голубой свет, - сказала
она. - И мы с Речным Ветром обнаружили, что стоим на дороге недалеко от
Утехи. Жезл сиял голубым, затем померк и стал таким, как сейчас. Тогда-то
мы и решили отправиться в Гавань и выяснить, что думают обо всем этом
тамошние храмовые мудрецы.
- Речной Ветер, - спросил Танис обеспокоенно. - Разрушенный город, о
котором ты вспоминал... Где он?
Речной Ветер ответил не сразу. Он скосил на Таниса темные глаза, и
тот понял, что мысли варвара витали где-то далеко. Потом Речной Ветер
вновь уставился в сумрак под деревьями.
- Танис Полуэльф, - сказал он наконец. - Это твое имя?
- Так зовут меня люди, - ответил Танис. - Мое эльфийское имя слишком
длинно, людям трудно его произносить.
Речной Ветер нахмурился.
- Почему, - спросил он, - тебя зовут "полуэльфом", а не
"получеловеком"?
Танис ощутил этот вопрос словно пощечину. Ему показалось, его сбили с
ног и вываляли в грязи; он едва удержался от злого ответа. Впрочем, он
знал, что у Речного Ветра были причины об этом спрашивать, - варвар вовсе
не хотел его оскорбить. Танис понял, что это было в определенном смысле
испытанием. И он ответил, старательно подбирая слова:
- Людям кажется, что полуэльф - это как бы добавление к целому.
Получеловек - нечто ущербное, калека.
Речной Ветер обдумал услышанное, кивнул и только тогда ответил на
заданный вопрос.
- Много долгих лет провел я в дороге, - сказал он. - Часто я не имел
никакого понятия о том, где нахожусь. Я шел по солнцу, по лунам, по
звездам... А мой последний поход был и вовсе подобен дурному сну... - Он
помолчал немного, потом снова заговорил, и казалось, что его голос
доносился откуда-то издалека: - Этот город был когда-то прекрасен...
высокие здания, мраморные колонны... Но теперь он выглядит так, как если
бы рука великана подхватила его и швырнула вниз с горы. Он очень стар, и в
нем поселилось зло.
- Смерть на черных крыльях, - тихо повторил Танис.
- Зло пришло туда, словно Божество, восставшее из тьмы. Его создания
с визгом и воплями поклонялись ему... - Варвар побледнел, и это было
заметно, несмотря на загар. Утренний воздух был холоден, но его прошиб
пот: - Я не могу больше о нем говорить!..
Золотая Луна взяла его за руку, и его лицо мало-помалу смягчилось.
Танис продолжал расспрашивать:
- Значит, из этого ужаса и появилась женщина, вручившая тебе жезл?
- Она исцелила меня, - просто ответил Речной Ветер. - Я умирал.
Танис еще раз присмотрелся к посоху в руке Золотой Луны. Самый
обычный, простенький посох. Никто, в том числе Танис, не обращал на него
внимания - до известных событий. На его навершии был вырезан какой-то
странный символ, а вокруг висели перья из тех, что так нравятся варварам.
И тем не менее Танис видел своими глазами, как этот самый посох сиял
голубым светом, а его целительную силу испробовал на себе. Неужели это
действительно был дар древних Богов, явившихся помочь людям в час нужды?
"Лишь чистые сердцем могут касаться этого посоха", - сказал Рейстлин.
Танис задумчиво покачал головой. Вот бы это оказалось правдой...
Золотая Луна тронула его за плечо, и Танис, вскинув голову, увидел,
как махали ему Стурм и Карамон. Полуэльф только тут заметил, насколько они
втроем отстали от остальных. Он побежал вперед:
- Что случилось?
Стурм сухо ответил, указывая:
- Разведчик возвращается.
И верно, Тассельхоф во весь дух мчался к ним по дороге. Вот он трижды
махнул рукой на бегу.
- Всем - в лес! - велел Танис немедля. Все поспешили прочь с дороги,
в кусты и подлесок, густо разросшийся вдоль южной обочины. Все, кроме
Стурма.
- Прячься! - попробовал подтолкнуть его Танис, но рыцарь не двинулся
с места и холодно произнес:
- Я не собираюсь прятаться в канаве!
- Стурм.... - борясь с подступающим негодованием, начал Танис. Еще не
хватало наговорить рыцарю резкостей, которые безвозвратно испортят их
отношения, а толку не будет все равно... Отвернувшись от Стурма, он плотно
сжал губы и в мрачном молчании стал ждать кендера.
Тас подлетел во всю прыть - многочисленные сумочки так и били его по
бокам.
- Жрецы! - выдохнул он. - Восемь штук! Целый отряд.
- Я-то думал, - фыркнул Стурм, - там самое меньшее отряд гоблинской
стражи. Что нам эти восемь жрецов?
- Ой, не скажи, - с сомнением ответил Тассельхоф. - Знаешь, я видывал
клириков со всех концов Кринна, но таких, как эти, - еще никогда! - Он
обеспокоенно оглянулся назад, на дорогу, потом поднял взгляд на Таниса, и
тот заметил, что карие глаза кендера были необычно серьезны. - Помнишь,
что говорила Тика о странных людях, которые появились в Утехе и все
сшивались около Хедерика? Ну, о тех, в длинных таких одеяниях и надвинутых
капюшонах? Так вот - это подходит к нашим клирикам один к одному. Знаешь,
Танис, как посмотрел я на них... жуть да и только! - Кендер зябко
поежился. - Они появятся через несколько минут...
Танис переглянулся со Стурмом, и рыцарь вопросительно поднял брови.
Оба знали, что кендеры не ведали страха - и в то же время были необычайно
чувствительны к природе других существ. В былые годы Танис немало
путешествовал вместе с Тасом. При этом они попадали в самые разные
переделки, нередко очень опасные. Но чтобы кендер сказал о каком-нибудь
обитателе Кринна: "Жуть, да и только!" - такого еще не бывало.
- А вот и они, - сказал Танис и вместе с Тасом и Стурмом отошел в
тень деревьев по левую руку от дороги, присматриваясь к выходившим из-за
поворота жрецам. Пока они были еще далековато, и полуэльф затруднился бы
сказать о них что-либо определенное. Разве только то, что шли они довольно
медленно, катя по дороге большую ручную тележку.
- Может быть, поговоришь с ними, Стурм? - негромко предложил Танис. -
Надо расспросить, что там дальше на большаке. Только, друг, будь
осторожен...
- Постараюсь, - улыбнулся Стурм. - Я, знаешь, вовсе не настроен
погибать без особой нужды.
И рыцарь стиснул руку Таниса в своей, принося безмолвные извинения.
Потом проверил, хорошо ли ходит в старинных ножнах меч. И, перейдя дорогу,
прислонился к траченному временем забору, склонив голову на грудь, - ни
дать ни взять путник, расположившийся на отдых. Танис постоял немного в
нерешительности, но затем повернулся и углубился в лес. Тассельхоф
последовал за ним.
- Ну и что там? - завидя Таниса и Таса, спросил Карамон.
Проголодавшийся богатырь как раз подтягивал ремень, отчего весь его
арсенал громко лязгал. Остальные жались друг к дружке за густой порослью
кустов, позволявших им, однако, хорошо видеть дорогу.
- Тихо! - Танис опустился на колени между Карамоном и Речным Ветром.
- Жрецы, - сообщил он им шепотом. - Восемь жрецов идут по дороге. Стурм
собирается заговорить с ними...
- Жрецы! - пренебрежительно хмыкнул Карамон и поудобнее уселся на
пятки. Зато Рейстлин беспокойно зашевелился.
- Жрецы, - прошептал он задумчиво. - Не нравится мне это!
- Что ты имеешь в виду? - спросил Танис.
Рейстлин смотрел на него из-под капюшона: Танис видел только его
глаза, золотые глаза со зрачками в виде песочных часов. Они светились
хитростью и умом.
- Странные жрецы. - Рейстлин говорил подчеркнуто терпеливо, словно
объясняя что-то ребенку. - Наш жезл наделен священной целительной силой -
силой, какой не бывало на Кринне со времен Катаклизма! Ну, а мы с
Карамоном уже видели в Утехе эту публику в капюшонах. Так не кажется ли
тебе. Друг мой, несколько странным, что жезл и жрецы одновременно
появились в одном и том же месте, где никогда прежде не видели ни того, ни
другого? Быть может, жезл и должен им принадлежать?
Танис покосился на Золотую Луну. На ее лице лежала тень беспокойства:
она явно размышляла о том же. Танис вновь посмотрел на дорогу. Закутанные
жрецы еле тащились, везя тележку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64