– взмолился Линден.
– Ты мог бы полюбить меня в ответ хоть немного, я знаю.
– Скоро я буду с Изомирой. Это нечестно.
Юноша раскраснелся, и смущенно понурил голову. Сафаендер легонько дотронулся до его горячей щеки, и Линден не оттолкнул его.
– Я знаю тебя лучше, чем себя самого.
Мимо овражка пробежал кто-то, шумно топоча.
– Ладно, – пробормотал Линден. – Попробуем по новой. Вроде никого…
Сафаендер успокоился немного. Линден приподнимался, покуда голова его не высунулась за край их укрывища.
– Ах, проваль! – ругнулся он. – Еще шестеро бегут. Не высовывайся – я скажу, когда можно.
Сафаендер зажмурился, затаив дыхание. По спине струился пот. Он ждал терпеливо; присвистнуло что-то, потом донесся шлепок и короткий вздох.
– Что там? – спросил поэт, приоткрыв глаза.
Линден не ответил.
– Лин?
Юноша не шевелился, выглядывая из овражка. Сафаендер решительно прополз два шага и дернул его за лодыжку.
– Линден!
Нет ответа. Юноша уткнулся лицом в траву, каштановые волосы разметались, взблескивая на солнце золотыми искрами, руки вяло раскинулись, точно у спящего младенца. Только когда Сафаендер подполз повыше, он увидел торчащую из левого плеча Линдена стрелу.
Наконечник вошел прямо над ключицей и, видно, дошел до легкого. Сафаендер воззрился на нее с растущим ужасом, коснулся правого плеча, потряс тихонько. Ничего. Поэт приподнял юношу под мышки, перевернул – Линден тяжело перекатился на спину и застыл.
В лихорадочной спешке Сафаендер припал ухом к груди юноши, нагнулся щекой к губам, надеясь уловить жаркое дыхание. Но все было тщетно. Линден словно поглядывал на него из-под полуопущенных век печальным, любящим, слепым взором остекленевших голубых глаз.
Сафаендер взвыл.
Он тряс безжизненное тело, целовал холодеющие губы, стискивал пальцы и зажимал себе рот, выплескивая спазмы беззвучного горя. Потом он поднял взгляд – на краю оврага стоял солдат в зеленом и лиловом, глядя вниз и глумливо усмехаясь.
Схватив меч Линдена, поэт неловко ударил острием вверх. Солдат рухнул с булькающим воплем, и Сафаендер ударил его еще, снова и снова, уже после того, как жизнь покинула тело врага. Он поднял голову, но взгляд ему застил кровавый туман. Кровь гремела в ушах, огненным потоком заливала холмы; и Сафаендер очертя голову ринулся, завывая, в это смертельное пламя.
Гелананфия и Элдарет в своей ставке тревожно ожидали вестей, глядя, как колеблются ряды бойцов. Правый фланг был практически разбит, но центр и левый фланг держались стойко. Граннен, однако, гнал своих солдат, как на убой, и легкой победы над ним царевна не предвидела. Кроме того, войско Серпета по сю пору стояло в резерве.
На правый фланг она отправила гонцов с приказом отступить и перестроиться. Самой царевне не оставалось ничего, кроме как стискивать влажными от пота руками поводья, да сглатывать поминутно бьющееся где-то в глотке сердце.
– Боги, Элдарет, что мы натворили? – воскликнула она. – Стоит Серпету вступить в бой, и мы пропали!
– Мы сделали, что должны, любимая, – отозвался странник. – Даже если мы сегодня падем, царь увидит, кем почитают его подданные.
Склон под ними вдруг вскипел.
– Смотри! – вскрикнула Гелананфия.
Мятежники наступали. Конница на обеих флангах, собравшись с силами, нанесла новый удар, и войско Граннена, измученное необходимостью двигаться в гору, начало отход.
– Мы одолеваем! – воскликнула царевна. – Постой… если они отступают только, чтобы заманить нас в ловушку… на это меня не поймаешь. Прикажи нашим сдержать порыв!
– Вот и я так подумал. – Элдарет поднес рог к губам и подул.
Воевода Граннен наблюдал, как в долине и на склоне за ней кипит битва. Кулаки его стискивали поводья, лицо было сурово. Командиры почтительно ожидали приказов старшего.
– Бунтовщики наступают, сударь, – сообщил его помощник.
– Именно. Недостаток умения они возмещают кровожадностью. Хорошо; все идет, как задумано, Керовен. Начинаем плановое отступление, заманивая их вперед. Они сломя голову ринутся в капкан Дозволяющего; а мы тем временем обойдем их с флангов, чтобы отрезать им отход. Через полчаса все будет кончено. Обед за мной!
Его командиры послушно рассмеялись.
– Сударь, – проговорил через некоторое время один, – бунтовщики не заглотили наживки. Они перестраиваются и движутся вперед очень медленно.
– Будь проклят Элдарет с его хитростью! Сначала он решает подкупить меня враньем насчет царевны Гелананфии… – Граннен раздраженно фыркнул. – Я надеялся обойтись без помощи Серпета, но, видно, не судьба. Ролин!
Подъехал молодой гонец.
– Да, сударь?
– Скачи к владыке Серпету, передай, пусть выступает! Ему придется заградить Элдарету тыл!
– Слушаюсь, сударь!
Гонец ускакал. Граннен следил за развевающимся на его седле царским вымпелом, пока мальчишка не добрался до места – время решает все.
– Подавай знак, Керовен, – приказал он.
Помощник дунул в рог – долгий сигнал, два коротких, и снова долгий. То был знак Дозволяющему обрушить на головы супостатов орды крылатых убийц. Заслышав его, войско должно было оторваться от преследующих мятежников, оставив тех на растерзание чудовищам.
Со вздохом предвкушения Граннен поднял голову. Он ожидал увидеть бурлящие тучи, верный признак, что сейчас чудовища прорвутся в мир из своего обиталища. Как действовали чары в точности, он не знал, оставляя подобные тонкости на усмотрение посредника. Воевода жаждал нанести решающий удар.
Но облака плыли в вышине, безмятежные и нестрашные.
– Труби еще.
Рог прозвенел второй раз. И третий.
И ничего не случилось.
– Дозволяющего ко мне! – взревел Граннен.
Он ждал, сдерживая нетерпение, пока через десять минут к нему не начали сходиться гоны со всех концов поля боя. И все несли одну и ту же весть:
– Господина посредника Дозволяющего нигде нет.
Граннен сосредоточился, отбрасывая гнев в самые дальние уголки души, подменяя его холодным рассудком.
– Ищите. Не успокаивайтесь, покуда не найдете. А покамест все зависит от владыки Серпета. – Он окинул взглядом поле боя. Отступая, его войска потеряли строй, и были не в силах соединиться, а мятежники гнали их по раздельности. – Чего еще выжидает этот эйсилионец?
Один из гонцов помахал знаменем, привлекая внимание Серпета, покуда Керовен выдувал в рог резкий, повелительный сигнал. Граннен поднес к глазам подзорную трубу. Союзник его не двинулся с места. Владыка Серпет смотрел прямо на Граннена, не заметить знамени и не услышать рога он не мог – и все же он не шевельнулся.
На холмик взлетел, подгоняя взмыленную лошадь, гонец Ролин. Лицо его было совершенно белым.
– Сударь, – вскрикнул он, – владыка Серпет отказывается вступать в бой! Он говорит, что клялся лишь поддержать победителя.
– Что-о? – взвыл Граннен. Он отвесил гонцу такую оплеуху, что юноша вылетел из седла. – Проклятый себялюбец! Он заплатит мне за это, богами клянусь!
Теперь ярость его выплеснулась наружу – но слишком поздно. Граннен ошеломленно взирал, как мятежники накатывают на его войско, рассеивая и гоня перед собой бегущих. Он ударил коня шпорами и ринулся с холма, направляясь к позициям Серпета.
– Я сам поговорю с подлым предателем! Боги, он поддержит меня, или умрет!
Гелананфия увидала, как серый боевой конь Граннена мчится к позициям Серпета.
– Этот ублюдок, – выдохнула она с нарастающей яростью, – хочет добиться помощи от Серпета.
Царевна выхватила меч и собрала поводья.
– Гела! – воскликнул Элдарет. – Мы побеждаем!
– Пока нет, – откликнулась она, стиснув зубы. – Убить тело можно, только отрубив голову.
– Гела! – вскрикнул он, когда царевна бросила своего скакуна в галоп наперерез Граннену.
Застонав в отчаянии, Элдарет последовал за ней.
Гелананфия настигла воеводу в нескольких шагах от того места, где в окружении знаменосцев стоял владыка Серпет.
– Граннен, ты, ублюдок! – прорычала она, заграждая своим легконогим, быстрым скакуном дорогу могучему коню воеводы. – Или тебе не передали? Я предупреждала, что воевать со мною – измена!
Скуластое лицо воеводы скривилось в ухмылке.
– Я вас не знаю, сударыня. С дороги!
Царевна сдернула шелом.
– А теперь – узнаешь? Мы не встречались, но лицо мое ты должен знать. Я Гелананфия.
– А мне плевать! – Граннен сплюнул и обнажил меч. – Будь ты хоть сама царица Гетида – ты не мой господин!
Гелананфия замахнулась на него мечом. Воевода легко отбил удар. Забыв от гнева о боли в отбитом локте, царевна ударила снова. Но на ее ярость и молодую силу Граннен мог ответить опытом и мощью. Очень быстро она перешла к обороне, едва успевая отражать удары противника. Мир сжался до перестука копыт, и лязга мечей, и шелеста знамен за спиной, и последним, что она увидит, станет ненавистная морда Граннена…
Воевода занес руку для решающего удара, да так и замер на миг со сдавленным стоном, чтобы, выронив меч, опереться на седельную луку. Элдарет, улучив момент, ударил его в спину.
– За все, что ты сделал с моим народом! – вскрикнула Гелананфия, пронзая горло воеводы.
И все же тот никак не мог умереть. Граннен окатил ее презрительным взглядом, хотя глаза его уже закатывались. Кровь хлестала из рассеченной глотки.
– Я лишь был верен царю! – прохрипел он.
Странник пронзил его мечом, и только тогда Граннен вывалился из седла, уже мертвый. Гелананфия и Элдарет отступили, переводя дыхание и глядя, как разгромленное войско Граннена бежит с поля боя.
Кто-то прокашлялся. Вздрогнув, царевна подняла глаза и увидала рядом с собой тонколицего владыку Серпета, улыбающегося и чистенького – ему-то не пришлось сражаться. Князь соскочил с коня и опустился перед царевной на колени, протягивая ей свой меч. Гелананфия молча взирала на него, приоткрыв рот от изумления.
– Я обещал свою верность победителю, госпожа. Ваше высочество, царевна Гелананфия – моя армия, моя жизнь и все мое достояние к вашим услугам.
– Как ты его обозвала, – почти неслышно пробормотал Элдарет за ее спиной, – склизкий ?
Битва окончилась.
Руфрид бродил по бранному полю, изумляясь тому, что еще жив. Каждая косточка в его теле ныла от усталости, кожу обжигал пот. Войско Гелананфии радостно текло по тракту к Парионе, но юноша нимало не жаждал последовать за товарищами. Вначале он должен найти Танфию и Линдена.
Он бродил между телами, не узнавая никого. Те, кто оставался в лагере, теперь вышли на поле, чтобы отнести раненых к лекарям, но среди них его друзей не было.
Над долиной кружили дра’аки – но то были обычные звери, не гхелим . Их Руфрид был почти рад видеть. Они напоминали ему о доме.
Из-за гребня показался конь без всадника. Синяя шкура потемнела от пота, скакун настороженно озирался. Руфрид узнал бы Зимородка где угодно. Он окликнул жеребца – негромко, чтобы не спугнуть, но тот признал знакомого человека, и доверчиво ткнулся губами Руфриду в ладонь в поисках лакомств.
Юноша подобрал поводья и запрыгнул в седло. По крайней мере, верхом ему легче будет оглядеть все поле.
– Где ж твой хозяин? – тихонько спросил он у Зимородка. – Бродит где-то, небось, тебя ищет?
Он двинулся к дальнему краю поля, где сражался отряд Танфии. Бродили потерянно лишившиеся всадников кони, но Зарянки среди них не было. И среди тел Руфрид тоже не видел девушки. Он немного расслабился. Конечно, она вместе с остальными побежала в Париону… Он с силой потер виски. Рога Антара, это же сколько у меня уйдет, чтобы всех собрать?
Там, где склон поворачивал к югу, на одиноком валуне сидел человек. Руфрид подъехал поближе. Знакомая фигура, длинные черные волосы… Боги, это правда Сафаендер?
Руфрид выскочил из седла в двух шагах от него, но поэт не обратил внимания. У ног его лежал труп в царском мундире. Но куда больше потряс юношу вид Сафаендера.
Кровь покрывала его с головы до пят, стекая струйками по белому от горя лицу. В руке поэт до сих пор сжимал меч – элирский клинок. Дышал он неровно, глаза и зубы сверкали белым на фоне алой маски.
– Сафаендер? – опасливо окликнул его Руфрид. Юноша побоялся, что безумец бросится на него, но когда Руфрид попытался отобрать у поэта меч, тот отдал оружие, не противясь. – Все кончено. Что с тобой?
– Я убил их, сколько мог, – тупо пробормотал поэт.
– Бо-оги, – выдохнул Руфрид. Он проследил за направлением взгляда Сафаендера, уставившегося на купу боярышника. На траве распростерлось самое малое шесть изрубленных в лохмотья тел. – Ты Линдена не видел?
– Я тебя отведу.
Сафаендер встал, пошатываясь, и все с тем же отупелым видом побрел к кустам.
За боярышником скрывался овражек. Там Руфрид и нашел Линдена.
Юноша упал на колени. Мир вокруг растворился во вспышке белого пламени. Но когда огонь унялся, Линден был все так же мертв.
На Руфрида словно обрушилась снежная лавина, не давая дышать, думать, страдать, плакать – ничего.
– Как это случилось? – сумел он, наконец, выговорить.
– Не знаю, целили в него, или стрела летела наобум. Но он защищал меня.
– Помоги мне положить Линдена в седло, – спокойно приказал Руфрид.
Сафаендер тупо смотрел на него.
– Давай, Саф, помоги. Я отвезу вас обоих в лагерь. Тебе нужна помощь, нечего тут сидеть.
– Зачем возвращаться? Ты меня ненавидишь?
– Нет, – Руфрид со вздохом поднял тело и осторожно перебросил через круп Зимородка. – Я тебя не ненавижу. Я к тебе ничего не чувствую.
– Ничего не чувствуешь, – эхом откликнулся Сафаендер. Глаза его начинали вновь наполняться жизнью. Взгляд его, полный отчаяния, коснулся Линдена. Руфрид не мог понять, почему поэт в таком горе. – Почему ты не плачешь?
– Не знаю, – горько промолвил Руфрид, отводя коня. – Не могу.
Изомира вновь видела этот сон.
Над темными крышами домов мерцала узкая полоска закатного окоема. Мир затопила тьма. Девушка стояла, дрожа, на лугу перед домом собраний, цепляясь за руку своего возлюбленного. Они ждали, смотрели. Ужас цепенил их, и некуда было бежать, не спастись.
Потом темнота обрела лик, и с воплем обрушилась с небес, и Линдена оторвало от Изомиры и унесло в ночь…
Девушка проснулась со сдавленным криком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70