Путники устроили краткий привал, чтобы перекусить. В недрах горы царила гулкая тишь, давившая каменной, неимоверной тяжестью, непроницаемо черной, обсидианово-зеркальной. Никому не хотелось здесь задерживаться. Вскоре после того, как они вновь пустились в дорогу, тоннель вывел их на уступ в стене некоей огромной пещеры.
– В колонну по одному, – спокойно скомандовал Элдарет. – Места хватит.
Никто не смог устоять перед искушением заглянуть в бездну. В черноте не было видно совершенно ничего. Лишь в самой глубине, так далеко, что Танфия усомнилась, не обманывают ли ее глаза, теплилось смутное пурпурное мерцание.
За уступом коридор стал шире и ровней, и путники ускорили шаг. Руфрид шел первым, Орке для лучшего обзора взгромоздился Ястребку в седло. Настроение у всех поднялось, послышались даже шутки, и смех Элдарета гулко отзывался под сводами туннеля.
– Тш! – зло прикрикнул на них Орке. – Они не позволят нам пройти с миром, если вы обидите их!
И тут же проход свернул направо, резко сузившись. Завернув за угол, путники с ужасом увидали, что проход перекрыт. Преграда походила на гору крупной обкатанной гальки, завалившую проход до самого потолка. Черные камешки отливали каким-то маслянистым, радужным блеском. Зарянка вскинула голову и попятилась.
– Плохо, – прошептал Линден. – Оно нас не пропустит.
Танфию захлестнула волна враждебности, такая мощная, что ее уловил не один только Линден. Девушка попыталась успокоить кобылку.
– Дионовы ятра! – процедил Элдарет. – Другой дороги я не знаю. А она есть, Орке?
Замферай промолчал, мрачно взирая на преграду.
– А проломиться нельзя? – спросил Руфрид.
– Не надо! – вскрикнул Линден, но брат пропустил его слова мимо ушей.
– Камни лежат свободно…
Перекинув поводья Ястребка Танфии, он шагнул к стене и потянул из нее камушек.
– Нет! – запоздалым хором крикнули Орке и Элдарет.
Маслянистый блеск всплеснулся, словно кулаком отбросив юношу к ногам Танфии. Зарянка и Ястребок шарахнулись. Когда девушка сумела, наконец, справиться с ними – одной рукой сражаясь с лошадьми, а другой с фонарем – она кинулась к Руфриду. Тот, постанывая, свернулся калачиком.
– Он живой? – тревожно спросил Линден, с трудом удерживая Зимородка.
– Живой-живой, – проскрежетал Руфрид, опираясь на руку Танфии и тяжело вставая. – Боги, в меня словно булыжником швырнули.
– Теперь вы понимаете, почему мы не в силах снести преграду, – объяснил Орке. – Лазурные замфераи решили все же с нами позабавиться. Есть и другие пути, но кони пройдут только одним. Это намного дальше, придется возвращаться уже пройденной дорогой, и спускаться в нижние уровни.
– О нет, – вздохнула Танфия. – Я уже ненавижу это место. Насколько именно дальше?
Орке не ответил. Развернувшись, он повел отряд обратно, но вскоре свернул в боковой проход, такой узкий, что невозможно было даже идти обок коней.
– Если это снова окажется тупик, – негромко проговори Линден, – мы едва ли сможем вывести обратно коней. Им негде будет развернуться.
– Идем как шли, – спокойно проговорил Элдарет.
– Но здесь таится что-то ужасное! Боль… как вы не чувствуете?
– Линден, помолчи, умоляю! – пробормотала Танфия. – Перепугав нас до смерти, ты нам ничем не поможешь!
– Я так понимаю, этим лазурным замфераям ты не по сердцу, Орке? – спросил Руфрид. – Я-то думал, вы один народ.
– Мы из разных племен, живущих на разных уровнях горы. Когда-то мы были друзьями, покуда не пришли шаэлаир. Лазурные ненавидят мой народ за то, что мы помогли им. Продались им в рабство – так они это называют.
– А это правда? – изумленно спросила Танфия.
– Этот вопрос, – уничижительным тоном откликнулся Орке, – едва заслуживает ответа. Мы трудимся ради шаэлаир из дружбы. Ради своего удовольствия мы создали для них Сребренхольм, и мы знаем – без нас им не прожить. За это шаэлаир уважают нас. Но наши родичи упорно считают, что мы унизили себя. Дикари!
Последнее слово отозвалось в темноте словно бы эхом сотни слабых голосов. Путники нервно оглянулись. Что-то кольнуло лодыжку Танфии, точно розовый шип. «Ой!» – воскликнул Руфрид, – «Что за!..», – и вдруг Зарянка словно обезумела, вставая на дыбы и шарахаясь в тесном переходе. Танфия изо всех сил вцепилась в поводья, чтобы глупая скотина не расшибла голову о потолок. Колени и бедра ее кололо, точно крохотными копьями. В рту у девушки пересохло от натуги и страха.
Танфия пнула наугад, ее пятка столкнулась с чем-то – чем-то живым, оно охнуло. В неверном мерцании фонарей девушка увидала мечущуюся под копытами Ястребка фигурку, прежде чем та пропала, растаяв в камне. Донесся взрыв щебечущего смеха, и тишина.
– Они здесь, – проговорил Орке, оглядываясь. Танфия увидела в его черных глазищах ужас. Девушка нагнулась осмотреть ноги Зарянки, и на передней бабке нащупала мокрое пятно. В свете фонаря пальцы ее оказались красны от крови.
– Не останавливайтесь! – прикрикнул Элдарет. – Они пытаются нас сбить с толку, и все.
Туннель расширился немного, но уходил все глубже вниз. Танфия потеряла счет времени, ей казалось, что они спускаются к самому сердцу земли, и не выйдут уже никогда. Кони пугливо жались к людям. Девушка едва сдерживалась, чтобы не обругать Элдарета вслух за то, что странник потащил в эти подземелья лошадей.
– Этой дороги я не знаю, – прошептал Орке. – Они все переменили!
Потянуло ледяным сквозняком, и через сорок шагов путники вышли в пещеру неимоверных размеров.
Стены и потолок пламенели тусклым лиловым огнем, потолок скрывала тьма. Танфия вглядывалась в стены, пока не заныли глаза, изучая каждый локоть, но не могла различить ни единого выхода, кроме того, которым они пришли. В нескольких сотнях локтей над головой смутно виднелся уступ, которым они прошли – казалось, то было годы назад. Путники стояли на дне провала.
И пещера звенела от скопившихся в ней земных сил. Под поверхностью камня трепетали смутные огни, заставляя болеть глаза. Дрожь проникала в тело, и эхо приносило странные звуки, словно кто-то вдалеке стонал и всхлипывал от боли.
Линден цеплялся за шею Зимородка, не то защищая его, не то прячась за ним.
– Что это за место? – воскликнул Элдарет. – Что случилось?
Орке не ответил. Он скорчился в седле, обхватив голову руками. Танфии пришло в голову, что уж если она ощутила мрачную силу этого места, чувствительному замфераю пришлось, верно, во сто крат хуже. Оно шагнула к Орке, желая утешить его, и не зная, как.
– Тебе бы следовало знать ответ на свой вопрос, человек, – послышался пронзительный голосок.
Они выступали из теней, из самого камня, по всей пещере – мужчины и женщины, крохотные и суровые. Кожа их, как и у Орке, отливала темным серебром, но волосы падали на плечи длинными лохмами, и в их черноте просверкивали синие пряди. На плечах, на поясах висели отломки кристаллов. Лица замфераев были изрисованы ломаными черными чертами, остренькие зубы обнажались в ухмылках.
– Я не знаю, – ответил Элдарет, – или не спрашивал бы.
Говоривший – жилистый замферай, казавшийся неимоверно сильным для своего роста, – выступил вперед.
– Как осмеливаетесь вы ступать по нашему царству?
Глаза его покойными черными прудами глядели с морщинистого личика, волосы ниспадали до лопаток смоляным, лазурным и бирюзовым водопадом.
– Наше единственное желание, – ответил Элдарет, – пройти через горы. Мы приносим извинения за то, что нарушили ваши пределы, и не поступили бы так, не приди величайшая нужда. Мы не желаем вам зла, и не причиним его. Пропустите нас, прошу.
– Нет. – Говорящий указал на Орке. – Одно из ваших преступлений состоит в том, что вы привели к нам это .
– Это ваш сородич, – мягко напомнил Элдарет. – И наш проводник.
– Он предатель. Но худшее ваше преступление, человек – вот! – Замферай обвел взглядом пещеру. – Даже вы, тупейшие из живущих, должны чувствовать боль самой земли!
– Да, мы чувствуем, – согласилась Танфия, – но вы не можете винить в этом нас! Мы ничего не знаем об этом!
– Или вам неведомо, отчего скорбят роф камней?
Орке выпрямился и встал на седло Ястребка, испепеляя противника взглядом.
– Они не понимают, о чем ты ведешь речь, Враноф. А ты знаешь, что никто из нас не причинил вашему племени зла, пропусти нас.
– А как они нас остановят? – поинтересовался Руфрид. – Будь разумен, Враноф, или как тебя там. В бою у вас нет против нас шанса. Сражаться с великанами вам не под силу.
Враноф набычился от гнева.
– Ты забыл, что это наше царство! Вы владеете луками и мечами. Мы владеем камнями, подземными реками и потайным огнем. Но мы можем решить наш спор честно, если вы согласитесь. Победите нашего бойца – и вы свободны. Нет – вы останетесь здесь… до самой своей смерти.
– С тобой буду драться я, – воскликнул Орке.
Спрыгнув с Ястребка, он встал перед Вранофом. Рядом с величественным вождем он казался маленьким, тусклым, ничтожным. Кто-то из замфераев бросил ему копье, и двое поединщиков вышли на середину пещеры.
– Вот нелепица! – бросил в сердцах Руфрид, но Элдарет положил руку ему на плечо.
– Так должно быть. Я говорил – дело в раздорах между замфераями.
Танфия и ее товарищи тревожно следили, как кружат карлы-поединщики, легонько покачиваясь на пятках. Потом они сошлись. Удары и нырки следовали так быстро, что девушка едва могла уследить за мельканием наконечников. Стены вспыхнули лиловым огнем, превращая поединок в сцену из театра теней. Бойцы скрестили копья, напирая, пытаясь сбить друг друга с ног, потом разошлись в вихре ударов, уколов, отходов. Кто-то вскрикнул, и Орке упал.
Кровь текла из пробитой груди замферая. Победитель стоял над ним, воздев копье для смертельного удара, и волосы его разметались синим пламенем.
Танфия зажала рот. Орке был ей почти незнаком, но смотреть на его гибель было свыше его сил. Девушка шагнула вперед, но Элдарет удержал ее.
Тишина звенела нестройными стонами камней. Враноф обернулся к путникам. Личико его исказилось торжеством.
– Победа за нами! – провозгласил он.
Он отступил, и положил копье на плечи. Орке откатился в сторону, и остался лежать, кривясь от боли. У Танфии перехватило дыхание; ей вспомнился Зырка, которого ей пришлось бросить умирающим.
– На этот раз я пощажу побежденного, – проговорил Враноф. – Но он проиграл, и вы останетесь здесь.
– Что за глупость! – вспылил Руфрид. – Вам нас не удержать. Говорите что хотите, а над нами вам верх не взять. Хватит, кровь вы пролили. Или этой платы мало?
Враноф помрачнел.
– Вы дали слово.
– Я никакого слова не давал!
– Вы повторяете вызов?
Элдарет мотал головой, но Руфрид выпалил:
– Да!
– Это будет нечестный бой.
– Ну и ладно, – огрызнулся Руфрид. – Я попадаю и по мелким мишеням.
Он поднял лук и приладил стрелу.
– Ладно? – Враноф хохотнул. – Пускай. Я имел в виду, что нечестно будет по отношению к вам .
Запрокинув голову, он исторг из себя единственный резкий слог.
Пещера содрогнулась. Часть стены отделилась, выламываясь из каменной толщи. Фигура походила на уродливого великана; башка вырастала прямо из плеч, руки и ноги походили на окаменевшие стволы. Ожившая статуя из темного кровавика возвышалась над людьми, слепо озираясь. Вместо кулаков у нее были валуны. Фигура, как и породившие ее стены, излучала слепящую боль.
– Боги! – вскричал Элдарет. – Умбароф! Что вы натворили!
– Во имя Брейиды, что это? – пробормотал Руфрид.
Синеволосые замфераи жались к стенам, когда каменное чудовище проходило мимо. Руфрид пустил стрелу, но та отскочила от непробиваемой туши.
– Назад в проход! – приказал Элдарет.
Линден уже тащил за собой Зимородка и Ястребка, но перепуганные кони упирались. Каменные кулаки мотнулись в сторону Элдарета.
Странник перекатом ушел от удара, но тварь обернулась, устремив свое внимание на Танфию. Хрустальный шар, влепленный посреди каменной башки, светился, точно огромный пурпурный глаз. Девушка застыла. Исходившая от чудовища мучительная сила вдавливала ее в пол, точно каменная лавина…
Одной рукой удерживая перепуганную Зарянку, девушка потянулась к внутреннему карману. Пальцы ее сами нашарили элирский клинок, вцепились в ножны и протянули чародейное оружие навершием к умбарофу. Сияние опала обжигало глаза. И, к изумлению Танфии, громоздкое создание замерло на полушаге, завороженное самоцветом, будто дитя – ярким камушком.
– Убери! – взвизгнул Враноф.
Танфия с растущей уверенностью повела перед собой мнелиром.
– Отходите в туннель, – бросила она своим спутникам. – Я удержу его, сколько сумею.
– Убери! – яростно всхлипнул Враноф, и ринулся к ней, проскочив между колонноподобных ног ожившего идола. Карла подпрыгнул, пытаясь выдернуть нож из ее рук, и девушка подняла клинок повыше.
– Нет, – твердо заявила она.
Тварь завороженно следила за движениями самоцвета.
– Не ради нас, дуреха! Ради самого камня! Пока ты трясешь им, самоцвет впитает порченую силу этих мест, и будет осквернен!
– Ты меня дуришь, – с мрачным убеждением заявила Танфия.
– Нет, – ответил воин. – Во имя лироф !
Он это всерьез, поняла девушка, осознавая, что благо единственного, неповторимого самоцвета для Вранофа дороже всего на свете. И словно в ответ камень полыхнул ярче.
– Ты неправ, – ответила она. – Это элирский камень. В нем слишком много собственной силы, чтобы впитывать заемную. Но я спрячу его, если ты отзовешь свое чудовище и пропустишь нас, Враноф! Прошу тебя – ты уже вдосталь поглумился, ты победил Орке. Ты можешь удерживать нас здесь до скончания века – но если мы порубим вас элирскими клинками, кто из нас окажется в прибытке?
– Как видите, – заметил Элдарет, вставая радом с ней, – мои спутники даже вас способны переупрямить. Вы победили, и немного милосердия вас не опозорит.
Линден ласковыми словами исхитрился успокоить коней.
Враноф в гневе стукнул в каменный пол древком копьеца, потом гордо вздернул голову.
– Хорошо, – промолвил он. – Ваши слова мудры. Спрячьте свой камень- лироф . Он драгоценней, чем вы в силах представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70